Александр Некипелов,
вице-президент Вольного экономического общества России, директор Московской школы экономики МГУ, академик РАН, д.э.н., профессор
Текущая ситуация и перспективные проекты
Шоки, с которыми столкнулась наша экономика, хорошо известны: и искусственное ограничение спроса на российские топливо, сырье, и искусственное ограничение поставок в Россию высокотехнологичной продукции, и необходимость в форсированном режиме наращивать производство в оборонно-промышленном комплексе, и связанная с этим необходимость перераспределения ресурсов. Благодаря краткосрочной адаптации удалось сделать удивительно и неожиданно много, удалось в значительной степени переориентировать экспорт сырья и импорт высокотехнологичной продукции. Нужно сказать, что удалось решить многие проблемы в оборонно-промышленном комплексе. Динамика оказалась очень хорошей: удалось не просто удалось общего спада, но и обеспечить приличный рост в 2023 году. Удалось, и это принципиально важно, сохранить финансовую стабильность и добиться высокого уровня консолидации российского общества, что в таких условиях имеет огромное значение.
Разумеется, приходится считаться с тем, что идет противодействие усилиям, которые предпринимают в стране. В этом смысле приходиться иметь в виду и определенную неустойчивость результатов переориентации внешнеэкономических связей из-за усиливающегося давления Запада на наших партнеров. Возможности импортозамещения, которые использовались и используются и будут использоваться на сугубо коммерческой основе, ограничены. В связи с этим возникает проблема, которая очень хорошо осознается. Это то, что наряду, разумеется, с решением текущих задач, которые не могут уйти из поля зрения наших властей, конечно, на передний план выходят и проблемы долгосрочной стратегии социально-экономического развития. И вот здесь, под долгосрочной перспективой, видимо, следует понимать действительно очень долгосрочную перспективу, вообще говоря, весь период перехода к новой модели мирохозяйственных отношений, характерных для многополярного мира, который займет неопределенно длительное время. С учетом этого нужно, как мне представляется, строить нашу деятельность. К счастью, есть обстоятельства, которые благоприятствуют решению стоящих перед нами вопросов. Россия – крупная держава с колоссальными природными ресурсами, мы сохраняем и весьма развитую на всех уровнях систему образования, и большие традиции в области науки и высоких технологий.
Понятно, что невозможно решать стратегические задачи на основе автаркии, и ничего нового нет в том тезисе, который я повторяю: задача в стратегическом плане заключается в том, чтобы овладеть ключевыми технологиями, позволяющими в максимально быстрые сроки налаживать производство в тех областях, в которых сегодня мы это быстро сделать не можем. И все это сводится в конечном счете к тому, что перед нами в долгосрочном плане стоит ключевая задача – масштабной релокации ресурсов при сохранении, естественно, и макроэкономической, и социальной, и политической стабильности.
Какие специфические требования для долгосрочной стратегии, с моей точки зрения, здесь существуют? Нужно создать такие условия, когда происходила бы и разработка, и постоянная актуализация, с учетом меняющейся ситуации долгосрочной стратегии, чтобы существовали эффективные механизмы, которые обеспечивали бы ее учет при принятии текущих решений. При этом нам приходится считаться с тем, что мы находимся в состоянии цейтнота, и отсюда вытекает необходимость стремиться во многих случаях к форсированному решению проблем, которые в иных обстоятельствах можно было бы решать в более спокойном режиме.
Еще одно важное обстоятельство, которому очень много внимания сегодня уделяется – необходимость осуществлять реструктуризацию нашей экономики в условиях, когда она, по крайней мере, по трудовому фактору находится практически на уровне потенциального выпуска. И вот здесь сейчас часто говорим о том, что мы реализуем линию экономики предложения. В отличие от классических подходов, экономика предложения заключается в том, что речь идет не просто о максимальном использовании имеющихся ресурсов известными методами, а о том, что это должно быть максимально близко к использованию ресурсов в условиях реструктуризации экономики: это существенным образом меняет ситуацию.
Последний круг вопросов касается неких предложений практического и теоретического характера. Нам нужно организовать очень большую работу, связанную с особой ролью стратегических решений, с увязкой целей, средств и времени достижения целей по ключевым направлениям. Здесь особое значение приобретает и наш научно-технологический комплекс. Сейчас видны очень серьезные подвижки в политике государства в этом отношении, но нужен, с моей точки зрения, более обстоятельный анализ комплекса в целом, его структуры, важности различных его элементов, механизмов корректировки, управления различными элементами финансирования и так далее.
Принципиальная важность долгосрочных проблем реструктуризации, с моей точки зрения, делает целесообразным и реализацию давнего предложения, которое высказывалось многими экономистами, о том, что нужен специальный орган, ответственный за выработку стратегии структурной модернизации экономики. Это в разных формах предлагалось – дело не в названиях, а в том, что и сегодня есть свидетельство того, что все большее внимание уделяется долгосрочным проблемам – это и национальные проекты, и новые национальные проекты. Но все-таки с теоретической точки зрения представляется, что было бы полезно, целесообразно избежать конфликта интересов, которые неизбежно возникают в условиях, когда одни и те же органы вынуждены заниматься и стратегическими, и текущими вопросами. Конечно, сейчас по сформированному правительству мы видим, что структура его с точки зрения министерств, ведомств осталась прежней. Мне кажется, эта проблема носит непроходящий характер и мы к ней будем возвращаться неизбежно все равно.
