Понедельник, 30 сентября, 2024
ВЭО России

Джозеф Стиглиц: «Я не вижу, что на экономику надвигается кризис»

Если кто-то и знает о кризисах, так это мэтр западной экономики, нобелевский лауреат, а также экономический советник президента Клинтона и главный экономист Всемирного банка.

Эти должности не помешали ему жёстко критиковать неограниченный рынок, неоклассическую экономическую школу, неолиберализм в мировой экономике и, в частности, либеральные реформы в России. Профессор прочел лекцию в Финансовом университете при Правительстве РФ и дал интервью корреспонденту «Российской газеты».

Автор: Роман Маркелов, «Российская газета», специально для «Вольной экономики»

Капитализм в его традиционном понимании в XXI веке должен трансформироваться, считает американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике 2001 года Джозеф Стиглиц. По его мнению, крайности рыночного капитализма приводят к росту неравенства. Это означает, что у общества может возникнуть желание найти лучший подход к управлению структурой экономики. Ключевые перемены должны произойти в финансовом секторе, который несет особую ответственность за рост глобального неравенства, подчеркнул Стиглиц в своей лекции в Финансовом университете при правительстве РФ. Банкиры и финансисты в теории должны создавать и поддерживать общественное благосостояние, но больше других обеспокоены «погоней за рентой», уверен экономист.

Еще ни одна страна не добилась хороших экономических результатов без нормально работающего финансового сектора, говорит Стиглиц. Если финансовый сектор сбоит, то это неизбежно приведет к глобальному спаду в экономике: так, мировой кризис 2007-2008 годов, который спровоцировали действия банкиров в США, это хорошо продемонстрировал. При этом после того, что случилось, американским банкам было предложено 700 млрд долларов помощи от государства. «Банкиры спросили – почему только 700? Их успокоили, что если надо будет, то они получат еще. То есть такое реагирование на кризис носило политический характер, но не экономический. При этом ни одно условие не ограничивало получение этих денег», — отмечал Стиглиц.

Системообразующие банки (to big to fail — слишком большие, чтобы лопнуть) часто берут на себя избыточные риски, зная, что правительства не даст им упасть. Когда в экономике все было хорошо, такая стратегия была для них успешной. В кризис (например, когда в 2008 году рухнул Lehman Brothers) – уже нет и высокую цену за это снова заплатило общество, подчеркнул Стиглиц.

По мнению экономиста, глобальное неравенство расширяет даже эквайринг – по сути за ничего не стоящие операции банки берут комиссии, а это автоматические издержки для любого бизнеса. Еще одна негативная роль финансового сектора для общества – попытка избежать налогообложения, либо крупно сэкономить на нем, говорит Стиглиц. Классический пример – перевод штаб-квартир крупнейших американских корпораций в Ирландию, где им обеспечиваются более «приятные» налоговые условия.

Последний глобальный кризис привел к недоверию общества к любым финансовым институтам. Рецептом для борьбы со злоупотреблениями Стиглиц считает усиление роли правительств в управлении финансовыми рынками (то есть отмену излишнего дерегулирования) и стимулирование ими же «долгосрочного мышления» на финансовых рынках через усиление роли инфраструктурных банков и банков развития.

РГ: Господин Стиглиц, разговоров о новом мировом экономическом кризисе становится все больше. Когда, по вашему прогнозу, он может начаться?

Джозеф Стиглиц: Я, честно говоря, не вижу, что на мировую экономику
надвигается кризис. Как и многие другие специалисты, я пока замечаю только лишь замедление ряда мировых экономик. В Германии рецессия, вероятно, уже началась. Но, например, в США экономический рост составляет 1,9%. Замедление прослеживается и в китайской экономике, но даже при нем 5-7% роста ВВП в год, которые показывает Китай, это гораздо лучше, чем ноль.

РГ: Можно ли тогда сказать, что начало кризиса откладывается: ведь время для циклического спада в любом случае уже пришло?

Джозеф Стиглиц: Мое мнение: теория о неизбежности того, что кризисы обязательно должны повторяться каждые 6-8 лет, ни на чем не основана. Гораздо вернее, что к началу кризиса могут привести случайные события — например, политические. Они всегда отражаются на мировой финансовой системе. Но нет, кризис не может начаться только потому, что его не было уже шесть, восемь или одиннадцать лет.

РГ: Торговую войну между США и Китаем можно назвать политическим событием, теоретически ведущим к мировому кризису?

Джозеф Стиглиц: Торговая война сильно сказывается на мировой экономике. Ее самое главное последствие в том, что она сильно повышает градус неопределенности. Вполне возможно, что одна из сторон может предпринять в торговой войне действия, которые приведут к гораздо более серьезным последствиям для мировой экономики, чем мы наблюдаем сейчас. Но думаю, более вероятно, что пока статус-кво в торговой войне сохранится, и она продолжит влиять на показатели мировой экономики, скорее, косвенно.

РГ: Как вы думаете, сильно ли изменятся экономические отношения между людьми в XXI веке, какая трансформация может ждать капитализм?

Джозеф Стиглиц: Хочется надеяться, что появится некая форма «прогрессивного» капитализма. Крайности рыночного капитализма приводят к весьма неприятным явлениям — вспомните хотя бы неравенство в мире, которое только растет и ширится. Это означает, что у людей может возникнуть желание найти лучший подход к управлению структурой экономики. Скорее всего, речь будет идти о «горизонтальной» организации взаимодействия.

РГ: Как в ближайшие десятилетия поменяется расклад экономических сил?

Джозеф Стиглиц: Скорее всего, в будущем мир станет более многополярным. Точнее предсказать сложно: мы живем в условиях основополагающей, фундаментальной неопределенности. Она есть практически во всех регионах мира — Европе (период затяжных отрицательных ставок в евро, уход Великобритании из Евросоюза), США (здесь прослеживается тенденция на изоляцию и глобализацию одновременно), Китае (не очень понятно, в какую сторону развивается местная политическая система). Все это крайне затрудняет любое прогнозирование, тем более долгосрочное.

Теория о неизбежности того, что кризисы должны повторяться, ни на чем не основана, гораздо чаще к кризисам приводят политические события

РГ: Существует мнение, что пик многополярности в истории был перед Первой мировой войной и закончился он явно не очень хорошо.

Джозеф Стиглиц: Полагаю, что мы смогли извлечь уроки из истории и ничего подобного больше не повторится. Не думаю, что существование в мире различных альянсов и блоков приведет к таким последствиям, как 100 лет назад. Тем более сейчас существуют международные организации — ООН, ВТО, МВФ, Всемирный банк.

РГ: Они справляются со своей ролью, или международным институтам нужны реформы?

Джозеф Стиглиц: Им действительно есть к чему стремиться. Проблема еще и в том, что в условиях многостороннего взаимодействия процесс принятия решения всегда непростой. То есть он затягивается просто в силу природы самих организаций — они же международные. Поэтому «единоголосия» нет, всегда различные точки зрения.

РГ: Какое место в мировом масштабе будет занимать российская экономика, нуждается ли она в диверсификации экспорта?

Джозеф Стиглиц: Да, я считаю, что российской экономике обязательно нужно диверсифицироваться. Если Россия этого не сделает, то может столкнуться с существенными рисками. Почему они возникнут? Основные статьи российского экспорта — все же нефть и газ. Одновременно мы говорим о климатических изменениях — так, многие страны берут на себя обязательства снизить до минимума количество углеродных выбросов в окружающую среду к 2050 году. На таком фоне стоимость ископаемого топлива точно будет снижаться. Одновременно стоимость энергии, получаемой с использованием возобновляемых источников, тоже будет снижаться. Поэтому считаю, что своевременная диверсификация российской экономике просто необходима.

Подведены итоги Всероссийского конкурса экономической журналистики-2019

12 февраля 2020 года в медиацентре «Российской газеты» наградили победителей Всероссийского конкурса экономической журналистики-2019 в четырех номинациях «лучшая публикация в печатных СМИ», «лучшая публикация в интернет СМИ», «лучший телевизионный или радио сюжет» и «за вклад в освещение деятельности ВЭО России». Конкурс организован Вольным экономическим обществом России и Международным Союзом экономистов.

Открывая церемонию награждения, президент ВЭО России и Международного Союза экономистов Сергей Бодрунов рассказал, что в 2019 году в Оргкомитет конкурса было подано 652 журналистских заявки из 43 регионов страны – это в полтора раза больше, чем в прошлом году. «Растет и число участников, и профессиональный уровень работ. Поздравляю журналистов, чьи материалы вошли в шорт-листы. Жюри высоко оценило вашу объективность, умение представлять качественную информацию, отделять важное от сенсационного, мнения от фактов – это дорогого стоит», – добавил президент ВЭО России.

«Количество работ, их широкий «отраслевой спектр» и география свидетельствуют о том, что Конкурс – интересное и востребованное событие как в экспертном, так и в журналистском сообществах», – отметил Андрей Соколов, председатель жюри Конкурса, заместитель генерального директора ТАСС. Андрей Соколов также высоко оценил профессионализм авторов: «Если взять «среднюю температуру по больнице», качество представленных на конкурс работ заслуживает большого уважения».

Говоря о целях Конкурса, Сергей Бодрунов отдельно остановился на задаче повышения уровня доверия к российским СМИ, которое зависит, в том числе, и от объективности изложения информации: «Многие коллеги-экономисты согласятся со мной, что доверие – это крупнейший неэкономический фактор экономического развития. Убежден, что каждый гражданин нашей страны, в том числе в российской глубинке, должен иметь доступ к полной и объективной картине, отражающей экономическую реальность страны. Поэтому должно расти количество профессиональных материалов и сюжетов, расширяться круг изданий с качественной экономической аналитикой».

