На международном Московском академическом экономическом форуме ученые и эксперты-практики представили свое видение путей достижения национальных целей развития России, обсудили вопросы будущего экономического и социального устройства нашей страны и мира. Россия находится на траектории, путь по которой невозможен без упора на фундаментальную науку. Тому, как двигаться по этой траектории, были посвящены доклады МАЭФ-2021, в третий раз организованного Российской академией наук, Вольным экономическим обществом России
и Международным Союзом экономистов.
Поиск ориентиров
Главный вывод из ситуации, созданной пандемией коронавируса, в том, что именно наука стала авангардом в борьбе с кризисом во всех проявлениях, предложив быстрые решения в медицине, технологиях, управлении и экономике, отметил в своем выступлении Сопредседатель МАЭФ, президент РАН академик Александр Сергеев. По его мнению, пандемия преподала урок и важности развития фундаментальной науки, и международного сотрудничества, и способности быстро внедрять научные разработки в производство.
При этом, как отметил Сергеев, финансирование науки в России несоизмеримо с большинством развитых стран: 1,1% ВВП против 2, 3 и даже 4%.
«Нельзя сказать, что у нас вообще нет успехов в инновациях. У нас действуют отдельные иннова- ционные экосистемы. Есть Сколково, есть НТИ, НОЦ, НТЦ. Но если говорить в целом, то инновационной экономической системы нет»,— считает академик.
А. Сергеев привел пример США, где пересматривают политику инновационного развития. На ближайшие пять лет в Новом Свете предлагают увеличить приблизительно на 100 млрд долларов финансирование связи, интерфейса между наукой и технологиями. Так, финансирование National Science Foundation, которое сейчас получает 8 млрд долларов в год, повысится 2,5–3 раза и, в частности, приведет к организации директората технологий и инноваций.
Академик напомнил, что все те страны, с которыми мы хотим конкурировать, научились быстро брать новые знания из науки, получать сверхприбыль и реинвестировать в науку. У нас такая же задача: запустить эту обратную связь через инновационные компании.
Пакетные решения о поддержке и стимулировании должны приниматься не только для IT-сектора, но для всех направлений науки. Это и биотехнологии, и искусственный интеллект, и эффективная энергетика, и новая минерально-сырьевая база.
Зеленый вызов
Борис Порфирьев,
научный руководитель ИНП РАН, академик РАН
— И в дискурсе, и в стратегиях на первое место вынесен не экологический, а климатический фактор, вопрос снижения климатических рисков, вопрос низкоуглеродной экономики. Именно эти темы доминируют сегодня в международных отношениях. Уже на протяжении десяти лет климатическая проблема выносится на первое место в качестве основного риска, а остальные риски недооцениваются. Наиболее яркий пример провала такого рода — пандемия. Проблема, с нашей точки зрения, состоит не в достижении нулевой эмиссии. Опыт 90-х годов и пандемии показывает, что сократить эти эмиссии не проблема, вопрос — какой ценой. Реальная проблема в модернизации экономики, без которой недостижим динамичный инклюзивный экономический рост. Кстати, одна из ключевых национальных целей нашего развития. Без этого невозможно и улучшение качества жизни. То, о чем мы говорили, это главный пакет национальных целей развития, о котором речь шла выше.
Сопредседатель МАЭФ Сергей Бодрунов, президент Вольного экономического общества России, президент Международного Союза экономистов назвал основные направления стратегического развития, которые, как ему представляется, должны стать ориентиром для власти. Это человекоориентированная социальная модель развития; переход от отставания в научно-технологическом процессе к лидерству; поддержка фундаментальной науки; экологически ориентированное развитие; новая модель пространственного развития; развитие гражданского общества и человека высокой культуры.
Важно, прежде чем вырабатывать и применять конкретные меры, рыночные или административные, определиться с моделью развития, считает Борис Титов, уполномоченный при Президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей.
До сегодняшнего дня страна жила за счет экспорта нефти, сырьевых товаров. Доходы, которые мы получали от этого, распределялись внутри страны, и это создавало спрос на внутреннем рынке, сюда шли инвестиции, иностранные и российские. Это были инвестиции прежде всего в неторгуемые отрасли, где нет конкуренции с импортом. Перспективы этой модели очень сомнительные, и связано это с ценами на нефть и структурными проблемами, которые накопились в экономике.
«Мы считаем, что нужна новая модель, и эта модель должна прежде всего ориентироваться не на экспорт ресурсов, а на конкуренцию на внутреннем рынке, создание большого количества субъектов внутреннего рынка, которые будут конкурировать между собой, развивать частную инициативу. Это модель нормальной рыночной экономики, где частный сегмент был бы превалирующим», — сказал Титов.
Государственная политика
Могли бы мы развиваться как Китай? Что нам мешало сделать такой же экономический рывок?
Академик Сергей Глазьев, член Коллегии (министр) по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), дает положительный ответ на эти вопросы и призывает обратить внимание на, казалось бы, очевидные вещи. Глазьев напомнил в своем выступлении на МАЭФ, что фундаментальным инструментом финансирования экономического рывка являются инвестиции, а источником финансирования инвестиций являются кредиты. В Китае производство выросло в восемь раз, но при этом в 13 раз увеличился объем инвестиций и в 16 раз — кредитование.
