Пятница, 27 сентября, 2024
ВЭО России

Андрей Клепач: доходы населения – главная болевая точка

Андрей Клепач,

главный экономист Внешэкономбанка, заслуженный экономист России

– Экономика в прошлом году упала не так сильно, как мы ожидали. И в 2021 году вырастет на 3,2%, может быть выше. Тем не менее возникает вопрос, как мы смотримся на уровне мира. Если брать текущие и ожидаемые темпы роста мировой экономики, мы смотримся достаточно слабо. Мировая экономика в этом году вырастет на 5 с лишним процента, может быть около 6%, США – на 6%. Фактический разрыв между нашей и мировой динамикой увеличивается, а не уменьшается.

При этом наиболее болевой точкой является вопрос доходов населения и социальный блок. Несмотря на все принятые меры, если брать то, что заложено как в действующий бюджет, так и в сложившиеся тренды, это означает, что в 2024 году реальные доходы населения будут на 2 с лишним процента ниже, чем в 2013 году. Мы получаем 11 лет спада или стагнации, который, может быть, тяжелее с точки зрения динамики, чем 90-е годы. Взаимосвязь социального развития экономики должна кардинально измениться. Если экономика не работает на благосостояние людей и большей части общества, она обречена, неконкурентоспособна.

О бедности. Была поставлена задача сокращение бедности в два раза – сначала к 2014 году, сейчас – к 2030-й году. С учетом тех социальных инициатив, которые были заявлены в 2019 году, нового социального пакета, предложенного Президентом, при умеренных темпах роста экономики в 2 с лишним процента, мы в 2 раза сократить бедность к 2030 году не сможем, она будет на уровне около 8 с лишним процентов. Для того чтобы сократить ее до 6%, то есть вдвое по сравнению с нынешним уровнем, нужны дополнительные меры. Существующий адресован в первую очередь семьям с детьми или беременным, и это правильно. Но бедные – это не только многодетные семьи или семьи с детьми. Это пенсионеры. Никакой дальнейшей модели развития пенсионных выплат нет. Значительная часть работников сельского хозяйства, да и целого ряда других отраслей, тоже относится к бедным. Средняя зарплата на селе, по официальной статистике, 52%. Понятно, там есть огороды, натуральные доходы, за счет этого картина лучше. Есть регионы достаточно обеспеченные, как Краснодар, но в целом значительная часть работников сельского хозяйства и живущих на селе относится к бедным. Это что означает? Нужны дополнительные меры. Без них бедность снизить нельзя. На 10 лет потребуется примерно 1,8 трлн. Не такие большие деньги на фоне всех наших расходов. Хотя, по большому счету, надо ставить вопрос не только о преодолении бедности, а о создании устойчивой социальной структуры общества или, как, кстати, говорилось и в принятой Правительством еще в 2008 году «Концепция долгосрочного социально-экономического развития» – создании массового среднего класса, к нему должно относиться до 40 и более процентов населения.

Это вопрос не только доходов. Качество жизни и благосостояние зависит от многих аспектов – это здравоохранение, образование. Развитие этих сфер решается с учетом развития технологий. Многократно об этом говорилось: у нас низкий уровень расходов на науку в процентах к ВВП. В последние годы он не рос, а сокращался. По расходам на здравоохранение мы проскочили в 2020 год, но если брать то, что заложено было в бюджет 2021–2022-го – это не позволит поддержать этот уровень. По большому счету нужно обновление программы развития здравоохранения, которая у нас есть. Но это дорого. Для того чтобы достигнуть уровня Германии 2020-го года, нужно существенно увеличить расходы на здравоохранение. И на образование – тоже.

Какие шаги предпринимать? Есть много структурных объектов: даже при низком уровне расходов на здравоохранение наша система здравоохранения героическими усилиями спасала людей в условиях пандемии, и относительные показатели по смертности, по заболеваемости даже ниже, чем во многих европейских странах. Тем не менее общий уровень смертности у нас высок. По другим причинам, а не от ковида, он существенно вырос за 2020-й год и за начало 2021-го года. В этом смысле здравоохранение нуждается в модернизации и обновлении. Нам придется увеличивать зарплату врачам для того, чтобы она была конкурентоспособной даже относительно средней заработной платы в европейских странах, а не просто поддерживать коэффициенты в 200% или 100% для младшего и среднего медицинского персонала, потому что это означает огромное неравенство между регионами. Мы эту проблему не решали, и непонятно, когда начнем ее решать. Это вопрос отечественных лекарств, хотя фармацевтика растет по 20% в год, но все равно мы критически зависим от импорта и субстанций.

