Памятная дата: 200 лет назад родилась королева Виктория

16.08.2019

200 лет назад 24 мая 1819 года в семье Эдуарда, герцога Кентского, четвёртого сына британского короля Георга III родилась дочь Александрина Виктория.

Ничто не предвещало, что ей предстоит стать королевой Соединённого королевства Великобритании и Ирландии и императрицей Индии. После рождения Виктория была пятой в линии наследования после её отца и трёх его старших братьев. Но вмешался случай – все умерли. Сначала в 1820 году ее отец Эдуард и король Георг III. Потом умерли три старших брата ее отца, не оставив легитимных детей. 20 июня 1837 года умер ее последний дядя, Вильгельм IV, и Виктория стала королевой Великобритании. За месяц до этого ей исполнилось18 лет, и регента при ней не было. Её правление продлилось 63 года, семь месяцев и два дня. Дольше неё царствует только нынешняя британская королева Елизавета II.

Викторианская эпоха стала периодом промышленного, культурного, политического, научного и военного развития Великобритании и временем наибольшего расцвета Британской империи. Причиной такого успеха не в последнюю очередь стало отсутствие у Виктории амбиций управлять государством и экономикой, назначать премьера вопреки воле парламента, начинать войны.

В правление Виктории продолжился постепенный переход правительства к современной системе конституционной монархии. Реформы избирательной системы увеличили влияние Палаты общин и, напротив, уменьшили силу Палаты лордов и монарха. В 1867 году Уолтер Бэджет написал, что монарх сохранил только «право советовать, право воодушевлять и право предостерегать». При Виктории монархия стала играть более символическую, нежели политическую роль, Виктория уделяла большое внимание морали и семейным ценностям, в отличие от предыдущих членов Ганноверской династии, сексуальные, финансовые и личные скандалы вокруг которых дискредитировали монархию. Установилась идея «семейной монархии», за которой пошёл средний класс.

В 40-х годах XIX века в основных отраслях английской промышленности окончательно победило фабричное производство, еще в 1830 г. даже в наиболее развитой отрасли производства — хлопчатобумажной промышленности — число ручных станков в 3 раза превышало число механических станков. В последующие два десятилетия ручное ткачество почти совершенно исчезло. Такой же процесс происходил и в других отраслях производства. Ширилось применение паровых машин. В текстильной промышленности мощность паровых двигателей возросла с 1834 по 1850 г. в 3,5 раза. Быстрыми темпами шла концентрация производства, увеличивались размеры фабричных предприятий.

Для промышленного развития Англии этих лет характерным был быстрый рост машиностроения и станкостроения. Создание точных и высокопроизводительных строгальных, токарных, фрезерных, штамповальных станков облегчало труд и улучшало качество продукции. Английские станки и машины по своему качеству и дешевизне не имели себе равных. Англия стала поставщиком машин для всех стран мира.

Огромное значение для английской экономики имело развитие транспорта, в особенности железных дорог. К 1850 г. длина железнодорожной сети достигала почти 10 тыс. км. Железные дороги ускорили превращение английской экономики в единое целое и облегчили включение отдельных районов страны в мировую торговлю.

Завершение промышленного переворота выдвинуло Англию на первое место в мировом промышленном производстве и торговле. Английский вывоз увеличился с 1830 до 1849 г. более чем в 4 раза. Он почти целиком складывался из фабричных товаров. Напротив, ввоз состоял в основном из промышленного сырья для фабрик и продуктов продовольствия для населения. Англия превращалась в промышленную «мастерскую мира». Промышленное развитие вело к росту городского населения. В 1851 г. более трети населения Англии проживало в крупных городах, в то время как в крупных городах Франции жило в эти годы только 10,5% населения.

Процесс индустриализации находил отражение и в постепенном сокращении удельного веса сельского хозяйства в экономике страны. Вместе с тем быстрое развитие промышленности и городов стимулировало спрос на продукты сельского хозяйства и ускоряло перестройку сельского хозяйства на капиталистических началах. В результате огораживаний вся общинная пахотная земля к 30-м годам XIX в. перешла в собственность крупных землевладельцев; в последующие десятилетия были огорожены и перешли в собственность лендлордов также и общинные пустоши. Концентрация земельной собственности достигла огромных масштабов в середине 30-х годов в руках 35 тысяч крупных землевладельцев сосредоточилось около половины всего земельного фонда страны.

Миф о свободной торговле и секретная история капитализма

16.08.2019

Ха-Джун Чанг. Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма.