«Мы можем выйти на те же темпы роста, которые наблюдаются в Китае и Индии, около 8% в год. Но темпы роста инвестиций должны быть в два раза больше. И мы должны наращивать инвестиции с темпом не менее 15–16, а лучше 20% в год. Разумеется, вся эта стратегия должна быть реализована в системе стратегического планирования, частью которой должна стать денежно-кредитная политика», — отметил Глазьев.
Академик Александр Некипелов, директор Московской школы экономики МГУ
им. М.В. Ломоносова, подчеркнул, что применительно к финансовой политике необходимо определиться с тем, что первично при ее формировании: макро- или микроэкономические соображения. Сегодня дело обстоит таким образом, что власть отталкивается от объема расходов, которые она считает приемлемыми, а потом уже распределяет средства. Объем этих расходов является, по мировым меркам, не очень большим.
Кроме того, по мнению Некипелова, нет разумного компромисса между задачами роста и финансовой устойчивостью. Академик считает, что уже давно нужно признать, что нельзя ограничивать функции денежного регулятора достижением исключительно целевых показателей, относящихся к монетарной сфере.
«Полагаю, что следует официально отказаться от свободного и перейти к режиму регулируемого плавания рубля. Такая мера существенно снизит степень неопределенности для экономических агентов при принятии решений. Применительно к этому валютному режиму следует адаптировать и величину валютных резервов, которая обеспечивает поддержание курсов в желаемых границах и противодействует спекулятивным атакам на рубль. Одновременно для повышения финансовой устойчивости было бы важно ввести экономические меры, нацеленные на снижение волатильности трансграничных потоков краткосрочного капитала. Помимо прочего, эти меры содействовали бы и сокращению величины валютных резервов, необходимых для поддержания желаемого уровня валютного курса»,— считает Александр Некипелов.
Как полагает ученый, реализация предлагаемых мер позволила бы возвратить Центральному банку функции денежного регулятора, которые сейчас фактически реализует Минфин, а также провести четкое разграничение валютных резервов Центрального банка и Минфина.
Академик Валерий Крюков, директор Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения РАН, актуализировал вопросы территориального развития. Он заявил, что сейчас в этой области важно определить структурно-определяющие проекты, чем и занимается его институт. В числе таких проектов так называемая «Металлургия плюс» и проект Южно-Сибирской конурбации. Дело в том, что города Сибири, начиная от Тюмени и заканчивая Хабаровском, почти полностью не участвуют в реализации проектов в минерально-сырьевом и ресурсном секторах, не являются поставщиками оборудования.
Андрей Клепач, главный экономист ВЭБ.РФ, подчеркнул, что, несмотря на все принятые меры, даже в 2024 году у нас реальные доходы населения будут на два с лишним процента ниже, чем в 2013-м. Таким образом, общий период спада тяжелее
с точки зрения динамики, чем 1990-е годы. Как заявил экономист, если экономика не работает на благосостояние людей, она обречена и не конкурентоспособна.
«Социальная ценность — это не только доходы, это уровень доверия в обществе, это реализация принципов справедливости, отход от огромного социального неравенства в соединении с технологическим рывком, который требует проектного управления. Сейчас Россия по индикатору уровня жизни ООН стоит на 52-м месте, но при разумной организации мы вполне можем войти в десятку»,— считает Клепач.
Александр Широв, директор Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН, член-корреспондент РАН рассказал, что в России снижаются как реальные располагаемые денежные доходы населения, так и номинальные подушевые доходы в долларах США. А это представляет собой проблему не просто социальную, но и макроэкономическую, потому что наша экономика становится менее привлекательной не только для внешних и внутренних инвесторов, но и для граждан, которые в ней работают. Сложилась ситуация, при которой даже самая богатая десятая доходная группа населения тратит на продовольствие существенно больше, чем сопоставимые группы по доходам в восточноевропейских странах. Цены на первичные продукты растут быстрее, чем на любую остальную продукцию.
«Рост цен производителей, который мы сейчас видим, который существенно опережает параметры инфляции,— это же результат того, что мы имеем одновременно в экономике экспортный паритет, бюджетное правило, которое сдерживает укрепление курса рубля, и инфляционное таргетирование. Если мы в этом треугольнике уберем любой элемент, то ситуация станет управляемой. Но мы этого не делаем и вынуждены регулировать ситуацию за счет административных мер», — отмечает Широв.
Главный вывод, по мнению ученого, в том, что наша экономическая политика недостаточно гибкая.
