Владимир Ремыга,
главный научный сотрудник Института исследования международных экономических отношений Финансового университета при Правительстве Российской Федерации
Цифра 240 миллиардов долларов объема торговли России и Китая – крайне низкая цифра. Наши объективные возможности – минимум, в 3 раза больше, если сравнивать с торговлей с Америкой и с Европой. Взаимодополняемость наших экономик лучше. Спрос и предложение на рынках наших стран не ниже, как минимум.
За счет чего мы получили эти 240 миллиардов долларов? За счет того, что экспорт в Европу сократился или закрылся, и, повернувшись на восток, этот объем мы перенесли в какой-то степени на Китай. А что дальше? А дальше возможности развития нашей торговли существенно ограничены, потому что простая смена экспорта, скажем так, уже практически осуществлена полностью.
Есть еще одна возможность. Мы неоднократно говорили, что в связи с тем, что из России выезжают серьезные компании и высвобождаются ниши, была масса заявлений с китайской стороны о готовности занять эти ниши. Сейчас у нас торговые инвестиции Китая в Россию совсем невелики.
Таким образом, здесь лежат некоторые возможности для рассмотрения вопроса, что можно было бы сделать с нашей торговлей. Это предмет для серьезного разговора. 240 миллиардов долларов – неплохо, конечно, но мы видим, за счет чего это произошло, и мы видим ограничители, которые не очень позволяют нам развиваться.
Почему наша торговля не растет? Я бы назвал два препятствия.
По нашим расчетам, мы недобираем до 26% в нашей торговле из-за того, что у нас нет транспортных коридоров. Существует странная ситуация: товары произведены, спрос есть, а доставить нечем. Мы год назад говорили: «Как хорошо, что построены два моста через реку Амур!» Эта река тянется чуть ли не на половину нашей совместной границы. Но эти мосты пока еще по-настоящему не работают. И там 10 мостов должно быть для того, чтобы реально развивать торговлю. Это один из очень жестких ограничителей.
Второй ограничитель – в финансовой сфере, где пора что-то конкретное предпринимать. Вопросы о создании совместного банка либо какого-то иного института поднимались уже и 10 лет, и 15 лет назад. В ШОС нет института, банка, который бы занимался этими вопросами. Это, на наш взгляд, ненормально, надо вопрос решать. Сергей Юревич вместе с институтом Чуньян обсуждал несколько лет подряд эти вопросы, и мы доходили до какого-то уровня конкретных решений, но настало время, как нам представляется, принимать конкретные решения.
Когда БРИКС только создавался, было ощущение, что это организация наподобие клуба, и неизвестно, хорошо что из этого выйдет. Уважаемые коллеги, когда был создан банк БРИКС, который рассматривал очень серьезные вопросы, в том числе финансирования проектов, появился инструмент, рычаг, с помощью которого можно было бы развивать отношения между странами и входящими в БРИКС, и между Россией и Китаем.