Заместитель председателя жюри Конкурса, заместитель главного редактора «Российской газеты» Алексей Савин рассказал о критериях оценки материалов, которыми руководствовалось жюри. «255 лет назад Екатерина Великая, основавшая ВЭО России, подарила обществу свой девиз «Полезное», поэтому одним из основных критериев стала значимость материала для социально-экономического развития страны, – отметил Алексей Савин, – кроме того материал должен быть актуальным, рассказывать о том, что важно здесь и сейчас, без сомнения, учитывались объективность, полнота и точность информации, профессионализм автора».

Победителей Конкурса также поздравили Юрий Якутин, председатель организационного комитета Конкурса, научный руководитель Издательского дома «Экономическая газета», вице-президенту ВЭО России, и Дмитрий Сорокин, член Жюри Конкурса, научный руководитель Финансового университета при Правительстве Российской Федерации, вице-президент ВЭО России.

Дипломы и денежные премии победителям Конкурса вручили президент ВЭО России Сергей Бодрунов и заместитель генерального директора Информагентства ТАСС Андрей Соколов.

В номинации «За вклад в освещение деятельности ВЭО России» победителем стал Евгений Гайва, обозреватель отдела экономики и социальных проблем «Российской газеты». В номинации «Лучшая публикация в интернет СМИ» были отмечены Мария Полоус, корреспондент портала «КоммерсантЪ-Урал», Илья Якушев, руководитель спецпроектов портала «Vgudok.com» и Анастасия Степанова, ответственный редактор портала ТАСС.

В номинации «Лучшая публикация в печатных СМИ» победителями стали Алла Чередниченко, корреспондент газеты «Санкт-Петербургские ведомости», Елена Богданова, корреспондент газеты «Коммерсант Ъ-Сибирь», Евгения Скопинцева, обозреватель еженедельника «Экономика и жизнь» и Любовь Маврина, корреспондент отдела экономики журнала «Эксперт».

Говоря о работе журналиста, Любовь Маврина отметила, что каждый автор обязан знать тему и глубоко понимать происходящие процессы, уметь просто и доступно донести эту информацию до читателя и самое главное – уметь поставить те вопросы, которые жизненно важны для общества. Журналист отметила, что победа ее материала в Конкурсе ВЭО России – это ориентир в дальнейшей работе. «Конкурс ВЭО России – это не только поддержка профессиональных авторов, но и знак участникам рынка, каким изданиям можно доверять, поскольку многие СМИ сегодня, к сожалению, ставят во главу угла резонансность тем», – добавила победитель Конкурса Евгения Скопинцева.

В число победителей в номинации «Лучший телевизионный или радио сюжет» вошли Евгения Стрыгина, собственный корреспондент телеканала CGTN-Русский. Центрального телевидения Китая, и Павел Анисимов, руководитель отдела экономики радио «Вести FM». Павел Анисимов рассказал, что победа в Конкурсе ВЭО России – такая же высокая награда, как и доверие 8 миллионов слушателей радиостанции «Вести ФМ»: «Мы вместе со слушателями отвечаем на вызовы последних лет, вместе решаем задачи, которые поставил президент страны, и уверен, что у экономического сообщества, у ВЭО России есть рецепт, как сделать жизнь россиян лучше, а мы, журналисты, просто и доступно расскажем об этом слушателем, зрителям и читателям». А Евгения Стрыгина отметила, что для нее и коллег победа в Конкурсе – это серьезный стимул, чтобы двигаться вперед и вверх.

Специальной наградой «Общественно значимый проект» было отмечено еженедельное социологическое исследование телеканала Общественное телевидение России «Реальные цифры», в котором ежемесячно принимают участие около 100 тысяч зрителей канала. Проект мотивирует россиян участвовать в общественно-политической жизни страны, вовлекая их в обсуждение актуальных вопросов социально-экономической повестки.

Выступая на церемонии, Андрей Соколов призвал всех журналистов, пишущих на экономические темы, участвовать в следующем конкурсе, который, учитывая большой интерес к нему со стороны СМИ, было решено сделать ежегодным.

Итоги Конкурса и торжественную церемонию награждения победителей освещали «Российская газета», ТАСС, Общественное телевидение России, газеты «Московская правда», «Рязанские ведомости» и многие другие.

Подробнее на сайте ВЭО России

Код таланта. Регулирование важно для человека, как для экономики

Эксперты отмечают, что мир переходит на новый технологический уклад, растет роль экономики знаний, материальное производство становится более знаниеёмким. Чтобы найти свое место в новой экономической реальности, современным детям придется учиться всю жизнь. «Вольная экономика» узнала у заведующего кафедрой психологии образования и педагогики факультета психологии МГУ имени М.В. Ломоносова Александра Вераксы, как и чему учить ребенка 2.0, чтобы повысить его шансы на успех в новой цифровой экономике? В начале 2020 года Александр Веракса стал лауреатом премии Президента в области науки и инноваций для молодых учёных за масштабное исследование когнитивного и эмоционального развития детей и проблем успешности обучения.

Не интеллектом единым

Коэффициент интеллекта, или IQ остается общепринятым показателем развития интеллекта и мерилом успешности. Детей часто оценивают по результатам выполненных тестов и полученным числовым значениям. Но что стоит за этими цифрами? Гарантирует ли высокий уровень IQ, что ребенок будет успешен в социальной и профессиональной жизни? В центре исследования Александра Вераксы – IQ нового поколения, а именно регуляторные функции. «Наиболее сильным фактором с точки зрения прогностичности является саморегуляция детей, то есть умение контролировать свое поведение, управлять им, а не только способность решать те или иные задачи», – поясняет ученый.

Регуляторные функции – это обобщающий термин для умственных навыков, которые помогают человеку контролировать свои мысли и действия, несмотря на отвлекающие факторы, и за счет этого вести себя адаптивно и пластично в новых ситуациях.

Любой навык можно развить, в том числе и способность к саморегуляции, считают психологи. «Чтобы ребенок овладел средствами управления поведения, взрослым можно посоветовать конкретные игры, направленные на компоненты развития саморегуляции, – это развитие кратковременной памяти, умение переключать внимание, в частности, переходить от одного правила к другому, и умение сдерживать свои импульсы, не давать тот ответ, который ожидается», – пояснил суть саморегуляции ученый. Сдерживающий контроль – это умение удержаться от доминирующего типа реакции. Яркий пример – детская игра «Да и нет не говорите». В ситуации, когда ребенку хочется ответить на вопрос «да», он удерживается от произнесения запрещенного слова и ищет другой ответ. Александр Веракса подчеркивает, что способность сдержать себя волевым усилием – это, наверное, один из самых сложных компонентов саморегуляции, но и его можно развить.

Александр Веракса изучал когнитивное состояние детей дошкольного и школьного возраста больше 10 лет, собирая и анализируя данные свыше 20 тыс. человек из 12 регионов России. Полученные в рамках исследования результаты позволили сформировать систему показателей для оценки психического развития детей, которая дает возможность прогнозировать успешность ребенка в школе.

Психика человека пластична, обучатся можно в любом возрасте, тем не менее на развитие навыков саморегуляции следует обратить внимание в дошкольном возрасте, поскольку слабо развитая саморегуляция приводит к серьезным проблемам в школе, полагает ученый. «В обучении всему свое время, время это очень ценно и упустить его просто, – объясняет Александр Веракса, – у школьного учителя нет возможности заниматься развитием умения контролировать свое поведение у каждого ребенка, поэтому важно научиться этому раньше, в детском саду».

Саморегуляция, как показали результаты массовых лонгитюдных исследований (в которых прослеживается развитие одной группы детей на протяжении определенного времени), оказалась самым весомым фактором в развитии ребенка. Уровень развития регуляторных функций тесно связан с когнитивным и эмоционально-личностным развитием детей: дети с более высоким уровнем развития регуляторных функций лучше понимают эмоции и мысли других людей, успешнее осваивают математические навыки и умения. 

На значение саморегуляции обращали внимание еще советские ученые. В частности, Лев Выготский полагал, что ключевая характеристика личности – овладение собственными психическими процессами. «Мы только тогда можем говорить о формировании личности, когда имеется налицо овладение собственным поведением», – писал психолог.

Цифровые Маугли       

Гаджеты не так давно, но прочно вошли в жизнь современных детей. Лонгитюдное кросс-культурное исследование когнитивного развития детей под руководством Александра Вераксы показало, что не ограниченная во времени возможность «сидеть» в цифровых устройствах отрицательно влияет на когнитивное развитие дошкольников и младших школьников. Причем не так важно, проводит ли ребенок время в гаджетах пассивно, то есть просто смотрит видео, или активно, используя обучающие приложения. По мнению ученого, безлимитное взаимодействие с гаджетами может быть чревато проявлением агрессии в школьном возрасте и проблемами с эмоциональным развитием, которые свидетельствуют об отсутствии социализации и навыков управления эмоциями.

Запрещать – не выход. «Ситуация остановки и препятствия негативна, – отмечает Александр Веракса, –  наши исследования показывают, что детские игры уже пропитаны цифровым контентом, и, если лишить ребенка доступа к гаджетам, он будет испытывать сложности в интеграции в детское сообщество». Ученый предлагает придерживаться разумной стратегии, то есть не запрещать, но контролировать время, проведенное в цифровом мире, а еще лучше – присоединиться к ребенку: «Родители должны обращать внимание на то, чтобы ребенок проводил время перед экраном не в одиночестве – это опыт совместного сопереживания, передача определенных смысловых и ценностных контекстов, которые ребенок не может считать без взрослого».