Есть проблема с вакцинацией: мощности не позволяют обеспечить массовую вакцинацию населения такими же темпами, как в США – по 2–3 млн человек в год. Это развитие собственной приборной базы, которая позволяет снизить потери от заболеваемости и улучшить динамику ВВП.

Расходы на науку крайней низкие. Мы всегда акцентировали внимание на то, что нужен рывок по развитию фундаментальной науки. В процентах к ВВП, да и в процентах к расходам на НИОКР, ее доля за последние годы несколько выросла. Что мы видим? В структуре расходов и относительно ВВП у нас все время падают расходы на прикладную науку, которая связана с поисковыми исследованиями, даже саморегулирование этой сферы не очень развито, естественно, за счет отставания в развитии приборной базы. Советский Союз в 70-е и 80-е гг. вложил в нее огромные деньги, на которых мы живем и работаем сейчас. Нужны затраты фактически в разы выше. Про то, что частный бизнес мало вкладывает в науку, говорилось многократно, но все-таки ключевая проблема, не чем его заинтересовать, а куда вкладывать, в какие проекты. Главная проблема – это как скоординировать усилия всех субъектов, в частности, Росатома, Роснано, Академии наук, прикладных институтов, корпоративных центров, усилия которых, на мой взгляд, разобщены.

Для медицинской науки будет дан определенный импульс: определенные средства выделяются на новую линейку не только традиционных лекарственных средств и антибиотиков, но бактериофагов.

У нас есть заделы по части комплекса новых материалов, по сплавам. Есть определенные рывки, но для того чтобы произошел кардинальный поворот, они должны быть структурированы. Это, естественно, и деньги, и сроки.

Ключевой вопрос – это огромная дистанция между идеями и реальным прорывом, какой был в Советском Союзе, с атомным, космическим проектами, тем, что умеют делать, китайцы и американцы, как мы видим по динамике вакцинации и вложений в здравоохранение. Мы должны сделать социальную ценность (а это не только доходы населения, это уровень доверия в обществе, реализация принципов справедливости, и сокращение уровня социального неравенства). Соединить ее с технологическим рывком, который требует проектного управления. Мы можем кардинально изменить облик жизни в России. Станем ли мы лидером пусть не по темпам роста, а с точки зрения социальной модели, модели развития тех ценностей, которые мы несем миру, да и сами ими руководствуемся? Россия по индикатору качества жизни, человеческого развития ООН на 52-м месте, но при разумной организации жизни мы вполне можем войти в десятку.

По материалам пленарного заседания МАЭФ-2021 на тему: «Глобальная трансформация современного обществаи национальные цели развития России»

 

Александр Широв: расслоение доходов населения тормозит экономику

Александр Широв,

Директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член Правления ВЭО России, член-корреспондент РАН, д.э.н., профессор

Прежде всего нужно понять потенциал инерции, которой обладает наша экономика. Позитивная новость состоит в том, что наши оценки потенциала инерционного роста в краткосрочной перспективе чуть улучшились. Если раньше мы говорили, что это 1,5%, то сейчас – около 2% в перспективе до 2025 года. Более того, мы видим, что наша экономика восстанавливается после кризиса прошлого года достаточно успешно, и, в принципе, достижимыми темпами экономического роста в этом году являются цифры в районе 4%, что еще год назад это казалось всем практически невозможным.

Плохая новость состоит в том, что этот потенциал постепенно сжимается. Мы видим, что за пределами 2025 года инерционные темпы роста составляют примерно 1,5%. Это означает, что мы будем терять позиции в мировой конкуренции, в мировой экономике. На эти инерционные темпы требуется наложить что-то содержательное, то есть проводить экономическую политику, которая позволит иметь лучшие результаты.

Если остановиться на том, почему мы растем так медленно, есть масса факторов – и структурных, и связанных с некоторыми действиями в области экономической политики. Но фундаментально это следующее – то, что двигало нашу экономику вперед в 2000-е годы, к сожалению, уже не растет – мы не можем обеспечить одновременно и увеличение добычи сырьевых ресурсов, не можем получить с мировой экономики прежнего объема спроса, то есть увеличения цен. Таким образом, даже если конъюнктура будет благоприятной, все равно таких темпов роста, как мы имели в 2000-е годы, у нас не будет, тем более если мы посмотрим, что эти самые сырьевые ресурсы, про которые мы так много говорим, если пересчитать их на душу населения, представляют собой довольно незначительную величину по сравнению с теми странами, которые реально могут жить за счет этого фактора. Имеется в виду Катар, Кувейт, Норвегия.

