В экономике нового этапа, который на ежегодном Санкт-Петербургском экономическом конгрессе (СПЭК) назвали Новым индустриальным обществом второго поколения, неоднократно отмечалось, что с развитием общества содержание труда в принципе становится все более творческим (кстати, это предвидел еще К. Маркс). Возникновение современной креативной экономики есть важное проявление естественного развития этого тренда. На развитие подобных тенденций указывали и на недавно прошедшем Давосском ВЭФе, говоря о «великой перезагрузке капитализма». О том, как повлияла пандемия на этот процесс и каковы перспективы креативной экономики, журнал «Вольная экономика» поговорил с фронтменом номера — Татьяной Абанкиной, профессором, кандидатом экономических наук, директором Центра креативной экономики Высшей школы экономики (ВШЭ).
Татьяна Абанкина,
директор Центра креативной экономики Высшей школы экономики (ВШЭ)
– После 2020 года, отмеченного влиянием пандемии коронавируса на мировую экономику, многие заговорили о том, что ее постулаты надо менять. Вы придерживаетесь такой же точки зрения? «Старая» экономика действительно уже нежизнеспособна?
– Во-первых, я считаю, что многие изменения в экономике начались даже чуть раньше 2020 года. И действительно, они носят очень и очень существенный характер.
Очень важен переход к «цифровой экономике 4.0», как ее назвали. Все более востребованными становятся творческие компетенции и креативность как особое свойство работников. 10 лет назад McKinsey & Company провела исследование и выяснила, что уже тогда для 40 процентов вакансий требуются творческие люди. Но еще более важным является то, что для 70 процентов вновь создаваемых рабочих мест требуются творческие компетенции.
Цифровая экономика сводится к тому, что в ее рамках постепенно происходит отказ не только от массового производства товаров, но и от их массового потребления. В XXI веке все большее значение приобретает персонализация и регионализация — опора на локальные ресурсы. И очень мощные антиглобалистские тенденции приводят к тому, что все чаще и чаще говорят даже о крафтовой революции.
– Раскройте этот термин, пожалуйста.
– Крафтовая революция — это когда предложение создается специально под конкретного человека. Это признак человекоцентричной экономики, клиентоориентированной. Создаются экосистемы, ориентированные на потребности конкретного человека. Это касается и производства, и потребления, происходит отказ от массовых товаров в сторону индивидуализации. Поэтому довольно значительную роль начинают играть товары и услуги, созданные с необходимостью применения креативного потенциала.
– Что из этого следует с точки зрения изменения экономического уклада?
– Всё больше говорится о том, что важнейшим переходом является переход к инновационной экономике, роль инноваций становится все более значительной. Поэтому так называемые креативные, или творческие, индустрии, роль творческой деятельности и дистантных форм взаимодействия производства, потребителя и дистрибьюции, пространственная доступность результатов такой работы — все это приводит к тому, что создание новых продуктов, товаров и услуг ориентируется на внедрение искусственного интеллекта, информационно-коммуникационных технологий. И все большую долю в так называемых цепочках добавлен- ной стоимости начинают играть уникальные результаты творческого труда и интеллектуальной собственности.
Главное, что сами творческие индустрии, и дело даже не в том, какую долю они занимают в современных экономиках мира, становятся переходным механизмом, который обеспечивает ежегодную (от 2 до 5 процентов — доля влияния) структурную деформацию экономик стран мира.
– Получается, что сырьем уже денег не заработаешь?
– Основная доля «мирового дохода» сегодня приходится на отрасли, которые связаны с интеллектуальной собственностью, с инновационными разработками, с реализацией творческого потенциала человеческого капитала. И в этом смысле — с качественными его характеристиками. Более того, это становится все более и более привлекательными видом и сферой деятельности — творческие креативные индустрии.
– Какие, например?
– В разных странах подходы, с помощью которых ту или иную деятельность относят к творческой креативной индустрии, различны. Но основное — продукты и услуги в них получаются в результате творческого труда. Они основаны на интеллектуальной собственности. Кроме того, такие индустрии, как говорил Джон Хокинс (англ. John Howkins, специалист в области креативной экономики, член Консультационного Совета по креативной экономике ООН. — Прим. ред.) обеспечивают транзакцию творческих продуктов.
