Россия не единственная, кто пытается снизить зависимость от американских финансовых рынков и доллара, в этом также заинтересован Китай и некоторые другие страны. Насколько реально полностью отказаться от доллара, если в мировой финансовой системе на него приходится 70% всех расчетов?
Наталья Волчкова,
директор по прикладным исследованиям Центра экономических и финансовых исследований и разработок (ЦЭФИР), профессор Российской экономической школы, кандидат экономических наук
Евгений Надоршин,
главный экономист консалтинговой компании «ПФ Капитал»
Сергей Бодрунов,
президент ВЭО России, президент Международного Союза экономистов, директор Института нового индустриального развития им. С.Ю. Витте, доктор экономических наук, профессор
Бодрунов: Глава Банка Англии Марк Карни предложил отказаться от доллара в качестве резервной валюты, заменив его новой электронной валютой. Для стабилизации мировой финансовой системы. Насколько реально воплотить эту идею в жизнь в ближайшем будущем?
Волчкова: Я думаю, это может произойти. Возможно, естественным образом. В истории уже были периоды, например, когда в начале 20-го века фунт стерлингов составлял 70-80% международного оборота. Мы понимаем, что определённую долю в международном обороте доллар отвоевал, в частности, за счёт договоров. Саудовская Аравия стала продавать нефть исключительно в долларах, и это увеличило долю доллара. Это естественный процесс, но за ним стоят, с моей точки зрения, рыночные механизмы и стимулы компаний минимизировать издержки. И влиять на них авторитарным образом, я считаю, неправильно. Потому что это может привести к существенным потерям, в первую очередь, для отечественных компаний.
Бодрунов: Мы сейчас административно пытаемся повлиять на ситуацию и отказаться от доллара в международных расчётах. Скажите, эти административные усилия могут привести к позитивному результату, уменьшить зависимость от доллара в финансовых расчётах?
Надоршин: Мы – это не про Россию, а про ограниченный круг лиц. К экономике России это не имеет никакого отношения. Обратите внимание, капитал, который уходит из страны, до сих пор конвертируется в основном в доллары. Об этом, свидетельствует наблюдение за валютно-обменными операциями и денежными потоками. Поэтому здесь, боюсь, двух мнений быть не может. У бизнеса проблем с расчётами в долларах нет.
Бодрунов: Поясните тогда, почему это ставится на уровне государственной задачи. Россия и Китай заключили межправительственное соглашение о переходе на расчеты в национальных валютах. Какие перспективы этого шага?
Надоршин: И нам, и Китаю это необходимо по политическим соображениям. Нам – я имею в виду тот ограниченный круг политической и экономической элиты, внешнеполитических ведомств, которые представляют Россию на внешнеполитической арене. У Китая такая же ситуация. Сотни миллиардов долларов, уходящих из Китая, покидают его в долларах. Для бизнеса и населения Китая расчеты в долларах комфортны. Возможно, мы пытаемся, проверить, а не зашаталась ли империя США, не глиняные ли ноги у колосса? Мы пытаемся пошатать его, проверяя, действительно ли ноги стоят крепко. Мне кажется, это усилие политическое. Дедолларизация – не единственная совместная российско-китайская акция, направленная на противодействие влиянию США в мире. Второй момент заключается в том, что нам лучше не показывать взаимный оборот этому геополитическому сопернику, не вести расчеты через американские банки.
Волчкова: Я разделяю ваше мнение. Неслучайно это соглашение заключили Россия и Китай, а не Россия и Великобритания, к примеру. Если мы посмотрим на долю валют, используемых российскими экспортёрами, то юань там не очень видно. А вот фунт стерлингов входит в шестёрку основных валют.
Бодрунов: Я думаю, что есть и другие точки зрения. Да, долларовая инфраструктура удобна для расчётов, но она достаточно затратна, если сравнивать с возможностями торговли в национальных валютах.
Волчкова: Если речь идёт об экспортёрах, компания смотрит на структуру своей выручки, на доходы и расходы. И структура расходов у экспортёров, как правило, связана с импортом товаров и оборудования. У нас 50% экспортёров ещё и импортируют. Поэтому компании выбирают наилучшие для себя валютные операции и сценарии с точки зрения баланса портфеля расходов и портфеля доходов.
Надоршин: Если позволите, простой бытовой пример. Если бы рубль-доллар можно было так же хорошо котировать как рубль-юань, то мы могли бы выйти на улицу, дойти до ближайшего обменника и обменять рубли на юани. Но это не так. Обратите внимание, с бизнесом та же история. На доллар отстроено все с точки зрения безналичных расчетов. Не верите, зайдите в интернет-банк, попробуйте сделать перевод в юанях контрагенту. Тоже, мне кажется, не самая тривиальная задача.
