Китай затормозил мировую экономику

23.09.2019

Одним из основных факторов замедления мировой торговли является снижение потребительской активности в Китае и как следствие сокращение Китаем импорта товаров. Об этом сообщают эксперты ЦМАКП в шестом выпуске мониторинга «Сюжеты внешней торговли».

Эксперты ЦМАКП цитируют Н. Ларди, эксперта американского Института мировой экономики Петерсона, который отмечает, что рост розничных продаж в Китае стал замедляться давно, и вклад торговой войны в этот процесс незначителен. Согласно данным статистической службы Китая, рост розничных продаж составил в июле 2017 года 10.4%, а в июле 2019 – 7.6%.

Р. Дэшер из Стэнфордского университета утверждает, что рост потребления в Китае сейчас в большой степени обеспечивается кредитами. Это создает ситуацию опережающего роста розничной торговли к ВВП. По данным Банка международных расчетов, соотношение кредитов населения и ВВП в Китае в середине 2018 года достигло 50% и продолжает устойчиво расти темпом более 7.5% в год.

Экспорт российских несырьевых товаров существенно вырос

22.09.2019

Во втором квартале 2019 года экспорт российских товаров впервые за долгое время сократился (-1.6% по отношению к прошлому году). Об этом сообщают эксперты ЦМАКП в новом выпуске мониторинга «Сюжеты внешней торговли».

Произошло это по большой части из-за проседания энергетического экспорта в связи с загрязнением нефтепровода «Дружба», а также падения экспорта в металлургии из-за сокращения спроса со стороны Турции и Италии, которые сейчас переживают экономический кризис.

Однако несмотря на то, что по топливно-энергетическому и металлургическому комплексам экспорт сократился, по остальным направлениям эксперты ЦМАКП отмечают рост.

Рос экспорт химического комплекса (резиновые и пластмассовые изделия, моющие и чистящие средства, косметика) и фармацевтического сектора.

Существенно вырос экспорт машиностроительной продукции – прежде всего, за счет больших поставок радиолокационного оборудования в Китай и приемопередающей аппаратуры в Иран.

Оживился экспорт автомобилей. В конце весны и начале лета в Чехию ушли большие поставки легковых автомобилей, что обеспечило около четверти совокупного прироста по этому виду экономической деятельности.

Дмитрий Пищальников: «Нацпроект по повышению производительности труда не даст роста»

21.09.2019

Дмитрий Пищальников

Председатель Экспертного совета по национальному проекту «Производительность труда и поддержка занятости», вице-президент «ОПОРЫ РОССИИ»

Нигде в мире нет таких условий для экономического роста, как в России. У нас есть научный и человеческий потенциалы, есть огромная территория, которая позволяет расти экономике. Если проводить модернизацию любого современного предприятия, японского или немецкого, это даст рост производительности труда 1-3%, в России же это многократный рост.

Хочу обозначить проблемы. Мы не раз слышали от президента, что производительность труда – это главный вопрос. Почему? Потому что ее повышение автоматически приведет к структурной перестройке экономики.

Национальный проект по повышению производительности труда не даст роста. В отдельных случаях производительность труда вырастет, но это произойдет на 5% предприятий-новаторов, где заинтересовано первое лицо. Все остальное обречено на провал. Почему? Пропагандируются методы научной организации труда. Когда говорят, что сейчас мы сделаем огромный рывок, потому что Федеральный центр компетенций всех научит, я отвечаю – научить людей при отсутствии спроса невозможно. Кроме того, национальный проект по повышению производительности труда колоссально недофинансирован, потому что для повышения производительности труда нужно не только организовывать труд каждого работника – нужно рассматривать производительность труда в совокупности. Это индивидуальная производительность работника, умноженная на производительность оборудования. А износ основных средств экономики у нас в стране составляет более 50%. Это катастрофа. Страна требует, по сути, второй технологической революции. Все возможности для этого есть.