Чтобы перейти к новому качеству экономического роста, иметь темпы хотя бы на уровне среднемировых, нам требуется интенсифицировать практически все имеющиеся возможности. Наибольшие возможности использования потенциала роста – это потребление нашего населения, потому что сейчас потребление домашних хозяйств составляет примерно 50% нашего ВВП. Здесь – главный потенциал. Безусловно, есть возможности увеличения фактора государственного потребления. Существенные надежды мы возлагаем на увеличения потенциала инвестиций на капитал. Нам требуется модернизировать производственный потенциал, увеличение в структуре инвестиций компоненты машин и оборудования. За это мы, безусловно, заплатим бо́льшими объемами импорта, потому что импорт – это история, которая непосредственно связана с технологиями. За счет модернизации экономики появляется возможность повышения вклада экспорта в экономическую динамику.

Если говорить про успешность экономической политики последних десятилетий, очевидно, что по сравнению с уровнем 1998 года на уровне 2010–2013 годов мы получили другую страну, в которой принципиально вырос уровень как благосостояния, так и общих доходов населения. Мы значительно сократили наше отставание по подушевому ВВП от США. Но посмотрите, стагнация в уровне подушевого ВВП, которую мы получили после 2013 года, привела к тому, что достигнутые показатели стали ухудшаться. Это свидетельство того, что в определенные промежутки времени мы росли хуже, чем развитые страны мира. Так вот, если бы мы в период с 2013-го по 2020-й год росли хотя бы темпом 3%, то сейчас мы имели бы соотношение подушевого ВВП США по ППС на уровне 60%, мы получили бы качественно новую экономику. Но этого, к сожалению, не произошло.

Ключевая проблема нашей экономики – значительное расслоение по уровню доходов населения, несмотря на существенный рост уровня потребления домашних хозяйств и изменение структуры потребления. Доходы примерно 20% российских домашних хозяйств выросли по сравнению с уровнем 90-го года больше чем в два с половиной раза, у остальной части населения, к сожалению, рост доходов был существенно меньше. Это расслоение – не просто социальный фактор, оно сдерживает развитие российской экономики, потому что те предприниматели, те компании, в том числе иностранные, которые оценивают потенциал нашего рынка, видят то, что внутренний спрос у нас сейчас ограничен, это сдерживает в том числе вклад инвестиций в формирование экономической динамики.

Даже в период кризиса мы видим, что доходы десятой самой богатой группы домашних хозяйств выросли. Соответственно, у всех остальных доходных групп доходы снизились. Более того, у наиболее бедных российских семей доходы снизились в наибольшей степени. В этой связи, конечно, действия, которые были анонсированы в прошлом году Президентом в этом году в рамках Послания Федеральному Собранию, эту ситуацию исправляют. Но у нас тогда возникает другой крен: попадает под удар средний класс.

К чему все это ведет? У нас снижаются как реальные располагаемые денежные доходы населения, так и номинальные подушевые доходы в долларах США. Это не просто социальная проблема, но и макроэкономическая, потому что российская экономика становится менее привлекательной не только для внешних и внутренних инвесторов, но и для тех граждан, которая работают в ней. Это значит, что у нас ухудшаются условия по привлечению трудовых мигрантов, в том числе высококвалифицированных, условия для деятельности на территории нашей страны тех людей, которые обладают высокими интеллектуальными качествами. Создаются условия для того, чтобы эти люди покидали страну и искали место приложения своих усилий там, где уровень оплаты их труда выше. Эту ситуацию, безусловно, нужно переламывать.

Если мы посмотрим, как устроена структура занятости и оплаты труда в нашей экономике, откуда у нас возникает этот разрыв в уровне доходов и почему он так значим, то, конечно, это прежде всего то, что структура рабочих мест в экономике. Она совершенно неэффективна. У нас почти 40% населения работает на низкоквалифицированных рабочих местах, соответственно такие рабочие места плохо оплачиваются. При этом у нас всего 28% работников получают зарплату на уровне и выше средней, соответственно 72% получают зарплату на уровне и ниже средней.