Это не только связано с культурой, с наследием, это новые медиа, все, что связано с современными компьютерными, информационными технологиями. В прикладном формате — это архитектура, дизайн.
Если обратиться к той классификации, которую предлагает UNIDO, то можно выделить четыре основных блока. Это креативные индустрии, связанные с наследием и опирающиеся на культуру разных стран. Второй — связанные с искусством, это музыка, театр и кино. Третий блок связан с новыми медиа, сюда относят анимацию и блогерство. И наконец, прикладные креативные индустрии, куда относят как раз промышленный и графический дизайн, архитектуру, рекламу, ряд компьютерных сервисов. Это четвертый блок.
– Получается, что креативная экономика — это практически противопоставление существующему укладу?
– Я думаю, что креативная экономика и креативные индустрии сегодня важны как ответ на тот вызов, который связан с так называемой цифровой экономикой. Она существенно изменит структуру занятости и рабочих мест. Многие популярные сегодня профессии окажутся невостребованными, поэтому задача обеспечения и поиска занятости для людей становится очень и очень важной.
С этой точки зрения креативные индустрии обладают рядом преимуществ. Во-первых, в них высока доля индивидуальных предпринимателей, малого и среднего бизнеса. Они вписываются в глобальные цепочки добавленной стоимости. Еще один важный момент состоит в том, что стоимость «входного билета» на рынок креативных индустрий достаточно низкая. Более того, креативные индустрии позволяют в полной мере использовать технологии гибкой занятости, а именно этот факт очень важен для молодежи, для женщин с детьми, для пожилых людей, для людей с ограниченными возможностями.
Развитие цифровых технологий сегодня позволяет, оставаясь в привычной или новой комфортной для себя среде, продвигать свои товары и услуги на глобальном рынке.
– Но при этом требования к товару тоже возрастают: одно дело — продать у себя в городе, а другое — сделать так, чтобы он был популярен во всем мире?
– Да, требования к товару действительно возрастают. Но вместе с тем возможности коммуникации сегодня обеспечивают профессиональный диалог с точки зрения консультаций. А индивидуализация товара или услуги позволяет находить своего потребителя. С этой точки зрения креативные и творческие индустрии способствуют налаживанию взаимопонимания, гармонии в обществе и в мире в целом. То есть в них заложен огромный гуманитарный потенциал. Ну и наконец хочется отметить, что сегодня практически все страны оказывают поддержку этому движению.
В Европе существуют программы поддержки креативных индустрий, в США, в Юго-Восточной Азии…
– А как с этим обстоят дела в России?
– Пока, конечно, российские креативные индустрии не обеспечивают тот спрос, который внутри страны существует на их продукцию. Импорт креативных товаров и услуг в нашу страну превышает экспорт. В то время как тот потенциал, который есть в нашей стране, позволяет не только нарастить экспорт нашей продукции креативной экономики, но и создавать мировые бренды. Например, мультсериал «Маша и Медведь» стал таким.
Да и в целом креативные способности населения нашей страны, подчеркну — с высоким уровнем образования в целом, при определенной государственной поддержке могут успешно развиваться и вносить больший, чем сейчас, вклад в ВВП.
Сейчас поддержка креативных индустрий стала активно осознаваться на государственном уровне. И на высшем уровне власти, и в регионах, и Агентство стратегических инициатив и профильный комитет РСПП по интеллектуальной собственности и креативным индустриям поддерживают развитие креативных индустрий и креативной экономики. Подготовлена также концепция господдержки креативных индустрий, которая находится на согласовании с заинтересованными ведомствами. Хочется отметить, что это межведомственная задача, но очень важна координирующая роль министерства культуры. Потому что именно творческий труд является основой креативной экономики.
– А есть ли оценки доли креативной экономики в России?
– По нашим оценкам, доля креативной экономики составляла примерно 5 процентов в 2013 году, в 2018 году — около 6 процентов. У Агентства стратегических инициатив оценка в 4 с небольшим процента. Но тут все зависит от того, что включается в понятие самих «креативных индустрий». Из этого очень важно, конечно, внести изменения в статистическое наблюдение, которое бы сегодня позволило добавить изменения в мониторинг этого сектора, оценивать перспективы его развития, выявлять определенные проблемы.
