Пятьсот лет назад, 31 октября 1517 года, в немецком городе Виттенберге священник и профессор теологии Мартин Лютер прибил к воротам Замковой церкви лист с текстом из 95 тезисов. Лютер и предполагать не мог, что стук его молотка провозгласит одно из важнейших событий мировой истории. Для молодого священника (ему 34 года) в этом событии не было чего-то экстраординарного. Каждый профессор Виттенбергского университета имел право объявить тему диспута и обнародовать тезисы, правда, их текст должен был утвердить декан. В случае с Лютером этого не произошло, слишком вызывающей была основная идея тезисов: ни священник, ни сам папа не имеет права прощать грехи верующих, тем более за деньги в виде продажи индульгенций.
Лютер мог бы так и остаться в истории церкви одним из сотен ересиархов, но он оказался в нужном месте в нужное время. Немецкие курфюрсты и так обладали огромным объемом суверенитета от императора, формального правителя Германии, но им все мало. Папа активно играет на стороне императора в политике влияния на князей. Да и монастырские земли являются лакомым куском для феодалов, и церковная десятина лучше бы, по их мнению, шла в княжескую казну.
А вот взгляд с другой стороны. Все большую силу приобретают города и их обитатели: торговцы, ремесленники, банкиры. Им католическая церковь не оставляет шансов на спасение, ибо легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в Царствие небесное. Через 15 лет Жан Кальвин сформулировал основы этики, так необходимой новому сословию: человек не может повлиять на решение Бога относительно своей судьбы, но может увидеть при жизни подтверждение Господнего милосердия по отношению к своей персоне.
В 1905 году Макс Вебер, основатель социологии, выпустил одну из самых знаменитых книг в современной политической истории — «Протестантская этика и дух капитализма». Вот как он связал эти понятия: «В земной жизни человеку, для того чтобы увериться в своем спасении, должно было делать дела пославшего его, доколе есть день. Не бездействие и наслаждение, а лишь деятельность служит приумножению славы Господней согласно недвусмысленно выраженной воле его. Следовательно, главным и самым тяжелым грехом является бесполезная трата времени».
Вебер подсчитал процент протестантов среди капиталистов и предпринимателей и доказал по всем видам деятельности, что процент этот намного больше, чем у представителей других религий.
На вопрос, чем это объяснить, ученый дал такой ответ. Во-первых, протестантизм ликвидировал большинство видов деятельности, связанных с церковью. И единственной формой служения Богу стало добросовестное исполнение своих профессиональных обязанностей на рабочем месте.
Во-вторых, именно предпринимательская деятельность, трактуемая как религиозный долг, давала удовлетворение религиозному чувству, поскольку протестант видел в богатстве доказательство Божьего благословения. Католики, по Веберу, создавали искусство, а протестанты — новые отрасли промышленности.
В 1905 году Макс Вебер выпустил книгу «протестантская этика и дух капитализма», где связал протестантизм с прогрессом.
Конечно, при всем уважение к Веберу, в этом утверждении есть некоторая натяжка. Все-таки капитализм родился не в кальвиновской Женеве XVI века, а парой веков раньше, и роды новой экономической формации принимали католики — торговцы и банкиры Тосканы, Ломбардии и Фландрии. Но связь между развитием капитализма и протестантской этикой на современном Веберу материале была им убедительно доказана: странами-лидерами промышленной революции на стыке XIX и XX веков стали протестантские США и Германия, а католические Италия и Испания оказались на обочине прогресса.
