405 лет назад Антуан Монкретьен написал трактат «О политической экономии». С этого времени термином политическая экономия стала называться наука, изучающая экономику и общество. Актуальна ли политэкономия сегодня? Что сегодня может дать политэкономическая наука для исследований текущих экономических процессов?
Собеседники:
Анатолий Александрович Пороховский,
Заведующий кафедрой политической экономии экономического факультета МГУ имени Ломоносова, заслуженный профессор МГУ, заслуженный деятель науки России, д.э.н.
Виктор Тимофеевич Рязанов,
Заведующий кафедрой экономической теорией экономического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, заслуженный работник Высшей школы России, профессор, д.э.н.
Сергей Дмитриевич Бодрунов,
Президент ВЭО России, президент Международного Союза экономистов, директор Института индустриального развития им. С.Ю.Витте, д.э.н., профессор
Бодрунов: Леонид Иванович Абалкин называл политическую экономию «сложнейшей и древнейшей из гуманитарных наук, забвение которой или игнорирование закрывает путь к познанию системы». То есть, он понимал политэкономию как некий инструмент для того, чтобы разобраться в той системе, в которой мы живём, не только, экономической, но можно сказать шире, в цивилизационной системе. Хочу спросить вас, уважаемые коллеги, актуальность сегодняшней политэкономической науки в сегодняшние дни, в чём она?
Пороховский: Поскольку вы упомянули Леонида Ивановича Абалкина, хотел бы напомнить телезрителям о том, что Леонид Иванович Абалкин входил в последний авторский коллектив, где мне тоже посчастливилось участвовать, который издал последний в советский период курс политической экономии, который вышел в 1988-м году…
Бодрунов: По которому я изучал политэкономию.
Пороховский: Я тогда близко с ним познакомился, и для меня действительно он остаётся человеком, преданным не просто науке, а тому, чтобы наука приносила пользу людям.
И теперь по поводу значимости политэкономии, и почему она нужна для сегодняшнего дня. Так сложилось, что политэкономия возникла и активно стала внедряться, когда появилась рыночная экономика… И не случайно первые классические произведения, хотя они были связаны ещё с ручным трудом, с мануфактурой, они появились в тот период. И когда возникла первая промышленная революция, тогда возникла потребность в системном понимании развития и экономики, и общества. И возникло продолжение классической политэкономии через её марксистскую ветвь, параллельно появился неклассический подход, и он занимался только факторами производства и одной сферой – сферой обращения и функционирования экономики.
Отличие политэкономии от других наук именно в системном видении экономики, в системном развитии представлений об экономике. И это ещё важно почему? Потому что экономика – это система. И важно, чтобы наука об экономике тоже представляла из себя системное видение, поскольку существует много направлений и школ экономической теории. Но все они имеют более зауженный предмет и, тем более, другой метод исследования. А политэкономия как раз отличается системным подходом. Поэтому мы знаем, что современное развитие как нашей страны, так и мира, нуждается в системном решении накопившихся системных проблем. И вот, извините за то, что я повторяю часто слово система, системное, но это ключевое, на мой взгляд.
Бодрунов: Системный подход здесь важен. Но важно и то, что, если мы говорим о системе, то система, в которой мы живём, она динамично развивается и движется, она усложняется неимоверно. Многие факторы, которые раньше были менее заметны и не так, может быть, активны и быстро влияли на экономику, как, например, научно-технический прогресс современный, они эту систему подвергают множеству разнообразных вызовов, на которые надо искать, на самом деле, ответы, потому что система может рухнуть. В системе могут возникнуть такие напряжения, которые она не выдержит, если на то пошло. И мы видим эти напряжения в реальной жизни: это экологические проблемы, проблема выброшенных с рынка труда научно-техническим прогрессом людей. Виктор Тимофеевич, скажите, пожалуйста, политическая экономия позволяет эти вещи исследовать более активно. И я знаю, что ваша кафедра, которая занималась и политической экономией, занимается сегодня экономической теорией. Скажите, пожалуйста, необходимо ли усиливать сегодня в нашем экономическом образовании нашей молодёжи вот этот политэкономический дискурс.
