Константин Корищенко,
заведующий кафедрой «Фондовые рынки и финансовый инжиниринг» факультета финансов и банковского дела РАНХиГС
Каким образом Центральные банки реагируют на появление криптовалюты, как они могут или хотят (или хотят и могут) использовать ее в своих целях? Если первые реакции были достаточно критическими в момент появления биткоина, который совпал как раз с моментом кризиса 2008–2009 годов, то по мере развития событий, особенно начиная с 2015 года, ситуация кардинально поменялась.
Один из эффектов кризиса 2008 года практически во всех странах мира, за исключением 3–4 стран (в основном это страны Северной Европы), — доля наличных денег в обращении не упала, а выросла, несмотря на развитие электронных средств платежа и так далее. Причем серьезно выросла даже в таких странах, как Япония, Швейцария, Европа в целом, даже Германия. Одна из главных причин заключается в том, что в условиях околонулевых, а иногда и отрицательных процентных ставок поведение как физических лиц, так и юридических — вполне рациональное: они используют наличные деньги как защиту от подобного рода политики. Более того, учитывая, что компании не имеют права держать в своих кассах большое количество наличных денег, они находили способы сбережения: например, в 2013 году в Швейцарии были запущены четыре фонда, которые инвестировали средства своих клиентов, юридических лиц, исключительно в наличные купюры по 50 евро. То есть они быстренько скупали эти купюры, помещали их в хранилище и выдавали акции своих фондов за безналичные евро, тем самым сберегая стоимость для своих клиентов.
Кризис, который произошел, можно считать, почти не разрешился: несмотря на то что Америка стала поднимать ставки, Европа все еще не поднимает, Япония живет в нулевых ставках, Великобритания — примерно так же. Центральные банки исчерпали возможности борьбы с кризисом, а именно — возможность снижать процентные ставки. Фактически встал вопрос о том, что делать дальше, когда разразится следующий кризис.
Новая форма открытия экономики
Михаил Ершов,
главный директор по финансовым исследованиям Института энергетики и финансов, профессор Финансового университета при Правительстве РФ, член Президиума ВЭО России, член комиссии по банкам и банковской деятельности РСПП, д. э. н., профессорВ августе этого года глава банка Канады на конференции центральных банков в Джексон-Хоуле сказал, что цифровизация экономики затрудняет для центральных банков проведение денежно-кредитной политики. Почему я на это обращаю внимание? Потому что я еще в марте на заседании Вольного экономического общества говорил, что цифровизация может существенно снизить эффективность денежно-кредитной политики, проводимой национальным центральным банком. Крипто- и цифровые инструменты, по сути, выходят из сферы компетенции центрального банка. Соответственно, банки не в состоянии столь же эффективно влиять на многие экономические процессы. Второй важный момент. Финансовые инновации существенно убыстряют оборачиваемость расчетов и средств, а посему по сути своей они являются инфляционными, ибо, когда скорость оборачивания денег возрастает, инфляция начинает усиливаться. При недостаточном регулировании цифровизация в нынешнем виде — это, по сути, новая форма открытия национальной экономики, очень эффективный инструмент для тех, кто это хочет сделать и в эту экономику войти. В общем, надо иметь в виду, какие есть проблемы, и понимать, как с этими проблемами иметь дело. Только тогда, мне кажется, мы сможем, во-первых, по максимуму использовать все те плюсы, которые нам несет цифровизация финансов, электронные деньги и все, что с ними связано, а плюсов там немало.
Собственно, появление криптовалюты в каком-то смысле дало соответствующую подсказку. Во-первых, исторически, как я уже сказал, биткоин появился в момент кризиса. Потом Европейский центральный банк выпустил документы, которые определяют возможности виртуальных криптосхем (по сути, криптовалют), затем появились технологии корпоративных блокчейнов, потом ряд стран начали эксперименты в контексте выпуска собственных валют и использования блокчейна для государственных сервисов. И дело дошло до того, что в этом году в Швейцарии проходил референдум на тему «узких денег». Фактически народ голосовал за модель изменения выпуска национальных денег. Я не буду вдаваться в детали, основная идея заключалась в том, чтобы запретить коммерческим банкам открывать текущие счета клиентов, а открывать счета исключительно в балансе центрального банка.
С технической точки зрения это не составляет никакой проблемы, обсуждение шло о том, насколько это регуляторно возможно. Должен сказать, что за эту идею проголосовало немало людей — более 20%. Года два назад Швейцария голосовала за возможность возврата к золотому стандарту, тогда проголосовавших за золотой стандарт было меньше. В теоретических исследованиях и практических проектах обсуждаются следующие функции ЦДЦБ (цифровые деньги центральных банков): эти новые цифровые деньги центральных банков будут обладать фактически всеми возможностями, которые имеют базовые деньги, — они используются аналогично наличным деньгам для осуществления розничных платежей, но используют другую технологическую платформу, сиречь не те платежные системы, которые используются центральным банком в качестве основных, а базируются на В2В-платежах и, главное, обладают возможностью начислять на платежи процентный доход (причем надо заметить, что этот процентный доход может быть отрицательным).
Криптовалюты центральных банков оказываются в системе центрального банка между наличными и резервными деньгами. Чтобы подтвердить свои слова о том, что сейчас это рассматривается центральными банками всерьез, приведу очень короткий список — на самом деле он значительно длиннее — практических проектов, находящихся в фазе развития от одного до трех лет или технологической подготовки, по выпуску собственных криптовалют различными центральными банками. Это проекты RS Coin, Wetcoin, Catcoin, Stellar. Наиболее интересен проект Stellar, который делается совместно Японией и Европой, базируется он на трех разных технологиях и практически предназначен для модификациии новой версии TARGET2, то есть действующей платежной системы Центрального банка Европы. Когда вы слышите заявления от различных руководителей Европы о том, что они хотят отказаться от доллара, это не пустые слова — они действительно строят подобного рода платформу, и эта платформа уже сегодня прошла три стадии тестирования (причем она не просто чисто европейская, она совместная европейско-японская, где в одной платежной системе есть два базовых платежных инструмента: евро и иена). И наконец, есть проект, а скорее вынужденный эксперимент, Швеции, пытающейся ввести криптовалюту как альтернативу наличным деньгам, для того чтобы, как они говорят, решить различного рода социальные проблемы в стране.
