заведующий отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН, д.э.н., профессор
Возможны ли сейчас «новая политика», нэп? Новый курс, меняющий модель и состояние российской экономики?
Новая экономическая политика, сверхбыстрый рост – это, прежде всего, изменения коллективной модели населения и элиты, как в широком смысле (1 – 5% населения), так и в узком (лица, принимающие ключевые решения на макроуровне). По всем опросам, до сих пор 80 – 85% населения «влюблено» в государство (усилить его влияние, расширить его собственность, передать в управление, навести порядок и т.п.). Только усиление независимости населения, способности принимать риски, желания жить по-новому, инновационности, любви к «новенькому», мобильности может создать условия для экономического бума в России. Возможны ли такие изменения? Да, конечно, пример азиатских экономик хорошо это показывает (Южная Корея, Китай и др.). Модели коллективного поведения населения меняются.
А элита? Вместо холодного, вертикального управления населением как расходуемым ресурсом (с минимизацией затрат, с вечной торговлей за «кусок хлеба») – модель поведения, в центре которой поставлено рост продолжительности и качества жизни в России, любовь к своему народу не на словах, а на деле. <…>
Это, может быть, странный, идеалистический тезис, но в основе экономической политики должна быть, прежде всего, любовь к своему народу. В этом залог любого выдающегося макроэкономического успеха. Как «вбить это в голову» государственного чиновника, который, не имея собственного делового опыта (сплошь и рядом), считает всех, кто в бизнесе, «негодяями», желающими «увести, вывезти, обойти закон», а всех остальных – массой просителей, которым вечно что-то нужно и которых нужно понуждать – и только так — к правильному поведению, «загоняя» в добросовестный труд по нормам, известным только аппарату? Вся система регулирования настроена на то, что ее объектом является не «человек действующий», а вороватый, уклоняющийся человек, который, к тому же, хотел бы всегда выклянчить свой кусок в торге с государством.
У новой экономической политики должно быть два этапа: первый – переходный, к сверхбыстрому росту от стагнации и той тупиковой экономической модели, в которой мы присутствуем. И второй этап –нормализация, уход в свободное рыночное плавание.
Параметры социальной рыночной экономики, к которой стремимся – доля государства не выше 20 – 25%, среднего и малого бизнеса – до 40 – 50% (совершенно иная конкурентная среда на основе приватизации в пользу среднего класса, создания квази-рыночной среды в крупнейших команиях, особенно, с государственным участием). Универсальная экономика вместо преимущественно сырьевой (доля «своего» в технологиях, оборудовании, комплектующих и исходниках – не ниже 55 – 65%, в непродовольственных товарах широкого потребления – до 70 – 75%), своя микроэлементная база.
Крупная финансовая машина вместо мелкой, спекулятивной, созданной за 30 лет (монетизация, насыщенность кредитами и долгами, капитализация рынка акций – свыше 90 — 100% ВВП, инфляция – до 2 – 3%, ссудный процент – до 2 – 3%). На первом этапе – умеренно ослабленный рубль (сильное средство стимулирования экономического роста, для 2021 г. – 75 – 77 руб. за долл.), на втором – устойчивый рубль в более узком коридоре колебаний, чем это свойственно развивающимся экономикам). Прекращение избыточного финансового резервирования (ФНБ, международные резервы), сокращение их, по оценке, вдвое (накопленные средства – в инвестиции).
Налоговое и квази-налоговое бремя на этапе перехода к сверхбыстрому росту – 31 – 33% ВВП (сегодня от 36% и выше), на этапе нормализации – до 40 – 42% (норма для континентальной модели, стран уровня Чехии). Резкое, вполовину снижение регулятивного бремени и административных издержек. Нормализация потребления государства до 14 – 15% ВВП (сегодня – от 18% ВВП). Деконцентрация, децентрализация, разгосударствление бизнесов, активов, финансовых потоков, расселения людей. Возврат к реальному бюджетному федерализму – рост доходной базы региональных бюджетов, их доли в консолидированном бюджете, прекращение их избыточной зависимости «от центра».
Максимум стимулов для прямых иностранных инвестиций (налоговых, административных), таможенная политика, максимально стимулирующая экспорт из России продукции с высокой степенью обработки и перенос в Россию высокотехнологичных производств.
В результате на первом этапе норма инвестиций – от 28 – 30% ВВП (в Китае – 44 – 46% ВВП), на втором, при нормализации – от 21 до 24% ВВП (при существенном росте эффективности инвестиций).
Как все это сделать? Для первого этапа – экономическая либерализация. Речь идет не об отпуске всего и вся в свободный от государства полет. Наоборот, речь – о расширенном вмешательстве государства для того, чтобы убрать накопленные деформации – экономические (собственность, кредит, процент, налоги, бюджет, валютный курс, таможенная политика, и т.п.) и административные (избыточное регулятивное бремя, репрессивная система правоприменения). В государственных финансах резко усилить стимулирующую функцию (преобладает фискальная). Финансовый форсаж – последовательный рост в насыщении экономики деньгами, кредитами, финансовыми инструментами при снижении уровня процента и инфляции (пример – Китай и другие азиатские экономики, примеры «облегченного финансового форсажа» – страны экономического чуда в послевоенной Европе).
Неизбежны – а) создание администрации развития (с особыми полномочиями, отделенными от текущей деятельности правительства), б) макроэкономическое программирование, в) программы публичных работ, расширенные в сравнении с действующими, особенно в части модернизации инфраструктуры, б) бюджет развития.
В результате – создать легкую бизнес-среду с расширенными инвестиционными горизонтами. Все эти меры легко укладываются в формулу сверхбыстрого роста (приводил ее уже в публикациях не раз), в которой все экономические и административные инструменты государства подчиняются одной только цели – продолжительность и качество жизни, темпы роста, технологическая модернизация.
Какие инструменты – хорошо известно. В международной практике применялись до 250 – 300 технических решений, относящихся к экономической, финансовой и административной политике государства, ставящих экономику на новый курс. Подробное их перечисление, формулу сверхбыстрого роста см. в [1, 2]. Макроэкономический инженер легко подберет именно то их сочетание, которое соответствует состоянию экономики и общества в целом.
Новая экономическая политика должна осуществляться: а) системно, не имеет смысла выхватывать отдельные «куски», б) осторожно, взвешенно, только популярными реформами, с тщательным наблюдением за тем, чтобы те или иные меры принимались с доверием и не вызвали финансовых и экономических шоков. В сверхбыстром росте нет экстремизма, экономика поворачивается к нему, разгоняется до темпов от 4 – 5% и выше за 2 – 4 года.
Последнее – это миф или реальность? Это абсолютно техническая задача, которую уже срешили после второй мировой войны 15-20 стран. Но для того, чтобы это сделать у нас дома, нужен переворот в головах элиты, изменение идеологии, которой она придерживается, новая национальная идея, за которую стоит бороться.
Эта идеология очень проста. На первом месте продолжительность и качество жизни населения, не на словах, а на деле. Любовь к собственному народу – в основе экономической политики, как бы идеалистически это ни звучало. Плюс «государство развития», социальная рыночная экономика и общество стимулов, а не наказаний, как способ жизни.
Реалистично ли думать, что все это может произойти? Когда-то считалось, что это невозможно в Китае середины 1970-х годов или в Испании 1950-х. Но неожиданные повороты случились. Могут быть повороты и в нашей идеологии, в нашем мышлении, в нашей модели общества. Об альтернативной экономической политике нужно громко и постоянно говорить. Она всегда должна быть на виду.
Сформирована Тайная директория общественного спасения. Так бабувисты сделали ставку на вооруженное восстание, и первая в истории коммунистическая программа, названная «Заговор равных», переводится в практическую плоскость. Во главе заговора стоял Франсуа-Ноэль Бабёф, принявший в честь знаменитого римского трибуна имя Гракх.
Землемер и юрист при старом порядке, он с первых дней Французской революции бросил службу, чтобы сделать карьеру профессионального политика. В конце 1795 года он начинает издавать газету «Трибун народа» и становится центром притяжения для активных сторонников политики террора. В числе его приверженцев (которых впоследствии стали называть бабувистами) поклонники уравнительных коммунистических идей.
Во главу угла Бабёф и его сторонники ставили полное равенство, не признающее различий ни в имущественном состоянии, ни в правах, ни в условиях жизни, ни даже в способностях и личных качествах. Бабёф исходил из того, что нет никаких оснований притязать на вознаграждение, превышающее удовлетворение личных потребностей, и считал, что добиться обладания излишка можно, только сделав так, чтобы у других не было достатка. Любой богатый человек объявлялся преступником. Бабёф считал задачей государства добиться того, товаров и продовольствия на основании строжайшего равенства.
По мнению Бабёфа частная собственность должна быть заменена общественной при всеобщей трудовой повинности. Деньги и торговля упразднялись. Даже если человек был готов произвести больше других, он не мог претендовать на большее вознаграждение. Для поддержания порядка в этом государстве бабувисты планировали использовать повсеместный контроль и строгую регламентацию со стороны властей, вплоть до перлюстрации писем и запрещения свободного передвижения по стране. Людей, нарушающих установленные правила, предполагалось отправлять на принудительные работы, устроив для них специальные лагеря на островах. Предусматривалась реквизиция имущества богачей и их жилищ для раздачи беднякам. Всем этим планам в том далеком 1796 году так и не было суждено сбыться. 10 мая лидеров движения арестовали. В заключении Бабёф то пытался делать вид, что не входит в число руководителей, то пугал власти числом своих сторонников и предлагал им союз против роялистов. В мае 1797 года Бабёф и другой руководитель заговора Дарте были казнены, семеро их товарищей приговорены к ссылке, а многие за недостатком улик оправданы. Услышав приговор в зале суда Бабёф нанес себе несколько ударов стилетом. На эшафот на следующий день его несли при смерти.
«Заговор равных», вероятно, исчез бы в потоке великих событий Революции, но публикация в 1828 году книги Буонарроти (одного из лидеров движения бабувистов) «Заговор равных» сохранила его в учебниках истории. Фридрих Энгельс и Карл Маркс признали в «Заговоре равных» «первое появление действительно активной коммунистической партии».
Государственная общеплановая комиссия при Совете труда и обороны РСФСР (Госплан РСФСР) была учреждена декретом Совнаркома РСФСР. Госплан РСФСР создавался «для разработки единого общегосударственного хозяйственного плана на основе одобренного VIII Съездом Советов плана электрификации и для общего наблюдения за осуществлением этого плана». Учреждение получило название Госплан СССР после создания СССР в 1922 году.
Изначально Госплан СССР играл консультативную роль, координируя планы союзных республик и вырабатывая общий план. С 1925 года Госплан СССР начал формировать годовые планы развития народного хозяйства СССР, которые назывались «контрольные цифры». Разработка единого экономического плана страны началась с выпуска ежегодных контрольных цифр, директив на 1925–1926 годы, которыми были определены ориентиры по всем отраслям экономики.
Под руководством Госплана были реализованы масштабные программы индустриализации, превратившей СССР из преимущественно аграрной страны в ведущую индустриальную державу. В ходе первой пятилетки (1928–1932) были построены 1500 крупных предприятий, в том числе автомобильные заводы в Москве (АЗЛК) и Нижнем Новгороде (ГАЗ), Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты, Сталинградский и Харьковский тракторные заводы.
На январском (1933) пленуме ЦК ВКП(б) было заявлено о выполнении первого пяти- летнего плана за 4 года и 3 месяца.
В результате выполнения второго пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР было введено в действие 4500 крупных государственных промышленных пред- приятий. Всего за время своего существования Госплан спланировал 13 пятилеток.