Удивительная вещь – все методы повышения производительности труда, включая его научную организацию, модернизацию оборудования, современные технологии, которые успешно используют в мире, в России не применяются. Почему так происходит? Дело в том, что низкая производительность труда – это не чисто экономическая категория, она стоит на стыке социологии, экономики, культурологии. Вот уровень, на котором нужно заниматься формированием производственной культуры. Кто должен этим заниматься? Руководители и собственники компании.

Самым доступным методом повышения производительности является процесс организации: он заставляет руководителя думать о мотивации, повышать заработную плату. Опять же, мы сталкиваемся с вопросами нормирования. Школа нормирования в России практически уничтожена. О каких организационных вещах мы говорим, когда у нас нет нормировщиков и мы не можем сформировать норму выработки?

Что касается процесса организации и мотивации, мы можем посчитать (было опрошено более 3000 руководителей), как расходуется фонд рабочего времени. В среднем 30% рабочего времени – это нерегламентированные перерывы. Часто бывают простои станка из-за несвоевременной наладки, подвозки материалов, то есть резервы – колоссальные. Итак, время, затраченное на работу, составляет 70%. И даже оно используется неэффективно. Интенсивность и рациональность труда также далеки от максимума. Например, в компании один принтер на три этажа, поскольку сейчас принято экономить на всем, и вот работники бегают с первого на третий и обратно. Таких потерь очень много.

При средней заработной плате 33 000 рублей – потери на одного работника в месяц составляют 24 000 рублей, в год – 296 000 рублей. Кто-то говорит, что занятых в создании добавленной стоимости в промышленности 14 миллионов человек, кто-то – 18 миллионов. Мы взяли нижнюю границу – 14 миллионов человек. Исходя из этой цифры, потери от низкой производительности труда – 4 триллиона 146 миллиардов рублей в год.

Перейдем к потенциалу. Мы можем сократить потери экономики на 90% за счет высокой производительности. Что нужно сделать.

Роль национального проекта по повышению производительности труда только одна – создание спроса, который должен состоять из четырех блоков. Первый – прямое стимулирование за повышение производительности труда, при этом должны быть отменены все налоговые льготы и программы субсидирования. Второе – необходим учет производительности труда. Третье – нужна массовая пропаганда повышения производительности труда для того, чтобы помочь руководителям и собственникам компаний вовлечь трудовые коллективы в этот процесс. И четвертое – нужно специальное обучение методам повышения производительности труда, было бы хорошо привлечь два-три специальных вуза на первом этапе.

Академик Лузянин: «Формализация союзнических отношений с Китаем нежелательна»

20.09.2019

Сергей Лузянин,

Директор Института Дальнего Востока РАН

Партнерство России и Китая развивается в условиях нарастания факторов неопределенности. Эти факторы касаются и глобальной, и региональной безопасности, и некоторой формализации институтов глобального управления. Но их мейнстримом является трек обострения торговых китайско-американских противоречий, хотя все прекрасно понимают, что речь идет о более серьезном, масштабном противостоянии, носящем геополитический характер. На этом фоне складывается картина наших отношений с Китаем.

Сегодня, учитывая высокий уровень отношений, идет неформальный поиск их оптимальной модели. Официально стратегическое партнерство – это понятно, но в СМИ пишут о союзе, о дальнейшем сближении, о некой формализации. Напомню, что за 70 лет было два документа, принципиально важных для наших отношений. Первый – «Договор о дружбе и союзе» от 14 февраля 1950 года, который в силу определенных причин канул в лету, и второй, по которому мы живем, – «Договор о дружбе и сотрудничестве» от 16 июля 2001 года, оформивший стратегический формат отношений. Между этими датами была эпоха и союзничества, и конфронтации, и нормализации отношений. Сегодня идет дискуссия, часть участников которой выступает за союз, но, понятно, что мы определяем приоритеты с российской точки зрения. Формализация союзнических отношений, на мой взгляд, сегодня нежелательна, несмотря на всю остроту ситуации. Характер стратегического партнерства позволяет насытить повестку и без этого. Другое дело, что мы, да и китайская сторона, согласны на диверсификацию договора 2001 года, в частности статьи девятой, которая предполагает только режим консультаций в случае угрозы одной из сторон. Я думаю, в этой части будет сближение.

