Как климатические изменения отразятся на российской экономике и насколько актуальна климатическая повестка в текущей ситуации масштабного геоэкономического кризиса, обсудили директор, вице-президент ВЭО России Маргарита Ратникова и научный руководитель Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, академик РАН Борис Порфирьев.
Ратникова: Последние полтора века каждое последующее десятилетие теплее предыдущего. Происходят серьезные климатические изменения, и это та реальность, в которой мы живем. В Докладе Межправительственной группы экспертов по изменению климата говорится, что масштабы социально-экономических последствий, связанных с климатическими изменениями, будут нарастать. Очевидно, что эта тенденция не может обойти стороной и Россию. Как вы оцениваете потенциальный ущерб от климатических рисков для российской экономики. И какие, на ваш взгляд, сектора российской экономики наиболее уязвимы к климатическим изменениям?
По материалам программы «Дом Э», эфир программы 21 июня 2022 г.
Порфирьев: Межправительственная группа экспертов по изменению климата – действительно авторитетное научное экспертное сообщество, которое уже на протяжении 30 лет издает доклады. Новый доклад – это три тома документации, которые сейчас готовятся к окончательной редакции. Опубликованы и комментируются пока их предварительные версии, но так называемое резюме для политиков уже доступно и активно обсуждается. И, действительно, в докладе подчеркивается, что глобальное потепление является, скажем так, ведущим трендом. Но не единственным. Помимо этого, есть изменения режима осадков, ветровых нагрузок, и целый ряд других эффектов. Последние десятилетия являются самыми теплыми за всю историю наблюдений, и что самое тревожное задача, которая была поставлена Парижским соглашением, по не превышению 2-х градусов потепления по сравнению с доиндустриальной эпохой к 2100 году пока не выполняется. И мировая экономика, и все международное сообщество отстают от нужных темпов.
Наиболее уязвимыми секторами экономики оказываются те отрасли и те виды экономической деятельности, которые теснее всего связаны с природно-климатическими условиями. Это так называемые отрасли первичного сектора экономики. То есть, сельское хозяйство, лесное хозяйство, водное хозяйство. Это туризм. Под влиянием глобального потепления будут происходить определенные изменения, прежде всего, на наших северах – это протаивание многолетних мерзлых грунтов. И, конечно, зимники, трубопроводный транспорт будут находиться под риском.
Каков будет ущерб? На сегодняшний день, в том числе по нашим оценкам, совокупный ущерб от изменений климата оценивается примерно в 0,5% ВВП. Это, что называется, средняя температура по больнице. Если брать отдельные регионы, размер этого ущерба может превышать 1% ВВП. Это 2-3% ВВП, а в отдельных случаях – 4%.
Если говорить о перспективе, то, по оценкам ИНП РАН и Геофизической обсерватории в Санкт-Петербурге, эти цифры к 2050-му году могут как минимум удвоиться. Что будет предоставлять серьезную нагрузку на экономику.
Климатические изменения уже сказываются на состоянии здоровья населения. Наиболее уязвимыми окажутся группы риска – это возрастные люди, дети, женщины в положении. Особое внимание нужно уделять, прежде всего, к ситуациям, которые связаны с так называемыми «волнами жары» и «волнами холода», то есть с внезапными экстремальными явлениями, частота которых и возможная глубина будут возрастать. Внимание к вопросам, связанным с климатическими изменениями, должно быть комплексное, интегральное. Следует правильно определять приоритеты, прежде всего, при принятии инвестиционных решений. В противном случае мы можем вместо лекарства получить ухудшение болезни.
Ратникова: Согласно Парижскому соглашению, ответом на вызовы, связанные с усугубляющимися социально-экономическими последствиями климатических изменений для населения и экономики, во всем мире и в России являются разработка и реализация, во-первых, стратегии социально-экономического развития с низким уровнем выбросов парниковых газов, во-вторых – планов адаптации. Насколько актуальна принятая в прошлом году российская стратегия, стратегии, принятые в других странах, да и климатическая повестка в целом – в условиях текущего геоэкономического кризиса? И более конкретно – до мер ли декарбонизации экономики сейчас в условиях беспрецедентного санкционного давления на нашу страну?
Порфирьев: Вы поставили очень объемные и сложные вопросы. Что касается стратегии социально-экономического развития с низким уровнем выбросов парниковых газов, страны действительно приступили к их разработке в соответствии с Парижским соглашением. На сегодняшний день, если мне память не изменяет, таких стран и соответствующих национальных стратегий – 47. Порядка 90% этих стратегий предусматривают достижение так называемой углеродной нейтральности к середине века. Большинство стран ориентируются на 2050 год, некоторые стратегии, как, например наша и китайская, – на 2060-й год. Индийская стратегия предусматривает обеспечение нулевых нетто-выбросов к 2065-му году. Есть страны, которые ориентируются на 2070-й год.
Вопрос, что можно достигнуть и за какие деньги? Ресурсы ограничены, важно их правильно распределять. Расчеты показывают, что даже выполнение этих стратегий, при всей их значимости, не обеспечит решение той задачи, которая поставлена в Парижском соглашении, то есть не превышение 2-х или, тем более, 1,5 градусов к концу века.