Постановлением Государственного комитета обороны СССР от 7 августа 1941 г. на Госплан была возложена задача обеспечения эвакуации и мобилизации промышленности СССР. За июль – ноябрь 1941 года на восток страны было перебазировано более 1500 промышленных предприятий и 7,5 миллиона человек — рабочих, инженеров, техников и других специалистов. Эвакуация промышленных предприятий осуществлялась в восточные районы РСФСР, а также в южные республики страны — Казахстан, Узбекистан, Таджикистан.
В 1945 году началась активная работа над советским атомным проектом, для управления работами был создан спецкомитет. Госплану отводилась особая роль в деятельности спецкомитета. Также на Госплан возлагались задачи снабжения организаций атомной отрасли, ответственным за их выполнение назначался руководитель Госплана Н.А. Вознесенский.
В 1949 году органы государственной безопасности начали организацию крупнейшей серии политических процессов в послевоенный период — так называемого «Ленинградского дела». Руководитель Госплана Вознесенский должен был стать ключевой фигурой заговора по свержению советской власти и отделению России от СССР, сделав столицей нового государства Ленинград.
Результатом принятия постановления Совета Министров СССР от 5 марта 1949 года «О Госплане СССР» и постановления Политбюро от 11 сентября 1949 года «О многочисленных фактах про- пажи секретных документов в Госплане СССР» стала существенная кадровая чистка в аппарате Госплана СССР: Председатель Госплана Н.А. Вознесенский был снят со всех постов, выведен из Политбюро ЦК, исключен из ЦК ВКП(б) и из членов ВКП(б). 27 октября 1949 года арестован, 1 октября 1950 года — расстрелян.
24 ноября 1962 года Госплан СМ СССР был преобразован в Совет народного хозяйства СССР. В тот же день образован новый Госплан СМ СССР на базе Государственного научно-экономического совета СМ СССР. Позднее Госплан еще несколько раз переименовывался. В самом конце советской власти, 1 апреля 1991 года, он был преобразован в Министерство экономики и прогнозирования СССР, которое уже 14 ноября того же года было упразднено в связи с фактическим распадом государства.
Преемником Госплана СССР условно можно считать Министерство экономического развития и торговли РФ.
200 лет назад, 24 мая 1821 года родился Иван Васильевич Вернадский, русский статистик и экономист, тайный советник, деятельный член Императорского Вольного экономического общества. Отец его Василий Иванович, статский советник, был военным врачом, участником швейцарского похода Суворова. Дед, Иван Никифорович, ранее принадлежал к старшине Запорожской Сечи, а после ликвидации Сечи записался в дворянское сословие благодаря свидетельству двенадцати дворян, что он вел «шляхетский образ жизни»; вообще же, легенда выводит род от некоего литовского шляхтича Верны, который во время восстания Хмельницкого перешел на сторону казаков, но впоследствии был взят в плен и казнен поляками, оставив трех сыновей, из которых Степан был войсковым, а его сын Никифор (прадед Ивана Вернадского) — знаковым товарищем.
Иван Вернадский в 1831–1837 годах учился в Киевском уездном духовном училище, затем в Благородном пансионе при 1-й киевской гимназии. Еще до окончания обучения, по специальному разрешению, в 1837 году поступил на словесное отделение философского факультета Киевского университета Св. Владимира, по окончании которого (1841) со степенью кандидата и золотой медалью за философский труд «О душе» преподавал русскую словесность сначала в Подольской губернской гимназии, а с 1842 года — во 2-й киевской гимназии.
По направлению философского факультета Киевского университета в 1843–1846 годы изучал политическую экономию в европейских научных центрах Германии, Франции, Англии, Бельгии, Голландии, где посетил лекции таких известных ученых, как К. Pay, M. Шевалье, Ж. Бланки. В 1847 году защитил в Санкт-Петербургском университете магистерскую диссертацию «О теории потребностей» и начал читать в Киевском университете лекции в звании адъюнкта. Защитив в 1849 году в Императорском Московском университете докторскую диссертацию «Историко-критическое исследование об итальянской политико-экономической литературе до начала XIX века», получил должность экстраординарного профессора в Киевском университете на кафедре политической экономии и статистики, которой заведовал.
После бракосочетания с дочерью известного русского экономиста Шигаева — Марией Николаевной, в 1850 году переехал в Москву, где в должности экстраординарного профессора Московского университета стал преподавать политэкономию и статистику на историко-филологическом факультете; с июля 1851 года — ординарный профессор кафедры политической экономии и статистики.
В 1856 году поступил на государственную службу чиновником по особым поручениям при министре внутренних дел в Санкт-Петербурге, продолжив при этом педагогическую деятельность в Главном педагогическом институте, Александровском лицее и Технологическом институте.
В области политэкономии Вернадский примыкал к английским классикам и школе Ж.Б. Сэя. Он был последовательным сторонником так называемой манчестерской школы в экономической политике, основное положение которой требовало полного невмешательства государства в хозяйственную жизнь и распространения принципов свободной конкуренции на все стороны хозяйственной деятельности, в том числе и на отношения между трудом и капиталом.
Иван Васильевич был активным противником крепостничества, выступал против проектов освобождения крестьян посредством высоких выкупных платежей. Отрицательно относился к социализму и общинному земледелию. По этому вопросу он вел острую полемику с Н.Г. Чернышевским. Главный тезис Вернадского состоял в следующем: «Поземельное общественное владение наименее рационально из всех видов общественного пользования, что доказывается уже тем, что оно везде исчезло с развитием потребностей и образования». Общинный принцип пользования землей, подчеркивал Вернадский, «отнимает право хозяйственной инициативы от частного лица и передает его общине», он делает невозможной «свободу перехода участков земли из рук в руки, что необходимо для рациональной организации самого хозяйства».
Одна из главных экономических работ И. Вернадского — «Проспект политической экономии» (СПб., 1858) — представляет собой развернутую программу курса политической экономии в том виде, как она излагалась в то время автором студентам. Сам предмет политической экономии он определял так: «Политическая экономия, как наука, в настоящий момент своего развития есть по преимуществу теория труда, или теория ценности». И далее: «В политической экономии господствуют два направления: положительное и отрицательное. Первое имеет в виду преимущественно все общество; второе более отдельные лица. Экономические понятия древних и меркантилизм принадлежат к первому; физиократия и школа А. Смита ко второму». Иван Вернадский считал, что стоимость создается только трудом, поскольку капитал сам является «накопленным трудом» и предъявляет претензию на часть созданной стоимости только по праву «владения». «Владение и труд составляют главные условия образования ценностей и основание всякого правильного хозяйства как системы экономической деятельности».
Некоторые современные исследователи считают, что Ивана Вернадского можно признать первым в России историком экономической мысли, попытавшимся в своей работе «Очерк истории политической экономии» осуществить классификацию и систематизацию направлений экономической науки. Всю мировую экономическую науку, начиная с древнейших времен, он предлагал делить на два больших направления — положительное и отрицательное. Первое включает тех, кто считает, что экономическое развитие зависит от положительной, то есть активной, роли государства (сторонники меркантилизма, протекционизма и социализма). Второе, напротив, рекомендует полагаться на естественные законы развития и отрицает вмешательство государства в экономику либо ограничивает его узкими рамками) (физиократы и сторонники А. Смита). Себя Вернадский относил ко второму направлению. Спасение России Вернадский видел не в коллективизме и общинности, а в быстром хозяйственном подъеме, что позволит избежать «западных болезней» и одновременно социализма с его опасными фантазиями.
Действительный член Императорского русского географического общества (отделение статистики) и Императорского Вольного экономического общества, в 1862– 1863 годах — председатель Политико- экономического комитета этого общества. С 1858 года — член Лондонского статистического общества. Принимал участие в организации и проведении III и IV Международных статистических конгрессов в Вене (сентябрь, 1857) и Лондоне (июль, 1860) в качестве официального представителя Центрального статистического комитета МВД — руководителя российских официальных делегаций. В качестве делегата от Императорского вольного экономического общества участвовал в заседании Международного общества успеха социальных наук в Брюсселе (сентябрь, 1862).
Рассказ о Вернадском был бы неполон без краткой истории его супруги, Марии Вернадской, первой женщины-экономиста в России, одной из первых феминисток, музе и соратнице Ивана Васильевича. Под влиянием мужа молодая любознательная женщина приступила к изучению политической экономии. Ни неизбежные домашние хлопоты, ни заботы о воспитании единственного сына не помешали Вернадской довольно основательно овладеть экономической наукой.
В 1857 году Иван Вернадский при содействии жены взялся издавать еженедельный популярный журнал «Экономический указатель». В этом журнале Мария Вернадская поместила без своей подписи целый ряд статей, которые отличались трезвым взглядом на вещи и интересной подачей мыслей, имели большой успех у читателей. Среди этих публикаций значительными были статьи о женском труде, о котором Вернадская заговорила одной из первых.
Вернадская предполагала, что если женщины получат возможность сами зарабатывать на жизнь, то мало кто из них будет торопиться заключить поспешные супружеские союзы, которые зачастую приносят только несчастье и приводят к личным трагедиям. После смерти жены Иван Вернадский собрал эти статьи и в 1862 году издал в Санкт-Петербурге отдельной книгой под названием «Собрание сочинений покойной М.Н. Вернадской, урожденной Шигаевой».
Марии Вернадской также принадлежит «Опыт популярного изложения основных начал политической экономии» (Санкт-Петербург, 1861). Кроме того, она перевела с английского произведение мисс Марьет «Понятия Гопкинса о народном хозяйстве» (Москва, 1856), а с французского — «Начала финансов» Гарнье (Санкт- Петербург, 1863).
Журналы «Экономический указатель» и «Экономист» — совместное предприятие Ивана Васильевича и Марии Николаевны Вернадских. Первый номер вышел 1 января 1857 г. с подзаголовком «еженедельное издание, посвященное народному хозяйству и государствоведению». По понятной причине больше половины его объема принадлежало перу редактора-издателя: на с. 1–10 помещена статья «Значение природы в государственном хозяйстве», на с. 10–11 — «Калифорнийское и австралийское золото», на с. 11–12 — «Несколько слов о дороговизне дров», с. 20–21 — «Высокий процент…» (из английского The Economist), с. 24 — «Библиографическое известие»…
В No37 подзаголовок сменился на «Еженедельное издание, посвященное народному хозяйству, государствоведению и техническим наукам», а в номерах с 38-го по 52-й — на «Еженедельное издание по народному хозяйству, государствоведению и техническим наукам».
С 1862 г. «Экономический указатель», как говорится в редакционной статье последнего номера, «достигший главной цели своей, возбуждения интереса в публике к политико- экономическим вопросам, прекращается. Взамен него «Экономист», появлявшийся в неопределенные сроки, в виде Приложения к Указателю, делается изданием самостоятельным и будет выходить ежемесячно книжками, каждая от 150 до 200 страниц».
Интересный факт, что выдающийся русский литератор Николай Семенович Лесков начал свою литераторскую карьеру именно в журнале «Экономический указатель». Здесь было опубликовано первое его произведение, в котором он описывал личный опыт поисков работы как торгового представителя. Иван Вернадский заказывал публикации молодому публицисту, ввел его в журналистские и литературные круги Петербурга и деятельно поддержал будущего классика на начальном этапе его карьеры.