А что же с потреблением? Ситуация еще хуже. У нас у половины домашних хозяйств на продукты питания тратится более 40% доходов, а если мы туда добавляем обязательные платежи, то это более 50%. Понятно, что эти люди не могут ничего тратить на человеческий капитал, у них нет возможности оплачивать ни здравоохранение, ни образование, ни нормальный отдых. Если мы посмотрим, как менялись параметры нашего рынка, это драматическое снижение к уровню 2013 года – это автомобили, бытовая техника и продукты питания. У нас снизилось потребление рыбы и морепродуктов, говядины, то есть премиальных пищевых продуктов. Структура потребления, в том числе продуктов питания, за последние 5–7 лет не улучшилась.

Дополнительное давление на доходы населения оказывает ценовая динамика. Цены на те продукты, которые преобладают в структуре расходов наших домашних хозяйств, росли в опережающей степени. У нас сложилась ситуация, при которой даже самая богатая десятая доходная группа населения тратит на продовольствие больше, чем сопоставимые группы по доходам в восточно-европейских странах. У нас даже богатые люди находятся под давлением в связи с тем, что цены на первичные продукты растут быстрее, чем на остальную продукцию.

Как запустить экономический рост? Сейчас разрабатывается фронтальная стратегия Правительства, и ее ключевая история – «давайте запустим экономический рост через стимулирование частных инвестиций». И тут есть проблема: можно стимулировать государственные компании, можно стимулировать государственные проекты, но частный инвестор пойдет тогда, когда будет больший спрос в экономике, когда она будет развиваться более эффективно. И для этого прежде всего требуется поддержать социальную сферу и потребительский спрос.

По материалам пленарного заседания МАЭФ-2021 на тему: «Глобальная трансформация современного обществаи национальные цели развития России»

 

Александр Дынкин: мировую экономику ждут неизвестные экзогенные риски

Александр Дынкин,

Сопредседатель программного комитета МАЭФ, вице-президент ВЭО России, президент Института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН, академик РАН, д.э.н., профессор

Глобальная пандемия далека от завершения. От COVID-19 в мире скончалось 3,5 млн человек. Близка к гуманитарной катастрофе ситуация в Индии: вирус мутирует, появляются новые штаммы. Для мировой экономической и финансовой системы как минимум на ближайшее десятилетие гарантированы неизвестные ранее экзогенные риски – это новые пандемии, рост региональных конфликтов и климатические изменения.

Несмотря на то, что степень неопределенности развития мира очень высока, попытаюсь высказать несколько предположений по поводу отечественного и мирового развития в третьем десятилетии XXIвека.

Россия преодолела идеальный шторм пандемии лучше, чем любой другой кризис в постсоветской истории. Текущий кризис показал, что у нас развитый и стабильный внутренний рынок, устойчивая к стрессам банковская система, очищенная от основных проблемных банков, высокий уровень обеспечения сырьем, энергией, продовольствием.

При минимальном по сравнению с другими странами суверенном долге и значительных золотовалютных резервах мы сумели провести перевооружение армии и стратегических сил по опережающим мировой уровень инновационным траекториям. Наша инновационная система смогла первая создать одну из лучших в мире вакцин, и все это в условиях 87 раундов только американских санкций.

Критически важная задача – это запуск внутреннего потребительского и инвестиционного спроса в интересах повышения жизненного уровня населения, но нужно видеть и все те процессы, которые проходят в мире.

Что касается возможных альтернатив постковидного мирового устройства… Очевидно, что со времен Петра IЕвропа 300 лет была для нас наставником, моделью и единственным источником модернизации. Сегодня в глобальном мире появились другие мощные торговые партнеры, источники инвестиций и технологий. Социальная модель Европы сегодня демонстрирует не только достижения, но и проблемы. Мы видим провалы мультикультурализма, миграционной и антиковидной политики. Это вызывает недоумение. Стратегическая подчиненность Европейского Союза снижает заинтересованность в политическом сотрудничестве, а место исторического примирения оказалось занято борьбой исторических нарративов. Большая Европа, о которой много говорилось, Европа от Лиссабона до Владивостока, сжалась до Таллина. Более того, в Европе возник пояс самоназначенных фронтовых государств, которые выстраивают свою историческую идентичность на русофобии, изображая себя вечными  жертвами российского империализма и советского коммунизма. Европа настойчиво предлагают себя в качестве самых лояльных союзников Вашингтона. Бывший президент Украины, например, заявил, что Украина – самая проамериканская страна на свете, а бывший президент Эстонии договорился до того, что предложил закрыть россиянам въезд в Европейский Союз.