Биоэкономика
Владимир Попов,
научный руководитель ФИЦ «Фундаментальные основы биотехнологии» РАН, академик РАН
– Биоэкономика — это экономика, в которой биотехнология обеспечивает значительную часть материального производства. Оптимизм в отношении развития этой экономики связан с тем, что буквально за последние 10–15 лет был совершен огромный скачок. Мы научились читать книгу жизни по геномам довольно бегло и довольно недорого, мы умеем писать эту книгу, то есть собирать геномы. Появилось такое направление, как метаболическая инженерия, когда вы можете перепрограммировать организм и заставить его делать то, что он совершенно не делает в физиологических условиях. При этом я позволю себе заявить, что биотехнологической промышленности в России не существует. Я не очень понимаю, как мы без этого создадим новый технологический уклад. Отставание в этой области чревато проблемами национальной безопасности. Нам необходим в стране программный документ высокого уровня, определяющий развитие биотехнологии и биоэкономики.
На международной арене
Наиболее вероятный сценарий будущего миропорядка — это новая биполярность, где одним полюсом станет связка Москва — Пекин, другим — Вашингтон, а биполярный мир всегда был связан с ростом мелких и крупных региональных конфликтов. С этого тезиса начал анализ вероятных сценариев мирового развития академик РАН Александр Дынкин, президент Института мировой экономики и международных отношений имени Е. М. Примакова РАН.
Московский академический экономический форум
26-27 мая 2021 года
8497 участников из 32 стран мира:
3500 участников — 63 региональные площадки МАЭФ в 41 субъекте РФ
2970 участников — пленарное заседание МАЭФ в РАН:
510 участников — офлайн формат; 2460 участников — онлайн формат
2027 участников — пленарные конференции МАЭФ
(на площадках Финансового университета, РЭУ им. Г. В. Плеханова, МГУ им.М. В. Ломоносова, МАИ, ВИАПИ им. А. А. Никонова, офлайн и онлайн формат)
Но возможен и другой сценарий, в котором мир может сохранить полицентричную архитектуру, но для этого необходимы ответственные усилия разных стран.
«Отдельные признаки этого просматриваются. Сдвинулась американская позиция по стратегической стабильности. Заметны признаки ослабления торговой войны Китая и США. Я думаю, что нельзя исключать расширение Совета безопасности ООН либо превращение группы G20 в новый Совет безопасности. Если это произойдет, конечно, возникнут возможности для какого-то поиска путей выхода из региональных конфликтов»,— сказал академик Дынкин.
По мнению ученого, сейчас ключевая проблема — плоский взгляд на мировую динамику, в котором мир принято делить на демократию и авторитарные страны.
«Мы постоянно говорим нашим партнерам, что важно признать историчность и неизбежность национальных социально-политических моделей. Как известно, разнообразие снижает энтропию, а идеологическая унификация, по принципу стран мировой системы социализма или либерально-демократического капитализма, провалились. Это отнюдь не повод разочаровываться в тех или иных идеалах, но я думаю, что нельзя не признать тот факт, что гетерогенность в очередной раз оказалась устойчивее гомогенности»,— заключил Дынкин.
Директор и главный профессор Исследовательского центра социально-экономического развития Китайской академии общественных наук Чен Энфу добавил, что в результате доминирования политики либераль- ного капитализма мир захватила эпидемия экономических, финансовых, бюджетных, социальных и экологических кризисов. Все эти кризисы усугубляются социальными противоречиями, проблемами имущественного неравенства. Но система не ответила на эти вызовы, а напротив, это привело к появлению капитализма в его нынешнем виде, еще более монополистического, хищнического, гегемоничного, жульнического, паразитического, загнивающего и отмирающего.
Джеймс Кеннет Гэлбрейт, профессор Техасского университета, рассказал, в связи с этим, о проблемах, с которыми столкнулись США во время пандемии: это хрупкость системы, где большая часть экономики основана на обслуживании, и уязвимость глобально ориентированного бизнеса к падению спроса. Это касается и информационных технологий, где глобальный спрос очень важен, причем эти сектора не могут мобилизоваться внутренним спросом, и если нет глобального спроса, то возникает серьезнейшая проблема.
«Еще одна из ключевых проблем связана с центральными городскими районами, которые испытали деградацию, что повлияло на состояние инфраструктуры и на качество. Это уже не вопрос чистого рынка, а вопрос качества жизни, падение которого бьет по людям, что углубляет остроту всех проблем в США»,— сказал Гэлбрейт.
Альберт Бахтизин, директор Центрального экономико-математического института РАН, член-корреспондент РАН, напомнил, что Россия находится в удручающем положении по многим важным международным индексам: например, на 43-м месте по индексу цифровой конкурентоспособности. Тормозом этого процесса чаще всего называется недостаток финансирования, недостаток компетенций, консервативность приятия новых технологий и угроза информационной безопасности. Бахтизин также рассказал об индексе ЦЭМИ РАН и ФСО, который называется индексом национальной безопасности, рассчитывается для всех 193 стран — членов ООН и включает в себя множество показателей в шести тематических блоках: ресурсы, население, труд, экономика, вооруженные силы, наука, инновации. Результаты затем распределяются на душу населения. Так вот, Россия находится на 12-м месте, хотя до введения санкций была на 10-м.
«Две страны, которые забирают на себя более 30% совокупного потенциала всего мира — это США и Китай», — добавил Бахтизин.