Затраты на эти стратегии достаточно значительные. Причем, как говорится, чем дальше в лес, тем суммы существеннее. По расчетам ИНП РАН, затраты на реализацию этих мероприятий, прежде всего на энергопереход, достигают в среднем около 7,5% мирового валового продукта. Конечно, эти оценки были сделаны до текущего геоэкономического кризиса, но, тем не менее, они задают порядок величин. При этом, нужно понимать, что фронтальные инвестиции будут заметно превышать эти цифры. По оценкам McKinsey, это примерно 9%. Расчеты показывают, что для европейской экономики расходы на энергопереход составят 6%, а для американской – 4,7%. Эти числа приемлемы. Тем не менее это приличная нагрузка на экономики. Для остальных экономик ситуация выглядит хуже. Если брать экономику России и стран СНГ, стран ближневосточных, то эта нагрузка превышает 20% ВВП. Это величина уже оказывается за пределами нормального экономического развития. Модельные расчеты, которые делались в нашем институте, показывают, что достижение углеродной нейтральности к 2050-му году обойдется российской экономике в 25% ВВП, потому что мы считали дополнительные издержки, связанные с налогообложением, к 2060-му – 21-22% ВВП.
Для Китая, который является главным эмитентом парниковых газов, нагрузка составляет около 5,5-6% ВВП. Но фронтальные инвестиции достаточно велики и нагрузка ощутима. Не случайно стратегия Китая ориентируется на 2060-й год, причем с существенными оговорками.
Важный вопрос, касающийся низкоуглеродной повестки, – насколько это сейчас актуально? Нынешний геоэкономический кризис, конечно, добавил проблем. Из-за кризисных явлений почти все страны вынуждены были скорректировать приоритеты развития, и темпы продвижения по низкоуглеродной повестке, естественно, замедлились. Но генеральное направление низкоуглеродной повестки осталось. Более того, западные экономики, которые пытаются уйти от зависимости от наших углеводородов, по сути дела, льют воду на мельницу низкоуглеродной повестки, и эта тема получает определенное ускорение. Дорогой ценой этот караван продолжает идти вперед.
Кризисы такого рода рано или поздно заканчиваются, либо затухают. Грубо говоря, горячая фаза переходит в позиционную. По моему глубокому убеждению, чем ближе к этой позиционной фазе, тем активнее климатическая повестка будет подниматься на щит ее адептами. А это, прежде всего, западные государства, недружественные страны. Они, безусловно, будут использовать этот рычаг. Не на поле боя, а на зеленом, если можно так выразиться, ковре. Это одна часть проблемы. Вторая – климатические изменения продолжаются, и последствия отражаются на нашей экономике. В России темпы потепления в среднем в два раза выше, чем общемировые, соответственно, воздействие на экономику сильнее. Поэтому для нас остается актуальной задача снижения этих рисков. Нужно сохранять наши активы – речь идет и о производственных активах, и о здоровье населения.
Итак, климатическая повестка остается. На мой взгляд, опасно отступать от ее генеральной линии. По двум причинам. Во-первых – это реальный вызов для нашей экономики, для устойчивого развития. Во-вторых – следует иметь ввиду международную повестку. Давление может усиливаться.
И в завершении – про адаптацию. На мой взгляд, это направление пока остается падчерицей климатической политики. В конце 2021 года на это в конце концов обратили внимание в ООН. Неслучайно конференция сторон, которая должно пройти в конце этого года в Шарм-аль-Шейхе, должна быть посвящена вопросам планирования и адаптации.
Для России адаптация особенно важна, учитывая нашу огромную территорию и специфику уязвимости к климатическим воздействиям как населения, так и производственных активов. У нас накоплен интересный опыт. Если в области планирования я бы не сказал, что мы впереди планеты всей, то наш корпоративный сектор уделяет адаптации серьезное внимание. Это, прежде всего, добывающие компании «Газпром», «Лукойл», «Роснефть».
После катастрофической жары 2010 года, когда мы потеряли почти 50 тысяч человек населения, 11 тысяч – только в Москве, были сделаны серьезные выводы. В городских планах предусмотрены соответствующие адаптационные меры. Хочется надеяться на то, что они не понадобятся, по крайней мере, в полном объеме. Потому что, какие бы усилия мы не предпринимали – климатические риски останутся с нами. По расчетам ООН, количество людей, которые будут испытывать стресс из-за волн жары, увеличится вдвое к 2050-му году. Сегодня это примерно 1,5 млрд человек, а будет – 3 млрд человек. Если говорить о «водном стрессе», то количество людей, которых это коснется, увеличится с 1,2 млрд до 2 млрд человек. Наконец, с волнами жары связаны риски лесных пожаров.
Резюмируя, тема адаптации исключительно важна. Она, безусловно, останется в повестке дня.
Несмотря на то, что мы сейчас переживаем известные трудности, продолжается активная работа по принятию Федеральной научно-климатической программы в области экологического развития и климатических изменений. Первый этап охватывает 2022 – 2024 годы, но, я думаю, учитывая вызовы, программа будет продлена. На нее выделено порядка 11 млрд рублей. По инициативе президента страны приняты так называемые важнейшие инновационные проекты государственного значения, приоритетные проекты. Их три. Два из них касаются вопросов климата. Первый – это создание систем высокоточного мониторинга, второй – проект по развитию экологичной и низкоуглеродной энергетики. В ближайшее время эти программы, я уверен, будут приняты и начнется активная работа.
Россия, безусловно, должна быть готова к тому, чтобы решать свои внутренние экологические проблемы, чтобы отвечать на вызовы, которые нам предъявит международное сообщество. А оно это сделает.