Исходя из поставленной задачи, вытекает, углубление военно-стратегической повестки двух стран. Вы знаете, что США определили Россию и Китай как главных стратегических противников в конце 2017 года, а в начале 2018 года – в качестве главных партнеров. В ближайшее время будет заключено российско-китайское военное соглашение взамен соглашения 1993 года. Китай осознает, что находится на пороге гонки ядерных вооружений в Азии. Речь идет уже не о ПРО, а о размещении американских систем наземного базирования – ракет средней и меньшей дальности. Это новый виток гонки вооружений, в связи с чем российско-китайская кооперация приобретает дополнительное значение.

Что касается российской стратегии. Самая сложная для нас опция – это двусторонняя российско-китайская торговля. Здесь противоречивая картина. С одной стороны, в прошлом году товарооборот вырос на 27% до 107 миллиардов, в том числе за счет повышения цен на энергоносители и увеличения российского экспорта минерального топлива, сырья и сельхозпродуктов. С другой – сокращение российского машинно-технического экспорта в Китай до 1% и увеличение китайских машинно-технических поставок в Россию. Товарооборот будет и дальше расти, но структура этой модели – асимметрична, минеральное топливо и сырье в обмен на машинно-техническую продукцию. Эта модель сложилась давно, в 90-е годы, и отражает объективные вещи – асимметрию экономических потенциалов России и Китая. Другое дело, что Россия должна проводить оптимальную политику в этих условиях.

Переходя к задаче по выработке стратегии, я бы выделил четыре проблемы.

Первое – оптимальная форма отношений. Мне кажется, что российская стратегия должна исходить из насыщения военно-стратегической двусторонней повестки в рамках нашего партнерства. Важно, что уже нынешнее качество этого партнерства, без формализации отношений между Россией и Китаем, является сдерживающим для американцев.

Второе – евразийская стратегия России. Это непростое направление. Понятно, что Россия – ядро континента, у нее есть возможности и определенные вызовы. «Один пояс, один путь» тоже дает возможности и ставит определенные вызовы. Конечно, здесь пока рано говорить о зоне свободной торговли ЕАЭС и Китая, но китайцы и не настаивают на этом.

Третье – это внутренняя сбалансированность российско-китайских отношений. Экономическую дистанцию между Россией и Китаем ликвидировать невозможно, это объективная реальность. Разница потенциалов велика. Но дело в том, что для Китая главное – это реальное равенство. Китай в нашем партнерстве –ведущая экономическая держава мира, а Россия – великая стратегическая ядерная держава. Этот совокупный потенциал разного качества и дает реальное равенство на долгие времена.

Четвертый итоговый тезис – мы знаем тысячелетний менталитет Поднебесной. В его основе лежит прагматизм, жесткость, реализация в первую очередь своих интересов. Российский интерес тоже базируется на собственных интересах. Но наличие «параллельных» интересов России и Китая не является противоречием, это, не создает напряжения. Есть лейтмотив в российско-китайской повестке, которая включает в себя такие ключевые параметры, как общая безопасность, глобальная и региональная, взаимное право на развитие и равноправное сотрудничество, основывающееся на этом балансе.

Российские и китайские экономисты признали действующие экономические доктрины не работающими

20.09.2019

Flag of the Peoples' Republic of China, Beijing China

В Центральном экономико-математическом институте РАН появится Центр системных исследований экономической политики и инноваций России и Китая. Соглашение о создании такого центра было подписано ЦЭМИ РАН и Китайским институтом науки и развития Академии наук Китая.

