130 лет назад, 17 января 1888 года, в Москве родился Александр Васильевич Чаянов, пророк в своем отечестве. Пророк непонятый и распятый. Его идеи были не ко двору любой власти — и царской, и советской. Случись Александру Васильевичу быть в наше время, его бы тоже объявили профессором-доктринером. На самом деле этот профессор Петровской сельскохозяйственной академии был практик из практиков. В его портфолио не только всемирно известные монографии по организации аграрного хозяйства, но и десятки успешных реализованных проектов сельскохозяйственной кооперации.
Начала ученого и бизнесмена
Первая печатная работа Чаянова о кооперации в Италии появилась в 1908 году, двадцатилетний студент сельхозакадемии поехал на каникулы за рубеж (мог себе позволить, он был из состоятельной купеческой семьи) и посвятил свой отпуск исследованиям. В то время в основе понимания природы крестьянского трудового хозяйства лежала семейно-трудовая теория, с помощью которой доказывались исключительная выживаемость и устойчивость крестьянского хозяйства. Эта устойчивость многократно усиливалась посредством кооперации. Отсюда самое пристальное внимание уделялось теории и практике кооперативной работы. Первый практический проект Чаянова связан с льноводческой кооперацией. Созданное им с коллегами в 1915 году Центральное товарищество льноводов уверенно и поразительно быстро завоевывает внутренний и мировой рынок.
Аграрный вопрос по Чаянову
К Февральской революции одним из множества нерешенных вопросов России был аграрный. Александр Васильевич выступил в Лиге аграрных реформ со своим пониманием предстоящей земельной реформы.
Основные пункты реформы Чаянова:
Против раздела земли, за который были эсеры, составляющие большинство во Временном правительстве, за ее национализацию.
Первыми шагами на этом пути должны стать: изъятие земли из торгового оборота, регулирование перехода земли из рук в руки через земельные комитеты, введение прогрессивного дифференцированного налога.
Крупные хозяйства подлежали принудительному отчуждению (за выкуп), леса и специальные виды хозяйства (племенные, селекционные) национализировались.
Государство должно было проводить мелиорационные и землестроительные мероприятия, организовать переселенческий фонд и проводить аграрную политику, облегчавшую развитие трудового хозяйства.
Конференция «Научное наследие А.В. Чаянова и современность»: самое важное
В правительстве большевиков
Такое понимание экономической и политической ситуации и, конечно, высокий профессионализм позволили Чаянову без особых компромиссов со своими убеждениями служить и правительству большевиков. В феврале 1921 года он утверждается членом коллегии Наркомзема. Тогда же, в феврале, В.И. Ленин предложил включить Чаянова в состав только что образованного Госплана. А в апреле в связи с учреждением экономического совещания при плановой комиссии Наркомзема его назначают заместителем председателя этого совещания для разработки мероприятий по подъему производительных сил сельского хозяйства.
Являясь весьма авторитетным членом коллегии Наркомзема, полное уважение и доверие к которому проявило тогдашнее руководство наркомата, А.В. Чаянов принимал самое непосредственное участие в подготовке важных документов комиссариата.
С его участием подготавливались такие документы, как проекты постановлений о нормах обложения продналогом картофелеводческих хозяйств, об упорядочении крестьянской трудгужповинности, об улучшении постановки сельскохозяйственного образования, о концессиях и арендах в сельском хозяйстве, о концессиях на производство сельскохозяйственных машин и др.
Научная работа
Чаянов продолжает научную и преподавательскую работу.
Иронические повести Чаянова в большинстве своем посвящены жене Ольге, которая была дважды репрессирована вслед за мужем — в 1937 и 1948 годах.
Свой главный труд — «Учение о крестьянском хозяйстве» — он выпускает в Берлине в 1923 году, во время творческой командировки. На родине он выйдет в 1925-м под названием «Организация крестьянского хозяйства». Главной формой втягивания крестьян в обобществленное производство, по мнению Чаянова, была кооперация. В 1927 году выходит 2-е издание книги А.В. Чаянова «Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперативная теория. Первое издание, как и другие книги Чаянова, были в библиотеке Ленина и активно использовались им при подготовке статьи «О кооперации».
После великого перелома
В год великого перелома в 1929-м подули другие ветры. Прозвучало слово-приговор «чаяновщина». Произнес это слово сам Сталин на конференции аграрников-марксистов, критикуя так называемые мелкобуржуазные теории в аграрном вопросе. «В самом деле, что привязывало, привязывает и будет еще привязывать мелкого крестьянина в Западной Европе к его мелкому товарному хозяйству? — спрашивал Сталин и отвечал: — Прежде всего и главным образом наличие своего собственного клочка земли, наличие частной собственности на землю… Можно ли сказать, что этот фактор в таком его виде продолжает действовать и у нас, в условиях советских порядков? Нет, нельзя сказать. Нельзя сказать, так как у нас нет частной собственности на землю. И именно потому, что у нас нет частной собственности на землю, у нас нет и той рабской приверженности крестьянина к клочку земли, которая имеется на Западе. И это обстоятельство не может не облегчить перехода мелкокрестьянского хозяйства на рельсы колхозов…
В этом новый аргумент против буржуазных экономистов, провозглашающих устойчивость мелкокрестьянского хозяйства в его борьбе с крупным хозяйством».