Как мир пришел к такому состоянию? Полезно взглянуть на четыре крупных стратегических просчета, и начинать, наверно, лучше с себя. Первый – это просчет Москвы. Я думаю, что с конца 80-х у нас существовала иллюзия, что Россия сможет интегрироваться в западные структуры, но на равноправной основе с сохранением независимости в вопросах обороны и безопасности. Отсюда Парижская хартия 90-го года. Россия присоединилась к программе НАТО «Партнерство во имя мира» в символический день 22 июня 1994 года. Конечно, часть нашей политической элиты мечтала о вступлении в НАТО и плане маршала. Один из активнейших министров правительства Гайдара писал, что 10–20 млрд долларов западной помощи гарантировали бы успех либеральных реформ, и удивлялся, почему Соединенные Штаты в 1994 году оказали срочную помощь Мексике в размере 50 млрд долларов, а не России. Потом случилось 70 дней бомбежки Белграда, вторжение в Ирак, авантюра в Ливии, несколько волн расширения НАТО, выход США из договора по ракетам средней и меньшей дальности.

Одним из первых это понял Евгений Примаков, который в 1994 году, будучи в службе внешней разведки, опубликовал доклад, откуда исходит угроза миру. Тогда этот доклад вызвал много иронии. Для непонятливых в 1998 году Евгений Максимович развернул свой самолет, и этот жест общество услышало. А Мюнхенская речь Владимир Владимировича Путина в 2007 г. показала, что этот урок усвоен. Эта жесткая школа развеяла иллюзии, которые существовали в Москве о том, что возникают общие демократические, плюралистические ценности.

Западные просчеты. Во-первых, это представление даже не западное, а, скорее, англосаксонское, о том, что мир уже без России, которая навсегда покинула клуб великих держав. Вспомните слова Обамы о том, что Россия – это региональная держава. Второй просчет – это то, что надежда на то, что рыночные реформы в Китае ведут к политической либерализации или к концу истории. Кто сегодня вспоминает эту концепцию?

Теперь о китайских просчетах. В 2003 году они выдвинули концепцию мирного возвышения Китая. Она была встречена на Западе прохладно, и ее быстро сменили на концепцию гармоничного мира. В 2012 году Си Цзиньпин предложил идею отношений нового типа между двумя крупнейшими державами, а в 2017 году выдвинул идею сообщества единой судьбы человечества. В то время казалось, что отношения между Пекином и Вашингтоном безоблачные, Трамп поздравил Си Цзиньпина с избранием на пост генерального секретаря, потом приехал в Пекин, и Си Цзиньпин устроил ему двухчасовую экскурсию по запретному городу. Мы уже тогда говорили китайцам, что Трампу нужна исключительно поддержка по корейской ядерной проблеме, и все, что мы это уже проходили: поддержав американцев после 9 сентября 2001 году в Афганистане, получили благодарность в виде выхода из договора по противоракетной обороне. Но в Пекине тогда еще верили, что возможна плавная смена мирового лидера, примерно как Соединенные Штаты сменили Великобританию после войны. Опять разочарование.

В последние 20 лет китайская сторона определяла отношения с Россией с помощью трех «нет»: не вступать в союз, не устраивать конфронтацию и не нацеливаться на третьи страны. Я перевожу эту китайскую грамоту на русский язык как формулу: никогда против друг друга, не всегда вместе. Но в начале этого года китайский министр иностранных дел Ван И с таким китайским изяществом перевернул эти три «нет». Он определил, что у наших стратегических отношений нет конца, нет запретных зон и нет высшей ограничительной планки. Это, ясно, предложение нового формата отношений с Россией. Очевидно, что совокупная экономическая и стратегическая мощь России и Китая существенно превосходит возможности СССР и стран бывшего социалистического блока. Тем не менее, Запад упорно занят расширением пространства совпадающих интересов Москвы и Пекина.

Что из всего этого следует для аналитических сценариев будущего миропорядка на ближайшие 15 лет? Наиболее вероятный сценарий – это новая биполярность, где одним полюсом станет связка «Москва – Пекин», другим – Вашингтон. Биполярный мир, как мы помним, всегда был связан с ростом мелких и крупных региональных конфликтов. Мы видим существенную интенсификацию этих процессов – это и Карабах, это Израиль-Палестина, это и Киргизия-Таджикистан, это конфликт малой интенсивности на востоке Украины, это, конечно, углубление противостояния Москвы и Вашингтона. Впервые с 1952 года сегодня в двух столицах нет послов. Это, конечно, рост риска случайной эскалации. Это балканизация технологий и вакцинные национализмы, замораживание готовящегося 7 лет инвестиционного соглашения Европейского Союза с Китайской народной республикой. Очевиден паралич Организации Объединенных Наций и группы G20.