Когда ребенок постоянно взаимодействует с гаджетами, также «существует опасность «выдавливания» взрослого из ситуации как авторитета, потому что – зачем нужен взрослый, если все можно найти, прочитать в сети?» «Найти можно все, – подчеркивает Александр Веракса,  – но возникает вопрос развития личности ребенка, формирования его ценностей, умения структурировать информацию?» Именно для этих целей взрослым придется погрузиться в цифровой мир вместе с ребенком.

В погоне за содержанием

Результаты исследования ученого доказывают, что ключевую роль в развитии ребенка играет не внешняя материальная среда, а специфика взаимодействия ребенка со взрослым. По его мнению, совместная деятельность сближает взрослого и ребенка в продуктивном ключе, поскольку «предполагает выражение результата в социальном продукте, действии, и это вселяет уверенность и в ребенка, и во взрослого».

«Взрослый должен дать возможность ребенку проявлять инициативу, поддерживать ее и помогать оформлять в продуктивный вид деятельности, – поясняет ученый, – в частности, если ребенку интересно что-то, взрослый должен помочь ему погрузиться в предмет, чтобы ребенок при его поддержке стал экспертом в этом вопросе, мог делиться новым содержанием со сверстниками, быть им интересным». Родители часто пытаются дать ребенку как можно больше содержания – водят детей на десятки кружков: «С одной стороны это невредно, но проблема в том, что в погоне за освоением конкретных навыков, за результатами, часто на второй план уходит, а то и теряется – освоение культурных средств, то есть тех способов, с помощью которых ребенок мог бы впоследствии структурировать любое содержание».

Александр Веракса уверен, что дети должны быть заняты, но заняты осмысленно: «К сожалению, родители нередко максимально структурируют день ребенка, передавая его из кружка в кружок, что времени для обсуждения и осмысления деятельности не остается». Выходит, и в вопросах развития своего ребенка нужно придерживаться принципа – меньше, да лучше. Важно не количество секций – а вовлечение взрослого в этот процесс.

Полученные Александром Вераксой результаты легли в основу программы дополнительного образования Key to Learning (на английском языке), по которой с 2012 по 2018 год прошли обучение более восьми тысяч педагогов и более 106 тысяч детей из Сингапура, Польши, Таиланда, США, Англии, Уэльса, Шотландии, ЮАР, Пуэрто-Рико, Индии, Малайзии, Филиппин, Индонезии, Израиля.

В «Доме экономиста» обсудили перспективы российской экономики

5 февраля в «Доме экономиста» состоялся научный форум «Абалкинские чтения», организованный Вольным экономическим обществом России и Международным Союзом экономистов. Тема Абалкинских чтений: «Год прошел: что дальше?». Мероприятие было посвящено перспективам российской экономики в 2020 году.

Модератором научного форума по традиции выступил Дмитрий Сорокин, вице-президент ВЭО России, научный руководитель Финансового университета при Правительстве РФ. Ученый отметил, что тема для первых Абалкинских чтений в 2020 году была выбрана в продолжение традиции, заложенной академиком Леонидом Ивановичем Абалкиным, 90 лет со дня рождения которого отмечается в этом году.

Открывая мероприятие, президент ВЭО России Сергей Бодрунов привел цифры. В 2019 году рост, по данным Минэкономразвития, составил 1,4%, по данным Росстата, – 1,3%. Что касается года грядущего, экспертное сообщество полагает – в длительной перспективе прирост ВВП ожидается менее 2%. Комментируя этот не самый оптимистичный прогноз, Сергей Бодрунов отметил, что нельзя не учитывать такие факторы, как смена кабинета правительства, возможный позитивный эффект от инфраструктурных проектов, регуляторной гильотины, законодательства о защите капитальных вложений и других мер по стимулированию деловой активности, и попросил участников форума поделиться своим видением перспектив.

С основным докладом выступил Андрей Николаевич Клепач, член Правления ВЭО России, заместитель председателя Внешэкономбанка, заслуженный экономист РФ. По прогнозам Внешэкономбанка, в 2020 году российская экономика ускорится до 1,9%. В 2021-2024 годах ожидается 2,1 – 2,6% рост, что меньше ожидаемого прогноза роста мировой экономики. Говоря о барьерах экономического роста, Андрей Клепач упомянул коронавирус. «Коронавирус уже тормозит экономику Китая, что может сказаться как на мировой экономике, так и на нас, – отметил экономист, – в частности, добавить к снижению мировых цен на нефть два доллара за баррель или больше – сейчас трудно сказать». По мнению эксперта, коронавирус может стоить России 0,1% ВВП при условии, что пандемии не будет и ситуация останется под контролем. К числу рисков Андрей Клепач также отнес новую мировую рецессию в конце 2020-2021 годов, вероятность которой эксперт оценил в 50%.

С Андреем Клепачем не согласился Леонид Григорьев, главный советник руководителя Аналитического центра. Профессор полагает, что рецессии в мировой экономике ждать не стоит: «Единственный шанс влезть в рецессию – это уговорить себя на нее, запугать до последней степени: с одной стороны ползет вирус, с другой – долги. Напомню, стоимость обслуживания гигантского долга США составляет 2% ВВП, при Рейгане – было 4%. Пока нет инфляции, нет и проблемы с обслуживания долга».

Андрей Клепач отметил, что существенные возможности для экономического роста заложены в реализации национальных проектов, поскольку «8-9% средств, выделенных на нацпроекты в прошлом году, были не освоены и перешли на 2020 год, более того, значительные суммы, перечисленные в декабре 2019 года, еще не начали «работать». Среди потенциальных источников роста Андрей Клепач назвал высокий уровень прибыли и сбережений: «Остатки на счетах предприятий высоки, как известно, многие компании резко увеличили дивидендные выплаты, – это ресурс может потенциально превратиться в инвестиции». Пока же, несмотря на возросшую прибыль, инвестиционная активность частного бизнеса остается низкой и из-за высокой неопределенности.

Тему неопределенности затронул сопредседатель «Деловой России» Антон Данилов-Данильян. Эксперт рассказал, что предприниматели не ждут в 2020 году изменений к лучшему и среди ключевых негативных тенденций назвал неопределенность: «Сохраняется неопределенность по потребительскому спросу, экономической политике и в целом будущего – из-за административно-силового давления на бизнес». Антон Данилов-Данильян также отметил, что реальные располагаемые денежные доходы населения стагнируют шесть лет подряд, и даже если они немного подрастут в следующем году, это не изменит ситуацию. Вызывает обеспокоенность и то, что в стране сокращается число средних компаний и растет количество индивидуальных предпринимателей и микропредприятий. Эксперт выделил и тот факт, что продолжается «наступление» государственного сектора: «Среди самых заметных событий прошлого года – поглощение «Ростехом» единственной крупной частной станкостроительной группы «Стан». Те кредитные ресурсы, которые не давали частной группе, тут же выделили уже части «Ростеха». Государство требует развивать инновационные проекты, а, как известно, самый простой способ что-нибудь развить – это купить уже существующее, и эта тенденция будет лишь усиливаться».

Возвращаясь к позитивным сигналам – послание президента предложило серьезный социальный пакет. Окончательные цифры мы увидим в мае, когда будет вноситься поправки в закон о бюджете, но то, что сегодня заявляли, это 4 с лишним триллиона. Андрей Клепач полагает, что эти меры так или иначе существенно скажутся на доходах населения и на потребительском спросе, и по оптимистической гипотезе дадут прибавку к ВВП в 0,3%, а также серьезно повлияют на сокращение бедности в стране – как минимум на 0,1%.

Говоря об экспорте, экономист указал на то, что риски не достичь целевых показателей достаточно высоки: «Когда мировая торговля росла темпами 6% в год, наращивать экспорт было легко, сегодня – делать это сложнее, степень конкуренции на рынках крайне высокая». Тем не менее «окно возможностей» есть. По мнению Андрея Клепача, необходимо создать новую инфраструктуру для экспорта на Восток: «В тот же Китай можно экспортировать миллионы тонн мяса – потенциал с учетом африканской чумы и падения свиней значительно вырос, но для начала нужно получить сертификаты, выстроить схемы. Это требует другой инфраструктуры. У нас нет инфраструктуры даже для поставок зерна в Китай, ее нужно создавать, это касается также экспорта леса, древесины и бумаги». В заключение Андрей Клепач подчеркнул – чтобы «не просто получить ускорение, а действительно выйти на устойчивые темпы роста в долгосрочной перспективе, нужны серьезные системные решения». В частности, необходим «единый стандарт благосостояния или общие принципы оплаты за одинаковый труд в разных регионах», увеличение вложений в развитие человеческого капитала. Андрей Клепач также выделил серьезный потенциал ТЭКа и неравномерность регионального развития: «Масштаб дисбаланса колоссален и с точки зрения зарплат, и с точки зрения темпов роста. По данным Росстата, до 50% инвестиций дают Московская и Питерская агломерации и Тюмень, но обеспечить ускорение страны только за счет Санкт-Петербурга, Москвы и Тюмени невозможно, при такой модели развития мы никогда не выйдем на высокие темпы роста».