Ха-Джун Чанг – профессор Кембриджского университета, преподает экономику на профильном факультете. Автор нескольких экономических бестселлеров. В обзоре «Вольной экономики» мы уже рассказывали о его предыдущей книге «Как устроена экономика». Главный вопрос «Злых самаритян»: что нужно делать стране, чтобы преуспеть? Согласно постулатам современной неолиберальной экономики, нужно соответствовать требованиям свободного рынка: руководствоваться принципами твердой валюты (низкая инфляция), небольшого государственного аппарата, частной инициативы, свободной торговли и дружелюбного отношения к зарубежным инвестициям. Но многие процветающие ныне страны не чуждались протекционизма и субсидирования, защищаясь от зарубежных инвесторов, отказывались признавать патенты или отклонялись от ортодоксальной неолиберальной политики в отношении законов о зарубежных инвестициях, государственных предприятий, макроэкономического управления и политических институтов. Ха-Джун Чанг подготовил исторический экскурс и анализ современного мира, а также предложил прогноз на будущее. Он развеивает многие мифы. Великобритания и США — это не родина свободной торговли; более того, долгое время это были самые протекционистские страны в мире. Не все государства преуспели исключительно благодаря протекционизму и субсидиям, но мало кто обошелся без этого. Развивающиеся страны редко сознательно выбирали путь свободной торговли — часто это было результатом требований извне, часто даже подкрепленных военной мощью. Большинству таких стран свободная торговля не принесла ничего хорошего; гораздо лучше они справлялись при помощи протекционизма и субсидирования. Лучше всего работает экономика в странах, которые открывали свою экономику постепенно и выборочно. Принципы неолиберализма — свободный рынок и свободная торговля — призывают пожертвовать равенством ради роста, но в результате не достигается ни то, ни другое; за последние двадцать пять лет, когда открылись границы и появился свободный рынок, рост на деле замедлился.

What you need to know about the national projects

14.08.2019

Once again the authorities set about solving the accumulated problems: 12 national projects have been launched in 2019, plus a global infrastructure modernization plan. The presidential decree of May 7, 2018 (“On the National Targets and Strategic Objectives of the Development of the Russian Federation until 2024”) triggered the creation of the current package of national projects. The document also defined priority application areas which are generally obvious even to the layman.

Patching the gaps?

The quality of economic growth in recent years does not suit anyone, especially since for some reason the arithmetic increase in GDP (which as a matter of fact is close to unity) does not affect the increase in the living standard of the population whose incomes have been declining for the fifth consecutive year. Therefore, it is clearly necessary to patch the gaps in the humanitarian (demography, medicine, culture, science, education, ecology) and economic (small and medium-sized businesses, labor productivity, non-oil exports) spheres. Obviously, it is necessary to unite Russian territories through an accessible message. And it’s high time for a digitalization project to be launched (mainly in the area of administration).

In his speech at the February investment forum in Sochi, Prime Minister Dmitry Medvedev described the global plan as follows: “The national projects are one of the ways to solve … problems, so that instead of having to wait for some kind of bright future, as the saying goes, people would immediately feel the results… The national projects form a single matrix which is supposed to encompass the entire life of the country. Never has anything like this been done in the history of modern Russia.» Unfortunately, not all experts are ready to support the Premier’s statement.

Alexander Shirov,

Deputy Director of the Institute of Economic Forecasting of the Russian Academy of Sciences, Doctor of Economics

Over the past two years, many economists, both independent and working for the government, have said that we need to take additional steps in improving the economic policy, which would then be able to first trigger initial economic growth and then to accelerate it. The problem is that, unfortunately, regular economic policy measures — monetary policy, fiscal policy, etc., — cannot trigger such acceleration because the economy has a lot of structural imbalances, technological gaps and so on.

Many people discussed the idea of national projects, i.e. projects that would combine regional policies into a common macroeconomic regional policy, a policy related to the development of individual sectors of the economy, which would ultimately lead to a certain result. And we have seen a bunch of such national projects. But there’s a catch.

In total, all those projects will cost approximately 24 trillion rubles until 2024. At the same time, the country’s accumulated GDP for that period will exceed 750 trillion rubles. If you compare 24 trillion and 750 trillion it becomes clear that such a contribution will not be radical. Unfortunately, we must admit that, on the one hand, the current set of programs is based on the assumption that the government resources are sufficient for accelerating the economy, which is wrong in my opinion; on the other hand, it is assumed that the limited funds we will invest in those national projects will bring about some radical changes to the economy.

