Ректор РАНХиГС: «У нас хорошая макроэкономика при плохих институтах»

Владимир Мау,
ректор РАНХиГС при Президенте РФ, заслуженный экономист Российской Федерации, д.э.н, профессор

Мы все как экономисты постоянно говорим о том, что экономический рост является ключевой задачей, но в то же время я всё-таки хочу всегда сделать несколько оговорок. Прежде всего, экономический рост нужен не сам по себе, а как рост, обеспечивающий благосостояние. Когда термин ВВП впервые появился, он же появился как замена понятию «благосостояние», как синтетический показатель. Прошедшие 80 лет (он появился с конца 30-х годов), в общем, показывают, что, возможен экономический рост и без роста благосостояния. И эту поправку всегда надо делать: мы говорим, что экономический рост нужен не сам по себе, а рост, сопровождаемый ростом благосостояния.

Во-вторых, он, конечно, должен сопровождаться технологической модернизацией. В-третьих, он должен продолжаться в средней и долгосрочной перспективе, а не быть ростом, который есть в ближайшие два года, после чего десять лет экономика падает – при нашей жизни был и такой период. В-четвёртых, рост не может обеспечиваться ценой макроэкономической и социальной дестабилизации. И вот в совокупности всех этих факторов очень важно вырабатывать политику экономического роста. Повторяю: рост – это, прежде всего, рост благосостояния. Только тот экономический рост, который обеспечивает благосостояние, имеет смысл.

Мы, конечно, должны более тонко и более глубоко анализировать современную ситуацию и источники торможения экономического роста и роста благосостояния. Ну, собственно, вот у нас есть хороший кейс: быстрый экономический рост 2000-х годов (ну, точнее, 1999-2008 года), тогда была задача поставлена удвоения ВВП, и она, в общем, фактически была решена. Но ведь эту задачу можно было сформулировать по-другому. Удвоение ВВП в тот момент практически означало восстановление докризисного экономического уровня 1989-1990 годов. И в этом смысле эта задача была более простой и с точки зрения экономических механизмов более понятной. Когда у вас есть свободные мощности, когда у вас есть незанятая рабочая сила, политическая и макроэкономическая стабильность, достигнутая к 2000 году, экономический рост восстанавливается сам собой. И в этом смысле торможение началось тогда, когда экономика достигла докризисного уровня. Да, при другой структуре, но экономика к 2008 году достигла докризисного уровня, и если бы даже не было глобального кризиса, если бы не было потом санкций, в общем, модель экономического роста первого послекризисного десятилетия была исчерпана.

Мы подчёркиваем важную роль инвестиций с точки зрения развития экономического роста. Это справедливо, но тут требуется более тонкий анализ, – если мы посмотрим на нашу ситуацию в макроэкономических терминах, например (макроэкономических институциональных), мы увидим, что мы страна с очень хорошей макроэкономикой: у нас исчезающий долг, профицитный бюджет, практически нет валютного долга, отток капитала, в общем, равен выплатам нерефинансируемого долга за последнее время, – при этом счастья нет, как говорится. Макроэкономика есть, а счастья нет. Нет экономического роста. Итак, у нас хорошая макроэкономика при плохих институтах. Вот если делать очень короткий анализ, то, собственно, отсюда и вытекают основные проблемы.

В этой ситуации, поскольку мы как страна, находящаяся между развитыми и развивающимися странами (по ряду социально-экономических параметров мы – развитая страна, а по ряду – скорее развивающаяся), у нас есть два пути, типичных и для развивающихся, и для развитых стран. Развивающиеся страны обычно развиваются за счёт быстрого роста инвестиций, развитые – за счёт существенного улучшения институтов. По большому счёту, нам нужно и то и другое. У нас не может быть нормального роста инвестиций без качественного улучшения институтов.

При этом, когда мы говорим об инвестициях, мне представляется, что здесь надо увидеть ещё одну более тонкую вещь: речь ведь не только в том, 21% или 25% инвестиций, что, конечно, важно – у нас инвестиции существенно, на несколько процентов ВВП, ниже сбережений. И в этом смысле, ставя задачу довести инвестиции до 25%, скажем, надо бы поставить задачу довести инвестиции до уровня сбережений. А у нас как раз сбережения (ну, по разным оценкам) 25-27% при инвестициях порядка 20-21%. А это более сложная задача: это задача не залития экономики деньгами, это задача – как заинтересовать тех, кто готов инвестировать. Это задача качества институтов, а вовсе не просто того, что вот давайте прикажем кому-то вложить больше денег.

Больше того, я хочу напомнить, что мы же уже проходили ситуацию с ускорением. Если мы помним вторую половину 80-х годов, когда темпы роста действительно увеличились в течение 1987-1988 годов, но это было достигнуто ценой колоссального роста бюджетного дефицита и государственного долга. Два года темпы роста росли, а потом десять лет экономика падала – не темпы падали, а экономика падала, и это была плата за краткосрочное ускорение, и поэтому, вырабатывая политику экономического роста, мы должны очень аккуратно к этому относиться.

