Сергей Глазьев,
министр по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии, вице-президент ВЭО России, вице-президент Международного Союза экономистов, академик РАН
(Выступление на Всероссийском экономическом собрании 11.11.2023)
Теория долгосрочного экономического развития, которую мы с коллегами в Академии наук уже давно развиваем, представляет этот процесс (развития) как смену технологических и мирохозяйственных укладов. Многим присутствующим известна такая своеобразная схема длинных циклов в развитии мировой экономики, которая делится на 2 части: смена технологических укладов в сфере производительных сил и смена мирохозяйственных укладов в сфере производственных отношений. В точном соответствии с нашими прогнозами произошел мировой финансовый кризис 2008 года, который стал рубежом для прекращения очередного жизненного цикла пятого по счёту технологического уклада. Началась длинноволновая депрессия, которая была нами предсказана, которая вылилась в так называемую великую стагнацию в западных странах. Несмотря на гигантские вливания денег, объем которых вырос в 4 раза, в этих странах экономика фактически топчется на месте, в то время как в другой части мира (Юго-Восточная Азия) идет быстрый экономический рост на новой длинной волне Кондратьева на основе нового технологического уклада.
Структура этого технологического уклада раскрыта, возможности роста понятны, и также понятно, что нужно делать в связи со сменой мирохозяйственных укладов. Меняется вся система управления, и мы видим, как в западном мире сложившаяся в ходе предыдущего мирохозяйственного уклада система управления никак не позволяет им обеспечить высокие темпы экономического роста, несмотря на гигантские, как я уже сказал, денежные вливания. На Востоке, в Юго-Восточной Азии сформирована принципиально новая система управления, ядро нового мирохозяйственного уклада, которое показывает свою высочайшую эффективность во внедрении передовых технологий и обеспечении современного экономического роста на новой длинной волне Кондратьева.
К сожалению, оправдался наш прогноз о том, что при смене мирохозяйственных укладов мир проходит через фазу мировой войны, на этот раз – мировой гибридной войны, которая нас, как и раньше, очень серьезно задела и материализовалась в событиях на Украине.
Что мы можем говорить о перспективах на сегодняшний день?
Из этой теории следует, что возможности для экономического роста меняются в зависимости от того, в какой фазе жизненного цикла технологического уклада находится передовая часть мировой экономики. Окно возможностей открывается в момент смены технологических укладов, когда передовые страны переживают депрессию в связи с перенакоплением капитала в производствах устаревшего экономического уклада, а страны догоняющие имеют возможность их обогнать, концентрируя ресурсы на прорывных направлениях нового технологического уклада.
Мы рассматриваем экономику как принципиально неравновесную систему, которая никогда не стремится, в сущности, к равновесию, но меняет свои аттракторы, и эти аттракторы сегодня уже видны. Мы видим, что производство нового технологического уклада прошло фазу рождения и вступило в экспоненциальную фазу роста. Это означает, что окно возможностей для экономического рывка захлопывается. Осталось совсем немного времени, когда передовые страны оседлают новую длинную волну Кондратьева и будут идти вперёд, нам придётся их только догонять, а догоняющее развитие, как вы знаете, малоперспективно, потому что лидеры получают интеллектуальную ренту за счет нашего отставания, мы расплачиваемся природной рентой и низкой оплатой труда, и лидеры все время уходят вперед.
Их можно обогнать как раз при смене технологических укладов. Мы об этом говорили много-много лет, но, как говорится: гром не грянет – мужик не перекрестится. В силу понятных обстоятельств мы вдруг вспомнили про технологический суверенитет. В ситуации, когда уже 60% нашей промышленности работает на импортном оборудовании, поставляемом в основном со стороны недружественных стран, мы задумались о том, что нам необходимо формировать свои технологические цепочки, но секрет технологического суверенитета именно как раз в создании базовых производств нового технологического уклада.
Я знаю, что наши коллеги – инженеры, физики, химики – сейчас в авральном режиме пытаются наверстать отставание, пытаются сформировать у нас технологии наноуровня, технологии биоинженерных передовых разработок, но время, к сожалению, упущено. Сейчас нужно концентрировать ресурсы, чтобы его наверстать, и это задача очень непростая, она предполагает кардинальное изменение экономической политики. Как менять макроэкономическую политику – нам показывают лидеры современного мира.
Страны, которые уже освоили систему управления нового мирохозяйственного уклада – это прежде всего страны Юго-Восточной Азии. Все прогнозы показывают, что несмотря на разговоры вашингтонских финансовых организаций о том, что мир – в хаосе, в турбулентности, все очень неопределенно, мы все в каких-то неизведанных водах находимся, в Юго-Восточной Азии – все предельно понятно, люди понимают, чем заниматься. Китай реализует очередную пятилетку, где главным приоритетом как раз является технологический суверенитет, и они добьются технологического суверенитета, нет никаких сомнений. Они вышли в лидеры и по патентной активности, и по инновационной активности, и по экспорту высокотехнологических продуктов. Им на пятки наступает Индия, которая сегодня превосходит Китай по темпам экономического роста и очень бурно растет на основе нового технологического уклада. Как они это делают? Нам это хорошо известно.