Anyway, the amount of funding for the programs will be the largest for the new Russia: 25.7 trillion rubles. The money will be distributed as follows: 10.1 trillion will be invested in the development of the economy, 9.9 trillion in the creation of a comfortable living environment, and 5.7 trillion in human capital.

Will they be real?

From the point of view of administration, the new project cycle appears to be more rigid. Each project will be supervised by a Deputy Prime Minister. The Federal Project Office will be the project management headquarters, with similar offices to be established in the corresponding ministries and in the regions, where they will be headed by chiefs of regional administrations who will be personally responsible for the implementation of the national projects in their “bailiwicks”.

The project-oriented approach as a method of complex transformation is not new to the Russian government: between 2008 and 2012, similar attempts were made to close the “gaps” that needed closing as a matter of priority. But the list of key «sore spots» – health, education, housing – remains the same.

The Prime Minister acknowledged that the project-oriented method is “bad, but we don’t have anything better.” Officially, the data sheets for the national projects were approved in late December. However, finishing touches were being added to them until early February, both conceptual (some of the tasks kept disappearing from the list and reappearing again) and financial. It can be assumed that the figures presented in February will not be final either.

The main financial burden of supporting the national projects will fall on the federal budget: 13.158 trillion rubles. The allocation of project funds has been prioritized. Experts note that the launched project cycle is significantly limited by the “budget rule”. The new sources of funding include the January 1 increase of the VAT rate from 18% to 20% and the savings from the five-year increase in the retirement age. Experts have explained the urgency of the pension reform by the needs of the national projects.

The new package of national projects is structured as a set of reference targets with specified deadlines (usually in the form of «complete by December 31»). Experts counted more than 1,300 such targets. In addition, there are global targets, several hundred of them.

Regional budgets will also be used to finance the national projects. Their share of expenditure will constitute 4.9 trillion rubles. Local authorities are not happy with the situation for obvious reasons, and they will be using it as a bargaining chip for claiming various benefits.

Experts have pointed at the obvious incorrectness of some of the reference targets. Some of them are obviously understated (apparently, to facilitate the task of reporting on their successful implementation), and some are unrealistically overstated.

Life borrowed from future generations

Andrei Korotaev,

Lead Researcher at the International Laboratory of Demographics and Human Capital, HSE and RANEPA

There is a feeling that the national project was prepared in a hurry, and certainly without being extensively discussed by experts. The configuration of its key targets – growth of birth rate and increase in life expectancy – forms a very controversial trend.

The target fertility rate (the number of children per woman), 1.7, seems to be understated. This figure is even noticeably lower than what we had already achieved in 2015 (1.78) before the pullback began. To ensure sustainable population growth, the coefficient should be higher than 2.0 children per woman. But the target life expectancy is frankly overstated: formally, it will be calculated later, but it will hardly differ from the one stated in section 1(b) of the May presidential decree, which is 78 years. Thus, we are supposed to achieve a natural population growth by increasing life expectancy. If such an exotic trend is approved, then in the event of its success (which is not very likely) it will reflect borrowing life from future generations: a postponement of the problem of natural loss “for later”.

As far as I know, the experience of Cuba was used as a guideline for life expectancy. In Cuba, the 78-year target was reached years ago. But we must bear in mind that in Cuba, which is not the world’s richest county by far, the share of government health care spending in GDP is three times higher than in Russia. It is reasonable to consider an overstated target (as soon as it has been set) as an incentive for lobbying an increase in health expenditures and the deployment of anti-alcohol and anti-tobacco measures. And it will certainly give a positive effect.

Stimulating birth rate is not easy either. First of all, it would mean taking measures to solve the housing problem. In world practice, this kind of experience has yielded mixed results. But in Russia, as it turned out, those measures work well. For instance, the maternity capital worked well in rural areas, because the sum is sufficient for actually improving the housing conditions, for buying a house for example. It works not so well in district centers, even worse — in regional centers. It works really bad in million-plus cities, while in Moscow and St. Petersburg it doesn’t work at all.

But we have a very successful experience in Sakhalin: within several years, the region that was lagging behind in terms of birth rate compared to the average values for Russia, was able to take the lead, 2.16 children per woman in 2016. First of all, it was due to housing measures that turned out to be effective in fairly large population centers such as Yuzhno-Sakhalinsk. The measures were quite substantial. After the birth of the first child the mortgage rate was reduced to 3.5%, plus another 500,000 rubles were provided as the initial mortgage payment. After the birth of a second child, already a million rubles. And with a third child, mortgage became practically interest-free and half of the debt, up to two million rubles, was extinguished. As an additional measure, young families were paid an allowance of 55,000 rubles after the birth of their first child (110,000 for university students). Substantial support was also provided to large families. Of course, the measures were expensive. But big cities such as Moscow could also afford something like that.

