Три полюса силы
75 лет назад 1 июля 1944 года в местечке Бреттон-Вудс (Нью-Гемпшир, США) началась Валютно-финансовая конференция Объединенных Наций. На ней присутствовали 730 делегатов из 44 государств. В захолустном отеле они провели 21 день. Участники конференции, решали на исходе Второй мировой войны, как будет работать финансовая система после победы над гитлеровской Германией. По итогам конференции страны приняли ряд решений, которые легли в основу сегодняшнего финансового миропорядка. В частности, было решено создать Всемирный банк и Международный валютный фонд, а также ориентироваться во взаиморасчетах на доллар, который был на тот момент обеспечен золотом.
Делегацию Великобритании возглавлял британский экономист, лорд Джон Мейнард Кейнс, делегацию США — начальник отдела валютных исследований Министерства финансов США Гарри Декстер Уайт, а СССР представлял заместитель министра внешней торговли Михаил Степанов. Мы указали только трех участников конференции, представителей стран-победителей, потому, что именно на этом поле ожидалось столкновение интересов. США хотели отжать фунт стерлингов из международных расчетов и ожидали сопротивление Британии, а к какому лагерю примкнет Советский Союз, было не известно.
СССР и США – братья по валюте
Как это ни удивительно, на конференции СССР активно поддержал привязку взаиморасчетов к доллару и прочие инициативы. Как следует из относительно новой порции рассекреченных архивов США, которые были опубликованы в книге историка Бенна Стейла «Битва при Бреттон-Вудсе: Джон Мейнард Кейнс, Гарри Декстер Уайт и формирование нового мирового порядка», глава американской делегации — замминистра финансов США и идеолог этой системы Декстер Уайт — работал на СССР, по разным данным, с начала-конца 30-х годов прошлого века. Уайт был активным сторонником социалистических идей и мечтал сделать СССР вечным союзником США. По его задумке, новая система должна была сблизить США и Советы, оставив на обочине истории Британскую империю.
Стейл в своей книге уверяет, что Уайт задумал этот международный форум еще в 1936 году. Его мечта была сделать доллар универсальной валютой, вытеснив конкурента – фунт стерлингов. Британцы на вариант США не очень-то соглашались и, по словам, американского историка, Уайт путем хитрости и убеждений все-таки заставил их подписать в 1944 году этот документ, который был на 95% американской версией. Пописал учредительные документы и СССР. Но в декабре 1945 г. Советский союз отказался ратифицировать ранее подписанные им Бреттон-Вудские соглашения в части создания МВФ и МБРР, а с 1947 г. активно выступил против «плана Маршалла» (восстановления экономики и финансов Европы). Дело тут в резком повороте в международной политике, который произошел уже при Гарри Трумэне (он стал президентом в 1945 году). Британия вновь стала ближайшим союзником, а СССР — непримиримым оппонентом.
Принципы Бреттон-Вудса
Принципы функционирования Бреттон-Вудской валютной системы и сводились к таким основным положениям:
В новой системе сохранилась роль золота как общего эквивалента, платежного средства и расчетной единицы в международном обороте. Однако фактически это положение валютного соглашения не выполнялось. Среди валют стран, которые входили в МВФ, лишь доллар США сохранял внешнюю конвертируемость (для центральных банков других государств) в золото. В этом было его коренное отличие от всех других валют, которые такой конвертируемости не имели. Благодаря тому, что паритеты почти всех валют были зафиксированы в МВФ в долларах США, их связь с монетарным товаром осуществлялся через систему «золото — доллар — национальные валюты». В этом объединении доллар выступал как знак золота и разновидность мировых денег.
Одним из требований Бреттон-Вудской валютной системы было соблюдение принципа фиксированных валютных курсов, которое имело существенное значение для развития внешней торговли. Официальные курсы валют устанавливались через определение их золотого содержимого (масштаба цен) и соответственно этому твердо фиксировались относительно доллара. Они не могли отвергаться более чем на 1% в обе стороны без соответствующего согласия МВФ.
Доллар, функционируя в режиме золотого стандарта, приравнивался на основе фиксации рыночной цены на золото: содержимое доллара = 0,888 г золота; цена одной унции (31,1 г) золота — 35 долларов.
Важной нормой Бреттон-Вудской системы был запрет свободной (частной) купли-продажи золота. Эти операции могли осуществляться лишь на уровне центральных банков на основе фиксированной цены — 35 долл. за одну унцию. Эта норма была направлена на обеспечение соответствующей стабилизации валютной системы.