В 1868 году на заседании Вольного экономического общества у Вернадского произошел инсульт, его частично парализовало. Он потерял возможность правильно говорить и был вынужден оставить преподавание и публичную деятельность. В 1868– 1876 годы был управляющим конторой Государственного банка в Харькове, товарищ (заместитель) председателя губернского Статистического комитета, председателем Общества взаимного кредита. В 1876 году вышел в отставку в чине тайного советника.
Когда в 1860 году Мария Николаевна умерла от чахотки, молодой женщиной, не достигшей возраста 30 лет, оставив мужу сына Николая, во второй раз Иван Васильевич женился на ее двоюродной сестре — дочери украинского помещика Анне Петровне Константинович, учительнице музыки и пения. У них в 1863 году родился сын Владимир, а в 1864 году — сестры-близнецы Ольга и Екатерина. Владимир Иванович Вернадский — выдающийся естествоиспытатель, мыслитель и общественный деятель. Его имя не только навсегда вписано в историю науки, но им названы проспекты и станция метро.
Иван Васильевич скончался 27 марта 1884 года, погребен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
В 2021 году начинается десятилетие «амбициозных действий по достижению целей устойчивого развития ООН». Возможно ли реализовать намеченное к 2030 году? Большой вопрос. В Арктике проблемы, обозначенные ООН как ключевые, стоят особенно остро. Проблемы устойчивого развития российской Арктики обсудили ученые на конференции, организованной Международным союзом экономистов, Вольным экономическим обществом России и Научным советом РАН по изучению Арктики и Антарктики при участии Информационного центра ООН в Москве.
Поддержать «малышей»
За последние три года число малых и средних предприятий в Арктической зоне сократилось на 11 тысяч. При этом количество работников, занятых в малом и среднем бизнесе, уменьшилось на 103 тысячи человек.
«Дело в том, что затраты на организацию одного рабочего места (в малом и среднем бизнесе. — Прим. ред.) в Арктике в среднем составляют 285 тысяч рублей на одного работника. Тогда как в России это 16 тысяч рублей. В Арктике 23% этих затрат уходят на оплату труда. В России — порядка 14%. Поэтому в регионах Арктики сейчас сосредоточено всего 2% российских малых и средних предприятий», — пояснил вице-президент Торгово-промышленной палаты России Максим Фатеев.
Это не значит, что малый бизнес в Арктике обречен на вымирание. «В российской Арктике проживает два с половиной миллиона человек. Им тоже нужны услуги, продукты питания, красивые вещи. Причем потребность эта обострена из-за труднодоступности благ, к которым мы на Большой земле привыкли, — отметил Максим Фатеев. — К тому же крупные предприятия, в том числе и углеводородного сектора, зачастую пользуются услугами «смежников-малышей». При реализации нефтегазовых проектов 80% работ приходится на их долю. Кто-то шьет рукавицы, кто-то — спецодежду, кто-то осуществляет небольшие поставки».
Эксперты Торгово-промышленной палаты России считают важным закрепить на региональном уровне необходимость привлекать в крупные проекты пред- приятия малого и среднего бизнеса. «Это касается не только участия “малышей” в крупных нефтегазовых проектах, но и развития арктического туризма, экологических программ и других традиционных отраслей бизнеса», — пояснил Фатеев.
Выровнять ситуацию
Ресурсно-сырьевая направленность арктической экономики привела к значительному неравенству социально-экономического развития северных муниципалитетов в зависимости от их обеспеченности ресурсами.
«У нас есть муниципальные районы — полюса роста, где живет огромное количество вахтовиков, разворачиваются корпоративные ресурсные проекты, и экономические показатели зашкаливают. Есть муниципальные районы, которые ресурсный бум обошел стороной. Разнятся в зависимости от муниципалитета и частные подушевые инвестиции — от нуля до “абсолютных вершин”», — отметил генеральный директор Института регионального консалтинга Александр Пилясов.
По словам ученого, необходимо принять меры для уменьшения экономических и социальных контрастов, для «скрепления» муниципальных образований арктического фасада. Речь идет в том числе о распределении части прибыли богатых муниципальных образований в пользу бедных.
Александр Пилясов также предложил запустить трансарктический чартер от Мурманска до Анадыря, который бы летал один-два раза в неделю, чтобы «обеспечить целостность фасада», а также рассмотреть возможность создания онлайн-площадки для обмена опытом и передовыми практиками арктического муниципального управления между его органами.
Фото: http://www.ras.ru/
Александр Глико,
академик-секретарь Отделения науко Земле РАН
«Развитие Арктического региона — одна из наиболее важных и сложных системных проблем, которая стоит сейчас перед нашей страной. Здесь и освоение минерально-сырьевых ресурсов Арктики, связанное с укреплением минерально-сырьевой базы страны, и острые экологические проблемы, связанные в том числе с изменениями климата, и, наконец, проблемы безопасности в самом широком смысле».
Навести порядок в хаосе Арктики
Председатель Научного совета РАН по изучению Арктики и Антарктики Алексей Гвишиани отметил необходимость создания геоинформационной системы Арктического региона во всем многообразии больших данных, которая будет включать информационный архив, базу данных, геоинформационную систему.
«Арктика — место, где концентрируются самые разные процессы: и экономические, и геофизические, и процессы контактов разных народностей. Площадь Арктики внутри полярного круга — 21 млн кв. км. Длина окружности полярного круга — 15 948 км. Население Арктики — 4,6 млн человек, 2,5 млн из которых живут в России. Скорость потепления в Арктике в пять раз больше, чем в среднем на Земле», — пояснил необходимость такой системы академик.
Американский математик Норберт Винер полагал, что высшее назначение математики — находить порядок в хаосе, который нас окружает. Алексей Гвишиани предложил «с помощью технологии больших данных найти в «хаосе» Арктики наиболее важные пункты, которые нужно развивать в первую очередь».
Ученый отметил необходимость создания интеллектуальной геоинформационной системы Арктического региона во всем многообразии больших данных, которая будет включать информационный архив.
«Мы должны создать и исследовать большие данные Арктического региона. Это очень сложная, но необходимая задача. Мы видим внутри раздела Big Data создание информационного архива, гигантского, быстро обрабатываемого и разнообразного.
Большие данные не обязательно структурированные. Они должны быть разнообразными и быстро получаемыми. Такие возможности у нас есть. Есть и суперкомпьютеры, и методы», — рассказал Алексей Гвишиани.
Фото: http://www.unic.ru/
Владимир Кузнецов,
директор Информационного центра Организации Объединенных Наций в Москве
«Арктика — это не просто уникальная крупная экосистема, но и кладовая запасов полезных ископаемых. Поэтому неудивительно, что на протяжении уже многих лет этот регион является объектом территориальных, ресурсных, военно-стратегических интересов и претензий государств. В сложившейся ситуации международным организациям как механизму согласования политики отведена особая роль. По-иному урегулировать противоречия и интересы между фигурантами арктической политики едва ли возможно».
Разведка местности
Российская Арктика обладает колоссальной ресурсной базой. В ней сосредоточено более 80% российских запасов газа, открыты крупные месторождения нефти, угля. При этом более трети разве- данных месторождений полезных ископаемых не включены в разработку. Важная роль в освоении ресурсов принадлежит инфраструктуре — транспортной и энергетической.
«В ходе анализа схем транспортировки сырьевой продукции из Арктической зоны на внутренний и мировой рынки важно грамотно определить точки генерации грузов, а также места наибольшей нагрузки на транспортную инфраструктуру. Здесь важную роль играет геологическая изученность территории», — рассказал вице-президент АО «Росгеология» Сергей Хрущев.
По словам эксперта, осуществление проектов в арктической зоне необходимо увязывать не только с развитием транспортной и энергетической инфра- структуры, но и планировать их в рамках минерально-сырьевых центров (минерально-сырьевые центры — совокупность разрабатываемыхи планируемых к освоению месторождений и перспективных площадей, связанных общей существующей и планируемой инфраструктурой и имеющих единый пункт отгрузки. — Прим. ред.).
«По ряду минерально-сырьевых центров загрузка транспортной и энергетической инфраструктур даже в перспективе может быть обеспечена только при условии проведения широкомасштабной геологоразведочной деятельности. В частности, речь о Республике Саха (Якутия), — рассказал Сергей Хрущев. — Необходимо разработать проекты по локализации объектов геологоразведки в пределах сложившихся и перспективных минерально-сырьевых центров».
ОЛЕНИ НЕ ЕДЯТ ДЕНЬГИ
Важно держать в фокусе проекты, направленные на обеспечение качества жизни населения российской Арктики и местных сообществ, отметила замдиректора Института исследований и экспертизы Внешэкономбанка Юлия Зворыкина.
«Правильно говорят наши коллеги из местных сообществ: “Когда вы обсуждаете проекты, не забывайте, что олени не едят деньги, они едят ягель”». Важно помнить, что надо соблюдать интересы всех», — напомнила она.
Взгляд из космоса
Эффективность освоения Арктического региона России в ближайшие годы будет во многом определяться наличием объективной информации о состоянии окружающей среды, природных и антропогенных объектов. В силу того, что большинство районов Арктики труднодоступны, получение оперативной, объективной информации фактически невозможно без использования дистанционных (в первую очередь спутниковых) методов.
Директор Института космических исследований РАН Анатолий Петрукович отметил, что для прогнозов в России используют данные международных аппаратов. Данные российских спутников составляют всего около 10%. «Ситуация немного улучшится в ближайшие годы. В 2021–2023 годах должны улететь четыре аппарата для мониторинга ионосферы. Два аппарата «Арктика-М» — для мониторинга полярной магнитосферы», — рассказал ученый.
Анатолий Петрукович добавил, что в России не хватает монитора солнечного ветра, то есть спутника, который будет следить за приходом активных струй солнечного ветра и нужен для прогнозирования в полярных регионах. Сегодня российские ученые получают данные об активности Солнца от своих зарубежных коллег, у которых есть собственные спутники наблюдения типа Parker Solar Probe. Национальный российский проект «Зонд» в составе группировки «Ионосфера», для получения данных о солнце, приостановлен по причине нехватки финансирования.
Анатолий Петрукович также поднял тему геофизического воздействия. Космическая погода влияет на состояние технических систем — это сбои в навигационных сигналах, помехи в электрозондировании. «Если идет ледокол по Североморскому пути, для него такая ошибка незначительна. Но если самолет садится по автоматическому приводу в условиях отсутствия видимости, если идет тонкое зондирование, такие ошибки могут привести к существенным потерям. Необходима оперативная информация о состоянии ионосферы», — пояснил академик.
Из-за отсутствия транспортной, логистической и инженерной инфраструктуры в российской Арктике не хватает метеостанций для геофизического атмосферного мониторинга. Большую роль для поддержки геофизического мониторинга мог бы сыграть запуск дешевого чартерного рейса, который бы облетал такие станции, полагает ученый. «Сейчас до каждой из пяти станций по всему полярному кругу надо лететь через Москву. Это половина стоимости их годового обслуживания», — пояснил ученый.
Круг вопросов устойчивого развития в Арктике очень широк. Россия примет председательство в Арктическом совете в 2021 году, и среди приоритетных направлений ее работы — усиление экономического сотрудничества в Арктике для развития совместных проектов и инфраструктуры в регионе, а также наращивание перевозок по Севморпути и адаптация к изменениям климата.
Фото: https://events.vedomosti.ru/
Владимир Мошкало,
руководитель Представительства Программы Организации Объединенных Наций по окружающей среде в России
«Арктика — климатообразующий регион планеты, поэтому состояние окружающей среды в Арктике одно- временно является важным индикатором глобальных изменений. Основные угрозы эко- логического характера в Арктической зоне — это увеличение загрязнения и деградации компонентов природной среды в условиях растущей антропогенной нагрузки, накопление отходов, высокие риски и затраты при освоении природных ресурсов, глобальные климатические изменения и их влияние на зону распространения вечной мерзлоты, а также развитие опасных гидрометеорологических, ледовых и других природных процессов, и увеличение риска ущерба от этих процессов».