«В центре будут изучаться системные основы экономики, – рассказал Георгий Клейнер, заместитель научного руководителя ЦЭМИ РАН, – неоклассика и отчасти неоинституционализм уже не отвечают потребностям реальной экономики ни в России, ни в Китае, не дают ни макроэкономических, ни микроэкономических рекомендаций о том, как должно управляться предприятие в России и в Китае».

По мнению Георгия Клейнера, основная проблема российской экономики – ее бессистемность, в то время как главное достоинство китайской экономики как раз является системность.

«В Китае не принимаются разнонаправленные решения, как у нас в России. Там ведется последовательная работа. Горизонт планирования – не несколько десятилетий, а полувековые периоды. Последовательность в применении инструментов государственных интервенций гарантирует, что результаты реформ не растворяются, а закрепляются в стратегическом планировании, подкрепляются строительством инфраструктуры и обеспечиваются государственным регулированием. Если мы посмотрим на то, каким образом применяются эти инструменты в России, мы увидим бессистемность, хаотичность, наложение одного на другое, противоречащие друг другу цели и инструменты», – отметил профессор.

Треть молодых жителей уезжает из своих городов

18.09.2019

Финансовый университет при Правительстве России проанализировал настроения молодежи. Респондентам в возрасте от 18 до 30 лет задавался вопрос: «В ваших планах есть переезд в другой город в поисках лучшей жизни? Если да, то куда?»

Две трети участников опроса (67%) ответили, что не собираются уезжать из своего города, 33% молодых людей рассматривает такую возможность. Из них 29% собираются покинуть свой город в течение ближайших семи лет.

Больше всего молодежи, готовой переехать из родного города в поисках лучшей жизни, оказалось в Тольятти, Омске, Барнауле, Челябинске и Волгограде. Меньше всего доля потенциальных молодых мигрантов в Москве, Севастополе, Грозном, Краснодаре, Симферополе.

В исследовании Финансового университета при правительстве России отмечается, что одним из ключевых индикаторов качества жизни являются миграционные потоки – жители «голосуют ногами» за качество жизни в городах, перемещаясь туда, где выше уровень жизни, качество медицины и образования, где больше возможностей для самореализации и роста. Особенно важны миграционные потоки молодежи – именно эта группа населения более всего чувствительна к возможностям для профессионального и личностного развития, к возможностям повышения качества собственной жизни.

Президент РАН: «Государство должно создать условия, чтобы бизнес вкладывал в науку»

17.09.2019

Беседа президента ВЭО России профессора Сергея Бодрунова с Александром Сергеевым, президентом Российской академии наук.

Бодрунов: Эксперты Московского академического экономического форума много говорили о том, что России необходимо выйти на принципиально новый уровень развития. Какие условия нам нужны, чтобы совершить рывок, о котором говорит Президент?

Сергеев: Когда мы говорим о том, как выйти на темпы роста экономики выше среднемировых, то должны понимать, что мир вышел на эти цифры, благодаря умелому внедрению достижений науки. Ведущие экономики развиваются благодаря научно-технологическому прогрессу. Если мы хотим с ними конкурировать, то должны встать на научно-технологические рельсы. Это непросто. Во-первых, потому что мы находимся в фазе заметного технологического отставания. Во-вторых, если говорить о финансировании науки, государство делает что может, в то время как вклад бизнеса очень мал. 70% финансирования науки обеспечивает бюджет, и только 30% – экономика. В развивающих, наукоориентированных экономиках ситуация обратная. Там 70-80% даёт экономика, бизнес, а остальное – государство. Нам надо эту ситуацию изменить. А как это сделать? Мы не можем заставить бизнес инвестировать в науку. Предприниматель понимает, что ему это невыгодно.

Бодрунов: Да, бизнес видит риски.