Смена системы
Бреттон-Вудская система до 1970 годов была весьма работоспособной. С другой стороны, она де факто постепенно подготовила будущее господство необеспеченного доллара. Когда в 1971 году из-за резкого роста инфляции Ричард Никсон объявил о прекращении обмена долларов на золото для иностранных правительств, Бреттон-Вудская система в своей первоначальной задумке прекратила существование, хотя по инерции еще официально действовала до конца 70-х.
По итогам Ямайской конференции 1976 года доллар остался основной единицей мировых взаиморасчетов. Но взамен «золотому стандарту» была предложена система, где курсы валют устанавливаются рынком. Кроме того, была предложена система СПЗ (специальных прав заимствования), с которой работают МВФ и Всемирный банк. Она рассчитывается на основе курсов мировых валют — доллара США, евро, фунта, японской йены, швейцарского франка и, с недавних пор, китайского юаня. При этом удельный вес доллара в этой корзине по-прежнему самый большой. Доллар США в корзине специальных заимствований занимает 41,73%, евро — 30,93%, китайский юань — 10,92%.
Главным практическим значением новой системы стал переход от фиксированных валютных курсов, в основе которых лежало золотое содержание валют, к плавающим валютным курсам. Рынок золота из основного денежного рынка превратился в разновидность товарного рынка.
Институты Бреттон-Вудса
Такие учреждения Бреттон-Вудской системы, как Международный валютный фонд и МБРР, сохранили и в новой системе свое значение. МВФ кредитовал и кредитует страны в случае проблем с платежными балансами. Задача фонда – предотвратить валютные кризисы, ситуацию, когда страна становится неплатежеспособной, избавить от резких изменений валютных курсов. Примерами наиболее эффективной работы МВФ стало кредитование Южной Кореи, после которого она вышла в лидеры по экономическому росту. Позитивны результаты работы в Турции, Мексике. Неудачами можно считать работу фонда в Аргентине, Греции. Большие претензии к работе фонда есть и у экономистов из стран бывшей Югославии, которые упрекают фонд в политике последовательной деиндустриализации региона. Такие же претензии высказывают и многие другие страны Восточной Европы, входившие когда-то в состав республик СССР или его сателлитов.
России тоже были предоставлены огромные кредиты МВФ. МБРР предоставляет кредиты на финансирование крупных проектов, либо структурных реформ целых отраслей, как правило, под гарантии правительства. Россия получала займы для реструктуризации угольной промышленности, реформы лесной отрасли, судебной системы. Но они не помогли предотвратить девальвацию и кризис 1998. В конце 1990-х — начале 2000-х годов стало очевидно, что РФ больше не требуются заемные средства, последние обязательства перед институтами были погашены в 2005 году.
Очевидно, что по истечении 75 лет мировой финансовый миропорядок устарел и требует альтернативы, хотя и продержится еще какое-то время. Рынок сейчас активно ищет новые формы миропорядка. Это больше не мир Америки, но при этом еще не чей-либо еще. Ростками новой альтернативы очевидно можно назвать создание банков БРИКС и Азиатского банка развития. Хотя и роль институтов Бреттон-Вудской системы в современном мире далеко не исчерпана.
Вызовы, на которые предстоит отвечать (по мнению МВФ)
• Сдвиг в структуре глобальной экономики и политической силы. В 2000 году развитые экономики создавали 57% валового мирового продукта по паритету покупательной способности, к 2024, по прогнозам МВФ, эта доля снизится до 37%. Китай же вырастет до 21% с 7, а остальные азиатские страны дадут 39%, тогда как США и ЕС – 14% и 15%.
• Рост соперничества великих держав – ухудшение отношений между западными странами и Китаем. США назвали Китай стратегическим конкурентом, а ЕС – экономическим конкурентом в достижение технологического лидерства. Сотрудничество больше не будет простым.
• Разворот к популистской политике в ряде развитых стран. Одной из главных черт популизма является подозрительное отношение к технократической экспертизе, имеются в виду центральные банки, финансовые министерства и международные институты, в первую очередь, МВФ.
• Замедление глобализации, особенно заметное в финансовой сфере, но также и в торговле.
• Технологический прогресс стал движущей силой экономического роста, и это несет новые уязвимые места и потрясения, в частности, в области безопасности и на рынках труда.
• Рост финансовой неустойчивости в последние десятилетия. Уровень долга к ВВП вырос, долг перешел из частного в государственный сектор, и из развитых в развивающиеся экономики.
• Феномен секулярной стагнации, обозначенный экономистом Лоуренсом Саммерсом из Гарварда, и состоящий в низком спросе, выражающемся в комбинации низкой инфляции, низкой или сверхнизкой ставке, похоже, является структурным явлением и продолжит развиваться. Возможностирешенияэтойпроблемыкрайнеограничены.