И новый мирохозяйственный уклад для нас (мы назвали его интегральным) не представляет собой какую-то терра инкогнита. Мы видим, что, в отличие от либеральной глобализации, куда нас втянули, в новом мирохозяйственном укладе восстанавливаются нравственные императивы, ценности, восстанавливается значение творческого труда, восстанавливаются неэкономические критерии развития, в том числе большое значение имеет экология, восстанавливаются моральные требования к предпринимательскому сообществу, поддерживаются только те виды деятельности, которые приносят обществу доходы, позволяют поднять уровень жизни, блокируются спекуляции, вызов капитала. В общем, этот интегральный мирохозяйственный уклад собирает общество на основе общего критерия подъема общественного благосостояния. Государство здесь удерживает все те завоевания, которые были достигнуты раньше – и демократические, и юридические, и правовые, и ценностные, и гуманитарные, но это прежде всего государство развития. Вся система управления ориентируется на развитие, включая банковскую систему.
Кардинально меняется целеполагание. Здесь тоже для нас ничего нового нет. Мы уже много лет говорим, что целью денежно-кредитной политики, как нас учили классики теории денег, должно быть создание максимально благоприятных условий для роста инвестиций. Именно рост инвестиций является главным локомотивом экономического роста, и снижение инфляции достигается благодаря тому, что экономика повышает эффективность, растет выпуск продукции, снижаются издержки, таким образом достигается долгосрочная макроэкономическая стабильность. Таргетировать инфляцию путем примитивного повышения процентных ставок – это дело совершенно бессмысленное, потому что мы можем получить краткосрочный результат, но через 2–3 года из-за сокращения кредитования инвестиций, из-за банкротств, из-за падения уровня экономической активности экономика теряет темпы, снижается ее эффективность, падает конкурентоспособность, и через 3–4 года мы наблюдаем новую волну девальвации как ответ на падение конкурентоспособности с новой инфляционной волной, – и все начинается сначала.
Восстанавливается значение промышленной политики, большое значение имеет стимулирование конкурентоспособности во внешней торговле, налоговая бюджетная политика переориентируется тоже на цели развития, и здесь у нас тоже немало предложений, в том числе связанных с тем, что если мы хотим ориентировать налоговую систему на развитие, то нам не нужно облагать налогами те виды деятельности, которые обеспечивают развитие, инвестиции в науку, и главный упор делать на природную ренту. Поэтому мы говорим о том, что возможности изъятия природной ренты за счет экспортных пошлин позволяет нам создать бюджет развития, аккумулировать триллионы рублей для стимулирования инвестиций и при этом снизить налоги, убрать налог на добычу полезных ископаемых, который давит на потребителя и на рост цен, разменять прогрессивную шкалу подоходного налога на ускоренную амортизацию, то есть перестроить налоговую бюджетную систему на цели развития.
Институты развития, вообще говоря, охватывают всю банковскую систему. И в Китае, и в Индии банковская система – государственная, ориентированная на инвестиции, сложная, составная многовекторная инвестиционная политика. Целый набор процентных ставок, государству требуется прокредитовать инфраструктуру в процентной ставке 0,2% и так далее.
Что важно сделать? Нужно уйти от порочного круга, по которому мы крутимся, с таргетированием инфляции в кавычках, выйти на круг экономического процветания. Что для этого нужно? Для этого нужно стратегическое планирование, правильное определение приоритетов, механизмы ответственности за реализацию документов стратегического планирования. Нужно денежно-кредитную политику целеориентировать на поддержку инвестиций, обеспечить целевое кредитование за счет использования специальных инструментов рефинансирования, соединить это с многосторонними инвестиционными соглашениями, то есть склеить все эти инструменты, которые, в принципе, у нас имеются в практике, но они пока не выстроены в единую систему. В случае, если мы эту систему выстраиваем, то мы и получаем возможности для опережающего экономического роста на базе реализации стратегии опережающего развития с темпом не менее 8% в год.
В начале прошлого года вашингтонские финансовые организации говорили нам: будет минус 12% в 2022 году. Мы говорили, что можно сделать плюс 8%. Почему? Запад ушел с наших рынков. С точки зрения спроса, когда говорят, что экономика перегрета, это люди, видимо, не в ту экономику смотрят.
Президент говорит: давайте заниматься импортозамещением, раз ушли западные конкуренты – такое чудо свершилось, 25% рынка освободилось. То есть со стороны спроса у нас потенциал – 25%. Со стороны предложения незагруженные производственные мощности – порядка одной трети, есть нереализуемый сырьевой потенциал, половина которого ввозится за границу в виде малообработанных природных ресурсов. Все это дает возможность с точки зрения предложения выйти на темпы роста, нарастить выпуск продукции на 30%. Понятно, что это нельзя сделать за один год. В этой комбинации МВФ нам говорил минус 12, мы говорили плюс 8, в итоге мы вышли на полтора, то есть среднее получилось. Но нам нужно не на среднее стремиться, а максимально полно реализовать имеющиеся у нас возможности.
И я хочу вас порадовать: вчера на Русском экономическом форуме была одобрена программа «Социальная справедливость и экономический рост», которая ориентирована на опережающее экономическое развитие на основе нового технологического уклада. И в ней в полной мере представлены итоги наших многочисленных разработок.
