Несмотря на сложные внешнеэкономические условия, производство отечественной сельхозпродукции, по прогнозам Минсельхоза, в этом году будет расти. Тем не менее текущая модель аграрного развития страны далека от совершенства. Риски и возможности, которые несет для сельского хозяйства новая геоэкономическая реальность, обсудили директор Всероссийского института аграрных проблем и информатики имени А.А. Никонова, академик РАН Александр Петриков и президент ВЭО России, член-корреспондент РАН Сергей Бодрунов.
По материалам программы «Дом Э», Общественное телевидение России, 23 августа 2022 года
Бодрунов: Александр Васильевич, предлагаю начать с главного – президент России поставил задачу по разработке новой стратегии развития сельского хозяйства. Действующая программа развития АПК принята совсем недавно – в марте 2020 года. Зачем нам новая программа? Какие новые задачи стоят перед страной в области сельского хозяйства в текущих условиях?
Петриков: Новая геополитическая реальность кардинально изменила условия работы всех отраслей экономики и, конечно, сельского хозяйства. Во всех антикризисных программах правительство учитывает потребности отрасли. Весной этого года был принят ряд краткосрочных мер, чтобы обеспечить стабильные условия развития сельского хозяйства в текущем году. Это и увеличенные суммы кредитов для сезонных полевых работ, и пролонгация выплат по кредитам – как краткосрочным, так и инвестиционным, выделение дополнительных средств на приобретение сельскохозяйственной техники, удобрений, горюче-смазочных материалов для сезонных работ, ограничение на экспорт зерновых, масличных культур, сахара, чтобы стабилизировать ситуацию на внутреннем агропродовольственном рынке и не допустить повышения и оптовых, и розничных цен на продовольствие. Это кредиты для системообразующих предприятий, которые играют важную роль в продовольственном снабжении крупных городов. Все эти меры имели действие. По полугодовым сводкам Росстата мы видим, что индекс продукции сельского хозяйства по результатам 6 месяцев 2022 года составил 102,2%. В прошлом году за аналогичный период этот индекс составил 99,8%, то есть было некоторое снижение. Если посмотреть на индекс выпуска пищевой продукции – в 2022 году это 101,4%
В краткосрочной перспективе ситуация в сельском хозяйстве стабильная, что касается среднесрочных и долгосрочных прогнозов – есть риски для развития отрасли. Я думаю, президент имел в виду, прежде всего, именно эти стратегические риски. Время изменилось, и та стратегия развития агропромышленного и рыбохозяйственного комплекса, которая была подписана в марте 2020 года, требует изменений.
Бодрунов: Что касается стратегических рисков для развития сельского хозяйства, мне кажется, на эту тему стоит поговорить подробнее. Что это за риски?
Петриков: Первое и самое, пожалуй, главное – наше сельское хозяйство зависит от импортных поставок средств производства и материалов. Скажем, доля отечественной сельскохозяйственной техники на рынке составляет только 58%, все остальное – завозится. Доля отечественного оборудования для пищевой индустрии – 44%. Средний показатель по обеспеченности отечественными семенами сельскохозяйственных культур – 63%. По таким позициям, как сахарная свекла, подсолнечник, овощные культуры эта зависимость еще больше. Отечественные предприятия производят всего 10% необходимых кормовых добавок. В условиях, когда глобальные рынки работают со сбоями, цены на всем в мире растут, естественно, будут расти и издержки на продукцию сельского хозяйства. Чтобы обезопасить себя от таких рисков, нам необходимо развивать первую сферу АПК. Речь идет о сельскохозяйственном машиностроении, отечественной микробиологической промышленности, отечественном оборудовании для пищевой промышленности, свиноводстве и так далее.
Второй риск связан с тем, что у нас недостаточно развита пищевая индустрия. Все предыдущие годы мы были ориентированы в основном на стимулирование производства сельскохозяйственного сырья, меньше внимания уделяли переработке сельскохозяйственной продукции, особенно глубокой переработке. Нам необходимы дополнительные инвестиции в пищевую промышленность.