Волчкова: Важная вещь – волатильность обменных курсов. Почему юань не будет интересен для бизнеса, даже если мы отстроим инфраструктуру? Потому что риски огромные. Контракт мы заключаем сегодня, поставка будет через несколько месяцев, деньги придут ещё через некоторое время. Мы заключили контракт на одну стоимость в юанях, а через полгода, когда я получу деньги, это может оказаться другой стоимостью, и я перед акционерами не только не отчитаюсь прибылью, у меня будут убытки.
Бодрунов: То есть вы полагаете, что отказ от доллара – это ошибка?
Волчкова: Если мы откажемся административно, заставив компании, это будут убытки для бизнеса.
Надоршин: Если вы не считаетесь с экономическими издержками ради решения геополитических задач, а ровно так мы и делаем, когда речь идет о внешней и внутренней экономической политике – это, конечно, не ошибка. Это просто цена, которую должна заплатить экономика за наши геополитические цели и задачи. В чем я точно согласен с Натальей – это создаст издержки для бизнеса. Важный момент – наши валюты не способны заменить доллар в силу высокой нестабильности. То, что доллар может вытесняться, и то, что можно этот процесс ускорить, я согласен. Предложение Карни – любопытное. Если принять во внимание, что в последнее время США проводит весьма эгоистичную внешнеэкономическую политику, которая создаёт избыточную волатильность, в том числе в курсе американской национальной валюты. А поскольку доллар сегодня одно из основных средств расчётов, это влияет на многие экономики.
Бодрунов: Каким странам, кроме России, выгоден отказ от доллара?
Волчкова: Странам, у которых есть геополитические претензии.
Надоршин: На самом деле, практически ни у кого нет такого сильного желания избавиться от доллара в расчётах, как у нас. Это видно по нашим внешнеторговым расчётам. Китай стал нам гораздо чаще платить в евро. То есть, доля расчётов в евро и в долларах по экспортным поставкам между Россией и Китаем почтии сравнялась к первому кварталу 19-го года. Но, обратите внимание, большая часть выплат по китайским поставкам до сих пор идёт в долларах. Так же сильно, как и мы, хотят избавиться от доллара Венесуэла и другие страны, которые находятся сейчас в процессе разной степени глубины недопонимания с США в части внешней политики. С ними можно, конечно, рассчитываться не в долларах, но дедолларизацию мы вместе далеко не продвинем.
Бодрунов: Вы подняли сейчас очень важную проблему. Доллар – это оружие. Экономическое и политическое. Долг России в долларах резко снижается уже не один квартал, потому что есть большие геополитические риски, можно лишиться резервов, возможности повышать качество жизни населения, как это произошло в Иране.
Надоршин: У нас есть шикарный пример из нашего недавнего прошлого. Европейцы считают Газпром и его газопроводы энергетическим оружием, который мы, вообще-то, использовали. Но цена, которую заплатил за это Газпром, немала. Обратите внимание, ещё какие-нибудь 10 с лишним лет назад капитализация Газпрома и компании Apple – это были две сопоставимые величины с точки зрения публичных инвесторов по всему миру. Посмотрите на капитализации сейчас – разница не в пользу Газпрома. Инвесторы покупают акции и никакое правительство на них не давит, купить им или не купить акции Газпрома или компании Apple, так же, собственно говоря, многие экономические агенты по всему миру добровольно выбирают доллар как валюту расчётов. Но если его начинают использовать как оружие, доллар перестают использовать.
Волчкова: Вы правильно обозначили того агента, кому сегодня нужна дедолларизация в России. Это Минфин. Причина – те самые угрозы для российских суверенных активов, которые находятся под риском. Дедолларизация должна быть ограничена тем кругом активов, которые находятся под угрозой. Это задача Минфина, но распространяется это на всю экономику, на все международные обмены. С моей точки зрения, это неправильно.
Бодрунов: Вы видите угрозу для доллара сейчас?
Волчкова: Я думаю, что высказывания и позиция, например, Банка Англии спровоцированы в том числе поведением президента США. Если Трамп останется на посту президента еще на 4 года, вытеснение доллара из расчётов будет происходить естественным образом из-за высокой неопределённости в отношении этой валюты.
Надоршин: Да, американцы дорого платят за бездумные решения президента Трампа. Он наносит сильный удар по репутации США, мешая американцам продвигать свои экономические интересы в будущем.
Бодрунов. Спасибо, уважаемые коллеги. Это была хорошая дискуссия.