Александр Некипелов,
директор Московской школы экономики МГУ имени М.В. Ломоносова, академик РАН, вице-президент ВЭО России
Недавно мы слышали немало выступлений о перегреве экономики, о том, что сейчас началось ее охлаждение. Они, по-моему, основаны на неверной базовой трактовке. К сожалению, вопрос базовой трактовки и природы инфляции мало обсуждается. В условиях структурной перестройки экономики, как я понимаю, это вопрос на десятилетия, даже не на 5 и не на 7 лет. Структурная перестройка экономики с макроэкономической точки зрения аналогична шоку со стороны предложения. Когда происходит шок со стороны предложения, попытки противодействовать ему политикой со стороны спроса оказываются крайне дорогими. Они ведут к очень серьезному спаду производства при очень небольшом эффекте с точки зрения снижения инфляции.
Таким образом, если мы исходим из того, что наши задачи связаны с очень серьезной долгосрочной перестройкой структуры экономики, факторы, обеспечивающие достаточно высокий уровень инфляции, которые в этих условиях играют роль своеобразной смазки, будут действовать.
Смешно получается. Целое десятилетие доказывали, что в условиях высокой инфляции невозможен рост, но как только начался рост в условиях инфляции, стали говорить, что произошел перегрев экономики. Понятие перегрева, вообще говоря, ассоциируется не со структурными изменениями, не с изменениями в производстве, а с изменениями со стороны спроса. Приближение к потенциальному уровню выпуска, которое проявляется в том числе и в низком уровне безработицы и к чему стремятся, проводя ту или иную макроэкономическую политику, начинает рассматриваться как беда. Но дефицит рабочей силы, конечно, возникает, особенно по определенным направлениям, которые связаны с перестройкой в высокотехнологичных отраслях, в строительстве, поскольку это непосредственно связано с реструктуризацией.
Насчет высокой процентной ставки. Даже Президент говорил, что начинается замедление, хотя это еще был период, когда экономика достаточно благоприятно для нас реагировала. По идее, можно было ожидать того, что спад начнется значительно раньше. Центральный Банк постоянно делает ссылки о том, что ничего страшного для инвестиций не произойдет, что основные инвестиции делаются за счет средств предприятий.
Это очень странно слышать от людей, которые занимаются рыночной экономикой. В любом учебнике финансового менеджмента написано, что оборотный капитал не может быть более рентабельным, чем основной, потому что если это было бы так, то никто бы не занимался реальным производством. Почему мы считаем, что если у предприятия есть деньги, оно будет их инвестировать при более низкой отдаче, а не держать просто в тех или иных финансовых активах? Собственные деньги имеют точно такую же ценность, как и заемные, альтернативные. Поэтому все ссылки на то, что у предприятий есть деньги – это либо эксплуатация каких-то старых не очень рыночных представлений о том, как рационально вести хозяйство, либо просто основано на попытке ввести в заблуждение людей.
И последнее. Я глубоко убежден, что курс на реструктуризацию необходим, тут многое делается и еще много надо сделать. Конечно, есть вопрос, как жить в условиях инфляции, потому что высокая инфляция – это не очень большой подарок. Был опыт в 1970-х годах, когда возникли нефтяные шоки и начали развиваться методы адаптации к инфляции (в западных странах, естественно, потому что у Советского Союза такой проблемы не существовало). Там было много сделано в плане введения адаптированного к инфляции бухгалтерского учета, в плане налогообложения, адаптированного к инфляции, и так далее. И определенных успехов удалось достичь. Но тогда же выяснилось, что издержки инфляции – износ башмаков, изменение цен в меню, смена ценников и так далее – постепенно становились больше и больше из-за того, что в условиях, когда создаются такие механизмы адаптации к инфляции, бороться с ней перестают, и постепенно рост инфляции приводит к увеличению издержек, делая их весьма крупными.
Я на МАЭФ-2024 в своем докладе предложил достаточно необычную идею механизма адаптации к инфляции, связанного с некими преобразованиями в денежной сфере – формированием, условно говоря, рубля-актива наряду с обычным рублем, который обслуживает все текущие сделки. Суть заключается в том, что на основе той или иной корзины валют, которые более или менее отражают реальную инфляцию, создать такой рубль. Вначале можно подстроить эту корзину таким образом, чтобы рубль совпадал с оборотным рублем, а дальше неизбежно будет происходить отход рубля-актива от рубля расчетного. Но суть заключается в том, что Центральный Банк был бы вынужден и продавать, и покупать этот рубль по цене этого набора валют или товаров. То есть возник бы определенный обменный курс между этими двумя видами.
Соответственно, могли бы в этих условиях формироваться и срочные сделки на основе рубля с устойчивой покупательной способностью. Большой эффект, с моей точки зрения, мог бы быть и в плане внешних расчетов, и в плане еще более активного использования рубля в этих расчетах, потому что для тех, кто экспортирует к нам продукцию, появилась бы возможность сохранять стоимость за счет приобретения таких рублей, и потом могли бы быть созданы механизмы их продажи в том числе и в недружественных странах, передачи этих рублей для импорта уже тем, кто заинтересован, и так далее.
Сейчас же, смотрите, какая ситуация. Где санкции очень сильно сейчас сказываются, судя по статистике экспорта и импорта? У нас за 9 месяцев – колоссальный актив торгового баланса: 287 миллиардов – экспорт, и на 100 миллиардов меньше импорт. Это колоссальный актив! Понятно, что это не весь текущий баланс, но тем не менее. И в этот же период происходит обрушение курса рубля. И в этот же период мы говорим о том, что у нас сокращается отток капитала. Как чисто теоретически это может происходить? Это может происходить только если эти данные об экспорте и импорте – данные о поставках, а не данные о средствах, которые поступили в страну. То есть экспорт значительно больше по стоимостному выражению, чем деньги, поступившие в оплату экспорта. Это один возможный вариант. Другой варинта – начинается уход в валюту, но теперь уже в ту, в которой осуществляется торговля со стороны наших экономических агентов. Это то же самое, что экспорт капитала, вывоз капитала. Вложение в иностранную валюту – это, конечно, не покупка яхт, но с точки зрения макроэкономической это одно и то же.
Мне кажется, очень важно зафиксировать, что попытка борьбы с инфляцией не является достаточно оправданной в условиях, когда существует избыточный спрос, когда страна живет в условиях структурной перестройки. Это наносит большой вред. Во-первых, нужно признать, что инфляция до 10% – не катастрофа. Во-вторых, создать условия для максимальной адаптации к этой инфляции. Мне кажется, в этом направлении нужно действовать.
Из выступления на совете экспертов ВЭО России и «Российской газеты»
