Природу спасёт марксизм?

Продолжаем разговор о роли финансового капитала в развитии современной экономики, начатый С.Д. Бодруновым в № 7 «ВЭ». Среди материалов, полученных редакцией журна­ла, тему поддержал профессор Университета Париж X Жак Биде.

Жак Биде,
профессор Университета Париж X — Нантер

Александр Бузгалин,
вице-президент ВЭО России, заслужен­ный профессор МГУ им. М.В. Ломоносова. д. э. н., профессор

Бузгалин: Я знаю, что вы много занимались вопросами развития марксизма, много лет были главным редактором журнала «Актуальный Маркс». Как на ваш взгляд — устарел ли марксизм сегодня, на какие вопросы сегодня он может отве­тить? Например, нужен ли марксизм сегодня для исследования экономических и социальных проблем, в частности, бедности и неравенства? Быть может, он, на Ваш взгляд, более важен для исследования других вопросов?

Биде: Да, Вы затронули очень важные проблемы, для исследования которых важен марксизм, но я хотел бы подчеркнуть его значение для анализа другого вопроса — экологического. Я бы сказал, что главное сегодня — экология. Главный вопрос в том, что человечество развивается и впереди мая­чит экологический кризис. Маркс для меня — эко­логический мыслитель номер один. Потому что он очень четко указал, что у капитализма лишь одна цель — прибыль, что бы там ни случилось с челове­ком или природой. Никто не выразил этого яснее. Единственная цель капитализма — прибыль. И вот сегодня Маркс опять становится актуален, и людям это понятно. Раньше Маркс был более труден для восприятия. Конечно же, касался он и этих вопросов, но это не было столь заметным, столь прозрачным. Ведь многие люди считали, что хоть капитализм и не предмет для восхищения, он тем не менее лучшее из всех зол. Здесь речь идет не только о капитализме и погоне за прибылью, но еще и о войне, которая создает ужасные проблемы для экологии. Поскольку во время войны, да и после войны, слишком много всего уничтожает­ся. И разумеется, война во многом связана с капи­тализмом. Ведь сейчас, когда богатые страны воюют со странами бедными, то эти войны между странами по большому счету идут за эксплуатацию ресурсов. Капитализм всегда существует бок о бок с империализмом, нам это давно известно. Но сегодня нельзя говорить просто об империализме. Имеет место полицентричный империализм. Есть мировая система, и есть периферийные подсисте­мы. Это умножает количество вооружений, а все эти вооружения несут разрушение на всех стадиях производства, даже если они не используются. И вот, по разным причинам, Маркс вновь актуален.

Бузгалин: Спасибо. Еще вопрос. Идут споры о бедности, о социальной поляризации и т. п. Социальная поляризация, пропасть между бедны­ми и богатыми, социально-экономическое неравен­ство. Это важные вопросы или не очень важные?

Биде: Все это типичные марксистские вопросы.

Бузгалин: Да. Поэтому я их и задаю.

Биде: Этот вопрос остается весьма важным. Сегодня он приобрел новый оттенок, новый пафос. Ведь хорошо известно — богатые стали богаче, а бедные — беднее. Ширится бедность, и в странах, где при социализме и социалистах были построены социальные институты, все эти социальные инсти­туты находятся под угрозой. Я не говорю о России. Я знаю, что старый советский строй имел много проблем, но этот строй имел очевидную социаль­ную направленность. По крайней мере, была идея о создании комплексной системы социального здравоохранения, образования и т. д. Но, как мы знаем, в постсоветской России все это было разру­шено. В Западной Европе все так же. Может быть в России об этом не очень хорошо знают, но вчера, например, Шон Сэйерс интересно рассказывал об уничтожении остатков социальной системы в Англии, системы здравоохранения, системы боль­ниц, которая была создана после Второй мировой войны. Ее путем приватизации уничтожила Маргарет Тэтчер. Вот и во Франции мы это день за днем наблюдаем при Макроне, политике, который, по его словам, не принадлежал ни к правым, ни к левым, а фактически оказался крайне правым. В культурном плане он либерал, современный и открытый политик, а в плане экономическом — отъявленный реакционер. Он уничтожает систему строительства народного жилья. Сейчас проходит большая забастовка железнодорожников. В настоящее время железные дороги принадлежат государ­ству, и для этого есть веские причины. А он настой­чиво выступает за их приватизацию. Зачем приватизировать? В этих акциях протеста, если их рассматривать как социальный институт, есть возможность организации людей в оппозицию по отношению к капитализму. Хорошая, нормальная возможность. Забастовка продолжалась один месяц. И профсоюзами объявлены еще две. Бастуют не каждый день, но по два дня из пяти, чтобы бастующие контактировали с пассажирами и могли вести агитацию. Это непросто, так как по телевидению им высказываться не дают, а другие люди, да и журналисты, не спешат признавать, что капиталистическая система никуда не годится. У нас есть сильный профсоюз, Генеральная конфе­дерация труда, с марксистским уклоном, они очень упорно проводят свою линию. Борьба продолжает­ся. Но хотелось бы иметь хоть какой-нибудь резуль­тат. Вот взять забастовку в «Эйр Франс». Эта компа­ния уже не государственная, а лишь частично государственная. Бастуют уже месяц, только там вопрос больше идет о зарплате, потому что зарпла­та не менялась уже шесть лет, а стоимость жизни растет на 2% каждый год. И вот у них крупная заба­стовка. Руководитель «Эйр Франс» организовал референдум среди работников. Он был уверен в победе, поскольку во всех газетах и по телевиде­нию говорили, что бастует промарксистски настроенное меньшинство. Но он тем не менее про­играл. Вчера всем на удивление оказалось, что он набрал лишь 44% голосов в свою поддержку. Большая победа! И очень ко времени, она может дать надежду бастующим железнодорожникам. Марксизм присутствует и в университетских кру­гах, большой интерес к марксизму в университете. У меня на кафедре философии группа студентов пишет диссертации по марксизму. Есть уже два док­тора наук по этой тематике. Они работали над диссертацией по 4–6 лет, так что не такая уж это моло­дежь, лет по 25–26 на момент защиты. Растет смена. 20 лет я руководил журналом «Актуальный Маркс». Теперь там сменилось третье поколение, а я ушел в отставку после 20 лет работы. Пришел другой на 20 лет, и теперь там четвертое поколение. Прошло уже 35 лет. Потом придет следующее поколение. Сейчас редакторам по 30 лет. Но они уже полноценные профессора, очень толко­вые. С ними работает множество студентов. Так что ситуация в Европе (я говорю о марксизме) не такая уж плохая. Хотя политическая ситуация незавид­ная, потому что во Франции примерно 20% населе­ния имеют леворадикальные взгляды. Таков был рейтинг коммунистической партии, теперь влия­ние коммунистической партии ослабло, ее рейтинг упал до 5%, но еще 15% населения в какой-то мере настроено радикально. Но мы изолированы, поскольку большинство социалистов состоят в услужении у неокапитализма. Но еще не все потеряно.