В экономике нового этапа, который на ежегодном Санкт-Петербургском экономическом конгрессе (СПЭК) назвали Новым индустриальным обществом второго поколения, неоднократно отмечалось, чтос развитием общества содержание труда в принципе становится все более творческим (кстати, это предвидел еще К. Маркс). Возникновение современной креативной экономики есть важное проявление естественного развития этого тренда. На развитие подобных тенденций указывали и на недавно прошедшем Давосском ВЭФе, говоря о «великой перезагрузке капитализма». О том, как повлияла пандемия на этот процесс и каковы перспективы креативной экономики, журнал «Вольная экономика» поговорилс фронтменом номера — Татьяной Абанкиной, профессором, кандидатом экономических наук, директором Центра креативной экономики Высшей школы экономики (ВШЭ).
Фото: сайт Высшей школы экономики, https://www.hse.ru/
Татьяна Абанкина,
директор Центра креативной экономики Высшей школы экономики (ВШЭ)
– После 2020 года, отмеченного влиянием пандемии коронавируса на мировую экономику, многие заговорилио том, что ее постулаты надо менять. Вы придерживаетесь такой же точки зрения? «Старая» экономика действительно уже нежизнеспособна?
– Во-первых, я считаю, что многие изменения в экономике начались даже чуть раньше 2020 года. И действительно, они носят очень и очень существенный характер.
Очень важен переход к «цифровой экономике 4.0», как ее назвали. Все более востребованными становятся творческие компетенции и креативность как особое свойство работников. 10 лет назад McKinsey & Company провела исследование и выяснила, что уже тогда для 40 процентов вакансий требуются творческие люди. Но еще более важным является то, что для 70 процентов вновь создаваемых рабочих мест требуются творческие компетенции.
Цифровая экономика сводится к тому, что в ее рамках постепенно происходит отказ не только от массового производства товаров, но и от их массового потребления. В XXI веке все большее значение приобретает персонализация и регионализация — опора на локальные ресурсы. И очень мощные антиглобалистские тенденции приводят к тому, что все чаще и чаще говорят даже о крафтовой революции.
– Раскройте этот термин, пожалуйста.
– Крафтовая революция — это когда предложение создается специально под конкретного человека. Это признак человекоцентричной экономики, клиентоориентированной. Создаются экосистемы, ориентированные на потребности конкретного человека. Это касается и производства, и потребления, происходит отказ от массовых товаров в сторону индивидуализации. Поэтому довольно значительную роль начинают играть товары и услуги, созданные с необходимостью применения креативного потенциала.
– Что из этого следует с точки зрения изменения экономического уклада?
– Всё больше говорится о том, что важнейшим переходом является переход к инновационной экономике, роль инноваций становится все более значительной. Поэтому так называемые креативные, или творческие, индустрии, роль творческой деятельности и дистантных форм взаимодействия производства, потребителя и дистрибьюции, пространственная доступность результатов такой работы — все это приводит к тому, что создание новых продуктов, товаров и услуг ориентируется на внедрение искусственного интеллекта, информационно-коммуникационных технологий. И все большую долю в так называемых цепочках добавлен- ной стоимости начинают играть уникальные результаты творческого труда и интеллектуальной собственности.
Главное, что сами творческие индустрии, и дело даже не в том, какую долю они занимают в современных экономиках мира, становятся переходным механизмом, который обеспечивает ежегодную (от 2 до 5 процентов — доля влияния) структурную деформацию экономик стран мира.
– Получается, что сырьем уже денег не заработаешь?
– Основная доля «мирового дохода» сегодня приходится на отрасли, которые связаны с интеллектуальной собственностью, с инновационными разработками, с реализацией творческого потенциала человеческого капитала. И в этом смысле — с качественными его характеристиками. Более того, это становится все более и более привлекательными видом и сферой деятельности — творческие креативные индустрии.
– Какие, например?
– В разных странах подходы, с помощью которых ту или иную деятельность относят к творческой креативной индустрии, различны. Но основное — продукты и услуги в них получаются в результате творческого труда. Они основаны на интеллектуальной собственности. Кроме того, такие индустрии, как говорил Джон Хокинс (англ. John Howkins, специалист в области креативной экономики, член Консультационного Совета по креативной экономике ООН. — Прим. ред.) обеспечивают транзакцию творческих продуктов.
Это не только связано с культурой, с наследием, это новые медиа, все, что связано с современными компьютерными, информационными технологиями. В прикладном формате — это архитектура, дизайн.
Если обратиться к той классификации, которую предлагает UNIDO, то можно выделить четыре основных блока. Это креативные индустрии, связанные с наследием и опирающиеся на культуру разных стран. Второй — связанные с искусством, это музыка, театр и кино. Третий блок связан с новыми медиа, сюда относят анимацию и блогерство. И наконец, прикладные креативные индустрии, куда относят как раз промышленный и графический дизайн, архитектуру, рекламу, ряд компьютерных сервисов. Это четвертый блок.
– Получается, что креативная экономика — это практически противопоставление существующему укладу?
– Я думаю, что креативная экономика и креативные индустрии сегодня важны как ответ на тот вызов, который связан с так называемой цифровой экономикой. Она существенно изменит структуру занятости и рабочих мест. Многие популярные сегодня профессии окажутся невостребованными, поэтому задача обеспечения и поиска занятости для людей становится очень и очень важной.
С этой точки зрения креативные индустрии обладают рядом преимуществ. Во-первых, в них высока доля индивидуальных предпринимателей, малого и среднего бизнеса. Они вписываются в глобальные цепочки добавленной стоимости. Еще один важный момент состоит в том, что стоимость «входного билета» на рынок креативных индустрий достаточно низкая. Более того, креативные индустрии позволяют в полной мере использовать технологии гибкой занятости, а именно этот факт очень важен для молодежи, для женщин с детьми, для пожилых людей, для людей с ограниченными возможностями.
Развитие цифровых технологий сегодня позволяет, оставаясь в привычной или новой комфортной для себя среде, продвигать свои товары и услуги на глобальном рынке.
– Но при этом требования к товару тоже возрастают: одно дело — продать у себя в городе, а другое — сделать так, чтобы он был популярен во всем мире?
– Да, требования к товару действительно возрастают. Но вместе с тем возможности коммуникации сегодня обеспечивают профессиональный диалог с точки зрения консультаций. А индивидуализация товара или услуги позволяет находить своего потребителя. С этой точки зрения креативные и творческие индустрии способствуют налаживанию взаимопонимания, гармонии в обществе и в мире в целом. То есть в них заложен огромный гуманитарный потенциал. Ну и наконец хочется отметить, что сегодня практически все страны оказывают поддержку этому движению.
В Европе существуют программы поддержки креативных индустрий, в США, в Юго-Восточной Азии…
– А как с этим обстоят дела в России?
– Пока, конечно, российские креативные индустрии не обеспечивают тот спрос, который внутри страны существует на их продукцию. Импорт креативных товаров и услуг в нашу страну превышает экспорт. В то время как тот потенциал, который есть в нашей стране, позволяет не только нарастить экспорт нашей продукции креативной экономики, но и создавать мировые бренды. Например, мультсериал «Маша и Медведь» стал таким.
Да и в целом креативные способности населения нашей страны, подчеркну — с высоким уровнем образования в целом, при определенной государственной поддержке могут успешно развиваться и вносить больший, чем сейчас, вклад в ВВП.
Сейчас поддержка креативных индустрий стала активно осознаваться на государственном уровне. И на высшем уровне власти, и в регионах, и Агентство стратегических инициатив и профильный комитет РСПП по интеллектуальной собственности и креативным индустриям поддерживают развитие креативных индустрий и креативной экономики. Подготовлена также концепция господдержки креативных индустрий, которая находится на согласовании с заинтересованными ведомствами. Хочется отметить, что это межведомственная задача, но очень важна координирующая роль министерства культуры. Потому что именно творческий труд является основой креативной экономики.
– А есть ли оценки доли креативной экономики в России?
– По нашим оценкам, доля креативной экономики составляла примерно 5 процентов в 2013 году, в 2018 году — около 6 процентов. У Агентства стратегических инициатив оценка в 4 с небольшим процента. Но тут все зависит от того, что включается в понятие самих «креативных индустрий». Из этого очень важно, конечно, внести изменения в статистическое наблюдение, которое бы сегодня позволило добавить изменения в мониторинг этого сектора, оценивать перспективы его развития, выявлять определенные проблемы.
– Сегодня многие говорят о том, что человеческий капитал должен стать одним из столпов новой мировой экономики. Но как его правильно «заработать»? Что для этого необходимо изменить в мировой политике?
– Напомню, что человеческий капитал — это новый подход к оценке трудовых ресурсов и их вкладу в развитие экономики. Вложения в людей, в образование, в культуру, в здравоохранение в будущем приносят отдачу. Это — инвестиции. И чем более развитой является экономика, тем больший вклад вносит именно человеческий капитал. Самое интересное в том, что эту отдачу научились даже считать.
– Каким образом?
– Существует уравнение Минцера, которое показывает зависимость ВВП от уровня образования, который выражается в размере заработной платы. Чем более образован человек, тем более квалифицированным трудом он занимается, тем большую финансовую отдачу за свой труд он получает и тем больший вклад он вносит в ВВП.
– Но сейчас у нас очень многие, наоборот, говорят о том, что нет необходимости в таком количестве людей с высшим образованием, нужно возрождать среднее профессиональное?
– Поначалу измеряли два вида человеческого капитала. Первый — базовый, или основной, измеряется годами полученного образования. Второй — специальный, который накапливается человеком в процессе работы по специальности.
Что касается России, то многие говорят о том, что человеческий капитал является драйвером развития. Если у нас устаревшая структура занятости, то мы получаем ситуацию, когда человеческий капитал превышает возможности экономической системы. Многие эксперты, в частности, Ярослав Кузьминов, Татьяна Клячко, говорили и говорят о так называемом «навесе высшего образования», когда у нас рабочих мест, требующих высшего образования, гораздо меньше, чем на рынке есть людей с таким образованием. А мест, требующих людей со средним профессиональным образованием часто больше, чем людей, у которых такое образование.
Раньше, конечно, сбалансированность была больше. Высшее образование у нас получали 20–25 процентов населения, сегодня же – 80 процентов. И совсем недавно, когда многие говорили о том, что нужно идти в профессиональное образование, нужно его поддерживать, многие поддерживают и говорят про себя: «Да-да-да, конечно, только не мой ребенок, мой пойдет в университет!»
– Но ведь это было логично, потому что ПТУ и техникумы воспринимались негативно?
– Да, колледжи «просели» из-за непопулярности. Кроме того, у многих из них потерялась связь между училищем и работодателем. Если раньше ученик знал и мог прогнозировать свою профессиональную карьеру, то эта связка была утрачена. И сегодня, по оценке Рособрнадзора, примерно 30 процентов программ среднего профессионального образования не соответствуют требованиям качества, прежде всего по условиям.
– Сейчас ведь ситуация повернулась в другую сторону?
– Да. Во-первых, семьи стали относиться к образованию и к возможностям трудоустройства гораздо более прагматично. И после 9-го, и после 11-го класса сегодня многие ребята идут в профессиональные колледжи.
– Многие эксперты, например, говорят о высоком уровне неопределенности креативной экономики. Как вы считаете, насколько правильно ставить во главу экономического угла именно творческую, интеллектуальную составляющую? Это не опасно?
– Да, можно признать, что риск действительно высокий. В креативном секторе высока доля малого и среднего бизнеса и в той ситуации, которая связана, например, с пандемией коронавируса, многие представители креативной экономики оказались в зоне риска.
При этом «ставить во главу экономического угла», конечно, этот сектор не стоит, он не должен доминировать в экономике. Но мы говорим о том, что это должен быть полноценный сектор, который выполняет много экономических, но в то же время гуманитарных и социальных функций.
Он обеспечивает гибкую занятость. При этом, конечно, в креативной экономике есть и крупные предприятия. Еще одна роль в том, что все трудящиеся в этой сфере составляют тот самый креативный класс, который меняет будущее, мотивация которого связана именно с самореализацией, а не с деньгами в первую очередь. Те страны, которые создают условия для него, для роста креативной экономики, что называется, «взлетают».
Эксперты ИНП РАН полагают, что сохранение нейтральной динамики государственных расходов в 2021 году может потенциально стать одним из факторов торможения экономической активности во втором полугодии, когда эффект от мер поддержки, оказанными правительством системообразующим предприятиям в конце 2020 года, станет ослабевать.
«Сворачивание стимулирующей политики, с высокой вероятностью, приведет к возврату к темпам экономического роста в 1.5- 2%. При этом более низкий уровень мирового спроса на углеводороды станет фактором, дополнительно сдерживающим рост», – сообщается в прогнозе.
По оценкам ученых ИНП РАН, несмотря на меры государственной поддержки, реальные доходы населения сократились по итогам 2020 года на 3.5%. Напомним, за последние восемь лет они упали почти на 9%.
Эксперты полагают, что следует поддержать доходы россиян. Это позволит реализовать значительный потенциал роста внутреннего потребительского спроса, который сохранился у средне- и низкодоходных групп населения. Это должно стать тем фактором роста, который поможет преодолеть последствия кризиса.
«Ограниченные по своему масштабу действия по увеличению заработных плат в бюджетном секторе, расширению уровня социальной поддержки малообеспеченных семей могли бы стать необходимым условием для опережающего роста потребления населения в 2021 году», – полагают авторы прогноза.
В пользу ускоренного восстановления спроса говорит наличие отложенного спроса населения, низкие ставки по депозитам, сохранение ограничений на выезд за границу. По оценкам экспертов ИНП РАН, это обеспечивает потенциал роста потребления домашних хозяйств на 5%, а может быть и выше.
Рост спроса населения позволит загрузить производственные мощности, ориентированные на внутренний спрос, и обеспечить мотивацию для инвестиций в той части экономики, которая прямо не зависит от действий государства, поясняют авторы прогноза.
Для устойчивого социально-экономического развития в Арктике необходимо решить целый ряд серьезных задач. К такому выводу пришли эксперты ВЭО России в ходе экспертной сессии, посвященной задачам освоения и развития Арктической зоны России. Среди них — создание страховых фондов по ликвидации накопленного экологического ущерба, выстраивание эффективной системы обращения с отходами производства, легализация мамонтового рынка, упрощение отчетности для промышленных рыболовов, разработка стандартов оказания медпомощи и развитие непрерывного образования.
Накопленный экологический ущерб и проблема отходов
Арктическая зона сегодня обеспечивает добычу более 80% газа и 17% нефти в России. По прогнозам Минвостокразвития, к 2035 году этот регион будет источником 87–89% всего российского газа, 22–25% нефти и 90–120 млн тонн сжиженного природного газа. Однако с развитием нефтедобывающей промышленности в Арктике накапливался и экологический ущерб, ликвидация которого потребует работы нескольких поколений.
«В 1990–1991 годах многие промыслы на полуострове Ямал были просто остановлены, оборудование брошено, скважины не законсервированы, — отметил заместитель директора Института проблем нефти и газа РАН Игорь Богоявленский. — Очень много разливов нефти, десятки тысяч ежегодно. В 2014 году их было 11 тысяч, сейчас меньше — около 10 тысяч».
Остро стоит проблема возникновения природно- техногенных залежей, напомнил он. «Это утечки углеводородов по заколонному пространству, из-за чего периодически происходят аварии. Дополнительный негативный фактор вносит арктическая вечная мерзлота», — пояснил Богоявленский.
Именно поэтому увеличить затраты на охрану окружающей среды в Арктике, в том числе на ликвидацию ранее накопленных ущербов, просто необходимо, полагают эксперты ВЭО России.
«Одно из возможных решений проблемы огромного объема отложенных работ по рекультивации и санации природной среды в связи с ранее нанесенным ущербом — создание ликвидационных и компенсационных фондов с самого начала реализации проектов, — высказался в ходе экспертной сессии директор Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения РАН Валерий Крюков. — Основная сложность — обеспечение сохранности и положительной динамики средств данных фондов».
«Такие события, как авария в Норильске, способны потрясти не только экономику компании — виновника катастрофы, но и государства, ведущего нефтегазодобычу», — отметил Богоявленский. «Финансовые потери компании BP из-за аварии в Мексиканском заливе в середине 2018 года превысили 65 миллиардов долларов. Ряд американских экспертов оценивают их в 142 миллиарда долларов. Ошибка с одной скважиной может обанкротить компании, дающие основной доход России, и повлиять на экономику всей страны», — напомнил он.
Первый заместитель декана факультета экономики и бизнеса Финансового университета Иван Петров в свою очередь обратился к проблеме негативного воздействия на окружающую среду проектов, которые должны быть реализованы в Арктике.
«Необходима разработка эффективных систем обращения с отходами производства. Учитывать это надо до начала реализации горнопромышленных и энергетических проектов», — полагает эксперт.
Иван Петров отметил, что предприятиям, работающим в арктической зоне, следует задуматься о модернизации и внедрении новых технологий без- отходного производства, цифровых решениях и мониторинге негативного воздействия на окружающую среду, а также о внедрении практики повторного использования ресурсов.
«В Арктике необходим переход на экономику замкнутого цикла с обязательством принципа нулевого негативного воздействия для резидентов Арктической зоны», — полагает эксперт.
К вопросу о национальной безопасности
Арктический регион входит в сферу интересов целого ряда стран. Это отмечает и новая Стратегия развития Арктики, в которой говорится о нарастании в регионе конфликтного потенциала, требующего расширения военного присутствия России. В тексте Стратегии указывается на необходимость «совершенствования состава и структуры Вооруженных сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов в Арктической зоне».
Впрочем, заведующий отделом разоружения и урегулирования конфликтов ИМЭМО РАН имени Е.М. Примакова Андрей Загорский пока не видит споров, которые могли бы породить серьезные столкновения между государствами в Арктике.
«Морские пространства в пределах двухсот- мильных экономических зон практически полностью разграничены. Территориальных споров здесь нет, за исключением маленького острова Ханс. Единственный вопрос, который может вызывать определенные трения, это предстоящее определение и последующая делимитация внешних границ континентального шельфа за пределами двухсотмильных зон, где накладываются претензии России, Дании и Канады. Но пока все стороны выполняют свои обязательства и вопрос находится в русле сотрудничества», — отметил Загорский.
Руководитель Центра арктических исследований Института Европы РАН Валерий Журавель не согласился с коллегой. Эксперт видит угрозу национальной безопасности в наращивании Норвегией военной активности и продвижении инфраструктуры НАТО к границам России, а также в ограничении со стороны норвежцев присутствия России на Шпицбергене.
«Норвегия ведет строительство нового радиолокационного комплекса у российских границ, удвоена численность дислоцированных подразделений американской морской пехоты. Страна намерена открыть американским атомным подлодкам доступ в порт города Тромсё, где расположен секретариат Арктического совета», — объяснил Журавель свою обеспокоенность.
К списку потенциальных угроз национальной безопасности эксперт добавил рост активности спец- служб иностранных государств по ведению разведывательной деятельности в Арктике и на приграничной территории, уточнив, что речь идет об учениях, а также стремление США, Норвегии, Японии, Китая и Канады придать Северному морскому пути статус международной транспортной магистрали. Упомянул он и развитие систем противоракетной обороны морского базирования раннего предупреждения иностранных государств в Арктике.
Чтобы Арктика оставалась зоной стабильности и сотрудничества, следует избегать шагов, которые могут спровоцировать государства, и прежде всего США, на жесткую ответную реакцию, полагает Загорский.
«Позапрошлогодняя инициатива Министерства обороны о введении уведомительного порядка для плавания военных кораблей других стран в тер- риториальном море Арктической зоны Российской Федерации прямым образом нарушала нормы международного морского права и провоцировала США на проведение в Арктике операций по обеспечению свободы судоходства, — привел пример эксперт. — Как и предложение, которое обсуждалось в ходе работы над Стратегией: расширить границы акватории Северного морского пути, включив туда Печорское и Баренцево моря, то есть распространить разрешительный порядок плавания на морские пространства, в которых он не может быть применен».
Рыболовы, мамонтовая кость и кадровый голод
Без постоянно проживающего в регионе населения освоение арктических пространств невозможно, поэтому повышение качества жизни в регионе — одна из ключевых целей новой Стратегии развития Арктической зоны.
Остро стоит проблема разработки стандартов оказания медицинской помощи по отдельным заболеваниям, нехватки медработников и в целом кадров, отметила в ходе экспертной сессии руководитель отдела междисциплинарных исследований Севера и Арктики Арктического научно-исследовательского центра Академии наук Республики Саха (Якутия) Анна Шишигина.
«Дополнительное профессиональное образование, повышение квалификации, заочное образование для взрослого населения практически не развивается на Севере. Нужен комплексный подход к непрерывному образованию взрослого населения», — уверена эксперт.
По словам Анны Шишигиной, устойчивое социально-экономическое развитие в арктических регионах в первую очередь связано с развитием традиционных видов деятельности — оленеводства, охоты и рыболовства.
Развитию промышленного рыболовства, в котором занято большинство местного населения, по мнению эксперта, мешает зарегулированность: необходимы меры, направленные на упрощение отчетности.
«Например, при промышленном вылове рыбы отчетность нужно сдавать два раза в месяц, 3-го и 18-го числа, даже если добыча не осуществляется. Рыболовы находятся в труднодоступных озерах, там, где не то что интернета, вообще нет связи, — пояснила Шишигина. — Они должны вести сложные промысловые журналы по спутниковой связи под риском штрафных санкций. Это усугубляет и так непростое положение участников рыбопромысловой деятельности».
Для жителей Севера также важна легализация мамонтового рынка, подчеркнула Шишигина. Ежегодная добыча бивней мамонта в Якутии составляет порядка 100 тонн, при этом до 30 тонн добывают незаконно.
Власти региона на протяжении нескольких лет добиваются принятия закона «О недрах», который бы заметно упростил порядок добычи и продажи палеонтологических останков, способствовал развитию традиционных промыслов и расширению производства готовой продукции из бивней мамонтов. Задача — обелить рынок, чтобы занятые в отрасли люди могли получать легальную заработную плату, а в бюджет поступали налоги от этого промысла.
Арктика как мегапроект. Можем себе позволить?
Новая Стратегия развития Арктики ставит амбициозные задачи: остановка миграционного оттока, увеличение численности населения, создание 200 тысяч новых рабочих мест, увеличение валового регионального продукта в 1,5 раза и рост грузоперевозок по Северному морскому пути до 130 миллионов тонн в год.