Здесь все ложно, начиная с самой посылки. Главная и роковая ошибка — в том мнении, что у нашего крестьянина нет привязанности к своему клочку земли. Эта ошибка привела к тому, что вся история советской власти — это история полуголодного города и нищей деревни. Именно аграрный вопрос и прикончил советскую власть.
Арест и расстрел
21 июля 1930 года Чаянов был арестован. Ему было предъявлено обвинение в принадлежности к мифической «Трудовой крестьянской партии», о которой он не имел ни малейшего представления. Затевался громкий судебный процесс. В ожидании его А.В. Чаянов, находясь в Бутырской тюрьме, между допросами продолжает работать. Он пишет работу по истории западноевропейской гравюры и экономическое исследование «Внутрихозяйственный транспорт. Материалы к пятилетке 1933– 1937 гг.» Открытый процесс над «Трудовой крестьянской партией» не состоялся. Но А.В. Чаянов отсидел четыре года в тюрьме и был сослан в Алма-Ату. Здесь он какое-то время работал в республиканском комиссариате земледелия.
В 1937 году А.В. Чаянову было предъявлено новое обвинение. 3 октября он был приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в этот же день. Он погиб в возрасте 49 лет.
Помимо экономики
Александр Чаянов писал иронические фантастические повести, стихи, несколько романтических произведений он посвятил своей жене — театроведу Ольге Эммануиловне Чаяновой, дочери публициста Гуревича — выпускал в день ее рождения с иллюстрациями друзей-художников. Ольга дважды была репрессирована — в 1937 и 1948 годах. Все изданные книги были запрещены цензурой, кроме некоторых, изданных под псевдонимом. Позднее они были переизданы и демонстрируют яркое чувство юмора и талант рассказчика Чаянова.
Чаянов и ВЭО России
Александр Чаянов еще молодым человеком принимал активное участие в работе Императорского Вольного экономического общества, в 1912 году он сделал для ВЭО интереснейший доклад о зависимости дохода крестьянской семьи от ее состава:
«Работник» соизмеряет свою продукцию с запросами «едоков». Так, например, мною были разделены вологодские, воронежские и волоколамские бюджеты на группы сообразно тому, сколько едоков приходилось на одного работника, и для каждой группы вычислена как средняя продукция «работника», так и потребительный бюджет «едока» в рублях.
Сопоставление полученных рядов подтверждает наше первое предположение: «работник» по мере обремененности едоками начинает повышать продукцию, в то время как «едок» мало реагирует на количество обслуживающих его «работников». Ряд потребительного бюджета «едока» проявляет сильную устойчивость. При теоретическом анализе этого наблюдения возникает вопрос, почему «работник» низших по обремененности групп довольствуется незначительным бюджетом и не увеличивает своей продукции, несмотря на то что подобное увеличение возможно, как это явствует из продукции работников высших групп?
Указывали два возможных решения этого вопроса. С одной стороны, следуя за г. Олексенко (автором одного из интереснейших докладов для Екатеринославского агрономического съезда 1910 года), можно принять, что сами потребности рядовой крестьянской семьи стоят на самом низком уровне и, раз они удовлетворены, хозяйствующий человек не имеет стимулов к дальнейшей затрате труда. С другой стороны, факт малой продуктивности при достаточном количестве неиспользованного труда может объясняться тем, что при условии избыточности в нашей деревне всякое дополнительное приложение труда настолько тяжело в сравнении с оплатой его, что только исключительная нужда, испытываемая в сильно обремененных едоками семьях, может принудить к этим работам.
Оба эти положения можно обобщить, сказав, следуя Джевонсу (английский экономист Уильям Стенли Джевонс (1835–1872) — Прим. ред.), что предельная полезность ценности, приобретаемой предельным трудом, должна в своей психической оценке равняться тягостности этого предельного труда. А так как в более обремененных «едоками» семьях каждая единица ценности, добываемой «работником», будет иметь значительно высшую предельную полезность, чем в семьях менее обремененных, то на нее может быть затрачен и труд большей тягостности. Последнее подозрение может быть весьма наглядно иллюстрировано следующими графиками».
Из книги «Юлия, или встречи под Новодевичьим»
«…Из его бессвязных и отрывочных фраз можно было понять, что, придя в отчаяние от первой же билии Менго и предчувствуя полный разгром своей биллиардной славы, Протыкин сломал в отчаянии свой кий, выскочил с подоконника, на котором он стоял, наблюдая игру Менго, в тишину клубного сада и в горести решил напиться как стелька.
Однако в первом же кабаке его взяла такая грусть, что неудержимо потянуло к цыганкам, и он начал искать, не поет ли где Стешка. Однако рок преследовал его и на путях искусства… Степанида с дочерью уехали петь в Свиблово к Кожевникову и увезли с собою чуть ли не все московские таборы. Осталась одна надежда на последнее убежище всех допившихся до белых слонов гусаров — Маньку-пистон, которая, как рассказывали у нас, года два назад своей разухабистой песней «Разлюбил, так наплевать, у меня в запасе пять» произвела землетрясение на Ваганькове, так как все похороненные там гусары не выдержали и пустились в пляс в своих полусгнивших гробах».
Работы по москвоведению
Перу Чаянова принадлежит подробный план Москвы XVII века, подготовленный на основе нескольких произведений той эпохи, есть книга избранных статей о Москве и малоизвестная работа «История Миюсской площади».
Автор: Алексей Савин
