Сергей Бодрунов: Думаю, что 4-5 процентов в год. Напомню, что такой рост у нас уже был. Возвращение к ним — задача комплексная, решить ее одним махом не получится.
Я вообще-то не сторонник экономику оценивать только по размеру и динамике ВВП, потому что не все его компоненты, скажем так, одинаково полезны. Условно говоря, если вы начинаете заниматься переливанием воды из одного стакана в другой, то статистика это зафиксирует как предоставление дополнительных услуг и учтет их при расчете ВВП. Нам нужен не просто рост, а перестройка структуры ВВП в пользу высокотехнологичной продукции, которая станет базой для прорыва в будущее. Это — важнее.
Нам надо искать точки, центры, вокруг которых, как вокруг ядра, кристаллизуется экономический потенциал, экономический рост. Это могут быть и специальные зоны, и определенные направления, например, цифровизация. Если совсем просто говорить, то мы должны производить не просто утюги и чайники, а суперсовременные «утюги» и «чайники», нужно вести диалог с будущим, понимать его запросы. Я считаю, что позитивное развитие может быть и без всякого роста ВВП, равно как и наоборот.
В предвыборных программах кандидатов в президенты есть такой лозунг: восстановить загубленную в 90-е промышленность. Понятно, что он политический, а есть ли у него экономическое содержание? По некоторым оценкам, производственные мощности сократились за 25 лет на 30 процентов, что сравнимо с уроном от Великой Отечественной войны. А как по-вашему?
Сергей Бодрунов: Наши оценки (Института нового индустриального развития — прим. ред.) примерно такие же — хуже чем Мамай прошел. Мы не только утеряли в объемах, в структуре промышленности. Проблема — глубже. Мы потеряли в темпе, это гораздо серьезнее, чем та деиндустриализация, которая произошла из-за разрыва хозяйственных связей и следования либерально-монетаристской модели в 90-х. Если производственная база не обновляется, то невозможно идти вперед, в этом плане догонять всегда сложнее, чем не отставать.
Я всегда выступал за возврат к приоритету индустриального развития, этого требует специфика нашей страны. Если это не так, то нас начинает шатать, и тогда нужны внешние подпорки. Вот эти подпорки нас довели до состояния, когда мы потеряли львиную долю промышленности.
Сначала не хватало денег, потом, в начале 2000-х, на экономику обрушился ливень нефтедолларов, но тут мы слишком увлеклись наполнением валютных резервов. Сейчас они (450 миллиардов долларов — прим. ред.) в несколько раз перекрывают все просчитываемые риски. Даже если добавить сверху на что-то совсем непредвиденное, 120-150 миллиардов долларов вполне хватит. Остальные средства надо направлять на реиндустриализацию, связанную с новыми технологиями. Я имею в виду, что если мы хотим восстановить промышленность, это не значит, что речь идет о воссоздании советской индустриальной базы, фактически мы должны создать промышленность заново.
Вы говорите о дополнительных триллионах рублей, но, в общем, в экономике деньги есть, только в инвестиции они не превращаются. Даже несмотря на достижение низкой инфляции. С чем это связано?
Сергей Бодрунов: Мы убедились, что расчет на то, что снизим инфляцию — и прольется инвестиционный дождь, не оправдались. Происходит то, что происходило с Россией неоднократно: то, что экономика зарабатывает, уходит из нее через определенные механизмы за рубеж. Это как дань Золотой Орде в Средние века, только на месте хана — западные страны, Китай, где российский бизнес держит свою прибыль и откуда импортируется все, от каких-то совсем простейших изделий до томографов.
Чтобы деньги оставались в стране и превращались в инвестиции, мы должны много сделать, и первое, конечно, это снизить стоимость заемных денег. Сейчас она выше, чем уровень рентабельность в промышленности (не более 8-10 процентов), такого давления ни одна страна долго выдерживать не сможет.
На мой взгляд, ключевая ставка Банка России должна быть снижена до 4-4,5 процента. Тогда банки смогут давать кредиты под более или менее разумный процент.
Во-вторых, для инвестора важна стабильность, предсказуемость действий власти, в первую очередь это касается налогового законодательства. Нет, как говорится, предела совершенству, но пора определиться с налоговыми условиями, зафиксировать их на несколько лет вперед.
Источник: «Российская газета»