Финансовая политика
Период, в котором мы находимся, большая степень неопределенности, с которой мы сталкиваемся, и в условиях которой нам придется осуществлять структурные преобразования, тоже заставляет вспомнить о уже высказывавшихся предположениях, о том, что, может быть, имеет смысл пойти на последовательное отделение инвестиционных ресурсов государства от средств, которые предназначены для текущих расходов. В этом смысле, может быть, имело бы смысл инвестиционную деятельность долгосрочного характера сконцентрировать в крупном государственном фонде. Возможно, эту роль мог бы при определенной перестройке выполнять и Фонд национального благосостояния. Что касается страховых фондов, может быть, имеет смысл вернуться к прежней схеме, отделить фонд, призванный решать эти вопросы, как раньше делал стабилизационный или резервный фонд. Почему государству придется выполнять роль инвестора, если мы пойдем на серьезные структурные изменения? Не потому, что мы любим или не любим частный сектор. Дело совершенно не в этом. Дело в обстановке очень большой неопределенности. В таких случаях государство имеет возможность брать на себя такие риски, которые не может брать на себя частный сектор. Естественно, частный сектор должен активно привлекаться, и здесь много делается в рамках государственно-частного партнерства. По поводу разделения экономических функций государства – как собственника, регулятора и так далее – мы на этот счет много писали, мне кажется есть смысл вернуться к этой идее. В моем понимании ее реализация могла бы в нынешних условиях облегчить решение многих вопросов.
По поводу денежно-кредитной политики. Я считаю, что в условиях, когда экономика находится на уровне, близком к потенциальным возможностям выпуска, идеи финансового форсажа рискованны, но в то же время я полагаю, что в условиях структурных изменений (мы с этим столкнулись ведь и в начале 90-х годов, когда структурные шоки обрушились на экономику) умеренный уровень инфляции играет роль смазки, смягчающей болевой эффект для экономики. И поэтому мне кажется немножко странным установление каких-то жестких требований – 4% или какой-то иной уровень инфляции – здесь нужно действовать прагматично, исходя из реальной реакции экономики на принимаемые здесь меры, нельзя допустить финансовой дестабилизации. В то же самое время нужно стремиться к тому, чтобы не допускать и чрезмерного такого отрицательного влияния на стоящие перед нами задачи, чрезмерно жесткой по сравнению с задачами денежно-кредитной политики.
Вариант двух видов рублей
Я предлагаю в качестве идеи для первоначального обсуждения то, что я бы назвал бивалютной денежной системой, хотя мне название самому очень не нравится, так как очень много аллюзий возникает, которые не имеют отношения к тому, что имеется в виду, но другого я не придумал. Речь идет не о том, чтобы создать в нашей стране две отличные друг от друга валюты, а о том, чтобы у российской валюты было как бы две ипостаси. С одной стороны, наш обычный рубль, который должен использоваться для внутренних расчетов, как и использовался. Механизмы эмиссии и всего остального, в принципе, должны сохраниться те же самые, но в то же время можно было бы создать конструкцию, которая состоит в том, чтобы создать корзинку товаров, биржевых товаров, на которые регулярно есть котировки – создать такой рубль, сконструировать из взятых в определенной пропорции и количествах биржевых товаров, соответственно, ежедневно этот рубль мог бы котироваться Центральным Банком.
Он выражался бы в обычных рублях, определял бы внутренний курс этого рубля к рублю обычному. Причем должна была бы гарантироваться свобода приобретения этих рублей именно по этому курсу Центрального Банка. Это означало бы, что, если я приобретаю эти рубли на обычные рубли, то обычные рубли на это время уходят из обращения, а на моем счете появляются рубли валютные. Для чего они нужны? С одной стороны, они могли бы взять на себя функцию средства накопления, и в этом смысле противодействовать роли иностранных валют, которые используются для этих целей. С другой стороны они могли использоваться для расчетов, были бы посредником в расчетах: то есть если я импортер, я получаю в Центральном Банке в обмен на обычные рубли по текущему курсу, который автоматически каждый день обновляется, рубли валютные. И они именно на валютном рынке используются для приобретения той валюты, которая нужна мне для приобретения товаров за рубежом, и наоборот, по отношению к импорту.
Помимо всего прочего здесь возникала бы, как мне кажется, еще одна дополнительная возможность: все внутренние расчеты, в том числе кредитные, должны были бы оставаться в условно внутренних рублях, но в то же самое время возникала бы возможность и для того, чтобы хозяйствующие субъекты при осуществлении кредитования могли бы ориентироваться не столько на номинальный, сколько на реальный курс рубля. Хотя сами платежи осуществлялись бы в обычных рублях, процентная ставка могла бы устанавливаться применительно к валютному эквиваленту – 3–4–5% и так далее. Фактические платежи осуществлялись бы по внутреннему курсу рубля.
Эту идею из области фантазии, мне кажется, любопытно было бы обсудить.