К третьему риску я бы отнес научно-технологическую зависимость от поставок импортных научно-технологических ресурсов. О семенах я уже говорил, то же самое можно сказать про племенной скот, ветеринарные препараты, где доля отечественных – составляет порядка 30%. Все это говорит о том, что необходимо иметь свою аграрную науку, отладить систему внедрения наших аграрно-технологических разработок в производство. Наконец, нельзя забывать, что тот рост в сельском хозяйстве в начале 2000 годов, в результате которого нам удалось на 50-60% компенсировать упадок сельского хозяйства в 1990 годы, был обеспечен в основном крупными фермерскими хозяйствами, сельскохозяйственными и перерабатывающими предприятиями, агрофирмами и агрохолдингами. Эти предприятия сумели модернизироваться, наладить современное производство, но 2/3 сельскохозяйственных предприятий, 2/3 фермерских хозяйств нуждается в технологической модернизации. Нам необходимо уделить больше внимания среднему и малому бизнесу.
Наконец, следует сказать о таком риске для агропродовольственного рынка, как монополизация торговли пищевой продукцией и сельскохозяйственным сырьем. Все эти годы у нас росла роль крупных торговых сетей. Если, например, в 2010 году доля торговых сетей в торговле пищевыми продуктами была порядка 20%, то к 2020 году – это уже 44%. У нас в слабой степени развита сельскохозяйственная снабженческо-сбытовая кооперация, уровень товарности малого и среднего бизнеса намного ниже, чем крупных предприятий. Например, это сказалось на росте цен на овощную продукцию. Помните, год назад вдруг стали расти цены на овощную продукцию борщевого набора? Правительство России было вынуждено обратиться к малому и среднему бизнесу, к фермерским хозяйствам, к личным подсобным хозяйствам, с просьбой увеличить поставки на внутренний рынок. Чтобы этого не происходило, нам надо модернизировать малый и средний бизнес в сельском хозяйстве, крестьянские и личные подсобные хозяйства.
Еще один важный риск, о котором часто забывают – относительно низкие доходы занятых в сельском хозяйстве. В России продолжается миграция из деревни в город, потому что не развита социально-инженерная инфраструктура, а уровень зарплаты в сельском хозяйстве составляет только 60% от среднего по стране. Наряду с усилиями в производственной части, необходимо развитие социального обустройства сельской местности.
В местах, где мы ведем высокоинтенсивное сельское хозяйство, мы часто нарушаем требования экологического законодательства. Много деградированных земель, а это непозволительная роскошь. Мы должны оставить будущим поколениям аграриев плодородную землю, не допускать высокой концентрации, скажем, животноводческих стоков в районах интенсивного животноводства.
Полагаю, существование всех этих рисков и заставили нас пересмотреть стратегию развития сельского хозяйства. Отсюда и поручение президента. В конечном счете поставлена задача обеспечить среднегодовой рост в сельском хозяйстве на уровне 3% в год. В последние три года, с 2019 по 2021 гг., мы имели 1,5% в год. Нам необходимо двукратное увеличение темпов роста в сельском хозяйстве. Это посильная задача. У нас были периоды, скажем, в начале 2000 годов, когда после дефолта, связанного с мировым экономическим кризисом, мы стали реализовывать национальные проекты и первую государственную программу сельского хозяйства, и среднегодовой рост в сельском хозяйстве составил порядка 4,2%. С 2005 по 2007 годы – это было 5,3%. В 2014 году, когда мы объявили продовольственное эмбарго, то имели порядка 3,3% в год. Итак, задача посильная, но решать ее придется в более сложных экономических обстоятельствах.
Первое, что надо сделать, государственная программа развития сельского хозяйства должна быть трансформирована в государственную программу развития не только сельского хозяйства, но и всего агропромышленного комплекса, чтобы снизить риски зависимости от импортных составляющих. Речь идет о развитии и сельскохозяйственного машиностроения, и машиностроения для пищевой промышленности, и селекционных, и племенных работ.
Второе направление – приоритетное развитие малого и среднего предпринимательства. Необходима модернизация двух третей сельскохозяйственных организаций и фермерских хозяйств, чтобы наш экономический рост зависел не только от крупного аграрного бизнеса, а разница в уровне развития между крупными компаниями и остальными не была такой существенной, как сейчас.
Третье направление – всемерное развитие сельскохозяйственной науки, которая создает прочную базу для продовольственной безопасности страны. Здесь много что предстоит сделать. Например, если мы посмотрим на уровень финансирования сельскохозяйственных исследований в нашей стране, соотношение внутренних затрат на исследования и разработки в сельском хозяйстве в сумме валовой добавленной стоимости, создаваемой в отрасли, составляет 0,76%, в то время как в целом по науке и по экономике этот показатель – 1,1%. Вот, пожалуй, это основные направления, над которыми нужно работать.