Сергеев: Значит, государство должно создать такие условия, чтобы бизнесу было выгодно вкладывать средства в науку, в ее фундаментальную, «поисковую» часть. У нас плохо работает звено так называемых поисковых исследований. Это когда фундаментальная наука предложила какие-то решения, а бизнес их не взял, потому что, чтобы доказать, что конкретно это решение применимо к бизнесу, нужно доработать. И бизнес ждет, не вложит ли государство еще средств? А государство говорит: «А почему я? Я вкладываю в фундаментальные исследования, сколько могу. Недостаточно? Готово добавить, но бизнес должен подключиться». В этой области должен быть достигнут консенсус. Нужна новая конвенция между бизнесом и государством. Потому что пока бизнес занимает выжидательную позицию. Значит, государство должно разделить с ним риски, предоставить какие-то преференции бизнесу. Но с другой стороны, если в результате у нас сложилась цепочка, получился рыночный продукт, то бенефициар, то есть бизнес, должен большую часть прибыли реинвестировать в науку.

Бодрунов. Согласен. Государство может создать условия.

Сергеев. Второй очень важный момент – многие экономики, которые продемонстрировали выход в режим «самораскручивающегося» развития на научно-технологических рельсах, запустили этот процесс, будучи достаточно богатыми с точки зрения инвестиций. А у нас инвестиций не хватает. Мы находимся в ситуации «давайте развивать науку и технологии, но где взять инвестиции, чтобы бросить их туда?» Мы должны совершить необычный кульбит. Геополитическая ситуация сложная, санкции будут продолжаться, привлечь иностранные инвестиции сложно, поэтому нужно рассчитывать на свои силы. В отсутствии финансового капитала использовать капитал человеческий. Нужны вложения в человеческий капитал, потому что он может заставить нашу экономику крутиться быстрее, этот обратный процесс нужно запустить.

Когда мы говорим, что бизнесу нужно предоставить преференции, чтобы он вкладывал, мы должны еще посмотреть, а насколько результаты наших фундаментальных исследований ему интересны? Это непростой вопрос. Потому что оценка эффективности инвестиций в фундаментальную науку оставляет желать лучшего. Каким образом мы оцениваем это сейчас? По публикациям. Насколько эта публикационная активность реально «стреляет» в экономику? Риторический вопрос. Задача для государственного академического сектора – выстроить правильную систему оценки научной деятельности. «Мы увечили число публикаций в два раза» – это не годится. Нужно дать ответ, насколько то, что мы создаем, интересно и важно. То есть, со стороны экономики мы должны обсуждать государственные меры по предоставлению преференций, а со стороны фундаментальной науки – решать проблему с оценкой эффективности траты средств на госзадания, чтобы результаты были ориентированы на быструю интеграцию в эту цепочку.

Бодрунов: Александр Михайлович, мы говорим о том, что технологический прогресс задает сегодня основное направление развития мировой экономики, технологический прогресс позволит «вытащить» из стагнации российскую экономику через 10-20 лет. Отсюда возникает вопрос, доверяем ли мы российской науке? На Московском академическом экономическом форуме был проведён такой интерактивный опрос. Мы спросили, способна ли российская наука решить те задачи, которые стоят перед нашей экономикой. Вы знаете, от 50 до 70% участников ответили положительно…

Сергеев: Сергей Дмитриевич, должен признаться, эти результаты меня несколько удивили. Это высокий уровень доверия. Я думаю, это, конечно, аванс отечественной науке. Мы по-прежнему являемся мировыми лидерами в оборонной области, в области ядерных технологий. Эти цепочки существуют и работают. А, значит, если мы правильно организуем деятельность остальных цепочек – от фундаментального знания до рынка – то у нас все получится. Что ж, осталось оправдать оказанное российской науке доверие.

ЦСР считает, что газ спасет экономику России

17.09.2019

Развитие газового рынка может к 2035 году повысить ВВП страны на 30%. К такому выводу пришли авторы доклада «Перспективы развития газовой отрасли России», подготовленного по заказу ЦСР.

Эксперты отмечают, что вклад газовой отрасли в рост ВВП и экономическое развитие страны пока невысок. Причина, по мнению авторов доклада, в отсутствии последовательной политики государства относительно ценообразования на газ.