Theoretically, the money needed for stimulating birth rate can still be taken from increasing the excise tax on tobacco. If we increase it to the level of Bulgaria or Romania and scale it up to the size of Russia, we can get nearly a trillion rubles in extra revenues, and it would be enough for implementing new and effective measures to support the birth rate of the “Sakhalin” type, and for significantly reducing mortality rate. But that maneuver should have been carried out much earlier. After the pension reform, the window of opportunity for such unpopular measures has closed for a long time.

Impossible national projects?

Not only individual targets, but also entire projects are being subjected to scrutiny. In particular, the housing project was defined as “impossible” by the participants of the November session of the State Council. The overall idea was also criticized. According to Alexei Kudrin, Head of the Accounting Chamber, only 70% of the targets set by the previous package of national projects have been reached.

During the Gaidar Forum in January, he questioned the format of the national projects: “The Main Ares of Government Activities» state that a separate and detailed action plan will be assigned to each national target. Thus, we will have yet another document format – plans for meeting national targets which will be broader than the national projects.” The key point is that the national projects do not require meeting the national targets. For example, in Kudrin’s opinion, the absence of such area as “combating poverty” from the list of national projects is quite symptomatic. There are also many unaddressed issues in the small and medium business development project.

An incentive to “whitewash”

Vera Barinova,

Head of the Laboratory for the Study of Entrepreneurship Problems at the Institute of Applied Economic Research of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration

To adequately assess the degree of attainability of the targets set by a national project it is necessary to have full access to the methodology of their calculation. Unfortunately, such methodology has not been disclosed either for the exports target, or for the share of SMEs in GDP; accordingly, one can only approximate, as an expert, the extent to which such targets can be met.

Based on the analysis of the activities connected with the SME project and other national projects that may affect SMEs, those targets can be partially met. Most likely, the targets will not be fully met. Besides, speaking of the share of SMEs in GDP, it is important to understand that this target is highly dependent on the overall structure of the economy.

At the same time, the difference in the calculation methods provides an opportunity for altering the final result in order to bring it closer to the target value. According to our 2018 research (available in print. — Ed.), the share of SMEs in Russia’s GDP, excluding the public and financial sectors, is already near 39% if one follows the methodology of OECD experts.

As for the employment target, it is more realistic and is likely to be met subject to proper implementation of the policy of legalization of self-employed businessmen, which instead of pushing entrepreneurs back into the shadows, should use incentives to promote the “whitewashing” and the official registration of workers. We also need measures to promote entrepreneurship among the population and to mitigate regulatory and supervisory activities of the state in relation to businesses.

Experts also point out high corruption risks associated with a number of positions contained in the national projects package. Implementation of large-scale transformations is impossible without the participation of businesses. According to the Prime Minister, 250 proposals from entrepreneurs for a total amount of 12 trillion rubles have already been reviewed. The majority of the national projects were launched on January 1, 2019 (some were launched in the fall of 2018). The completion date is the same for every project, December 31, 2024. During the first year of project implementation, 2019, a regulatory and methodological basis should be prepared for the majority of the projects.

Written by Marina Talskaya

Что нужно знать о нацпроектах

14.08.2019

Власти в очередной раз приступили к решению накопившихся проблем: с 2019 года запущены 12 нацпроектов, плюс – глобальный план модернизации инфраструктуры. Импульс формированию современного пакета нацпроектов был дан указом президента от 7 мая 2018 года («О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года»). В этом же документе определены и направления для первоочередного приложения сил, которые, в общем, очевидны и неспециалистам.

Заштопать дыры?

Качество экономического роста последних лет не устраивает никого, тем более что арифметический прирост ВВП, близкий, впрочем, к единице, почему-то никак не влияет на повышение уровня жизни населения, доходы которого снижаются пятый год подряд. А потому явно требуется заштопать дыры в гуманитарной (демография, медицина, культура, наука, образование, экология) и экономической сферах (МСП, производительность труда, несырьевой экспорт). Очевидно, нужно объединить российские территории доступным сообщением. Дань времени – проект по цифровизации (в основном в области администрирования).