Бодрунов: Риски – это, конечно, важно, их необходимо учитывать. Однако наши мудрые китайские коллеги говорят: кризис – это в том числе и возможности. Какие новые возможности открываются для нашего сельского хозяйства в контексте новых реалий? И сможем ли мы ими воспользоваться?
Петриков: Я думаю, сможем. Мы сумели оправиться после разрушительных 1990 годов. Сельское хозяйство стало драйвером развития экономики России. Об этом говорят все экономисты, даже те, кто в 1990 годы называл его «черной дырой российской экономики». Я бы не стал преувеличивать роль сельского хозяйства, его доля в структуре ВВП составляет около 3%, но в межотраслевом балансе оно связано более чем с 20 отраслями отечественной экономики. За последние 20 лет мы сумели осуществить в отрасли восстановительный рост. Достигли к 2020 году положительного баланса во внешней торговле продукцией сельского хозяйства, сельскохозяйственным сырьем и продовольствием. Экспорт продукции сельского хозяйства и сырья стал превышать импорт. В 2021 году мы имели положительное сальдо. Мы сумели компенсировать потери от эмбарго 2014 года. У нас сформировался костяк предприятий, которые работают на европейском и мировом уровне. Но нам, и это я хотел бы особо это подчеркнуть, предстоит еще многое сделать. Приведу такие цифры. Доля России в мировой пашне 9%. Доля России в запасах пресной воды – 25%, четверть запасов пресной воды сосредоточены в России. У нас 50% мировых черноземов, 10% мирового производства минеральных удобрений. И мы производим только около 2% валовой добавленной стоимости мирового сельского хозяйства. А наша доля в мировом сельскохозяйственном экспорте, несмотря на то, что мы стали ведущей страной по экспорту пшеницы, составляет всего 1,7%. Расти есть, куда, и это, безусловно, необходимо делать, учитывая, что спрос на продовольствие в мире будет расти в связи с ростом населения во всем мире, с климатическими изменениями, которые обостряют сельскохозяйственные риски. Продовольственная Организация Объединенных Наций держит в тонусе правительства стран, напоминая, что миру угрожает голод. Я думаю, эти оценки преувеличены. Продовольственные трудности будут испытывать, прежде всего, развивающиеся страны, у которых недостаточно ресурсов для развития внутреннего сельского хозяйства и для того, чтобы покупать продовольствие на мировых рынках. Тем не менее спрос на продовольствие будет расти, а не снижаться, и это дает нам шанс. У нашей страны есть сельскохозяйственный потенциал.
Я бы обратил внимание на наши возможности по производству экологически чистого продовольствия. Было принято решение не использовать в коммерческих целях генномодифицированные продукты в России. Мы позиционируем себя как страну, где производится экологически чистое продовольствие, потребность в котором будет расти в других странах. Мы располагаем соответствующим земельным ресурсом для ее производства. Но нам необходимо реализовать новые подходы, чтобы создать надежную внутреннюю базу для развития сельского хозяйства. Речь идет не о стратегии автаркии, а о том, чтобы иметь не только развитое сельское хозяйство, но и весь агропромышленный комплекс, повторюсь.
Не следует стремиться реализовывать стратегию «не доедим, но вывезем». Так уже было в нашей аграрной истории – в начале 20 века. Нужно в первую очередь позаботиться о внутреннем рынке. В бюджете российских семей доля затрат на покупку продуктов питания составляет около 33%. Это очень много. А в децильной группе самого бедного населения – 44%, в то время как приемлемый уровень – 10-15%. Но, заботясь о внутреннем рынке, надо наращивать и экспортный потенциал.
Бодрунов: Завершая наш разговор, следует отметить, что отечественное сельское хозяйство надежно обеспечивает людей и страну продовольствием. Несмотря на ограничения, связанные с введением санкций, российские аграрии успешно решают вопросы обеспечения продовольственной безопасности. Но есть и проблемы – они копились десятилетиями. Их не решить в одночасье. России нужна долгосрочная программа развития агропромышленного комплекса, и это должны быть не благие пожелания, а реальные экономические шаги.