Экономика — это наука управления ограничен- ными ресурсами, напомнил заведующий отделом международных рынков капитала ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН Яков Миркин. «Можем ли мы позволить себе Арктику как мегапроект в рамках эффективного управления ресурсами?» — задается вопросом ученый.
Яков Миркин отметил, что строительство трансарктической магистральной подводной волоконно-оптической линии связи от Мурманска до Владивостока, которое осуществляется в соответствии с указом президента о новой Стратегии развития Арктики, обойдется в 65 млрд рублей. Для сравнения экономист привел сумму, которая была выделена российским регионам на покрытие дефицита бюджета из-за пандемии, — это 80 миллиардов рублей и еще 10 миллиардов рублей для предотвращения коллапса медицины.
Были у него вопросы и к той части Стратегии, которая предполагает переселенческую программу. «В Арктической зоне с 1990 года проживало более 10,2 миллиона человек, а сегодня — 7,8 миллиона человек. Убыль населения более чем на 20%, но у нас в целом по России население убывает, за исключением Москвы, Московской области, Санкт-Петербурга и нескольких зон, связанных с сырьевой добычей. Можем ли мы позволить себе такой крупный маневр — отселение людей в Арктическую зону?» — спрашивает ученый.
«Арктика — колоссальный актив и опора России как в ресурсном и экологическом смысле, так и в геополитическом, и в климатическом измерении. Это проект возвращения долгов, — ответил коллеге научный руководитель Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Борис Порфирьев. — Мы обязаны это сделать, с одной стороны, а с другой — мы должны пополнить этот актив, иначе не сможем из него черпать. Наши основные ресурсы и основной экспорт идет именно из этого региона».
Рейтинг Арктических регионов по объему сгенерированных отходов в 2018 году
Красноярский край — 387 млн т в год
Республика Саха (Якутия) — 375 млн т в год
Мурманская область — более 213 млн т в год
Республика Карелия — более 139 млн т в год
Архангельская область – более 74 млн т в год
Чукотский автономный округ — более 17 млн т в год
Республика Коми — 5 млн т в год
Ямало-Ненецкий автономный округ — 210 тыс. т в год
Ненецкий автономный округ — 120 тыс. т в год
Источник: Государственный доклад «О состоянии и об охране окружающей среды Российской Федерации в 2018 году»
Особое мнение
Сергей Бодрунов,
президент Вольного экономического общества России и Международного союза экономистов
В 2020 году закончилась реализация предыдущей российской Стратегии развития Арктики, утвержденной в 2013 году. Были достигнуты определенные успехи. Так, продолжительность жизни в Арктике, по данным Росстата, увеличилась почтина два года — с 70,65 года в 2014-м до 72,39 года в 2018 году, безработица снизилась на 1% — с 5,6% в 2017 году до 4,6% в 2019 году, по методологии Международной организации труда. Отток населения уменьшился на 53% —с 22 835 человек в 2015 году до12 335 человек в 2018 году.
Тем не менее сохраняется ряд негативных тенденций. В частности, население Российской Арктики, которое составляет 2,4 млн человек, с каждым годом сокращается. По данным Минвостокразвития, за 15 лет оно уменьшилось на 300 тысяч человек. На фоне низких объемов строительства жилищного фонда увеличивается процент аварийного жилья, есть проблемы с доступностью качественных социальных услуг, растет задолженность по заработной плате (с 26,8 млн руб. в 2018 г. до 162,1 млн руб., по состоянию на 1 января 2020 года).
Задачи развития Арктической зоны принципиально не изменились с 2013 года. Это развитие науки и технологийв интересах освоения Арктики, комплексное социально-экономическое развитие, формирование энергетической, транспортной и информационно-телекоммуникационной инфраструктуры, обеспечение экологической безопасности. Но если в 2013 году приходилось начинать с нуля, то сегодня предстоит развивать достигнутое. Новая Стратегия предполагает модернизацию первичного звена здравоохранения в Арктическом регионе, развтие высокотехнологичной медицинской помощи. В документе говорится о повышении доступности общего и дополнительного образования, формировании современной городской среды, о государственной поддержке жилищного строительства, ликвидации ущерба окружающей среде Арктики, о необходимости инвестиций в российский Север, о разведке и разработке новых месторождений, создании новых и модернизации действующих предприятий, портов, о развитии наукоемких и высокотехнологичных производств.
По итогам экспертных мероприятий ВЭО России, в том числе научного форума «Стратегия для России», сформирован доклад, содержащий предложения экспертов ВЭО России по восстановлению экономики. Журнал «Вольная экономика» поговорил с авторами доклада Абелом Аганбегяном, Александром Шировым и Борисом Порфирьевым и выяснил, каким образом можно преодолеть текущий кризис, и какую одну из самых сложных задач необходимо решить одновременно с восстановлением экономики.
Борис Николаевич Порфирьев,
академик РАН, доктор экономических наук, профессор, научный руководитель Института народнохозяйственного прогнозирования РАН
– Социально-экономическое прогнозированиев эпоху пандемии – дело не очень благодарноев связи с серьезным влиянием форс-мажорных обстоятельств на прогнозные показатели.А какие вообще можно выделить нюансы такого прогнозирования и есть ли методики оценки их влияния?
– Строго говоря, пандемия как таковая социально-экономическому прогнозу не помеха. Если мы ведем речь о долгосрочном прогнозе, то он опирается на достаточно устойчивые тренды. Если же мы имеем в виду среднесрочный прогноз, то в нем необходимо учитывать и определенные риски развития, которые могут быть неожиданными.
– Какие, например?
– Простейший пример – так называемые «черные лебеди». С одной стороны, конечно, мы их не учтем, но та же самая пандемия, например, «черным лебедем» не является. Если мы с вами посмотрим ежегодные доклады ВОЗ, то она еще с 2008 года предупреждала, что нечто подобное может быть И призывала, в частности, увеличить инвестиции на здравоохранение.
Понятно, почему – есть долгосрочный тренд, который заключается в том, что и процессы экономического роста, и урбанизация влекут за собой рост давления человека на окружающую среду
и вмешательство в существование естественных эко-систем. А это меняет среду обитания человека. И тот же коронавирус, это феномен пересечения экологического и социального.
– Что конкретно привнесла пандемия в социально-экономический прогноз?
– Мощнейшую неопределенность, прежде всего. Во-первых, связанную с масштабом заболеваемости и смертности. Та статистика, которая публикуется, довольно честная, с одной стороны. Но есть данные оперативного штаба, например, а есть данные Росстата, при этом первые учитывают факт наличия коронавируса как таковой, а вторые – вклад корона- вирусного фактора в, к сожалению, летальном исходе.
Вопрос-то заключается в том, что если мы посмотрим данные обследований по миру, то число подтвержденных случаев в разы, а то и в десятки раз выше, чем сообщается постфактум. По России, если, правда, брать с поправкой на статистику Росстата, эти данные в 12 раз выше, в Индии – в 200 раз, в США – в 7 раз, в Швеции – в 17 раз. Что касается смертности, то разночтения тоже есть.
– И о чем такой разброс говорит?
– О том, что очень сложно прогнозировать кривые заболеваемости и смертности.
– Получается, что адекватного экономического прогноза с учетом таких «пандемийных» факторов выстроить нельзя?
– Есть еще момент, связанный с вакцинацией. С одной стороны вакцины были мгновенно разработаны, темпы разработки во всем мире превысили те, к которым мы привыкли, раза в четыре. Но распространение… По имеющимся данным, полностью удастся удовлетворить потребность в вакцине по наименее, прошу прощения за формулировку, развитым странам, к 2024 году. Та же Индия, например, закроет потребности к 2023 году, Россия, считается, к концу 2021 года.
Это, понимаете, тоже вносит неопределенность в прогноз. Ведь если есть вакцина, то мы можем открывать производство, наращивать динамику роста экономики. А если нет? Если взять общий показатель ВВП, то прогнозы, которые делались на разных уровнях развития пандемии, различались на проценты!
– Например?
– По мировому ВВП, разница в сценариях достигает 3-4 процентов, если брать за прогнозную точку 2023 год и оценивать различия между негативным и позитивным сценарием. По данным МВФ, допустим, разница меньше, в несколько процентных пунктов, но это тоже весьма ощутимо.
– И что получается в итоге?
– Что касается прогнозирования в эпоху пандемии, то нужно смотреть общий вектор экономической динамики. Потому что не надо забывать, что пандемия не только порождает отрицательную динамику, но создает спрос на продукцию целого ряда секторов, которые вносят позитивный вклад в динамику экономического роста. Финансовый сектор в России, например, на 7 процентов вырос. Прогнозы должны быть, и они будут. Пандемия также подлежит моделированию и эти модели можно встроить в расчеты.
– В докладе с предложениями экспертов ВЭО по восстановлению экономики говорится, что крайне важно повышение уровня и качества жизни народов России. Какими конкретно должны быть эти уровень и качество?
– С одной стороны, уровень жизни, это показатель объективно оцениваемый. Мы можем использовать набор показателей, которые прежде всего увязаны с располагаемыми доходами населения. Ясно, что если говорить об уровне жизни, то мы будем ориентироваться, допустим, на страны Европы. Второй важнейший момент – рост уровня жизни. Людям очень важно почувствовать, что их уровень жизни растет. Скажем, уровень жизни в Китае пока остается ниже, чем в России, но за последние годы люди увидели, что их уровень жизни вырос и это чрезвычайно важно.
– С уровнем, получается, более-менее понятно. А что с качеством?
– Здесь все гораздо интереснее. Есть одна сторона, что качество жизни это, прежде всего, здоровье. Вторая сторона – набор услуг, которые человек полу- чает и которые удовлетворяют его ожидания. Это касается образования, рекреации, культурного досуга. И исключительную роль здесь играют уже субъективные оценки. То, что устраивает гражданина США, допустим, в России может восприниматься совершенно по-другому в силу разного менталитета и ценностей. А вот когда начинаются подробности, все становится гораздо интереснее.
– Дьявол в мелочах?
– Да, вы абсолютно правы. Очень принципиально оценивать уровень и качество жизни по субъективным оценкам удовлетворенности людей качественными характеристиками. Да, можно «условно» взять здоровье, можно использовать показатели минздрава РФ и ВОЗ, но качество – все-таки субъективная категория. Вы можете, опираясь на цифры, сказать человеку, что система здравоохранения отвечает нормам, а он, этот конкретный человек, сталкивается с другой ситуацией и не будет удовлетворен. Динамика, как и с уровнем жизни, в этом случае тоже имеет принципиальную роль. Человек должен чувствовать, что качество его жизни меняется.
– Получается, что качество жизни — наиболее субъективное понятие, а уровень уже относительно объективен?
– В экстремуме это, как говорят математики, действительно так. Но в целом да, качество жизни — наиболее субъективная сторона вопроса, но коллективно субъективная, то, что называется социологическим феноменом. А уровень — да, это более объективистский показатель.
Но в конечном счете измерение уровня жизни нужно для того, чтобы можно было оценить качество жизни. И президент России тоже говорит о том, что, конечно, хорошо, когда у вас показатели растут и цифры позитивные, но вы сделайте так, чтобы мне люди-то не жаловались! И это — правильный подход.
Широв Александр Александрович,
директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член-корреспондент РАН, доктор экономических наук
– Когда мы говорим о росте доходов населения, насколько быстро реализуемы те меры, которые озвучены в предложениях экспертов ВЭО России по восстановлению экономики?
– Что, во-первых, нужно понимать, что это меры не радикальные. На самом деле, в той или иной степени они прорабатывались правительством и в прошлом году, и сейчас дискуссия ведется.