Но возможен и другой сценарий, который я называю сценарием ответственного полицентричного мира. Мир может сохранить современную полицентричную архитектуру, если основные глобальные игроки проявят ответственность. Отдельные признаки этого тоже просматриваются. Сдвинулась американская позиция по стратегической стабильности. Договор СНВ-III ратифицирован практически на флажке за 2 дня до его истечения. Как вы знаете, на 15 и 16 июня назначен саммит президентов России и Соединенных Штатов. Просматривается единство постоянных членов совета безопасности в вопросах по ядерной программе Ирана. Обсуждаются перспективы сотрудничества в борьбе с пандемиями и климатическими изменениями. Заметны признаки ослабления торговой войны Китая и США, поскольку товарооборот между этими двумя странами за прошлый год вырос на 8,4%. Китайцы стали строже соблюдать американские санкции, а их товарооборот с Ираном упал больше чем на 33%. Я думаю, что нельзя исключать расширение Совета Безопасности ООН либо превращение группы G20 в новый совет безопасности. Если это произойдет, конечно, возникнут возможности для поиска путей выхода из региональных конфликтов. Это аналитические концепции. Ни одна из них наверняка не будет реализована в чистом виде, будут существовать взаимопереходы, но это крайние сценарии.

Я думаю, что ключевая проблема – это уйти от плоского взгляда на мировую динамику, не делить мир на демократию и авторитарные страны, отказаться от провалившейся логики конца истории. Следует признать историчность и неизбежность национальных социально-политических моделей. Как известно, разнообразие снижает энтропию, а идеологическая унификация провалилась. Это не повод разочаровываться в тех или иных идеалах, но нельзя не признать тот факт, что гетерогенность в очередной раз оказалась устойчивее гомогенности. Мировое развитие подошло к тому рубежу, когда императивом становится настройка старых и конструирование новых институтов и новых принципов, новых норм инклюзивного мирового развития.

По материалам пленарного заседания МАЭФ-2021 на тему: «Глобальная трансформация современного обществаи национальные цели развития России»

 

Борис Титов: развитие внуреннего спроса запустит экономику

Борис Титов,

Уполномоченный при Президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей, член Правления ВЭО России.

Эксперты Института роста экономики им. Столыпина посмотрели, как развивалась наша экономика с 2008-ого года по сравнению с другими странами. Развитые экономики выросли на 11%, включая 2020-й год, а мы – всего на 5%. Это говорит о том, что российская экономика в стагнации. Падает доходность бизнеса, и это является одним из факторов, конечно, сильно влияющих на развитие экономики, я уж не говорю о доходах населения и других факторах, числе бедных. Бизнес сегодня теряет эффективность. Мы используем такой фактор, как рентабельность активов российских предприятий, которые снижаются.

Мы провели исследование, так называемый свод-анализ, – это прежде всего оценка потенциала экономики России. Его результаты говорят о том, что у нас огромное количество инвестиционных ниш, которые могут быть заполнены. Рост экономики может быть значительно выше, чем сегодня, и даже, чем вчера. Мы считаем, что потенциал роста очень велик.

Что самое важное на сегодняшний день? Мы считаем, что нужна стратегия развития российской экономики. Главная задача, которая стоит перед любой экономикой, в том числе перед нашей – задача повышения уровня жизни. Решение социальной задачи – главный драйвер для развития страны. Мы сформулировали эту задачу как создание общества среднего достатка в стране. Китай сейчас использует этот термин. Мне кажется, что и нам он будет полезен. Общество среднего достатка – цель, которую мы пока не достигли. Как расти? Мы хотим показать, что это бизнес-взгляд на вещи – можно говорить о необходимости привлечения инвестиций, о конкретных решениях, но прежде всего нужно определиться с моделью развития нашей экономики.

Если раньше страна жила за счет экспорта сырьевых товаров, и доходы, которые мы получали от этого, распределялись внутри страны. Это создавало спрос на внутреннем рынке, в страну шли инвестиции – как иностранные, так и российские, и прежде всего в отрасли, которые не конкурируют с импортом. Эта модель работает и сегодня, но перспективы ее очень сомнительны, и связано это и с ценами на нефть, и со структурными проблемами, которые накопились в экономике. Мы считаем, что нужна новая модель, которая должна прежде всего ориентироваться не на экспорт ресурсов, а на конкуренцию на внутреннем рынке, создание большого количества субъектов внутреннего рынка, которые, конкурируя между собой, развивают частную инициативу. То есть это нормальная рыночная экономика, где частный сегмент превалирует над государством.