Главный экономист «Альфа-Банка» Наталья Орлова отметила, что если в 2020 год мы вошли с консенсус-прогнозом темпов экономического роста 1,7%, то сейчас многие аналитики улучшили прогноз до 2%, что связано с предложенным Президентом социальным пакетом. «По большому счету ожидания связаны с ростом за счет потребления, – отметила экономист, – что касается роста инвестиций, уверенность относительно реализации национальных проектов в большой степени касается федерального правительства, однако есть большие сомнения, что на уровне регионов их удастся реализовать в полной мере». С точки зрения ожиданий частного бизнеса 2020 год намного привлекательнее, чем год прошедший, полагает Наталья Орлова. «Поддержка материнского капитала создает основания для ожидания дополнительного ипотечного роста, для роста в строительстве, возможно, будут траты из ФНБ, вопрос в том, как мультипликатор частного сектора отрезонирует – пока, к сожалению, спрос на корпоративные кредиты замедляется, рынок вырос в прошлом году всего на 1%», – рассказала Наталья Орлова. Экономист поделилась опасениями, что компании предпочитают направлять свои прибыли на погашение кредитного плеча, и так небольшого: корпоративный долг составляет 50% от ВВП и с 2013 года фактически не изменился. «Мы не видим аппетита на дополнительное кредитование, – рассказала Наталья Орлова, – и в целом у банков нет большого желания стимулировать рост корпоративного кредитования в силу санкционных рисков (они не усиливаются, но и не ушли с повестки дня), с точки зрения банковского сектора физические лица являются более привлекательными клиентами».

Руководитель Центра социально-экономических исследований РИСИ Владимир Миловидов полагает, что, когда мы говорим о перспективах экономического развития в России на ближайшие годы, нужно иметь в виду глобальные факторы – в частности, затяжную экономическую рецессию на фоне роста стоимости финансовых активов и количественных смягчений монетарных властей, обострение глобальной конкуренции и международных отношений и формирование новых центров силы. По мнению экономиста, вопросы реформирования ВТО и изменений правил игры в торговой сфере будут стоять ребром в ближайшее время: «На Давосском форуме Трамп уже объявил, что его цель – не только соглашение с Евросоюзом, но и встреча с руководством ВТО и изменение правил этой организации, и когда мы говорим, что ожидаем роста международной торговли, то должны понимать – другие страны выталкивают конкурентов с рынков, которые им интересны». В связи с этим Владимир Миловидов отметил, что России следует решить для себя вопрос участия в международных экономических организациях. Необходима внешнеэкономическая стратегия, нацеленная на качественный экономический рост российской экономики, защиту конкурентоспособности передовых отраслей и предприятий.

«В связи с нарастанием протекционизма конкуренция на мировых рынках усиливается, и в условиях низких темпов мировой торговли вытеснять будут прежде всего нас», – согласился с Владимиром Миловидовым директор Института торговой политики «Высшей школы экономики» Александр Данильцев. По мнению Александра Данильцева, Россия страна «экспортозависимая», и нас «ждут не самые веселые времена», поскольку «внешние экономические условия не улучшатся».

Говоря о драйверах роста, Владимир Миловидов отметил, что «было бы правильным существенное усиление политики в области современной науки и технологий». Нужна структурированная по приоритетам государственная технологическая политика, создание преимуществ для российских технологических компаний, поддержка и защита их на глобальном рынке.

Виктор Полтерович также акцентировал внимание, что отсутствие национальных проектов, направленных на совершенствование технологий, тормозит экономическое развитие страны. «Мы все еще полагаем, что основное направление вмешательства государства в экономику состоит в развитии инфраструктуры, – отметил академик, – все нацпроекты носят инфраструктурный характер, а ведь корень роста – в заимствовании и создании новых технологий».

Закрывая мероприятие, Сергей Бодрунов, подчеркнул, что этот научный форум имеет особое значение, поскольку проводится в преддверии второго Московского академического экономического форума, в рамках которого темы, поднятые на Абалкинских чтениях, получат развитие. Президент ВЭО России напомнил, что МАЭФ-2020 состоится 20 и 21 мая 2020 года и будет посвящен теме: «Развитие реальной экономики: научные основы и экспертные решения», и пригласил всех участников Абалкинских чтений принять в нем участие.

Подробнее на сайте ВЭО России

Хитрый индекс. Капитализм собирается расти за счет бедных?

Автор: Марина Тальская

Главная тема юбилейного 50-й Всемирного экономического форума (ВЭФ), прошедшего в Давосе с 21 по 24 января, в манифесте мероприятия была определена как «формирование капитализма для всех заинтересованных сторон». Одной из центральных проблем, обсуждаемой респектабельными участниками мероприятия, которое язвительно называют «форумом миллиардеров», стала проблема усугубляющегося расслоения общества, социального неравенства.

В качестве инструмента для замера уровней провала и потенциала общественного социального развития был представлен — при поддержке Евразийского института конкурентоспособности (ECI) и консалтинговой компании Strategy Partners — Глобальный индекс социальной мобильности (The Global Social Mobility). Среди 82-х оцененных в исследовании стран Россия оказалась на 39-м месте.

Провалы и потенциал в цифрах

В докладе, сопровождающем Глобальный индекс, красноречиво иллюстрируется масштаб сформировавшегося к сегодняшнему моменту социального расслоения общества. Такт, в ключевых развитых и развивающихся странах, в среднем, доход 10% граждан в 3,5 раза выше, чем у 40% остальных.

При этом авторы исследования пришли к выводу, что выравнивание социальных возможностей способно устранить не только дисбалансы гуманитарного характера, но и  может иметь вполне прикладное значение для экономического роста. Так,  увеличение, вследствие разрешения социальных проблем, Глобального индекса на 1 п.п. в год способно обеспечить рост мировой экономики на 0,44%.

Что измеряет Глобальный индекс социальной мобильности

Уточним, что слово «мобильность» в контексте исследования подразумевает не миграцию населения, а работу социальных лифтов: насколько доступно для человека, родившегося в  малообеспеченной среде, преодоление отягчающих социальных обстоятельств и продвижение к более высокому уровню потребления, к более высокому социальному статусу.

Авторы выделяют 10 компонентов в пяти основных сферах, задающих социальную динамику.

Первая сфера – закономерно, здравоохранение.

Вторая – образование. Она включает три компонента: его доступность, его качество с точки зрения равенства возможностей при выходе на рынок труда, а также состояние системы непрерывного образования и обучения взрослых.

Третья — доступность информационно-коммуникационных технологий.

В четвертой  оцениваются три компонента рынка труда: возможности на нем, условия работы и уровень оплаты (с оценками справедливости).

Пятая сфера оценивает два компонента общестрановой среды: содержание и объем государственной соцподдержки и вовлеченность граждан в деятельность институтов государства и общества.

Что показал Глобальный индекс

Каждый из десяти компонентов оценивался по 100-балльной системе, затем выводилась сводная оценка.

Отметим, что максимально возможных ста баллов не набрала ни одна из стран. Но в  ТОП-10 лидеров рейтинга, ожидаемо, попали скандинавские страны, страны Бенилюкс, Швейцария, Австрия, Сингапур. Возглавила список Дания (85,2 балла).

Германия и Франция в первую десятку не попали, но возглавили вторую. Германия оказалась на 11-м месте с результатом 78,8, Франция – на 12-м (76,7). Примечательно, что ни Великобритания, ни США не вошли даже в ТОП-20. Соединенное Королевство открыло список третьей десятки (21-е место с результатом 74,4). А Соединенные Штаты оказались на 27-й позиции (70,4), пропустив вперед Эстонию (73,5) и Литву (70,5).

В хвосте списка, также ожидаемо, оказались Пакистан (36,7), Камерун и Сенегал (по 36 баллов). Замкнул рейтинг Кот д’Ивуар (34,5).

Позиции России

Наша страна с общим баллом 64,7 оказалась в середине списка. Насколько эта середина «золотая»?

С одной стороны, Россия опередила всех партнеров по БРИКС: Китай занял 45-е место, Бразилия – 60-е, Индия – 76-е, Южная Африка – 77-е. С другой – пропустила вперед себя некоторых бывших собратьев по Союзу: выше по списку расположились все страны Прибалтики (Эстония – 23-е место, Литва – 26-е, Латвия – 31-е) и Казахстан (38-е). Более высоко оказались оценены и многие страны бывшего соцлагеря: Чехия (19-е), Польша (30-е), Словакия (32-е), Хорватия (36-е) и Венгрия (37-е).

Но это об итогах в общекомандном зачете. По отдельным компонентам индекса наша страна показала более слабые результаты. По такому показателю как здравоохранение Россия показала результат ниже сводного – 43-е место, по доступности технологий – 44-е,  по масштабам организации непрерывного образования для взрослых – 61-е, а по уровню вовлеченности граждан в деятельность институтов оказалась почти в хвосте, на 76-м месте.

При этом Россия, по мнению авторов Глобального индекса, входит в очень перспективную группу из десяти стран: эффект от устранения социальных дисбалансов в  них способен дать наиболее существенную отдачу в виде роста экономики.

Глобальный индекс социальной мобильности

Два экономиста, которые внимательно изучили смысл нового индекса в Давосе, поделились своими соображениями с «Вольной экономикой».

Рыночная модель зашла в тупик

Михаил Беляев,

эксперт РИСИ, кандидат экономических наук

Почему вопрос качества жизни людей обострился и был поднят на Давосском Всемирном экономическом форуме именно сейчас? Потому, что экономическое сообщество пришло к заключению, что рыночная модель развития – умышленно не  употребляю слово «капитализм» — достигла своего предела, зашла в тупик. При этом классический, привычный показатель успешности развития страны, а значит, и модели – валовой внутренний продукт (ВВП) – стал малоинформативным. Причем уже давно. Пришло понимание, что сам по себе валовой продукт, производимый в стране, даже пересчитанный на душу населения, не полностью отражает уровень жизни людей – ради чего, собственно, и существует экономика в каждой отдельно взятой стране. Сплошь и рядом применительно к развивающимся странам столкнулись с тем, что формально их экономика двигалась вперед неплохими темпами (судя по ВВП), а на жизни простых людей это практически не отражалось.  Поэтому и появилась необходимость в создании нового инструментария для измерения социально-экономического прогресса. И в этом качестве был представлен Глобальный индекс социальной мобильности (The Global Social Mobility Report).

В чем проявляется исчерпание рыночной модели? Во-первых, в том, что в течение нескольких последних лет в развитых странах фиксируется поляризация доходов: Увеличение доходов мало зарабатывающих людей  отстает от темпов наращивания  богатства на другом полюсе. Во-вторых, и это более серьезно, растет разрыв между богатыми и бедными странами: при этом темпы роста валового продукта эту картину не отражают. Так, экономики стран Африки, являющихся наиболее бедными на земном шаре, показывают достаточно высокие темпы роста – 5%-7%.  Но этот ускоренный рост экономики в целом не трансформируется в улучшение стандартов жизни людей.  В той же Африке около 416 млн бедных и, по прогнозам, в ближайшие 10-20 лет 90% всех бедных будут сосредоточены именно там. То есть, рост ВВП как таковой не означает улучшения жизни людей.

Экономическое сообщество пришло к мнению, что эта несостыковка – показателей роста  валового продукта и качества жизни людей —  не является следствием каких-то субъективных экономических действий властей отдельных стран, а является свойством, присущим рыночной экономике в принципе.  Она устроена таким образом, что предполагает расслоение  доходов как между богатыми  и, условно, бедными странами, так и внутри самих стран.

Особенно это заметно внутри каждой конкретной страны. Основная масса потребления ложится все-таки на  «рядовое» население:  у богатых, во-первых, специфическое потребление, и, во-вторых, оно ограничено в силу узости самого класса богатых.  А основное производство адресовано как раз основной массе населения — условно говоря, среднему классу и бедным. И если их потребление сокращается, тогда само производство становится бессмысленным, потому что производимые товары нельзя реализовать. И вот здесь — тупик.

 Этот дисбаланс можно было терпеть какое-то время, спрос на товары (в промышленно развитых странах) буквально накачивался с помощью маркетинговых ухищрений. Но сейчас это время уже закончилось. Надежда на расширение спроса связывается, в том числе, с развивающимся миром, но чтобы эти надежды реализовались, необходимо дать возможность населению этих стран зарабатывать. А рыночная экономика, основанная на частной собственности и максимизации прибыли, это сделать не в состоянии. Иными словами, она наткнулась на свои пределы, поэтому этот вопрос и был поставлен в Давосе в качестве основного, который предстоит решить человечеству.

У подобной черты общество стояло в начале XXвека. Тогда многие представители прогрессивного социалистского крыла политэкономии об этом говорили, пусть и не в такой радикальной форме, как Маркс. И временно разрешение накопившихся противоречий случилось в  результате революции в России, которая в силу специфичности своего развития оказалась тем звеном,  где прорвалась их критическая масса. Эта революция позволила провести эксперимент социалистического построения на достаточно значительной части земного шара – в России и странах соцлагеря. А страны, которые остались в  рамках рыночной экономики, увидев реальность реализации социалистической революции, осознали, что если они не будут решать эти противоречия внутренними силами государства, то могут получить то же самое. Поэтому они пошли на беспрецедентные социальные уступки рабочему классу —   это и ограничение продолжительности рабочего времени, и отпуска, и пенсионное обеспечение, и много чего другого. Стали появляться модели «шведского социализма», развиваться социалистические компоненты в Германии, Франции, других странах.

И это позволило строю просуществовать еще почти сто лет. До того момента, когда у нас не исчерпалась социалистическая модель и не произошел обратный разворот к рыночной экономике.  Но как только оказался убран этот социалистический противовес,  подвижки в социальную сторону на западе тоже прекратились. С тех пор прошло 30 лет, и  прежние противоречия вновь обострились. И они должны решаться сейчас.

Чтобы понять, как выходить из этого тупика, какую модель развития взять на вооружение, надо опираться на какие-то показатели, которые давали бы представление о том, движемся ли мы в  нужном направлении или нет. Если мы будем ориентироваться только на внутренний продукт, как делали это раньше, мы не сможем понять, решаются или не решаются эти проблемы.

Глобальный индекс социальной мобильности вполне может стать  информативным ориентиром. Слово «мобильность»  не должно вводить в заблуждение: в данном случае оно употребляется не в смысле передвижения людей с места на место, а в смысле социального прогресса.  Оценивается социальная подвижность: насколько социально-экономическая ситуация сдвигается в позитивную сторону и насколько она вообще в данной стране способна к такому движению.

Возникает закономерный вопрос: желание наблюдать эту картину обусловлено гуманитарными соображениями  или в большей степени озабоченностью рынками сбыта, которые подразумевают наличие платежеспособного спроса? Конечно, рыночной экономике никакая гуманитарная компонента не свойственна (хотя нельзя исключать,  что определенная часть людей в этой модели уже достигла  некоего уровня гуманитарной просвещенности). Но если эта модель, вернее верхние слои этого общества,  хотят продолжить свое существование, они вынуждены ориентироваться на социальные индикаторы. Само общество достигло такой черты, которая требует трансформации именно в гуманитарно-социальную сторону, а для этого нужно как минимум отслеживать, насколько продвигается население  в доступе к материальным благам.

И с этой точки зрения  авторы Глобального индекса выделяют очень логичные компоненты.  Так,  итоговый индекс строится на основе таких показателей как равный доступ к образованию (акцент на слове «равный»): именно это открывает двери к получению более квалифицированной работы и, соответственно, более высоких заработков. Это уже шаг от нищеты к цивилизованному уровню потребления. Но за этой дверью, оказывается, есть еще одна дверь – возможность трудоустройства. Дальше уже идет оценка справедливости заработной платы, уровня социальной защищенности. А в совокупности все показатели индекса показывают зрелость общества и его движение к  более высоким стандартам.

Как всякий измеритель, такого рода индекс имеет, прежде всего, академическую ценность. Но  его можно использовать и как рабочий инструмент: он позволяет видеть, в какой стране по какой компоненте «недобор». Следующим шагом может стать выработка  — на международном уровне — неких стандартов и рекомендаций. Но сколько бы рекомендаций ни прозвучало, в конечном счете все будет зависеть от политической воли национальных правительств – готовы ли они менять внутренние настройки, вектор экономической политики и устранять недоработки прежних времен с тем, чтобы улучшить качество жизни граждан.

Равенство возможностей – новый экономический императив

Никита Масленников,

ведущий эксперт Центра политических технологий

Замысел предназначения Глобального индекса социальной мобильности емко определил исполнительный директор форума Клаус Шваб: это – подсказка лицам, принимающим политические решения, бизнес-лидерам и прочим стейкхолдерам в формировании социо-экономических стратегий в эру четвертой промышленной революции.

О чем идет речь? О состоянии социальных лифтов в современном мире. При этом надежность и добротность их работы понимается как способность экономики и общества обеспечивать условия, чтобы каждое новое поколение жило лучше и в целом было успешнее, чем предыдущее. В этом корни теории и практики социального государства как своего рода глобальной институциональной ценности. Но именно эта реальность в новейшей истории обнаруживает очевидные признаки эрозии в социально-экономическом неравенстве, нарастающем по всем азимутам.

Причем процесс этот все более явно придает популистский окрас политическим решениям. Феномен Дональда Трампа, Brexit, «желтые жилеты» во Франции – лишь самые яркие примеры реализации такого рода рисков. Но сколько их еще впереди, пока сохраняются под ними фундаментальные основы?

Классическая макроэкономика с традиционными измерителями перемен в структуре ВВП и т.п. в ответе на вопрос о пределах прочности таких fundamentals сталкивается с немалыми затруднениями. Отсюда и общее тяготение международного экспертного сообщества к поиску причин сдвигов в социальных настроениях через замеры динамики качества человеческого капитала как главной движущей силы экономического роста.

Опыт подобных попыток насчитывает не одно десятилетие. Нынешняя подводит своего рода итог, ставя при этом принципиальный диагноз: неравенство в доходах и прочих проявлениях не является результатом глобализации и прогресса технологий как таковых, но оказывается прямым следствием неадекватной им экономической и социальной политики. Отсюда и призыв экспертов ВЭФ взглянуть в зеркало глобального индекса социальной мобильности, чтобы отраженное в нем подвигло к перезапуску систем налогообложения, структур бюджетных расходов, подходам к оценкам их эффективности и стимулам к выстраиванию новых социальных контрактов, не сводимых лишь к гарантиям рабочих мест.

Разработчики индекса не ограничились только составлением рейтинга. Одновременно предложена и гипотеза общеэкономической эффективности глобальных усилий по повышению качества человеческого капитала: если каждая из 82 стран в течение года повысит свой рейтинг на 1 балл, то мировой ВВП прибавит 0,44 п.п. Определена и группа экономик с наибольшим потенциалом вклада роста социальной мобильности в прибавление ВВП: Китай, США, Индия, Япония, Германия, Россия, Индонезия, Бразилия, Великобритания, Франция. Мы опять в середине перечня с оценкой потенциального увеличения ВВП к 2030 году с учетом реформирования социальной политики в $177,976 млрд.

В лидерах Китай ($1,025 трлн потенциального прироста ВВП) с текущими вызовами в сфере соцподдержки и отладке системы пенсионного обеспечения и США (расчетный эффект – $866,627 млрд). У последних, кстати, тоже немало проблем. На сокращение численности среднего класса, к примеру, накладывается резкий подскок доли образовательных кредитов к доходам домохозяйств – за последние 10 лет с 3% до 11%. Социальная реакция на этот счет – одна из причин успехов начала праймериз демократической партии у сенатора от штата Вермонт Берни Сандерса, предлагающего вообще отменить плату за высшее образование. Левый популизм 78-летнего политика, понятно, находит отклик у молодых избирателей.

Первый доклад об индексе социальной мобильности выявил как минимум три «горячих точки» глобальной экономики: средний балл по 82 странам показателя «справедливость заработной платы» составил 52,5 из 100, «социальной защиты» – 58,2, возможности обучения в течение всей жизни – 57,0. По первым двум параметрам российские результаты выше среднемировых (74 и 64 балла). Зато по третьему – явный провал – всего лишь 46 баллов и 61-е место по этому субиндексу.

Это принципиальная вещь, потому что в современных условиях багаж знаний надо постоянно обновлять, он морально устаревает каждые пять лет. И если человек не продолжает свое профессиональное образование всю жизнь, он не просто остается на месте – его социальный лифт начинает резко снижаться.

На фоне сокращения в 2019 году численности рабочей силы на 1% и рисков у почти 1 млн предпенсионеров существенно потерять в уровне и качестве жизни – более чем уместный повод для актуализации образовательного нацпроекта. На это уже указывает и отставание от общего российского рейтинга его компонентов по здоровью населения и доступности новых технологий – 43-е и 44-е место соответственно.

Да и по уровню заработных плат все далеко не благостно. При средней номинальной в 47 тыс. рублей и медианной в 34 тыс. рублей (это означает, что половина занятых получает меньше) оценка комфортного желаемого объема от региона к региону колеблется в интервале 80-120 тыс. рублей. Внутренняя мера справедливости, как видим, явно не совпадает с представлениями экспертов ВЭФ.

В то же время, «участие граждан в деятельности институтов» рейтинга социальной мобильности абсолютно точно отражает наши собственные самоощущения – 76-е место (43 балла) – еще одно необходимое напоминание об институциональном застое, начинающегося с невозможности жителям городов и поселений повлиять на смету расходов родного муниципалитета.

Глобальный индекс социальной мобильности, конечно же, по определению не способен заставить национальные правительства «взять под козырек». За не самые высокие оценки никакого партбилета никто ни у кого не отнимет. Но и относиться к нему как к чисто академической игрушке – беспечно. Это зеркало, отражающее реальность и способное подсказать какие-то не слишком затратные действия – скажем, причесаться – чтобы выглядеть более комильфо. Тем более, что самая элементарная отладка социальных лифтов – техобслуживание и профилактика по графику – способна реально ускорить экономический рост и улучшить качество человеческого капитала. Пакет социально-политических мер президентского послания вполне в духе этого императива. Но это лишь начало движения по маршруту.

Состоялась презентация доклада ООН «Мировое экономическое положение и перспективы, 2020 год»

Мировая экономика может расти в 2020 темпами 2,5%, однако обострение напряженности в торговых отношениях, финансовые потрясения и эскалация геополитической напряженности могут замедлить глобальный рост до 1,8%. Об этом говорится в докладе ООН «Мировое экономическое положение и перспективы, 2020 год», презентация которого в Москве была организована Информационным Центром ООН, Международным Союзом экономистов и Вольным экономическим обществом России.

Презентация Доклада «Мировое экономическое положение и перспективы, 2020 год» состоялась 22 января 2020 года в «Доме экономиста». Модератором мероприятия выступил Дмитрий Сорокин, вице-президент ВЭО России и Международного Союза экономистов, научный руководитель Финансового университета при Правительстве РФ.

Вице-президент и директор ВЭО России и Международного Союза экономистов Маргарита Ратникова отметила, что доклад «Мировое экономическое положение и перспективы 2020», разработанный Департаментом по экономическим и социальным вопросам ООН (ДЭСВ), являясь ключевым докладом ООН, традиционно вызывает большой интерес экспертов.

Директор Информационного центра ООН Владимир Кузнецов добавил, что доклад обновляется два раза в год и ведет свою историю с 1947 года, когда, согласно мандату Генеральной ассамблеи ООН, Генеральному секретарю ООН был адресован запрос о ежегодном предоставлении отчетов Экономического и Социального Совета ООН (ЭКОСОС) о текущей экономической ситуации и основных тенденциях в области мирового экономического развития. Владимир Кузнецов также отметил, что доклад пронизан тревогой относительно перспектив развития мировой экономики в среднесрочной перспективе и не дает поводов для оптимизма.

Представлявший доклад заместитель генерального директора Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Дмитрий Белоусов выделил основные риски для глобального роста: «Американо-китайская торговая война и торможение китайской экономики негативно сказались не только на общей арифметике роста, но и ударили по географии роста. Второй момент связан с кризисом на Среднем Востоке, третий – с закредитованностью ряда стран, в том числе стран Латинской Америки, Турции, и того же Китая». Названные риски могут замедлить глобальный рост до 1,8%.

Александр Широв, член Правления ВЭО России, заместитель директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, полагает, что ситуация с замедлением глобального роста не настолько тяжелая, как может показаться из доклада: «Опережающие индикаторы развития Евросоюза, Китая и США говорят как минимум о сохранении текущих темпов роста в 2020 году и даже свидетельствуют о некотором ускорении, начиная со второй половины года. Если конфликт Китая и США будет урегулирован, это станет важным фактором, поддерживающим мировую экономическую динамику».

Декан экономического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова Александр Аузан выразил мнение, что до урегулирования торговых разногласий между США и Китаем еще далеко: «Уверен, перемирие прервется, не могу сказать когда. Торговая война только часть технологической геополитической картины, и пока не возникнет новая комбинация мира, этот конфликт не разрешится». «Мы живем в определенной фазе мирового тренда: регионализация, торговые войны, протекционистские меры и барьеры – все это будет нарастать, и, главное, сейчас не доиграться до горячей войны, потому что дважды в истории в этой фазе случались мировые войны», – добавил Александр Аузан.

Руководитель Центра социально-экономических исследований Российского Института стратегических исследований Владимир Миловидов полагает, что значение конфликта между США и Китаем для мировой экономики сильно переоценено: «Мы говорим об изменении торговой политики США, которая нацелена на то, чтобы сломать сложившуюся за послевоенный период систему, построенную на выстраивании цепочек создания добавленной стоимости. Протекционизм меняет свое лицо. Меняется подход к защите национальных рынков, национального бизнеса. Если мы посмотрим на статистику ВТО за последние 10 лет, количество нетарифных мер защиты рынка возросло на 60%».

Виктор Полтерович, член Правления ВЭО России, заведующий лабораторией математической экономики Центрального экономико-математического института РАН, уверен, что конфликт США с Евросоюзом имеет большее значение, чем с Китаем: «Есть страны-лидеры, которые тянут за собой остальных, а есть лидеры, которые пытаются остановить догоняющих. После войны в течение длительного времени США были лидером первого типа, а сейчас перешли ко второму – в этом корень проблем». «Одна из возможностей разрешения кризиса – это лишение доллара статуса резервной валюты. Евросоюз ставит перед собой такую задачу – увеличивать роль евро в международных расчетах», – заметил Виктор Полтерович.

Член комитета Государственной думы по международным делам Елена Панина также затронула тему резервной валюты. По мнению депутата, миру нужна новая резервная валюта и новая экономическая теория – это поможет преодолеть кризисные явления в мировой экономике: «ВВП отражает траты, но никак не благополучие той или иной страны, единственное, что измеряет ВВП, – это скорость, с которой движутся деньги в экономике, нужны подвижки в экономической науке, а этого пока не происходит».

Большая часть доклада посвящена ограничению выбросов углерода как драйверу глобального роста. Эксперты ООН полагают, что экономический рост возможен в случае изменения структуры энергопотребления. Согласно Докладу, мировые энергетические потребности должны удовлетворяться за счет возобновляемых или низкоуглеродных источников энергии. Борис Порфирьев, член Президиума ВЭО России, директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, выразил мнение, что климатическая проблема не должна редуцироваться до проблемы снижения выбросов, это противоречит Парижскому соглашению. «Для экономического роста имеют значение три равнодействующих – снижение выбросов парниковых газов, поглощение парниковых газов, уже накопленных и накапливаемых в атмосфере, и адаптация населения и экономики к глобальным изменениям климата, которая Парижским соглашением определена равнозначной с задачей сокращения выбросов парниковых газов. Полезно иметь в виду, что стороны могут страдать не только от изменений климата и их последствий, но также от тех мер, которые не принимают», – добавил Борис Порфирьев.

Говоря о России, Дмитрий Белоусов, отметил, что в прошлом году экономический рост составил 1,2%, а в этом, эксперты ЦМАКП прогнозируют – 1,8%. «Из-за ОПЕК+ экспорт не сможет больше разгонять экономику России, главным драйвером остается потребление домашних хозяйств, – пролагает Дмитрий Белоусов, – наш основной ресурс – это рост инвестиций в основной капитал. Ситуация будет зависеть от того, насколько нам удастся остаться на траектории снижения процентных ставок и насколько эффективным окажутся национальные проекты как драйверы роста. Государственные инвестиции – дело хорошее, вопрос – насколько они будут подхвачены частным сектором?»

Александр Широв отметил, что пока у нас не увеличится внутренний спрос, инвестиций не будет: «Те новации, которые есть в нацпроектах, дадут максимум 0,6% роста, и еще 0,1% – последние новации президента. Мы не понимаем, что сделать с потреблением населения, тех мер, которые сейчас приняты, недостаточно – вот в чем наша проблема».

Владимир Иванов, член Правления ВЭО России, заместитель президента РАН, выразил мнение, что для восстановления роста нужно заняться разработкой новой научно технологической и промышленной политики и восстанавливать фундаментальную науку.

Подробнее на сайте ВЭО России

Эксперты выяснили, у кого больше шансов сохранить работу на пенсии

Повышение пенсионного возраста в России обострило вопрос занятости людей старшего и пожилого возраста. Ученые ВШЭ выяснили, что чем дольше пенсионеры трудятся на одном месте, тем выше их шансы сохранить работу.Образование и здоровье не играет такой значительной роли в этом процессе.

Если человек трудится в одной организации дольше года, вероятность перехода на другую работу сокращается на 21,1–49,2% для мужчин и на 34,8–45,6% — для женщин.

В 2016 году предпенсионеров и пенсионеров, работающих более 20 лет в одной организации, было 22,4%, больше десяти — 21,8%. Работу меняют в разы меньше людей: в 2016 году доля тех, кто совершил перемещения на рынке труда, была 10,8%, а самые высокие показатели трудовой мобильности для людей старше 45 пришлись на экономический рост 2012-го и кризис 2014-го: тогда поменяли работу или профессию 12,9% и 13,1%.

Что касается образования, низкий образовательный уровень мужчин снижает их трудовую мобильность на 11,5%, а для женщин он не значим.

«Незначимый эффект образования для женской мобильности на рынке труда может быть связан с их более высоким уровнем образования в целом по сравнению с мужчинами: так, по данным микропереписи 2015 г., в возрастных группах 45-49, 50-54, 55-59 лет доля женщин, имеющих высшее или послевузовское образование, превышала долю мужчин с аналогичным уровнем образования», — комментируют исследователи.

Нельзя исключать из ряда значимых факторов для трудовой мобильности и возраст. Каждый год на 0,6–0,7% снижает шансы сохранить рабочее место. Самооценка здоровья как плохого или очень плохого снижают вероятность занятости у мужчин на 21,3%.

Рынки подхватили вирус

Как эпидемия коронавируса влияет на мировую экономику

Автор: Елена Березина

Прогнозы и комментарии

Вспышка коронавируса сократит рост мировой экономики в 2020 году на 0,5 процентных пункта – с 2,9% до 2,4% , прогнозирует Организация стран экономического сотрудничества (ОЭСР). Однако только в том случае, если пик эпидемии в Китае удастся пройти до конца марта, а распространение заболевания в других странах получится сдержать, говорится в специальном докладе ОЭСР. Пока не удается, и итоговые цифры могут оказаться другими.

В случае «расползания» вируса по всему Азиатско-Тихоокеанскому региону, Европе и Северной Америке мировая экономика может потерять уже 1,5 процентных пункта, то есть вместо 2,9% это будет уже в два раза меньше. Если говорить простым экономическим языком, это — катастрофа. На этом фоне крупнейшие финансовые регуляторы мира – ФРС, ЕЦБ, Банк Англии и Банк Японии уже сообщили о готовности принять меры по стабилизации финансовых рынков и, возможно, скоординировать свои усилия по поддержке экономики.

В случае «расползания» вируса по всему Азиатско-Тихоокеанскому региону, Европе и Северной Америке мировая экономика может потерять уже 1,5 процентных пункта, то есть вместо 2,9% это будет уже в два раза меньше. Если говорить простым экономическим языком, это — катастрофа.

Базовый прогноз по росту китайской экономики экономисты организации сократили почти на процент — 0,8 процентных пункта – до 4,9%. Это будет худший показатель для Китая за последние 30 лет. «Ограничения на передвижение внутри страны, продленные новогодние каникулы на фабриках, закрытие розничных магазинов и туристических мест окажут значительное влияние на экономику Китая, – отмечает Майкл Тэйлор, главный экономист ACCA. – Потребительские расходы, которые сейчас являются ключевым двигателем экономического роста, будут очень небольшими в первые месяцы этого года».

Консалтинговая компания Capital Economics снизила свой прогноз ежегодного роста ВВП Китая в первом квартале 2020 года с 5,5% до 3%.

Консалтинговая компания Capital Economics снизила свой прогноз ежегодного роста ВВП Китая в первом квартале 2020 года с 5,5% до 3%.

«Вспышка коронавируса быстро переросла в значительный глобальный экономический риск. Подобные потрясения, как правило, оказывают временное воздействие на экономическую активность, которая затем быстро восстанавливается после окончания кризиса. Так было, например, с атипичной пневмонией в 2003 году, – напоминает Майкл Тейлор. – В настоящее время экономика Китая столкнулась с очень серьезными проблемами в связи с эпидемией коронавируса. Закрытие заводов и ограничения на передвижение вполне могут полностью затормозить экономику в первом квартале этого года. Однако при условии, что в ближайшее время вирус будет взят под контроль, можно ожидать, что активность будет довольно быстро возвращена в течение года. А вот если кризисная ситуация затянется, это может привести к постоянному снижению темпов экономического роста в Китае, в частности, при значительном сокращении рабочих мест будет падать доверие потребителей и траты».

АналитикиCapital Economics прогнозируют, что мировая экономика потеряет 280 миллиардов долларов только в первом квартале 2020 года. А по оценкам Reuters,мировая экономика уже потеряла из-за коронавируса 5 триллионов долларов. Отдельные эксперты напоминают об эпидемии атипичной пневмонии (SARS), случившейся в Китае в 2003-м, когда последствия для мировой экономики были гораздо скромнее. Однако сегодня экономика Китая намного больше влияет на мировую,  чем это было в 17 лет назад.

«Доля Китая в мировом ВВП и экспорте товаров примерно удвоилась за этот период, достигнув 19 и 13% соответственно, и сейчас Китай играет жизненно важную роль во многих глобальных цепочках поставок. (Провинция Хубэй, источник вируса, является важным регионом для производственно-сбытовых цепочек). Таким образом, потенциал воздействия коронавируса на мировую экономику гораздо выше, чем 15 или 20 лет назад. Это уже ощущается на нефтяном рынке, где цены упали на 20% с начала января, отражая позицию Китая как крупнейшего потребителя нефти в мире», – констатирует Майк Тэйлор.

Что уже происходит

К середине февраля количество полетов из китайских аэропортов упало на 87%, серьезно сжалась туристическая отрасль (причем как китайская, которая не ждет гостей, так и других стран, где китайских туристов уже не ждут), упал спрос на сырье. Громадное значение Китая для рынка нефти уже привело к тому, что цены на нем упали на 20% с начала января.

Средняя цена нефти Urals в феврале составила 54 доллара за баррель. Котировки Brent и WTI кружат около 50–52 долларов и 45–48 долларов соответственно. «На этой неделе основной надеждой рынка является встреча ОПЕК+, которая пройдет в 5–6 марта. Ранее в организации говорили о возможности дополнительных сокращений нефтедобычи в пределах 600 тысяч баррелей в день. Не исключено, что в текущих условиях могут быть приняты более масштабные меры, но даже они при вирусной угрозе вряд ли смогут гарантировать стабильность на рынке», – полагает Елена Кожухова, аналитик ИК «ВЕЛЕС Капитал».

Мировые рынки акций семь недель подряд находились под давлением распродаж, так как основные американские индексы вступили в период коррекции, опустившись более чем на 13% за последнюю неделю на фоне роста опасений по поводу распространения эпидемии коронавируса по всему миру и ее негативного влияния на мировой экономический рост, отмечают аналитики «Альфа-банка». Мировые рынки акций показали самую слабую динамику с момента финансового кризиса 2008 года.

«Распространение коронавируса в мире спровоцировало коррекцию, которая перешла в распродажи, и сейчас новости корпораций, макростатистика не так интересуют инвесторов, как возможные заявления монетарных властей по поддержке рынка», – полагает Альберт Короев, эксперт по фондовому рынку «БКС Брокер».

Глава ФРС США Джером Пауэлл уже выступил с заявлением о готовности приступить к мерам поддержки экономики. Министры финансов стран G7 в первой декаде марта обсудили координацию действий по ограничению влияния вспышки коронавируса на экономический рост. И это сразу добавило оптимизма рынкам и экономикам.

Российский рынок также лихорадит. Нестабильны как индексы, так и цены рублевых облигаций. «Основной причиной падения котировок рублевых облигаций стало снижение аппетита к риску на глобальных рынках и падение котировок нефти на фоне роста опасений замедления мировой экономики. Быстрое распространение коронавируса за пределами Китая и обусловленное этим фактором замедление деловой активности вызывает сильную озабоченность инвесторов. Дополнительное давление на российский рынок оказало усилении конфронтации на границе Сирии и Турции», — считает Дмитрий Монастыршин, главный аналитик Управления аналитики и стратегического маркетинга «Промсвязьбанка».

Федеральная резервная система (ФРС) США досрочно снизила базовую ставку из-за коронавируса в диапазоне с 1,5-1,75% до 1-1,25%.Фундаментально экономика США остается сильной, однако коронавирус создает риски для экономической активности, сообщается в релизе. Чтобы в свете этих рисков поддержать цель по максимальной занятости и ценовую стабильность, ФРС США решила понизить базовую ставку. «Регулятор внимательно следит за событиями и их последствиями для экономических перспектив и будет использовать свои инструменты и действовать в зависимости от обстоятельств для поддержки экономики», — отмечается в релизе ФРС. Плановое заседание ФРС (обычно о корректировке монетарной политики сообщается только по его итогам) должно пройти 17-18 марта.

Заявления российских властей

Влияние коронавируса на экономику оказалось глубже первоначальных ожиданий, с учетом этого минэкономразвития пересмотрит подготовленный в январе макропрогноз и к 9 апреля внесет его в правительство, сообщил министр экономического развития Максим Решетников на заседании Комитета Госдумы по бюджету и налогам.

Прогноз исходил из того, что экономика Китая начнет восстанавливаться уже к концу первого квартала, объяснил министр. При этом по его словам, «любые последствия распространения коронавируса будут иметь временный характер, и какая бы ситуация или настроения ни складывались, все равно в конечном итоге мы выйдем на тот экономический цикл, который предполагали».

В Банке России также полагают, что значимым риском для прогноза по росту ВВП России остается ослабление внешнего спроса на фоне возможного замедления роста мировой экономики в связи с распространением коронавируса и другими факторами. В своем аналитическом прогнозе за январь 2020 года ЦБ оценивает прирост ВВП страны в 2020 году в 1,5–2%, однако агрессивное распространение вируса может поменять эту картину.

Прогноз по России ОЭСР также снизила, причем сразу на 0,4 процентных пункта – до 1,2%. Замедление мирового экономического роста чревато для России прежде всего снижением цен на нефть, газ и металлы.

Как влияли на экономику эпидемии

Коронавирус2019-nCoV может иметь для мировой экономики более серьезные последствия, чем рецессия 2008–2009 годов, предупреждают в агентстве Moody s. И уж тем более, чем вспышка атипичной пневмонии (SARS) в 2003 году, когда купировать болезнь удалось в течение двух месяцев, а рост ВВП Китая восстановился в течение квартала, хотя последствия эпидемии ощущались в течение года.

Юстинианова чума (от имени Византийского императора Юстиниана) охватила весь цивилизованный мир того времени в 540–550-е годы и убила от 25 до 100 млн человек. Главным экономическим последствием эпидемии стал сначала резкий рост цен на зерно, а потом не менее масштабное его падение в результате снижения спроса. Вслед за этим упали налоговые поступления, девальвировалась монета, а рабочая сила подорожала. За 150 лет империя потеряла более половины своей территории.

Чума («Черная смерть») убила в 1347–1351 годах в Европе 69 млн человек. В результате эпидемии резко подорожало опять же зерно – на 150– 300%, а также выросла стоимость рабочей силы. Но если цены зерно упали через 20–30 лет, то человеческий капитал продолжил дорожать еще целое столетие.

Грипп-испанка в 1918–1919 годах нанес мировой экономике наиболее ощутимый урон. Заражены отказались 0,5 млрд человек, из них умер каждый десятый. По различным оценкам, мир тогда потерял более 6,5% ВВП. Зато масштабная смертность опять-таки привела к росту доходов оставшихся в живых.

Атипичная пневмония оказалась не так страшна, как мерещилась изначально. Число погибших не превысило и тысячи человек, а экономика Китая потеряла всего 2% роста в одном квартале. Тем не менее, косвенный ущерб мировой экономики оценивался тогда в 30–100 млрд долларов.

Дмитрий Сорокин: «Нацпроекты необходимы, но их нужно дополнить»

Дмитрий Сорокин,

вице-президент ВЭО России, научный руководитель Финансового университета при Правительстве РФ, член-корреспондент РАН

Что ограничивает инвестиции в обновление производства сейчас, кроме недостаточно высокого внутреннего спроса на продукцию? Мы понимаем, что технологическая база устарела, вряд ли что-то изменилось с 2008 года, когда мы, согласно Академии наук, находились в четвертом технологическом укладе, в то время как наши конкуренты — в пятом.

Во-первых, хочу обратиться к Марксу: важно не то, что вы производите, а какими орудиями труда. Именно этим различаются экономические эпохи.Мы делаем серьезные вещи, но на чьем оборудовании? Недавно я спросил у директора машиностроительного завода используется ли у него хоть один российский станок. Ни одного. Формально это вроде бы импортозамещение. А по сути?

Во-вторых, технологическое перевооружение – это длительные вложения. Открываем данные опроса Росстата за 2018 год, не думаю, что в 2019 году что-то изменилось. Предприниматели отвечают на вопрос, что ограничивает их инвестиционную активность. И больше всего респондентов — 62 процента — в качестве одной из причин отметили: «неопределенность экономической ситуации в стране». То же самое мы видим в прошлогоднем докладе Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, где сказано, что главной причиной, ограничивающей экономический рост, при всех имеющихся проблемах, включая санкции, остается неуверенность предпринимателя в завтрашнем дне.

В-третьих, откроем национальный проект «Производительности труда». Найдите там слова о технологическом перевооружении. Проект должен решить такие задачи, как поддержка занятости, стимулирование и внедрение передовых управленческих, организационных и – наконец-то – технологических решений. И все. Далее следует сокращение нормативно-правовых административных ограничений. Между тем всего треть предпринимателей в опросе Росстата считает несовершенство нормативно-правовой базы фактором, который ограничивает рост. Поэтому национальные проекты необходимы, более того, без них невозможно развитие российской экономики. Но их, безусловно, нужно дополнить.

По материалам Совета экспертов  Вольного экономического общества России и «Российской газеты» на тему «Национальные проекты – драйвер развития российской экономики», который прошел 3 марта в медиацентре «Российской газеты».

Борис Порфирьев: «Экономика знаний может стать мощным драйвером роста»

Борис Порфирьев,

директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, академик РАН

Какие условия необходимы, чтобы импульс, который задают экономике нацпроекты, превратился в устойчивый экономический рост? Их, как минимум, два. Первое – национальные проекты могут оказать положительный эффект на экономический рост только в синергии с неукоснительным исполнением обязательств по всему, что заложено в государственном бюджете страны. Второе – это увязка формальных показателей исполнения, содержательных мероприятий и качественных результатов нацпроектов и составляющих их федеральных проектов. Как неоднократно подчеркивал Президент России, главная задача состоит в том, чтобы люди реально ощутили улучшение условий и уровня жизни. Приведу в пример нацпроект «Экология», итоговым результатом которого должны стать улучшение здоровья и качества жизни. С точки зрения кассового исполнения он считается одним из наименее удачных: в 2019 году этот показатель составил всего 66% от плана, но, вместе с тем, было сохранено более миллиарда рублей, которые могли пойти «не туда». По критерию полноты исполнения запланированных на тот же год мероприятий, федеральный проект «Чистый воздух» был выполнен практически полностью. Однако 80% жителей городов, в которых к 2024 году нацпроектом предусмотрено сократить вредные выбросы на четверть, по-прежнему не удовлетворены качеством воздуха. Дело в том, что последнее определяется концентрацией вредных веществ в воздухе, которая лишь частично зависит от снижения существующего уровня выбросов, что подтверждает опыт Красноярска, где в этом году в течение нескольких дней вновь, как и в предыдущие годы, наблюдался эффект «черного неба». Этот же пример доказывает необходимость отсутствующей пока тесной интеграции федеральных проектов и соответствующих мер в рамках нацпроекта «Экология». Без перехода теплоэнергетики Красноярска с угля на газ нужного качества воздуха достичь не удастся, но это, в свою очередь, требует активного использования наилучших доступных технологий. В то же время, предусматривающий их развитие федеральный проект, который является ключевым в нацпроекте «Экология» и на который приходится 60% совокупных затрат указанного нацпроекта, в 2019 г. практически не был реализован. Надеюсь, что эта проблема будет решена уже в этом году, так как использование наукоемких, более производительных и экологически чистых технологий имеет огромный мультипликативный эффект и является важнейшим условием модернизации российской экономики и перехода ее на устойчивый путь развития.

За счет чего наша экономика могла бы вырасти в будущем? Одним из главных драйверов экономического роста у наших мировых партнеров-конкурентов является сфера или сектор так называемой экономики знаний. Затраты на ее развитие обеспечивают формирование от 30% до 40% ВВП против 13-14% в России. Помимо науки, экономика знаний включает образование, здравоохранение, развитие НИОКР, причем в их тесном взаимодействии. Если посмотреть на перечень национальных проектов, такую полноту перечисленных составляющих этой важнейшей сферы экономической деятельности и их внутреннюю интеграцию, синергию обнаружить трудно. В связи с этим необходимо либо, как говорят военные, «комплексирование» нацпроектов с уже существующими у нас госпрограммами, либо нужен новый национальный проект или комплексный план.

По материалам Совета экспертов  Вольного экономического общества России и «Российской газеты» на тему «Национальные проекты – драйвер развития российской экономики», который прошел 3 марта в медиацентре «Российской газеты».

1...109110111...181Страница 110 из 181
© Журнал "Вольная экономика", Общероссийская общественная организация "Вольное экономическое общество России"