– Сегодня многие говорят о том, что человеческий капитал должен стать одним из столпов новой мировой экономики. Но как его правильно «заработать»? Что для этого необходимо изменить в мировой политике?
– Напомню, что человеческий капитал — это новый подход к оценке трудовых ресурсов и их вкладу в развитие экономики. Вложения в людей, в образование, в культуру, в здравоохранение в будущем приносят отдачу. Это — инвестиции. И чем более развитой является экономика, тем больший вклад вносит именно человеческий капитал. Самое интересное в том, что эту отдачу научились даже считать.
– Каким образом?
– Существует уравнение Минцера, которое показывает зависимость ВВП от уровня образования, который выражается в размере заработной платы. Чем более образован человек, тем более квалифицированным трудом он занимается, тем большую финансовую отдачу за свой труд он получает и тем больший вклад он вносит в ВВП.
– Но сейчас у нас очень многие, наоборот, говорят о том, что нет необходимости в таком количестве людей с высшим образованием, нужно возрождать среднее профессиональное?
– Поначалу измеряли два вида человеческого капитала. Первый — базовый, или основной, измеряется годами полученного образования. Второй — специальный, который накапливается человеком в процессе работы по специальности.
Что касается России, то многие говорят о том, что человеческий капитал является драйвером развития. Если у нас устаревшая структура занятости, то мы получаем ситуацию, когда человеческий капитал превышает возможности экономической системы. Многие эксперты, в частности, Ярослав Кузьминов, Татьяна Клячко, говорили и говорят о так называемом «навесе высшего образования», когда у нас рабочих мест, требующих высшего образования, гораздо меньше, чем на рынке есть людей с таким образованием. А мест, требующих людей со средним профессиональным образованием часто больше, чем людей, у которых такое образование.
Раньше, конечно, сбалансированность была больше. Высшее образование у нас получали 20–25 процентов населения, сегодня же – 80 процентов. И совсем недавно, когда многие говорили о том, что нужно идти в профессиональное образование, нужно его поддерживать, многие поддерживают и говорят про себя: «Да-да-да, конечно, только не мой ребенок, мой пойдет в университет!»
– Но ведь это было логично, потому что ПТУ и техникумы воспринимались негативно?
– Да, колледжи «просели» из-за непопулярности. Кроме того, у многих из них потерялась связь между училищем и работодателем. Если раньше ученик знал и мог прогнозировать свою профессиональную карьеру, то эта связка была утрачена. И сегодня, по оценке Рособрнадзора, примерно 30 процентов программ среднего профессионального образования не соответствуют требованиям качества, прежде всего по условиям.
– Сейчас ведь ситуация повернулась в другую сторону?
– Да. Во-первых, семьи стали относиться к образованию и к возможностям трудоустройства гораздо более прагматично. И после 9-го, и после 11-го класса сегодня многие ребята идут в профессиональные колледжи.
– Многие эксперты, например, говорят о высоком уровне неопределенности креативной экономики. Как вы считаете, насколько правильно ставить во главу экономического угла именно творческую, интеллектуальную составляющую? Это не опасно?
– Да, можно признать, что риск действительно высокий. В креативном секторе высока доля малого и среднего бизнеса и в той ситуации, которая связана, например, с пандемией коронавируса, многие представители креативной экономики оказались в зоне риска.
При этом «ставить во главу экономического угла», конечно, этот сектор не стоит, он не должен доминировать в экономике. Но мы говорим о том, что это должен быть полноценный сектор, который выполняет много экономических, но в то же время гуманитарных и социальных функций.
Он обеспечивает гибкую занятость. При этом, конечно, в креативной экономике есть и крупные предприятия. Еще одна роль в том, что все трудящиеся в этой сфере составляют тот самый креативный класс, который меняет будущее, мотивация которого связана именно с самореализацией, а не с деньгами в первую очередь. Те страны, которые создают условия для него, для роста креативной экономики, что называется, «взлетают».