Создавая такую конкурентную экономику, мы понимаем, что есть точка макроразвилки, где разные страны развивали свои экономики на разных драйверах роста и прежде всего ориентировались на тот или иной спрос – внутренний или внешний. Новая модель развития экономики – должна быть моделью развития внутреннего спроса. А это, значит, повышение уровня жизни в стране, высокие заработные платы по отношению к другим странам. Мы понимаем, что экономика должна быть экономной, внутри нее заложены факторы эффективности. За счет чего мы можем расти, если не за счет низких издержек и ориентации на экспорт. Прежде всего это рост производительности труда. Мы здесь сильно отстаем, и высокотехнологичные инвестиции в этот сектор могут дать серьезную прибавку в росте. Затем – это эффективное перераспределение природной ренты. Сегодня мы практически не видим государственной политики инвестиций в развитие экономики. Необходим стимулирующий рост государственной экономической политики. Необходимо нацеливаться на конкретные проекты, добиться доступности капитала – кредитного, инвестиционного. Важно, снижение коррупционной и административной ренты. Она серьезно сдерживает развитие экономики.

Мы предлагаем реальные схемы проектного финансирования, которые до сих пор у нас не работают, но могут не только дать возможность доступа к инвестиционному и кредитному капиталу, но и разовьет облигационный рынок России, который в настоящее время стагнирует.

Мы считаем проблемой налоги. Снижение страховых платежей до 15% как антипандемийная мера (их снизили навсегда, как нам говорят, и при этом еще сверх базовой зарплаты) оказало сильный эффект на экономику. Оно доказало, что сегодня снижение процентных ставок приводит к увеличению доходов и бюджета Пенсионного фонда в данном случае и других социальных фондов. У нас завышенные процентные ставки. Особенно это касается, конечно, социальных страховых платежей. Поэтому мы предлагаем здесь, конечно, достаточно серьезную налоговую реформу, которая прежде всего была бы ориентирована на использование новых технологий, мы их называем «умные налоги», которые были бы более диверсифицированы, чем сегодняшняя достаточно прямолинейная налоговая система в стране.

Хочу остановиться на экономике простых вещей, которая, по нашим оценкам, дает от 2 до 3 % ВВП. Это базовые продукты, которые должны производиться локально. Во всем мире это так. Это и Германия, и Польша, и те страны, которые могут сказать, что у них развитые экономики. Еще это называется «производственный малый бизнес». У нас есть конкретные пути, как его развивать. Это и кластерные инициативы, и инициативы по созданию малых индустриальных парков вокруг городов, которые пользовались бы базовым набором технологий, которые можно мультиплицировать. У нас есть проработанные бизнес-планы, которые мы можем предложить малому и среднему и среднему бизнесу для развития.

По материалам пленарного заседания МАЭФ-2021 на тему: «Глобальная трансформация современного обществаи национальные цели развития России»

 

АНДРЕЙ МОВЧАН, АЛЕКСЕЙ МИТРОВ. «ПРОКЛЯТЫЕ ЭКОНОМИКИ»

Авторы изучают феномен экономических катастроф в разные исторические периоды — от Древнего Египта до современности. Особое внимание уделяется «ресурсному проклятию»: на ярких и увлекательных примерах из истории разных стран авторы показывают, как полезные ископаемые, географическое положение, традиции, проблемные соседи и даже сами люди могут становиться проклятием и приводить к гибели экономики. Исследовательский труд будет интересен всем, кого увлекли работы философа и футуриста Юваля Ноя Харари, рассуждения о рисках и «антихрупкости» Нассима Талеба, а также предыдущий бестселлер Андрея Мовчана «Россия в эпоху постправды».

ПОЛ КОЛЛИЕР. «БУДУЩЕЕ КАПИТАЛИЗМА»

В своей страстной и полемической книге известный экономист Пол Коллиер намечает весьма оригинальные и морально обоснованные способы борьбы с новым расслоением общества — экономическим, социальным и культурным, — но делает это не с жаром «новых старых» идеологов, а с прагматической трезвостью. Он пишет и о том, как разные формы этого расслоения проявились в его собственной жизни: юноша из рабочего города Шеффилда поступил в Оксфорд, а половину своей профессиональной жизни провел не в Великобритании, а в Африке.