Рязанов: Во-первых, хотел бы отметить важную роль политической экономии как науки. Это наука, которая и родилась в системе классического знания, и отвечает на вопросы классической экономической науки. А что важно для классической науки? Поиск истины. Потому что эта истина важна для того, чтобы более точно и глубоко понять внутреннюю природу, хозяйственное устройство экономического развития, и на этом основании дать и правильную оценку, и предложить правильные направления дальнейшего развития. И вот в этой связи, конечно, мне кажется, что полноценное возвращение политической экономии в образовательный процесс – это очень важно. Потому что это позволяет дать многомерную картину студентам, будущим специалистам — нельзя жить в одномерном мире. Микро, макроэкономика – это тоже, конечно, важные направления, которые раскрывают особенности функционирования рыночной системы хозяйства, дают тоже свои оценки, свои представления.
Но этого мало. Потому что, действительно, экономическая жизнь – она более сложно устроена, она действительно системная. И вот для того, чтобы эта системность отложилась в образовательном процессе, конечно, нужна политическая экономия. Я бы ещё хотел отметить, что очень важно, чтобы в образовательном процессе была определённая конкуренция идей, чтобы были представлены разные школы, и чтобы у специалистов не было таких одномерных представлений, что только есть микро и макро, и ничего другого. На самом деле, политическая экономия жива, и несмотря на её уже солидный возраст, она продолжает развиваться, и у неё есть потенциал. И в том числе для того, чтобы была конкуренция идей, и в этой конкуренции идей будут рождаться специалисты.
И я бы ещё хотел подчеркнуть тоже очень важную деталь. Она связана с тем, что, к сожалению, в силу понятных причин очень ослаб интерес студентов к получению экономического образования. И вот это большая беда для экономической науки. Почему это произошло? Первое — это прагматизм подготовки специалистов, и сегодня студенты, в большей степени, ориентированы на это. С точки зрения престижа научного труда, преподавательского труда, наконец, с точки зрения заработной платы, здесь хозяйственная практика существенно больше даёт больше преимуществ. И в итоге получается, что студенты уже не очень-то ориентированы на науку. И тем более, нынешний характер образования – бакалавры, магистры – они, тем более, не позволяют сформировать целостную подготовку студентов.
Бодрунов: А политэкономию невозможно изучить в течение, там, одного семестра, условно говоря.
Рязанов: Конечно, Сергей Дмитриевич, я думаю, что очень важно было бы, на самом деле, вернуть в систему подготовки специалистов в области экономической теории, эту дисциплину с первого и по пятый курс. Потому что это самовоспроизводство научного потенциала, и одновременно, это подготовка действительно классных специалистов, которые способны к такому системному анализу, способны решать научные и практические задачи.
Бодрунов: Но по сей день ваша школа сохраняется. Мне кажется, это очень важно. Поэтому мне представляется, что снижение интереса к политэкономической проблематике, оно связано как раз, может быть, с усложнением жизни. Может быть, как-то этим обусловлено?
Пороховский: Сейчас появилось направление, которое называется новая политическая экономия. Это не развитие классической политэкономии. Это развитие институционализма, то есть, нового социализма. Но, что мне хотелось бы сообщить всем интересующимся: в Гарвардском университете на базе факультета государства и на базе кафедры экономической теории создана магистерская программа по политэкономии…
Бодрунов: Возвращение политэкономии…
Пороховский: Как они объясняют, государственный аппарат и крупные корпорации нуждаются в системщиках, которые видят развитие мировой экономики не кратковременно, а в долгосрочном периоде. И для того, чтобы видеть не просто развитие отдельной страны, а представлять всю совокупность отношений на этом уровне, микро и макроэкономики не хватает. И они вернулись к политэкономии. И туда есть реальный набор, потому что сразу предполагается, что ваши знания будут востребованы на таких-то должностях, которые хорошо оплачиваются.
Что касается нашей страны, нацеленность на микро, макроэкономику привела к тому, что многие даже не знают о существовании каких-то других теорий, в частности, политэкономии. Вот, говорят, молодёжь должна иметь выбор, но ведь молодёжь, выросшая в современных условиях, не имеет широкого кругозора. И она не всегда может понимать, что ей будет нужно в дальнейшей жизни и работе. «Да, хорошо знать микроэкономику, если ты внутри фирмы или только на уровне фермы». «Хорошо знать макроэкономику, если ты хочешь понимать денежные потоки и другие вещи». Но для того, чтобы быть настоящим профессионалом, этого недостаточно…
Бодрунов. Всё связано между собой, и надо развиваться системно…
Пороховский: Скажем так: если человек никогда не ходил в театр, его туда и не тянет. И здесь такая же история. И молодёжь отодвинули от широкого понимания знания. В России когда возникла политэкономия, это была наука о законах развития общества и экономики. Это же важно для всех.