Что касается введения таких мер, то это можно сделать, с одной стороны, быстро, а с другой, понятно, что у нас есть определенная логика бюджетного процесса, которая, по-хорошему, позволяет их реализовать за пределами 2021 года. Но при определенных условиях это можно сделать и раньше, так как тот объем средств, который требуется, например, на увеличение пособий по безработице и минимального уровня оплаты труда, в том числе в бюджетной сфере, это, с одной стороны, сотни миллиардов рублей, но с другой — не критически важная сумма. Более сложная история с повышением пенсий, так как там суммы более значительные, но и такой ресурс есть. Надо понимать, что, когда мы тратим таким образом деньги, мы их не выбрасываем, от них будет некий экономический эффект. Во-первых, он приведет к росту спроса. И, как мы видели по прошлому году, такого рода суммы во многом ушли на продукты питания, на фармацевтику и на ремонты, погашение долгов, то есть люди потратились совершенно рационально.
В результате это все приведет к инвестициям бизнеса, потому что он понимает, что нужно инвестировать тогда, когда есть спрос на его продукцию.
– Получается, что качество жизни — наиболее субъективное понятие, а уровень уже относительно объективен?
– Если говорить в логике тех, кто озвучивает такие опасения, то существует такой термин — разрыв выпуска. Он означает то увеличение производства, которое мы можем себе позволить без значимого влияния на динамику цен. Когда у вас рост производства не сопровождается возникновением избыточного спроса и не приводит к полной загрузке мощностей. Ведь рост цен и начинается тогда, когда производить уже «некуда». Сейчас понятно, что этих свободных мощностей выше крыши, потому что спрос упал по всем направлениям.
В прошлом году, кстати, федеральный бюджет увеличил свои расходы по сравнению с 2019 годом на 26,6 процента. Это колоссальный рост, но нарушение финансовой стабильности разве произошло? Нет! Вся ценовая драма, которая в том числе обсуждалась и у президента, связана не с нашими внутренними проблемами, а с тем, что происходило на внешних рынках, плюс то, что у нас возникает внутри страны в связи с курсообразованием. Процентов восемьдесят влияния на цены — извне. При этом резервы у нас такие, какие и были, а инфляция — в приемлемых рамках.
– Вот как раз по поводу резервов! Минфин России, стоит признать, достаточно тяжело расстаетсяс деньгами, предпочитая аккумулировать их в фондах типа ФНБ. Что требуется, помимо политической воли, для того чтобы наконец «распечатать кубышку»?
– Некоторый сдвиг в идеологии в этом направлении уже произошел. В прошлом году дефицит бюджета был профинансирован преимущественно за счет внутренних заимствований у отечественных банков. Это было разумно, так как дало возможность сохранить те самые резервы и развить внутренний финансовый рынок (чем больше мы выпускаем облигаций, тем этот рынок шире — и это хорошо).
С другой стороны, и тут как раз про идеологию, такое финансирование текущего дефицита означает, что мы пришли к моменту, когда делим расходы на текущий бюджет, который финансируется за счет текущих доходов и заимствований и на бюджет развития, который финансируется из ФНБ. И вся дискуссия сейчас разворачивается как раз по поводу того, а что, собственно, мы из ФНБ будем финансировать?
Логично, конечно, финансировать такие расходы, которые ведут к росту потенциала экономики в среднесрочной перспективе. Это крупные инвестпроекты. Можно было бы часть средств использовать для возвращения наших социальных долгов, но я думаю, что в приоритете будут именно крупные проекты.
И это правильно, так как доходы ФНБ — нерегулярные и зависят от конъюнктуры на мировых рынках. И тратить их, соответственно, нужно на нерегулярные расходы.
– Во сколько оценивается максимально необходимая сумма? Можно ли уже говорить о том, что она «принесет» отечественной экономике больше?
– Норма накоплений — это отношение, по сути, инвестиций к валовому внутреннему продукту, находится на уровне 21 процента в течение очень длительного промежутка времени. Для того чтобы перейти к более-менее устойчивому росту, она должна быть минимум 24–25 процентов. Исходим из того, что ВВП у нас около 100 триллионов рублей, и 3–4 процентных пункта — это как раз то, что мы должны нарастить в инвестициях.
Но мы же понимаем, что у нас инвестиции в основном за счет государственных ресурсов, при- мерно 20 процентов! Соответственно — 20 процентов от 3–4 триллионов: подсчитайте, сколько должно вложить государство, а остальное вложит бизнес. Суммы-то небольшие, в районе 1 триллиона рублей в год и даже меньше.
– И когда эта сумма принесет отечественной экономике дивиденды?
– Средний инвестиционный цикл у нас сейчас чуть больше трех лет. Если это государство, то мы имеем дело с крупными проектами, понятно, что он растягивается до 3–5 лет. Но ведь инвестиции приносят доход и когда они работают, так как возникает спрос на машины, оборудование, строительные работы.
– А сколько принесет вложенный 1 триллион рублей на таком временном горизонте?
– Государственные инвестиции у нас, например, идут в развитие инфраструктуры. Сама эта деятельность уже приносит 2 рубля дохода на вложенный 1 рубль. Кроме того, тот рубль, который вложен, тащит за собой инвестиции бизнеса в пропорции 1:4 или даже 1:7. И эти дополнительные 3–4 рубля продуцируют еще по два дополнительных рубля каждый. То есть в результате получается довольно существенный инвестиционный мультипликатор. По сути, как большой и сложный автомобиль, который, допустим, медленно разгоняется, но если он поехал, его уже трудно остановить. Главная проблема в том, как запустить этот инвестиционный цикл.
– А кто еще должен запустить его кроме государства?
– А больше действительно некому, в этом вся история и состоит! То, что государство инициирует свои- ми инвестициями, порождая спрос со стороны бизнеса, должно сопровождаться импульсом со стороны экономики. Бизнес должен видеть, что в экономике есть спрос на его продукцию.
Абел Гезевич Аганбегян,
академик РАН, доктор экономических наук, профессор
– Реформа собственности, финансовой системы, налоговая реформа, реформа управленияв регионах, возвращение к пятилетнему планированию — какие из этих видов реформ наиболее легко начать оперативно реализовывать?
– Прежде всего, в период кризиса я бы вообще не проводил никаких реформ. Повышение пенсий, пособий по безработице, зарплат — это не реформы, это восстановление потерянного уровня жизни, который был у нас в 2012 году. С того времени, кстати, реальные располагаемые доходы населения снизились к 2021 году почти на 15 процентов.
Чтобы на те же 15 процентов поднять доходы, недостаточно просто увеличить зарплаты или пособия. Необходимы «всероссийские меры», такие, например, как реорганизация долгов — сегодня в среднем на выплаты по кредитам тратится до 30 процентов зарплаты. Тем более, что банковская сфера, например, в кризис заработала больше всех.
– Получается, что все эти реформы должны быть начаты только тогда, когда восстановится как минимум покупательная способность населения?
– Не только восстановится! Реформы нужно начинать тогда, когда начнется значимый экономический рост. На 3–4 процента в год — минимум. Последний раз такие темпы наблюдались с 2010 по 2012 год.
– Каким образом можно его обеспечить?
– Прежде всего, от чего зависит экономический рост? Всего есть несколько драйверов. Главный — инвестиции в основной капитал. Если вы хотите под- няться, вам нужно начать массовое технологическое перевооружение базовых отраслей. В первую очередь машиностроения. В 2019 году все инвестиции такого рода составили 18 триллионов рублей, кстати.
Второй драйвер — рост экономики знаний. Потому что, если вы смените технологии, то вам нужны будут люди, которые будут владеть этими технологиями, управлять ими. И такие кадры необходимо готовить, формируя качество человеческого капитала через экономику знаний, через НИОКР, экономику образования, информационно-коммуникационные технологии. Что касается вложений в экономику знаний, то необходимый объем оценивается в 14–15 триллионов рублей на горизонте трех лет.
Нам нужно перейти к форсированному росту по этим двум направлениям!
– А сколько лет понадобится российской экономике для того, чтобы вернуться к таким темпам роста?
– Я думаю, что 2–3 года.
– Вы говорили о нескольких драйверах для роста…
– Третий в списке — жилищное строительство. Эта сфера обладает наибольшим мультипликативным эффектом. Если вы вводите больше жилья, то подключаете больше коммуникаций, больше вкладываете в инфраструктуру, в транспорт. Квартиры раскупаются, люди начинают платить по счетчикам. Весь комплекс, который начинает развиваться, когда вы начинаете двигать жилищное строительство, даст хороший прирост. Если вы увеличите ввод жилья на 10 процентов, то валовый продукт от этого вырастет на 2 процента в год. И это сделать очень легко!
– А почему тогда не делается до сих пор?
– Потому что мы не тратим деньги, а почему-то их копим. С 2017 года по август 2020-го мы потратили порядка 15 триллионов рублей на покупку иностранной валюты и золота. А сумма, необходимая для годового прироста по 10–15 процентов инвестиций и экономики знаний, оценивается в 5 триллионов. То есть, можно было 3 года вкладывать деньги в эту область и у нас уже в 2019 году, например, был бы 3-процентный рост ВВП.
Мы сидим на сундуках с золотом. В августе 2020 года объем золотовалютных резервов впервые перешагнул отметку в 600 миллиардов долларов. Сейчас у нас резервов больше, чем у США, и больше, чем у Германии, Франции, Великобритании и Италии вместе взятых. И эта сумма нам ни при каких обстоятельствах не понадобится!
– А сколько понадобится?
– За последние 30 лет самая большая сумма, которую мы потратили на минимизацию экономических проблем, это 211 миллиардов в 2008–2009 годах из 597 миллиардов долларов, но тогда мы упали по ВВП на 8 процентов и на 11 процентов — в промышленности. Сейчас мы упали на 3 процента по валовому продукту и на 3 по промышленности. Безработица тогда тоже выросла больше.
Так вот, какой смысл сидеть на таких деньгах и не тратить их? Да что говорить, в кризисный 2020 год у нас бюджет исполнился с профицитом! Ни у одной страны в мире нет такого, чтобы в тяжелой ситуации в бюджете оставались деньги. Вы не кушаете, но у вас дома лежит 100 тысяч рублей. Какой в этом смысл?
– В докладе, содержащем предложения экспертов ВЭО России по восстановлению экономики, говорится о том, что «самое сложное и вместес тем главное дело — обеспечить сбережение (сохранность) российского народа». Что вы вкладываете в это понятие?
– Термин «сохранность народа» ввел еще Михаил Ломоносов в своей известной записке основателю Московского университета обер-камергеру и действительному тайному советнику Ивану Шувалову.
Сохранность народа России — цель государства и цель социально-экономического развития страны. Понятно, что сохранность народа напрямую зависима от уровня жизни.
Естественный, устойчивый рост населения — это и есть сохранность народа. Этот показатель мы пока не обеспечили, избыточная смертность в стране с апреля по 31 декабря прошлого года составила 358 тысяч человек, увеличившись сразу на 18 процентов. Конечно, сохранность включает в себя не только естественный прирост населения, но и продолжительность жизни. И рост смертности привел к тому, что на 1,5 года сократилась и продолжительность жизни — с 73,4 лет в 2019 году до 71,4 лет в 2020 году.
И это — самый главный убыток!
Это более важно, чем ВВП, более важно, чем промышленность, так как касается огромного числа семей. Ведь что значит, что умерло 360 тысяч человек? Из этого числа 60–65 процентов умерло мужчин, и в основном в трудоспособном возрасте — кормильцы семьи.
– А дальше что будет с этой динамикой?