В этой книге он также признает некоторые «ошибки и пропуски» своего профессионального цеха. Развивая как собственные рецепты, так и идеи некоторых из наиболее видных мировых ученых, работающих в сфере социальных наук, автор показывает нам, как спасти капитализм от него самого,
а нам — сбросить интеллектуаль-ный багаж XX века.

ЛЮК БОЛТАНСКИ, АРНО ЭСКЕР. «ОБОГАЩЕНИЕ. КРИТИКА ТОВАРА»

Люк Болтански и Арно Эскер воссоздают преобразование капитализма в Западной Европе начиная с последней четверти ХХ века, которое отмечено деиндустриализацией и усилившейся эксплуатацией ресурсов. Размах этого преобразования обнаруживается лишь при сближении областей, которые зачастую рассматриваются по отдельности: искусства, особенно пластические, культура, торговля антиквариатом, создание фондов и музеев, индустрия роскоши и туризм. Все они основаны на эксплуатации прошлого.
Этот тип экономики Болтански и Эскер называют экономикой обогащения. Такая экономика основана не столько на производстве новых вещей, сколько
на извлечении прибыли из торговли вещами, которые предназначены в основном богатым и которые образуют для богатых, торгующих этими вещами, источник обогащения.

ВЛАДИМИР ТАРАНКОВ. «ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РЕДКИХ АНТИКВАРНЫХ КНИГ О ФИНАНСАХ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ»

Впервые в истории книгопе-чатания в России издана «Энциклопедия редких антикварных книг о финансах Российской империи». Энциклопедию составили 320 редких антикварных, в том числе старопечатных, книг на темы денег, финансов, налогов, банков, кредита, векселей, страхования, бирж, народного хозяйства, торгового права, бухгалтерского учета и статистики не только Российской империи, но и всего мира. Каждый включенный в энциклопедию книжный памятник содержит нестареющие идеи, сохраняющие свою значимость и актуальность, и более того, сегодня идет процесс их переосмысления.

Включенные памятники демонстрируют, кем был построен фундамент современной экономики, какие цели и задачи стояли перед авторами-новаторами, начиная с XVI столетия, что они внесли в мировую сокровищницу науки и практики и чем мы активно пользуемся поныне.

ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ. «ЭКОНОМИКА БЕЗ ДОГМ. КАК США СОЗДАЮТ НОВЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ПОРЯДОК»

В своей новой книге экономист Владислав Иноземцев оценивает основные тренды развития глобальных финансов и описывает признаки «новой экономики»: власти США и стран Европы поощряют инновации и не ограничивают денежную эмиссию, используя деньги в качестве инструмента антикризисного регулирования, пока Китай и нефтедобывающие страны остаются в плену отживших идей о сбалансированном бюджете и значимости валютных резервов. В новой финансовой реальности западные страны более не нуждаются в ограничении долго-вой нагрузки. Не предвидится и краха доллара, а следовательно, конца американской гегемонии. Книга Иноземцева сочетает жанры исторического очерка и экономического исследования и будет интересна широкому кругу читателей.

ДЭВИД ШПИГЕЛЬХАЛТЕР. «ИСКУССТВО СТАТИСТИКИ. КАК НАХОДИТЬ ОТВЕТЫ В ДАННЫХ»

Как статистика помогает нам лучше понимать мир? И как можно приходить к уверенным умозаключениям, когда у нас нет идеальных и полных данных?

На эти вопросы отвечает «Искусство статистики» — одна из самых содержательных и при этом доступных книг по теме: с блестящими примерами, интересным изложением, наглядными графиками, определениями, формулами и программным кодом в приложениях.

Дэвид Шпигельхалтер познакомит вас с ключевыми принципами и показателями, которые помогают извлекать из данных знания о мире и отвечать на вопросы о нем. Он делает это на примерах из реальной жизни, показывая, как статистика способна помочь определить самого удачливого пассажира на «Титанике», выяснить, можно ли было раскрыть серийного убийцу Гарольда Шипмана раньше, рассчитать количество деревьев на нашей планете, определить необходимое количество участников для достоверного медицинского исследования, вычислить количество безработных в стране и ответить на десятки других вопросов о нашем мире. Вопросов, на которые нельзя ответить без применения статистики.

1...777879...181Страница 78 из 181
© Журнал "Вольная экономика", Общероссийская общественная организация "Вольное экономическое общество России"