Из тех проектов, которые уже реализованы, вывод следующий: в качестве экономической модели для выпуска цифровых денег центральных банков используется модель, в которой все счета клиентов будут открываться пользователями исключительно в балансе центрального банка, коммерческие банки будут лишены права открывать текущие счета. По юридической конструкции и технической модели они не пересекаются с действующей платежной системой и корреспондентскими счетами, она нахо — дится в своей технологической среде блокчейна. В ней предусмотрена выплата процентного дохода, который может быть отрицательным, в ней не будут конвертироваться банковские депозиты, а будет выстроен специальный механизм обмена существую — щих денег на цифровые. Мы привыкли, что безна — личный рубль меняется один в один на наличный, а для криптовалют это совершенно необязательно: рассматриваются разные варианты, в том числе и тот, когда замена обычных денег на криптовалюту может происходить с дисконтом.
Сокращение издержек
Александр Некипелов,
директор Московской школы экономики МГУ им. М.В. Ломоносова, академик РАН, вице-президент ВЭО России
Если мы просто представим, ради интереса, что исчезли все валюты и остались только криптовалюты, то мы увидим, что при определенных условиях вообще это может быть сопряжено с очень серьезным сокращением транзакционных издержек. В каком смысле сокращение транзакционных издержек? В основном транзакционные издержки сводятся, как мы знаем, к затратам на электричество, затратам на функционирование соответствующих компьютерных сетей, людей, которые все это дело обслуживают. В этом смысле вся система как аналогия системы золотого обращения, она, на мой взгляд, очень правильная и удачная.
. А где потенциально может произойти очень серьезное сокращение транзакционных издержек? Дело в том, что это денежная система, принципиально новая, в которой нет места коммерческим банкам как финансовым посредникам и одновременно участникам системы расчетов. То есть, разумеется, никто не ликвидирует при этом рынки кредита, рынки акций, облигаций и других ценных бумаг, но вся система, основанная на частичном резервировании, исчезает, и исчезает система коммерческих банков, а следовательно, исчезает и центральный банк.
Частные деньги будущего
Андрей Бунич,
президент Союза предпринимателей и арендаторов России, генеральный директор Международного фонда «Содействие предпринимательству»Я считаю, что деньги все-таки будут тяготеть не к товарной, золотой или еще какой-то, а к условной единице. И, в принципе, это предсказано было много раз. Даже у Фридриха фон Хайека было предсказано, что рынок будет телекоммуникационной системой, что мы сейчас и видим — переход в банках, в финансовых учреждениях к технологическим платформам, и сами финансовые учреждения будут, скорее всего, в перспективе просто технологическими платформами с определенными консультативными функциями. Сами расчеты идут в сторону того, что будут просто учетные единицы, не важно, в какой форме они будут — как договорятся, какой стандарт установят, такой в конце концов и будет. И поэтому здесь, естественно, есть вызов для всех. Тому же Хайеку принадлежит работа «Частные деньги», в 1970-х годах написанная, но тоже ее почему-то забыли. А там говорилось о том, что возникнут некие деньги, автономные от центральных банков, и будут просто конкурировать друг с другом, какие окажутся более эффективными. Мы в общем-то и идем в этом направлении. То есть этот мир в результате будет совершенно не таким, каким мы его знали. Соответственно, Россия должна это все предвидеть.
А следовательно, и то, о чем говорил Михаил Владимирович Ершов, по-моему, совершенно справедливо, насчет того, что исчезает и денежно-кредитная политика как таковая, как инструмент регулирования. Значит, сокращение издержек потенциально в этой области может быть совершенно колоссальным. Может ли произойти вот такой переход, принципиальное изменение роли криптовалюты, такой чисто экзотической роли спекулятивных валют, постепенное их превращение в основную форму денег? Я затрудняюсь ответить на этот вопрос, я не знаю, но самые развитые страны заняты разработкой соответствующих проблем.
Евроазиатская криптовалюта
Галина Панова,
заведующая кафедрой «Банки, денежное обращение и кредит» МГИМО, д. э. н., профессор
В рамках ЕАЭС, Евроазиатского экономического союза, подписаны все необходимые соглашения, в рамках которых ставится вопрос о необходимости объединения рынков капиталов, о необходимости формирования единой банковской системы, о необходимости мегарегулирования совместного финансового рынка, в том числе вопросы проведения единой денежно-кредитной политики и регулирования денег на территории стран ЕАЭС. И в рамках этих перспектив сейчас активно обсуждается в том числе применение криптовалют. Нурсултан Назарбаев выступил с идеей необходимости выпустить глобальную криптовалюту под названием «глобал». Другой вопрос, что эти проблемы пока находятся в стадии постановки и обсуждение их, конечно, необходимо для того, что понимать, как, каким образом, какими темпами мы будем гармонизировать наши подходы в рамках этой дискуссии. Проекты по возможному использованию, реализации внедрения криптовалют на территории России разрабатываются, они прорабатываются в том числе в недрах Банка России. Сейчас активно рассматриваются вопросы, связанные с предотвращением использования криптовалют в противодействии незаконному использованию валют как на территории России, так и на территории стран-партнеров в рамках ЕАЭС.