– Уже в первом квартале 2021 года смертность увеличится до 400 тысяч человек. И в середине года может дойти до полумиллиона человек. И, к сожалению, я пока не вижу никакой серьезной государственной программы, целью которой было бы сокращение смертности, нет никакого плана. Да, средства массовой информации сообщают, что правительство сейчас работает над национальными целями. И я надеюсь, что в документах есть раздел, посвященный решению этой серьезнейшей проблемы — сокращению смертности населения страны.
– Для этого необходимы средства…
– Действительно, антикризисная программа и бюджет на 2021–2023 годы — заложены очень маленькие цифры. На антикризисную программу выделено немного, затраты на образование, например, снижаются, как и по целому ряду других важных статей.
При этом я не сомневаюсь, что правительство добавит средств. Потому что они составляли антикризисную программу и верстали бюджет тогда, когда вторая волна коронавируса только начиналась. И тогда не могло даже в страшном сне присниться, что максимумы второй волны втрое выше, а она сама оказалась вдвое продолжительнее, чем первая.
Ежегодное заседание Всемирного экономического форума в этом году планируется провести не в Давосе, а в Сингапуре. В качестве главной темы предложена «великая перезагрузка» — и мировой, и локальных экономик, и даже общественного устройства. Мировые лидеры призывают объединить усилия и ускорить структурные изменения, а экономисты полагают, что национальные ВВП вернутся к докризисным показателям роста не раньше 2022 года. Пока же мировые лидеры сверили свои часы в формате онлайн.
Великий перенос
Из-за пандемии коронавируса Всемирный экономический форум (ВЭФ) перенес свое ежегодное заседание. Пока планируется, что оно пройдет с 13 по 16 мая 2021 года в Сингапуре. В январе же представители мировой политической и деловой элиты обсудили наиболее острые проблемы в ходе дискуссий «Давосская повестка дня» — как все уже успели привыкнуть за прошедший год, в онлайн-формате. Стоит напомнить, что еще летом прошлого года основатель и бессменный глава ВЭФ Клаус Шваб обозначил в качестве главной темы форума «великую перезагрузку» капитализма. В своей книге, которая так и называется «Covid-19: великая перезагрузка», Шваб выразил обеспокоенность резким экономическим спадом и предрек, что кризис может стать самым сильным со времен Великой депрессии. Он предложил использовать пандемию как «“окно возможностей” для размышлений, решений и перезагрузки мира», в чем многие увидели угрозу передела этого самого мира в интересах узкой прослойки элит и транснациональных корпораций. Никаких конкретных мер, впрочем, Шваб в своей книге не описывает.
Ближе к датам форума, возможно, будет сформулирована другая тема, однако в фокусе внимания останется коронакризис. Генсек ООН Антониу Гутерриш уже назвал вызванное пандемией Covid-19 падение экономики «худшим за столетие». В прошлом году мировой ВВП потерял, по подсчетам ООН, 4,3% — в два раза больше, чем в кризис 2008 года. По мнению Гутерриша, в этом году экономика может перейти к устойчивому росту, но только если правительства, международные организации и общество объединят усилия и сосредоточатся на рациональном использовании ограниченных ресурсов, внедрении экологичных технологий, сохранении стабильности социальных систем.
Глава Европейского центробанка Кристин Лагард в ходе своего выступления на «Давосской повестке» отметила, что в этом году сохранится высокий уровень неопределенности, а восстановление экономики может затянуться из-за новой волны локдаунов в Европе. Она также говорила о необходимости создания «новой экономики», основанной на цифровизации и «зеленом» развитии. О неизбежности тотальной цифровизации говорит и Клаус Шваб — как в последней книге, так и на прежних давосских форумах. По его словам, четвертая промышленная революция кардинально изменит то, как мы работаем и общаемся друг с другом, и затронет все слои общества. В этом плане некоторых экспертов настораживает возможное обострение цифрового неравенства, которое только усугубит экономическое положение тех стран, где доступ к технологиям остается низким. В частности, на это в своем выступлении на «Давосской повестке — 2021» обратила внимание вице-председатель Mastercard Энн Кернс. По ее словам, необходимо устранить подобные барьеры для развивающихся экономик.
Как отмечается в январском докладе Всемирного банка, мировая экономика в 2021 году может вырасти на 4%, если начавшаяся вакцинация от коронавируса останется масштабной в течение всего года. Для восстановления экономики также необходимо снизить зависимость инвестиционной деятельности от государственных заимствований, говорится в документе. По словам главы Всемирного банка Дэвида Малпасса, политикам предстоит решать задачи внушительного масштаба в здравоохранении, бюджетной и денежно-кредитной политике, проводить структурные реформы.
Объединяя усилия
Риторика мировых лидеров в ходе «Давосской повестки» строилась вокруг необходимости совместного решения проблем, вызванных пандемией коронавируса, — экономических, политических, социальных. Активизировать международное стратегическое сотрудничество на макроэкономическом уровне призвал, в частности, председатель КНР Си Цзиньпин. Его выступление открыло программу онлайн-дискуссий, в чем некоторые экс- перты разглядели определенный символизм:
с Китая началась эпидемия коронавируса нового типа, Китай же первым начал восстанавливаться после нее. По некоторым оценкам, ВВП страны в этом году может вырасти более чем на 8% — для сравнения, экономика США, по прогнозам ФРС, прибавит вдвое меньше — 4,2%.
Недавно избранный президент США Джо Байден не участвовал в «Давосской повестке». Си Цзиньпин же в своей речи отметил, что мировое сообщество должно «проявить дальновидность» и оказывать поддержку развивающимся странам, а также предостерег от отстаивания какой-либо страной своих интересов в одностороннем порядке.
Нынешний кризис продемонстрировал, насколько все в мире взаимосвязаны и взаимозависимы, подчеркнула в своем выступлении канцлер Германии Ангела Меркель. «Изоляционизм — это неверный путь, — уверена канцлер. — Корона-кризис стал проверкой на прочность и показал наши сильные и слабые стороны. Над последними нужно поработать». Это, в частности, слабая цифровизация, недостаточная интеграция в цифровую среду систем здравоохранения и образования. Также в ходе пандемии были разорваны многие цепочки поставок, они оказались не очень прочными и должны быть пересмотрены, полагает Меркель. Она также подчеркнула необходимость обеспечить равный доступ к вакцине от коронавируса в условиях ограниченных ресурсов.
Президент России Владимир Путин в своем выступлении сравнил нынешнюю ситуацию в мире с 1930-ми годами и подчеркнул, что пандемия ускорила структурные изменения, предпосылки для которых были сформированы достаточно давно. «Абсолютно ясно, что мир не может идти по пути построения экономики, работающей на миллион человек и даже на «золотой миллиард». Это просто деструктивная позиция. <…> Если 20–30 лет назад проблему (восстановления экономики. — Прим. ред.) можно было бы решить за счет стимулирующей макроэкономической политики, то сегодня такие механизмы уже, по сути, исчерпали себя, не работают», — сказал российский лидер.
В нынешних условиях, по мнению Владимира Путина, невозможно стимулировать экономику за счет наращивания частного кредитования, а политика количественного смягчения «раздувает пузырь стоимости финансовых активов». В основе российской стратегии выхода из кризиса — создание условий для достойного и эффективного труда, успешного предпринимательства, цифровая трансформация как основа технологического уклада будущего всей страны, а не узкой группы компаний.
Главные риски 2021 года — инфекционные заболевания и экстремальные природные явления, связанные с изменением климата, отмечается в ежегодном докладе Всемирного экономического форума, опубликованном в январе. Особое беспокойство экспертов в перспективе ближайших 3–5 лет вызывают сбои в инфраструктуре информационных технологий, нестабильность цен, биржевые пузыри и долговой кризис. В долгосрочной перспективе основные риски ВЭФ связывает с оружием массового уничтожения, «враждебным технологическим прогрессом», коллапсом государств и утратой биоразнообразия.
Лучше прогнозов
Такая стратегия, как показывают цифры, уже приносит свои плоды. В прошлом году, пишет Bloomberg, российская экономика потеряла меньше, чем экономики других крупных стран. По данным Росстата, падение ВВП составило 3,1% — это самый большой спад с 2009 года, однако экономика США потеряла 3,5%, Германии — 5%, в Великобритании, по предварительным оценкам, спад составил 11,3%. Прогноз по России опрошенных Bloomberg экономистов предполагал, что падение составит 3,7%.
В Минэкономразвития РФ были настроены еще более пессимистично и ожидали спада на 3,9%. Причиной более позитивной динамики эксперты называют решение властей отказаться от второго локдауна осенью 2020 года,
а также принятые меры по поддержке экономики. Антикризисный пакет оценивается в 4 триллиона рублей, что составляет около 4% ВВП. В интервью Financial Times замминистра финансов РФ Владимир Колычев отмечал, что в 2020 году Россия увеличила правительственные расходы на 27%, благодаря чему экономика быстрее восстановилась в третьем квартале прошлого года.
Быстрее всех после кризиса восстанавливается Китай. В прошлом году ВВП страны вырос на 2,3%, Китай стал единственной крупной экономикой мира, показавшей рост. В этом году, по оценкам опрошенных Bloomberg экономистов, ВВП КНР может вырасти на 8,3%, в основном за счет серьезной поддержки внутреннего потребления.
В целом же мировой ВВП, по оценкам Международного валютного фонда, вырастет на 5,5%, хотя эксперты и называют этот прогноз в большой степени неопределенным. Как отмечала главный экономист МВФ Гита Гопинат, ускорить восстановление экономики могут прогресс в вакцинации и методах лечения коронавируса, а также дополни- тельные меры экономической поддержки. Среди факторов риска — медленные темпы вакцинации, новые мутации вируса и преждевременный отказ от мер поддержки.
Опрос, проведенный ACCA совместно с институтом IMA, показал, что большинство финансистов ожидают возвращения мирового ВВП к докризисным значениям не раньше 2022 года. «В 2021 году мы ожидаем увидеть восстановление, но насколько быстрое и когда произойдет стабилизация, сказать сложно. Старт позитивным изменениям, хоть и слабый, уже дан, и во многом дальнейшее развитие экономики будет зависеть от ситуации с Covid-19 масштабов вакцинации», — отметил главный экономист АССА Майкл Тейлор.
По мнению экономистов, быстрее восстановиться смогут те страны, которые смогут найти баланс между карантинными мерами и поддержанием экономической активности. Необходимо обеспечить масштабное вакцинирование и искать эффективные методы лечения коронавируса нового типа. Справиться с этими задачами в одиночку сложно, поэтому необходимость международной кооперации не оспаривается. Понадобится ли для этого «великая перезагрузка», мировые лидеры обсудят в мае.
Яков Миркин,
Сформирована Тайная директория общественного спасения. Так бабувисты сделали ставку на вооруженное восстание, и первая в истории коммунистическая программа, названная «Заговор равных», переводится в практическую плоскость. Во главе заговора стоял Франсуа-Ноэль Бабёф, принявший в честь знаменитого римского трибуна имя Гракх.
Государственная общеплановая комиссия при Совете труда и обороны РСФСР (Госплан РСФСР) была учреждена декретом Совнаркома РСФСР. Госплан РСФСР создавался «для разработки единого общегосударственного хозяйственного плана на основе одобренного VIII Съездом Советов плана электрификации и для общего наблюдения за осуществлением этого плана». Учреждение получило название Госплан СССР после создания СССР в 1922 году.
к 200-летию со дня рождения
Сергей Бодрунов,
Борис Николаевич Порфирьев,
Широв Александр Александрович,
Абел Гезевич Аганбегян,
