Никита Масленников,
Ведущий эксперт Центра политических технологий
Суть Доклада ООН «Мировое экономическое положение и перспективы, 2022» достаточно прозрачна – это повод всем нам задуматься по поводу той неопределенности, в которой сейчас пребывает глобальное хозяйство и наша российская экономика.
Тем не менее некоторые серьезные тренды в докладе прописаны, и это дорогого стоит. Глобальный рост замедляется. Судя по всему, в этом году мир потеряет примерно 1,5% роста, может быть чуть-чуть больше, – это первый тренд. Второй тренд – видимо, в ближайшие несколько лет нам придется жить под очень высоким уровнем инфляционного давления. Говорят, что 5% – это норма на 3-4 следующих года. К этому добавляется риск долгового бремени, и, собственно, инфляция позволит каким-то странам решить эти проблемы. Еще один риск, с которым все будут иметь дело в ближайшие недели и месяцы, – это нормализация денежно-кредитной политики ведущими центробанками, в первую очередь Федеральным резервом, который, видимо, начнет это делать с марта и до конца года доберется до ключевой ставки в 0,75-1%.
Все эти обстоятельства, мне кажется, важны для нас не только с точки зрения понимания того, что происходит в глобальном хозяйстве. Они применимы к российским реалиям. То, что происходило в последние дни на фондовом рынке, – это, естественно, не только следствие геополитических фейков, но и это реакция рынка на те события, которые будут происходить в мировой экономике, в мировом финансовом хозяйстве с повышением ставки с марта – перераспределение финансовых потоков, снижение аппетита к активам развивающихся стран, в том числе и по России. Мы столкнулись с этим уже сейчас. Это означает, что 2022 год для нас – это год очень высокой волатильности мировых финансовых рынков и валютных курсов. Согласно опросу, который традиционно публикует Bank of America Merrill Lynch, 44% инвесторов считают, что главный риск для глобальной экономики – это повышение ставки Федеральным резервом.
Но для нас еще очень важен фактор замедления глобального роста, потому что, если замедляется мир, замедляемся и мы. По сути дела, при хорошей внешнеэкономической конъюнктуре мы выходим на верхний предел потенциального выпуска – не более чем 2,5% в год, может быть, даже меньше. А дальше возникает вопрос, каким образом реагировать на резкое ужесточение структурных ограничений нашему росту?
По крайней мере, два вызовы очевидны, и они требуют ответа. Первый – идеальный шторм на рынке труда. До 2030 года мы, очевидно, потеряем около 8 миллионов молодых работников в возрасте от 20 до 29 лет. Это оборачивается дефицитом рабочей силы по многим отраслям, специальностям, комплексам, раскручиванием спирали «зарплаты – цены». Опять-таки непонятная ситуация с нашим инфляционным давлением, которое уже идет с рынка труда. Второе – практически весь 2021 год пройден мимо с точки зрения запуска нового инвестцикла, который позволил бы начинать смягчать структурные ограничения нашего роста. Удастся ли нам это сделать в 2022 году – пока вопрос.
По материалам презентации доклада Департамента по экономическим и социальным вопросам ООН (ДЭСВ) «Мировое экономическое положение и перспективы, 2022», 19 января 2022 год