Бодрунов: Да, стратегическое планирование, плановое хозяйство – эти направления, которые развивались только в рамках советских политэкономических исследований науки. Это действительно большой вклад в мировое исследование экономических процессов. И мне кажется, что это сбрасывать со счетов нельзя. Виктор Тимофеевич, скажите, вот мы сегодня живём в таком усложняющемся мире, мы видим, какие большие проблемы стоят, мы это обсуждаем неоднократно, вместе бываем на семинарах, на разных мероприятиях, конференциях, видим цифры, которые сегодня публикует статистика официальная, и данные учёных, исследователей, институтов говорят о многих неблагополучных явлениях в нашей экономической жизни. Мы постоянно слышим критику многих о тех методах планирования или прогнозирования, в частности, у нас в стране. Мы не видим планов на 35 лет, на 50 лет вперёд, и так далее, тех вещей, которые отличают другие макроэкономические системы и другие системы управления экономикой, например, Китай. Может быть, это связано как раз с тем, что у нас забыта самая главная вещь — политэкономический взгляд на происходящие процессы.
Рязанов: Я думаю, здесь можно с вами полностью согласиться и ещё раз обратить внимание на то, что мир, в котором мы с вами сейчас находимся, очень сложный. И мы вступили в ситуацию серьёзной перестройки, серьёзных кризисных процессов. И это требует очень глубокого, основательного освоения. И как раз здесь и нужен системный подход: рядовыми, стандартными методами выйти из трудной ситуации уже не получается. И это ещё раз подчёркивает то, что нужны более основательные, фундаментальные, системные знания для того, чтобы понять природу существующих кризисных процессов, и на основании точного и глубокого понимания этой природы, предложить соответствующие формы и методы выхода. И в этой связи, мне кажется важная роль современной политэкономии заключается в том, что политэкономия, во-первых, способна дать критический взгляд – это её традиционная и давняя функция и миссия. Второе — предложить альтернативные варианты. Потому что для того, чтобы выбрать правильное решение, надо иметь целый спектр различных выходов, различных предложений. И, наверное, у каждой научной школы есть свои представления по этому поводу. И опять же это конкуренция идей и предложений.
Ну, и наконец, есть ещё один важный момент, который, мне кажется, надо отдать в заслугу политической экономии: она всегда защищала интересы всего общества, и особое внимание обращалось на социальные последствия, на социальные моменты. А сегодня дополнительно ещё и экологические возникают проблемы. И вот с тем, чтобы решать задачи развития экономики не только чисто экономическими методами, а задумываясь о последствиях социальных, а сегодня уже и экологических последствиях, как раз политэкономия имеет свой аналитический, понятийный и прогностический потенциал, который способен дать соответствующие предложения, соответствующие оценки.
Пороховский: Я добавлю очень кратко. Вы знаете, скажем, в Московском университете мы отстаиваем, конечно, политэкономию, но мы считаем, что не надо сталкивать другие школы. То есть, у нас нет такой задачи, чтобы сказать, вот, если мы отстаиваем политэкономию, то другие части экономической теории не нужны. Они выполняют свою функцию, они полезны и необходимы.
Бодрунов: Моё мнение: человек, не изучивший политэкономию, но изучивший другие экономические науки, не будет считаться экономистом сегодня. Я, может быть, грубовато это говорю, но, мне кажется, что это всё равно, что перейти к дифференциальному исчислению, не изучив логарифмы…
Пороховский: Совершенно верно.
Рязанов: Экономическая теория началась с политэкономии, это начало.
Пороховский: Это основа, которая была бы полезна.
Бодрунов: Любая экономическая школа, какую ни возьми, так или иначе, корнями уходит в исследование тех процессов на базе политической экономии или методов, которые были предложены предшественниками. Поэтому, безусловно, здесь и с точки зрения не только истории, но и понимания сути тех или других экономических теорий, необходимо знать всё равно эти фундаментальные вещи.