Ну, и конечно, ещё один фактор, который формально является не экономическим, но является важнейшим с точки зрения экономики, – это фактор доверия. На мой взгляд, доверие на сегодня – это основная экономическая категория. Недаром среди 15 KPI, которые установлены указом президента губернаторам, доверие органам власти стоит на первом месте. Но ведь проблема в том, что у нас очень низкий уровень доверия не только к власти, а всех ко всем! У нас очень низкий уровень доверия. По нашим социологическим исследованиям только за 2018 год количество тех, кто стал доверять кому-либо, включая близких, ещё меньше – увеличилось на треть, а тех, чьё доверие возросло, увеличилось на 6%. Без доверия – доверия к институтам, к партнёрам, друг к другу – экономика тоже развиваться не может. А это то, на что инвестиции не повлияют. Инвестиции – скорее следствие факторов, связанных с доверием, а не предпосылка их.

Конечно, с точки зрения структурных модель экономического роста, роль государства достаточно понятна, и нацпроекты, вытекающие из майского указа президента (майского 2018 года), достаточно понятны. Акцент делается, прежде всего, на благосостояние, на человеческий капитал и транспортную инфраструктуру. В принципе, с точки зрения современного общества – общества, вышедшего из индустриальных рамок, его можно назвать по-разному, это совершенно правильно, хотя не будем забывать, что это, в общем, довольно типичная ситуация для экономической политики, в том числе и нашей страны.

Как экономический историк не могу не зачитать цитату. Министр финансов заявил, что, прежде всего, важнее сокращение расходов по военному ведомству и на государственное управление, но не нужно жалеть денег на то, где происходит рост народного благосостояния. К таким расходам министр финансов относит издержки на училища и школы, на устройство судебной части и на пути сообщения. Это было сказано министром финансов Абазой в госсовете 31 декабря 1880 года. Можно сказать, что, конечно, тезис начала XIX века о том, что основная проблема – дураки и дороги, трансформируется в тезис о преимуществах человеческого капитала и транспортной инфраструктуры. Но, в общем, тезис о том, что экономический рост – ответственность государства, прежде всего, связана с человеком и связанностью нашей огромной территории, он исключительно важен. И это краеугольный камень и национальных проектов.

Второе обстоятельство, на которое меньше обращают внимание в нацпроектах (и в этом, кстати, отличие нацпроектов 2018 года и национальных целей от указа 2012 года), состоит, на мой взгляд, в том, что мы реально переходим от модели экономики спроса к экономике предложения. Указы 2012 года – они все были о формировании спроса: зарплатные и все, которые с ними связаны. Указы теперешние – они, прежде всего, об экономике предложения – они об инвестиционном климате, они об инфраструктуре, они не о зарплате, а об инфраструктуре – социальной и экономической. Конечно, это создаёт и зарплатные стимулы. В условиях низкой инфляции, а у нас, в общем, она скорее низкая (хотя, вы знаете, наша нынешняя ситуация напоминает мне ещё одну цитату из Сергея Юльевича Витте, который, представляя свою денежную реформу в 1895 году в Госсовете же, сказал, что только люди, достигшие 50 лет, помнят, когда рубль в России был стабильным). В принципе, мы сейчас находимся в схожей ситуации. Но в этих условиях, действительно, спросовые факторы тоже могут играть гораздо бо́льшую роль (спросовые факторы роста), но акцент нацпроектов делается на факторы предложения, и с макроэкономической точки зрения мне это представляется исключительно важным.

Есть несколько обстоятельств, которые я бы отнёс к факторам риска и которые я хочу перечислить, подробно на них не останавливаясь, и на этом завершить. Ну, первый я сказал – это фетиш. Фетиш темпов роста, фетиш краткосрочных темпов роста. У нас в советской экономике, особенно к концу, появилось такое понятие, как плановый фетишизм. Было представление, связанное с тем, что, если нам надо решить какую-то задачу, мы должны включить соответствующий показатель в план и дать денег. Собственно, сейчас у нас очень многие риски состоят в том, чтобы установить KPI и дать денег, а вовсе не создать условия, которые позволят экономике расти. Этот вот акцент на фетишизацию номинальных темпов – это серьёзный риск, на который следует обращать внимание.

Я бы также ещё обратил внимание на риски, связанные с долгосрочными факторами роста. Мы живём реально в условиях конфликта между долгосрочными и краткосрочными задачами экономической политики. То, что хорошо для решения краткосрочных задач, не даёт долгосрочных эффектов, как правило. По долгосрочным эффектам нельзя отчитаться непосредственно в ближайший месяц или в ближайший год. И в этом смысле преимущество долгосрочного над краткосрочным является, на мой взгляд, несомненно, одним из важнейших факторов дальнейшего устойчивого социально-экономического развития.

1 КОММЕНТАРИЙ

  1. Главный макроэкономический показатель — «прирост занятого населения». Курс установленный 1500 ЦРУшниками не меняется.

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь