Иван Миронов
адвокат, эксперт Общественного совета ЦОП «Бизнес против коррупции» при аппарате Уполномоченного при Президенте РФ по правам предпринимателей, к.и.н.
Как адвокат я многократно сталкивался с делами, где изощренно преступно используется такой инструмент как банкротство. Эта тенденция началась, по моим расчетам, где-то 3-4 года назад, когда мы стали сталкиваться с интересными делами по всем российским регионам. Когда сильное промышленное предприятие находится на экономическом подъеме, перед руководителями и собственниками встает вопрос о расширении производства, потому что они уверены в завтрашнем дне, они обеспечены заказами на несколько лет вперед – им необходимо привлечение оборотных средств. Промышленность без «оборотки» как человек без воздуха, потому что за продукцию оплата поступает намного позже, чем вложения в производство этой продукции.
И в этот момент происходит интересная ситуация. Вдруг успешное предприятие за несколько лет доводится до банкротства, и если при получении кредита его стоимость составляет 5-10 млрд рублей, оно продается разбитыми лотами за какие-нибудь 200-300 миллионов рублей. При этом собственник помещается под стражу, и в итоге остается без всего, да еще и с уголовным приговором.
Везде работала одна и та же схема: собственник идет в банки с госучастием, потому что сегодня только у нескольких банков по сути есть монополия на продажу денег нашим промышленникам, никакой частный банчок не предоставит кредит в том размере, в котором нуждается сегодня большой производитель. Производитель уверен, что он расплатится и что государственный банк не подведет, и готов даже идти на кабальный процент – более 20%, отдавая под залог 100% акций и все производственные мощности.
Дальше происходит интересная схема. Залог (а этот залог недооценен, он оценивается где-то в пол цены в лучшем случае) оказывается в банке под обещание кредитной линии на несколько миллиардов под большой процент. Далее какая-то сумма нужна на перекредитование для покрытия обязательств перед другими банками или для выкупа из лизинга станков и других производственных мощностей, чтобы актив был максимально чистым и никто на него больше не претендовал. И в этот момент кредит замораживается, деньги не поступают по кредитным заявкам, заявки рассматриваются с опозданием и по рассмотренным заявкам деньги на предприятие не идут. По заводу «Автоприбор», которым мы занимались, задержка доходила до 178 суток. Для любого промышленного предприятия – это катастрофа.
А потом предприятие начинают нагружать дополнительными ковенантами (обязательство совершить какое-либо действие или воздержаться от совершения какого-либо действия, имеющее для обязавшейся стороны юридическую силу. – Ред.). Завод, находясь в заложниках у банка, вынужден подписывать эти соглашения. А согласно этим ковенантам тут же возникает дополнительное обременение в виде личного поручительства на весь аффилированный бизнес, личные поручительства собственника, его семьи и т.д., чтобы из этой петли уже было не выскочить. При этом характер ковенант очень интересен. Появляются ковенанты, когда очередь на погашение тела кредита смещается на 13-15 место таким образом, чтобы собственник не имел ни малейшей возможности его погасить.
Более того, находясь в условиях финансовой асфиксии собственник вынужден привлекать из дочерних структур дополнительные деньги, чтобы как-то и расплатиться с банком, и пустить это на оборотку, а банк тут же навязывает ковенант, по которому предприятие не вправе погашать данный кредит – все деньги только банку. И таким образом предприятие за год-полтора скатывается в предбанкротную ситуацию.
И дальше уже вступают в игру правоохранительные органы. Здесь очевидна коррупционная составляющая, очевидна криминальная связь, я бы не сказал банками, потому что то, что происходит – не в интересах банков, банки недополучают деньги, но между группой лиц, являющихся топ-менеджментом банка. Появляются следователи, которые помещают собственника предприятия под стражу. Вроде бы везде говорят, что предпринимателей не сажают – ничего подобного! Зачастую специального используются такие статьи, которые не охвачены 108 статьей УПК РФ, где содержится список так называемых предпринимательских статей. В первую очередь используется 201-я – злоупотребление должностными полномочиями и 159-я, которая на усмотрение следствия или суда может быть или предпринимательской, или не предпринимательской.
Под стражей с собственником уже идет работа. Любое сопротивление, когда человек находится под стражей, не возможно – работа предприятия парализована, на предприятии высаживается уже десант московских мальчиков-менеджеров, которые начинают дербанить предприятие. Я не раз видел, когда собственнику в тюрьму приносили предложение продать проблемный актив за решение всех проблем. Здесь начинается торговля, потому что каждый понимает, что как только заходит недружественный управляющий со стороны банка, то за все три года можно поднимать любую сделку, ее оспаривать и при этом в каждой второй можно найти состав уголовного преступления при несовершенных механизмах уголовного законодательства по предпринимательским статьям. Предпринимателя ставят перед выбором. Я не видел предложения продать акции миллиардных предприятий дороже 10 тысяч рублей. Все это происходит под покровительством следователей и покрывается руководством банка.
А дальше происходит такая история. Весь этот актив падает в банкротство, несмотря на сопротивление собственников, которые во всех этих случаях пытаются сохранить предприятие, доказывая в арбитражных судах (это как правило поддерживает и налоговая), что предприятие может восстановить платежеспособность, но всегда банки против, всегда банки выступают за банкротство, ставят своего управляющего, формируется из сотрудников банка комитет кредиторов, который голосует за продажу не единым лотом, если это огромный промышленный комплекс, а несколькими лотами, что сразу удешевляет предложение. Нам удалось отбить собственника «Автоприбора», но завод, который оценивался самим же банком в 3 млрд рублей, был продан за 147 млн рублей аффилированному с банком лицу, сотрудника банка фактически. Таких дел по стране только мне известны десятки.
Очень важный момент – что дальше происходит с этим активом и с долгом. Перед банком образуется долг в полтора миллиарда, причем во всех этих делах все признают, в том числе и следствие, что ни копейки нецелевого расходования средств не было. При помощи дополнительных ковенант снижается оценочная стоимость в несколько раз от первоначальной стоимости залога, а долг только растет. Далее банк оставляет себе обязательства в размере последней цены залога, а остальной долг переуступает частной компании, аффилированной с банком, за 1-2% с рассрочкой, то есть фактически выкидывает эти деньги. А эта частная компания заходит в процедуру банкротства, и, поскольку залоговый кредитор не может голосовать, так как его требования обеспечены залогом, начинает рулить всей процедурой, и распределением активов должника и продажей в нужные руки через криминальные механизмы.
Все это происходит из-за несовершенства института банкротства, из-за того, что не прописана ответственность банковских работников за просрочки предоставления кредита, из-за безумного банковского процента, и, конечно, здесь еще можно говорить в УК и УПК, которые позволяют и дальше прессовать и трясти как буратин нашего отечественного производителя.