• Растущая роль климатической повестки. Это будет иметь важное влияние на стратегии развития и макроэкономическую политику во всех странах, но особенно в более бедных и уязвимых.
Как должен измениться МВФ?
Фрагмент из статьи «МВФ сегодня и завтра» в журнале МВФ «Финансы и развитие»
Автор: Мартин Вулф, редактор и главный экономический комментатор Financial Times.
Масштабная внутренняя задача состоит в реагировании на интеллектуальные вызовы нестабильной мировой экономики. Особенно существенной является необходимость пересмотра денежно-кредитной, налоговой и структурной политики, как в глобальном масштабе, так и внутри влиятельных стран, на фоне сверхнизких процентных ставок, низкой инфляции, тяжелого долгового бремени и длящейся стагнации.
Как действовать политикам, когда наступит очередной спад? Как, если это вообще возможно, управлять массовой реструктуризацией частного или суверенного долга? Есть ли смысл в неортодоксальных перспективных подходах, таких как «современная монетарная теория»? Фонду необходимо углубиться в эти проблемы, если он хочет подготовиться к будущим переменам. Но ему также нужно не упускать из вида и другие проблемные области. Политическая экономия протекционизма — один из примеров. Воздействие искусственного интеллекта — другой.
Прежде всего, МВФ должен оставаться актуальным для всех его членов. Этого можно реально добиться лишь путем обеспечения наивысшего интеллектуального качества и надежности, особенно в области наблюдения. Это может время от времени вызывать раздражение со стороны субъектов решений Фонда. Однако, это необходимо для поддержания репутации и влияния МВФ среди его членов.
В данном случае вопрос заключается в том, нужен ли Фонду более опытный персонал с точки зрения политикиперемен: выступать за прекращение субсидий, конечно, правильно, но как это будет воспринято? Другой вопрос заключается в том, нужно ли расширять штат сотрудников, постоянно проживающих в странах, обладающих членством в Фонде. Подробное рассмотрение методов работы МВФ было бы полезным во всех отношениях.
Однако наиболее важными для МВФ являются задачи, порожденные глобальными изменениями. Три из них стоит выделить особо.
Во-первых, количество голосующих акций должно соответствовать экономической важности каждого из членов. Страны ЕС (включая Великобританию) в настоящее время имеют 29,6% голосов; Соединенные Штаты — 16,5%; Япония — 6,2%; и Канада — 2,2%. У Китая же всего 6,1%, а у Индии 2,6%. Эти цифры совершенно не соответствуют относительному весу этих стран. Действительно, страны с развитой экономикой по-прежнему доминируют в мировых финансах и эмитируют все значительные резервные валюты. Но это, по-видимому, не продлится долго. Чтобы такие учреждения, как МВФ, оставались глобально значимыми, голосующие акции должны быть перераспределены, особенно по Азии, как убедительно показал Эдвин Трумэн (2018) из Института мировой экономики Петерсона. В противном случае Китай, несомненно, создаст собственную версию МВФ, как он уже создал Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и Новый банк развития.
Во-вторых, финансовая мощь МВФ должна быть существенно увеличена, особенно в мире относительно свободных потоков капитала. Его кредитная способность в настоящее время составляет всего 1 триллион долларов. Сравните это с размером глобальных валютных резервов в 11,4 трлн. долл. Данное несоответствие демонстрирует неадекватность ресурсов МВФ и очевидную затратность получения к ним доступа. Конечно, существует моральный риск, связанный с расширением системы безопасности. Но моральный риск не исключает возможностей страхования, «пожарных команд» или центральных банков. То же относится и к Фонду.
Наконец, если уж институт призван стать по-настоящему глобальным, его главную задачу нельзя навсегда отдавать на откуп европейцу, каким бы замечательным этот европеец ни был. Глобальным институтам требуются наилучшие глобальные лидеры. Подбор этих лидеров должен осуществляться не путем закулисных интриг, а открыто и прозрачно, причем кандидаты должны представлять свои программы в области будущего развития института.
Новый управляющий директор МВФ
ЕС назначил болгарского экономиста, бывшего главного исполнительного директора Всемирного банка Кристалину Георгиеву на пост главы МВФ вместо Кристин Лагард, перешедшую на пост главы Европейского центрального банка. Процесс подбора был, как отмечают обозреватели, очень напряженным, прошло несколько раундов голосования. Ближайшим конкурентом Георгиевой был Йерун Дейсселблум, бывший министр финансов Нидерландов. Великобритания и США во время дебатов отстаивали точку зрения о том, что главой МВФ не должен быть европеец, как это всегда было, англичане в последний момент выдвинули собственного кандидата Марка Карни, но его отклонили из-за наличия трех гражданств – канадского, британского и ирландского.
Автор: Алексей Савин
