Владимир Гутенев,
Первый заместитель председателя комитета Государственной Думы по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству, первый вице-президент Союза машиностроителей России
Очевидно, что бюджет на ближайшие три года будет профицитный. В следующем году у нас более 800 миллиардов рублей профицита – это очень много. Золотовалютные резервы увеличиваются. Они уже покрывают не только задолженность государства, но и бизнеса. Процентная ставка снижается – уже не по 0,25%, а по 0,5%. Стерилизация денежной массы, к сожалению, продолжается. Денег в реальной экономике недостаточно. С внешнеторговым балансом вроде все хорошо. Но к выполнению основной задачи, о которой говорил президент, – выйти на темпы экономического роста выше среднемировых – мы и близко не подошли. Более того, уверен, что задачи по деофшоризации экономики России и национализации элит переросли бы в трагедию, если бы не санкции, которые «помогли» остановить дальнейший отток наших активов в зарубежные юрисдикции.
Сейчас, когда в рамках нацпроектов консолидированы огромные деньги, около 26 триллионов рублей, стоят важные задачи по диверсификации. Мне кажется, нужно обратить внимание на то, как в мировой экономике реализуется поддержка национальной промышленности, создаются преференции для предприятий, естественно сделав поправку на наши национальные особенности.
Каждый раз, когда я читаю законы Соединенных Штатов Америки 30-х годов, где акцент сделан на «покупай американское» и «нанимай американцев», завидую тому, какие преференции получают в некоторых странах локомотивы национальной промышленности.
Мы поддерживаем инициативы, с которыми выходит сообщество, в частности, локальное предложение относить на затраты предприятий затраты на кадры, НИОКР, техническое перевооружение с коэффициентом 1,5-2%. В Китае есть повышающий коэффициент на НИОКР, в Индии он составляет 2,5%. Министр экономического развития России Максим Орешкин говорил, что у нас есть по НИОКР коэффициент 1,5%, но когда начинаешь анализировать, а кто им воспользовался, то оказывается, что нужно чуть ли ни заключение президиума Российской академии наук, чтобы его получить. Процедуры не работают.
Еще один сложный вопрос – это доверие бизнеса в той парадигме, когда надзорные и правоохранительные органы заточены под отчёты и демонстрацию собственной эффективности дополнительными сборами. Мне кажется, основным критерием должно стать – предупреждение нарушений. Доверие бизнеса – это инвестиции. Но очень сложно рассчитывать на эти инвестиции в той ситуации, которую мы имеем сегодня.
Проблем много, и мы надеемся именно на экспертное сообщество. Задачи, которые поставил президент – сложные, но решаемые, и их необходимо решать.