Эксперты полагают, что для эффективного развития газового рынка, необходимо повышение капитализации как Газпрома, так и независимых компаний-производителей газа, ускорение монетизации запасов газа, развитие газохимии, либерализация внутреннего рынка газа и формирование экспортного окна для российского газа.

Для осуществления этого сценария в докладе предлагается реализация следующих шагов:

∙ Цены на газ для населения по-прежнему регулируются государством;

∙ ЕСГ (Единая система газоснабжения) остается частью корпоративной структуры ПАО «Газпром», при этом оператор ЕСГ функционально обособлен от других подразделений компании и регулируется государством, обеспечены равные условия взаимодействия поставщиков и производителей газа с оператором по принципу «вытянутой руки»;

∙ Институционализированы механизм работы гарантирующего поставщика и функции оператора ЕСГ, расширяющие его возможности по балансировке системы (вовлечение всех игроков в прохождение пиков спроса, борьба с неплатежами) и обеспечению энергобезопасности страны;

∙ Работает эффективный набор механизмов по недопущению монополизации отрасли и мониторингу издержек транспортировки;

∙ Газовая биржа выполняет функции краткосрочного балансирующего рынка, основной объем продаж осуществляется на контрактной основе;

∙ Унифицировано налогообложение для всех производителей газа.

Когда хуже не будет?

16.09.2019

Сергей Бодрунов,

президент Вольного экономического общества России, президент Международного Союза экономистов.

Уважаемые читатели!

Иногда, когда смотришь на новые данные аналитиков, действия политиков, проекты экономистов, отвечающих за состояние экономик не только целых стран, но и всего мира, нарастает ощущение, что антиутопия нам не грозит, потому что мы уже живём в ней: пост-индустриальный пост-модернизм пронизал все, а в наибольшей степени – головы.

Вот только несколько заголовков последних недель в ведущих международных экономических СМИ: «Дональд Трамп собирается купить Гренландию», «Глобальное нападение на свободу слова происходит одинаково и в диктатурах, и в демократиях», «Мир не выдержит грозящего повышения уровня океана», «Как обмануть технологию распознавания лиц», «Робот Фёдор доставит на МКС тульские пряники», «Как политика Центробанка позволила России избежать более глубокой рецессии».

И если когда-то я был готов подписаться под нетленными строками классика:

«Не дорого ценю я громкие слова,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспаривать налоги,
Или мешать царям с друг другом воевать.
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Всё это, видите ль, слова, слова, слова…»,

то сейчас слова меня серьезно беспокоят, особенно в том смысле, в котором они расходятся с тем, что делается помимо слов. И на это, пожалуй, можно было бы не обратить внимания, с усталой улыбкой, что, мол, с бюрократией России всегда не везло, если бы речь не шла о таких процессах, которые, вырывая с корнем застарелые экономические практики, весьма вероятно, приведут к глубоким цивилизационным изменениям.

Эти изменения – не просто текущие «усовершенствования», происходящие каждодневно. Мы стоим в начале качественных трансформаций, которые формируют глобальные вызовы для будущего социально-экономического развития. И когда мы это осознаем, нам становится легко понятна – на первый взгляд, бессистемная, полубезумная – экономическая и политическая повестка, отраженная даже в самых респектабельных мировых изданиях в таком виде, что создаётся ощущение, будто попал в роман-антиутопию.

Представляется, что у нас, в России, из-за отсутствия системного осознания, научного, мультидисциплинарного подхода к оценке глубоких мировых трансформационных процессов, мы видим и недооценку, и некоторую робость (едва ли это можно назвать нежеланием) в осуществлении адекватных шагов. Несмотря на призывы верхнего эшелона власти, важнейший цивилизационный переход, который осуществляет (хотя – и с большим трудом, и часто без должного понимания) весь мир, у нас отражается все еще пока больше бумажными (в виде государственных документов) и разговорными (в прессе) жанрами, «эссе» о техническом прогрессе да разрозненными упоминаниями о тех или иных аспектах этих изменений, зачастую взятых под кальку из западных отчётов.

