Руслан Гринберг,
научный руководитель Института экономики РАН, член-корреспондент РАН
Начну с наших достижений, которые без всякой иронии можно назвать реальными. И действительно, низкая безработица, низкая инфляция, низкая задолженность, профицит бюджета, профицит платежного баланса, крупные валютные резервы — все это позволяет восхищаться нашей макроэкономической стабилизацией, ею восхищается весь мир и не устает хвалить руководителей денежно-финансового блока. Так, например, в докладе Всемирного банка отмечается, что гибкий валютный курс и накопление резервов помогают России противостоять внешним шокам.
Но я собираюсь оспорить такой «успех». Вот профессор Мау заметил, что у нас очень хорошая макроэкономика, а счастья нет. А что значит счастья нет? А счастья нет, потому что нет экономического роста. Еще он сказал очень важную вещь, которую обычно не говорят люди его лагеря, что, собственно говоря, экономический рост сам по себе не нужен никому. Главное – плоды экономического роста, как они распределяются. Но он, конечно же, явно выдает желаемое за действительное, считая, что макроэкономическая стабильность России носит устойчивый характер. На самом деле она у нас очень хрупкая. Ведь что такое на обычном языке макроэкономическая стабилизация? Это минимальная инфляция и устойчивый валютный курс национальной валюты. А теперь посмотрим на факты. Если мы хотим узнать среднегодовой темп инфляции России за последние тридцать лет, то мы получим поразительную цифру: скорость обесценения рубля в среднем ежегодно составляла 50% (52%). Но это, в общем-то, немножко нечестно, потому что в данном случае я брал данные по инфляции за 1992, 1993, 1994, когда у нас было 1200%, 800%, 900%, конечно, это нельзя.
Но даже если мы возьмем период стабилизации, уже путинская Россия: вот с 2000 по 2018 год среднегодовая инфляция составила почти 11%. Это сейчас она составляет 4%, а ведь среднегодовое обесценение рубля на 11% — очень много по современным стандартам, особенно в сравнении со странами Центрально-Восточной Европы (ЦВЕ), где этот показатель заметно меньше.
При такой инфляции всегда есть риск запуска спирали цены – доходы – цены и/или сокращения покупательной способности населения. Но особенно забавна наша гордость за устойчивость валютного курса. А факты таковы. Россия – чемпион мира по темпам обесценения (девальвации) рубля. За последние 20 лет рубль обесценился по отношению к иностранным валютам более чем в 10 раз — примерно с 6 до 65 руб. Это разве не скандал? Среди основных европейских стран более сильное падение национальной валюты отмечалось лишь в Украине, тогда как в Польше и Венгрии девальвация была весьма сдержанной, а в Чехии, наоборот, отмечалось ее укрепление. Но самое печальное заключается в том, что основные условия для очередного обвала рубля практически не изменились. Сохранение топливно-сырьевой структуры экспорта в сочетании с либеральным режимом движения капиталов — это громадные риски для стабильности рубля. Не может быть доверия к валюте, курс которой существенно зависит от динамики цен на нефть, а ее стоимость малопрогнозируема. Так что говорить о том, что стабильность курса рубля сегодня обеспечена — это заниматься самообманом. Подчеркну еще раз. Стабильность той или иной национальной валюты является обеспеченной только тогда, когда она сохраняется в течение долгого времени.
Ретроспективный взгляд здесь имеет громадное значение. Но и сегодняшние реалии нельзя не учитывать. Так что с рублем может произойти все что угодно хотя бы потому, что никакого отрыва валютного курса рубля от цены на нефть не произошло. А цены эти могут на время взлететь (обострение геополитической напряженности), а потом стремительно снизиться из-за всемирной рецессии. И что тогда будем делать? Опять уроним рубль в два раза, а потом начнем строить новую макроэкономическую «стабильность». Теперь несколько замечаний по итогам 30-летней системной трансформации. Как известно, мы все — вся наша тридцатка трансформационных стран — хотели войти в первый, т.е. развитый мир. Но что получилось! Я взял Австрию как самую репрезентативную страну первого мира. Так, в Австрии ВВП вырос за 30 лет примерно на 66%, а в России — всего на 19% . О чем это говорит? Это говорит о том, что задача, мягко говоря, не решена. Что-то пошло не так, раз разрыв между первым миром и посткоммунистическими странами только увеличился.
