Александр Некипелов,
академик РАН, директор Московской школы экономики МГУ им. М. В. Ломоносова, вице-президент ВЭО России
– Уважаемые коллеги, я не буду останавливаться на вопросах приоритетов бюджетной политики. Это вопросы, как известно, нормативного характера, и важно, чтобы приоритеты распределения ресурсов, в общем, более или менее соответствовали представлениям общества о желательном направлении развития. Я думаю, в этом плане в последние годы был достигнут определенный прогресс.
Александр Александрович Широв объяснял мотивацию правительства по переходу к жёсткому бюджету идеей нормализации. Но, честно говоря, эта идея меня не очень убеждает, потому что совершенно непонятно, почему нужно сокращать расходы, а не менять их структуру.
Ну да, нужно, наверное, отказываться от каких-то расходов, которые были связаны именно с периодом эпидемии, наиболее острых её моментов. Но почему при этом надо просто сокращать размер расходов, понять достаточно сложно.
Вопрос о резервах. Он многих из нас волнует. И, кстати говоря, на слушаниях, которые в прошлом году в Совете Федерации прошли, мне довелось выступать, и я обращал внимание тогда в присутствии министра финансов, руководителя Счётной палаты и Валентины Ивановны Матвиенко на то, что столько времени мы говорили о том, что резервы накапливаются для тяжёлых времен. Наступили тяжелые времена, а мы резервы продолжаем наращивать. Вот данные, которые министр привёл уже на этих слушаниях. За три года планируется на 8 с лишним трлн увеличить поступления в Фонд национального благосостояния. При этом из Фонда национального благосостояния планируется израсходовать 2,5 трлн рублей. У нас уже валютные резервы вышли на уровень, превысивший тот, который был до мирового финансово-экономического кризиса. Да, и теперь министр финансов дал новое объяснение тому, зачем резервы накапливаются. Уже не было разговоров о том, что в тяжёлые времена мы будем расходовать накапливаемые резервы. Легенда теперь такая, что в условиях климатических проблем будет существенно меняться структура производства, отказ от потребления в значительной степени углеводородов, переход на чистую энергию… Теперь мы накапливаем резервы для того, чтобы достойно встретить этот вызов. Я не очень, правда, понимаю, как мы его достойно встретим деньгами, когда, казалось бы, если даже согласиться с теми оценками масштабов этого вызова, то, казалось бы, реагировать на него следовало бы как раз изменением структуры экономики, принятием комплекса мер, направленных на то, чтобы экономика оказалась наиболее адаптированной не при помощи кубышки, а при помощи изменения самой её структуры.
И последний вопрос – о ренте. Конечно, хорошо, что вопрос о ренте всерьез рассматривается. Об этом научное сообщество давно говорило. Но мне кажется, здесь очень много каких-то недоразумений сохраняется до настоящего времени. Во-первых, всё время говорится про налогообложение ренты. Не надо осуществлять никакого налогообложения ренты, потому что рента – это факторный доход, он принадлежит собственнику. Это не объект налогообложения, если речь идёт о государственной собственности на природные ресурсы.
А что из этого следует? Дальше в связи с рентой идут разговоры о повышенных прибылях в металлургии и так далее. Но при чём здесь природная рента? Природная рента к добыче руды имеет отношение, к выплавке металла уже не имеет. Она должна была быть изъята на предыдущем этапе.
Ну и наконец третье. Если это факторный доход, то вызывают изумление разговоры о том, что «провели с бизнесом переговоры и договорились о том, как мы будем эту ренту делить». Но это странная логика, если это факторный доход, который принадлежит собственнику. Вопрос, который действительно существует и который надо решать, в том, чтобы в момент предоставления природных ресурсов заключать соглашение, и либо на период этого соглашения определять размеры платежей, либо (что, наверное, предпочтительнее) прописывать алгоритм формирования размера этих платежей, и затем неукоснительно следовать этим договоренностям независимо от того, что будет происходить с ценами в реальной жизни. Это будет способ, адекватный природе явления. В противном случае выходит какая-то странная ситуация, когда государство начинает вести с кем-то переговоры о том, каким образом формировать доход, который ему принадлежит как собственнику ресурса. Не как регулятору, который формирует налоги и изымает их, это факторный доход. Никому же не приходит в голову вести переговоры насчёт того, как государству получать дивиденды по акциям тех предприятий, где они у него есть.
По материалам 30-й экспертной сессии Координационного клуба ВЭО России на тему: «Бюджетная политика 2022 – 2024: расставляя приоритеты»