В то же время надо четко осознать, что все эти вещи, наводнившие СМИ (роботы, компьютеры, интернет, новые источники энергии, цифровые и нанотехнологии, криптовалюты, блокчейн, даже растущее неравенство), есть следствия, блоки, элементы происходящего на наших глазах, но не до конца осмысленного (и обществом, да и научным сообществом) сдвига.

Необходимы глубокое теоретическое осмысление существующих трендов и практические идеи, из них вытекающие. Осмысленные, положенные на строго научную основу. На это был нацелен и прошедший недавно Московский академический экономический форум (МАЭФ), проведенный Вольным экономическим обществом России и Российской академией наук, итоги которого мы продолжаем анализировать и систематизировать, в том числе и в этом номере журнала. Так, одна из тем, вынесенных на обложку – нынешняя стагнация, – оценивается у нас именно как признак качественных изменений материального производства, кризисной точки развития мировой экономики, связанной с началом перехода к знаниеемкой индустрии, ведущей к рождению нового качества экономики и общества – нового индустриального общества второго поколения.

Отсюда вытекает и все остальное: генерируемые знанием новые НБИКС-технологии, необходимая для знаниеинтенсивного прогресса интеграция производства, науки и образования, неизбежность курса на основанную на высоких технологиях реиндустриализацию, возможность опережающей (в случае получения и освоения надлежащих знаний), а не догоняющей траектории развития российской экономики – перечень легко продолжить.

И если попытаться на основе серьезных теоретических построений следовать требованиям этого качественного перелома, то хуже, точно, не будет. И есть немалый шанс, что будет лучше. Главное – его не упустить.

Умер один из корифеев российской экономической науки

15.09.2019

Сегодня скоропостижно скончался Виктор Викторович Ивантер, научный руководитель Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, один из основателей отечественной научной школы макрофинансового прогнозирования.

Ученый был одним из ведущих специалистов в области социально-экономического развития отечественной экономики, среднесрочного и долгосрочного прогнозирования, инновационно-технологического развития, макроэкономической динамики, регионального развития и налоговой политики.

Виктор Викторович полагал, что для экономического роста и технологического прогресса России необходимо полноценно развивать «собственную науку, собственное проектное дело и собственное высокотехнологичное производство». Всю свою жизнь он отдал экономической науке. Более 30 лет работал в Институте народнохозяйственного прогнозирования РАН, на протяжении двух десятков лет возглавлял его, а в 2018 году занял пост научного руководителя. «Научное прогнозирование – это не угадывание будущего, – подчеркивал важность исследовательской работы академик, – прогнозирование – это оценка последствий тех или иных возможных действий или бездействия».

Что касается бездействия, Виктор Викторович, человек принципиальный и глубоко порядочный, был уверен, что единственное, что мешает экономическому росту в России, это «бесконечное откладывание важных действий в экономике», обеспечить же рост могут только инвестиции, оплодотворённые современными технологиями, и с этим трудно не согласиться.

Ученый вел активную педагогическую деятельность. Являясь профессором кафедры макроэкономической политики и стратегического управления экономического факультета МГУ и кафедры анализа и прогнозирования национальной экономики МФТИ, Виктор Викторович подготовил большое число учеников, которые сейчас работают в науке, бизнесе и в правительстве, «воспитал» не одно поколение экономистов, которые вспоминают его с благодарностью и любовью.

Вклад Виктора Викторовича в работу Вольного экономического общества России огромен. Его выступления, посвященные проблемам экономического роста, были четкими, непредвзятыми и всегда по делу. Виктор Викторович говорил смело, подкрепляя свою позицию глубокими экономическими знаниями, высоким профессионализмом и богатым опытом.

Уход из жизни Виктора Викторовича – невосполнимая потеря для отечественной экономической и академической науки, российского общества, коллег, друзей, родных и близких.