Андрей Клепач,
Заместитель Председателя (главный экономист) Внешэкономбанка
Есть существенные возможности для ускорения экономического роста – это 8-9 % средств, которые должны были быть использованы по нацпроектам, но перешли на текущий год. Более того, значительная часть того, что было перечислено в декабре, работать еще не начало. Прибыли и остатки на счетах предприятий высоки. Как известно, многие компании резко увеличили дивидендные выплаты, хотя оттока капитала нет. Это ресурс, который не инвестируется и может потенциально превратиться в инвестиции.
Какие изменения назревают? Во-первых, Послание Президента всё-таки предложило достаточно серьёзный социальный пакет. Окончательные цифры мы увидим в мае, когда будут вноситься поправки в закон о бюджете, но то, что на днях заявляли – это четыре с лишним триллиона.
Меры стимулирования инвестиций. Законопроект о поддержке инвестиций, который внесён в Государственную Думу, важен. Его критиковало бизнес-сообщество, Герман Греф высказывался, что он заблокирует многие концессионные соглашения. Но судя по последним сообщениям, эти ограничения удастся разблокировать, поэтому концессионные соглашения и механизмы будут работать.
Вопрос эффективности реализации нацпроектов. Здесь некоторая оценка пакета социальных мер, которые содержатся в Послании, связанных с материнским капиталом, с увеличением выплат на детей от 3 до 7 лет. По нашей оценке, это даст до 0,3% ВВП в 2020 году и в 2021 годах, хотя опять же многое будет зависеть от того, как будет выплачиваться материнский капитал, так что это некоторая оптимистическая гипотеза.
Это не только значимый фактор с точки зрения динамики доходов населения и динамики ВВП. Социальные меры, предложенные Президентом, могут серьезно повлиять на сокращение бедности как минимум на 1%. У нас по опросам 8–9% домашних хозяйств с детьми относятся к бедным.
Социальный пакет, предложенный Президентом, сильно изменил ту конструкцию, которая была раньше заложена в прогноз Минэкономразвития и в бюджет, который, по сути, базировался на том, что в 2020 году у нас существенно ограничится потребительский спрос, не сильно вырастут доходы населения.
Важный вопрос, что с бюджетным правилом? Сейчас подтверждается, что бюджетное правило меняться не будет, бюджет остаётся профицитным. Поэтому мы получаем ту же конструкцию: с одной стороны, профицитный бюджет, с другой, растёт государственный долг, и за счёт этого роста продолжает финансироваться разбухание суверенных фондов. Альтернатива: если мы хотим существенно ускорить экономический рост, нам придётся переходить к дефицитному бюджету с 2021 года.
Если говорить о еще не принятых, но уже обсуждаемых мерах, а это дополнительные индексация зарплат бюджетников, повышение пенсий, капитализация институтов развития, которая отчасти даже была обещана Правительством в лице ВЭБа, но ещё не реализована, дополнительные расходы на образование и здравоохранение, это позволило бы поднять темпы роста примерно с 2–2,5 % в базовом сценарии до выхода за 4%.
Что касается ипотеки. На целевое значение 120 миллионов квадратов выйти трудно, считают эксперты. Основная трудность – не в строительстве. Мощности есть. Проблема – кто это купит. Значительную часть жилья, которая вводится во многих регионах, в Москве и в Московской области, – её не могут продать.
Дополнительные вложения в транспортную инфраструктуру. Здесь первый вопрос – нужна ясность. Не хочется вспоминать ВСМ Москва — Казань, которая до сих пор стоит в плане в версии Москва – Казань, хотя, как известно, принято решение, что будет Москва – Петербург. Нет внятного решения, финансирование не началось. Будет этот проект или не будет, перенесется на 2024 год и дальше? То же самое – платная дорога Москва – Казань, по которой работы и финансирование не началось, хотя она есть в плане, потому что в конце прошлого года не договорились, какой участок до конца финансирует бюджет. Я надеюсь, что новое Правительство первое, что сделает – это определится по этим ключевым проектам. Они масштабные и очень значимые с точки зрения объёма госинвестиций, а главное – участия бизнеса, и это будет иметь серьёзный мультипликативный эффект.
Что касается экспорта – есть несколько общих вопросов. Первое – одно дело, когда мировая торговля и мировые рынки росли по 6% в год за счёт развивающихся стран, тогда нам было легко наращивать экспорт. Когда мировая торговля растёт медленнее, чем ВВП, это сделать значительно сложнее. Степень конкуренции на рынках крайне высокая. Прорывы возможны, но они требуют не просто денег, а серьёзной, а где-то многолетней работы. Потенциально в тот же Китай можно экспортировать миллионы тонн мяса, только вначале надо получить сертификаты, выстроить всю схему. Поэтому первые пробные поставки в ближайший год-два погоды не сделают. Нужна работа, которая потребует совсем другой инфраструктуры. У нас даже для поставок зерна в Китай нет нормальной инфраструктуры, её надо создавать. То же самое – поставки сложной продукции и по лесу, древесине, бумаге. Планировалось построить четыре целлюлозно-бумажных завода. Это почти 10 миллиардов долларов. Пока ни один не начали строить. Даже если бы завод был построен, это означает, что экспорт продукции начнётся уже за 2024 годом. Тем не менее, окно возможностей здесь есть, но это требует и больших денег, и долгой организационной работы. По нашей оценке, с учётом ограничений, выйти за 3% роста ВВП мы можем начиная с 2021 года, но это потребует существенных дополнительных значений. На 2020 год наша оценка – 1,9%.