В своем выступлении на февральском инвестиционном форуме в Сочи премьер-министр Дмитрий Медведев оценил глобальный замысел так: «Национальные проекты — это один из путей к решению … проблем, чтобы люди не терпели, что называется, до светлого будущего, а чувствовали результат каждый день… Нацпроекты — это единая матрица, в которую мы постарались вложить всю жизнь страны. Никогда за историю современной России не делалось ничего подобного». К сожалению, далеко не все эксперты готовы поддержать посыл заявления премьера.

Александр Широв,

заместитель директора ИНП РАН, д.э.н.

В последние два года многие экономисты, как правительственные, так и неправительственные говорили о том, что нам требуются дополнительные действия в области экономической политики, которые смогли бы сначала вызвать некоторый начальный рост экономики, а потом обеспечить нам ускорение экономического роста. Проблема состояла в том, что регулярные меры экономической политики – денежно-кредитная политика, бюджетная политика и т.д., к сожалению, не могли быть инициаторами этого ускорения темпов экономического роста, потому что в экономике очень много структурных дисбалансов, технологических разрывов и так далее.

И многие говорили про идею национальных проектов, то есть, таких проектов, которые бы связали между собой в общую макроэкономическую политику региональную политику, политику в отношении развития отдельных секторов экономики и в конечном счёте привели бы к определённому результату. И мы увидели набор этих национальных проектов. В чём проблема.

Суммарно все эти проекты весят примерно 24 триллиона рублей в период до 24 года. Так вот, накопленный ВВП нашей страны за этот превысит 750 триллионов рублей. Соответственно, 24 триллиона и 750 триллионов – понятно, что вклад не может быть радикальным. К сожалению, мы должны констатировать, что тот набор программ, который сейчас есть, с одной стороны исходит из предположения о том, что государственные ресурсы могут разогнать экономику, а, на мой взгляд, это неправильно, а во-вторых, он исходит из того, что этот ограниченный набор средств, который мы запускаем в эти национальные проекты, может что-то радикально изменить в экономике.

Так или иначе, объём финансирования программ – крупнейший в новой России – 25,7 триллиона рублей. Распределяться деньги будут следующим образом: 10,1 трлн вложат в развитие экономики, 9,9 трлн – в обустройства комфортной среды для жизни и 5,7 трлн – в человеческий капитал.

«Заболтать» не дадут?

С точки зрения администрирования новый проектный цикл выстроен более жестко. Курирование каждого проекта предусмотрено на уровне вице-премьера. Главным штабом управления проектами является федеральный Проектный офис, его аналоги созданы в профильных министерствах и в регионах – там их возглавляют руководители администраций, они же и отвечают персонально за реализацию нацпроектов на своем «участке».

Проектный подход как метод комплексного преобразования для российского правительства не нов: в период 2008-2012 годов приоритетные «дыры» жизнеустройства пытались закрыть таким же способом. Но перечень основных «болевых точек» – здравоохранение, образование, обеспечение жильем – перекочевал и на новый этап. Премьер-министр признал, что проектный метод – «плохой, но ничего лучшего у нас нет». Официально паспорта нацпроектов были утверждены еще в конце декабря. Однако вплоть до начала февраля шла активная работа по их «доводке» как содержательной (ряд позиций «гулял» — то дополнялся к списку задач, то исключался из него), так и финансовой. Можно предположить, что представленные в феврале цифры также не окажутся окончательными.

Основная финансовая нагрузка по обслуживанию нацпроектов придется на федеральный бюджет – 13,158 трлн рублей. Зафиксирована приоритетность выделения средств на эти цели. Эксперты отмечают, что стартовавший проектный цикл существенно ограничен «бюджетным правилом». Из свежих ресурсов поступления средств — повышение с 1 января НДС с 18% до 20%, а также экономия за счет повышения на пять лет пенсионного возраста. Именно нуждами нацпроектов эксперты объясняют оперативность проведения пенсионной реформы.

Структура нацпроектов из нового пакета – набор реперных показателей с указанием крайних сроков (обычно в формате — «до 31 декабря») их достижения. Специалисты насчитали более 1300 таких показателей. Помимо них указаны и более глобальные целевые ориентиры, их несколько сотен.

Региональные бюджеты также будут привлечены к финансированию нацпроектов. На их долю расписали расходы на 4,9 трлн руб. Это, по понятным причинам, вызывает недовольство местных властей, а также служит поводом для инициирования торга по предоставлению различных льгот.

Эксперты указывают на явную некорректность некоторых ориентиров. Часть из них очевидно занижена (видимо, для облегчения задачи последующего рапорта об исполнении), часть – нереалистично завышена.

Жизнь взаймы у будущих поколений

Андрей Коротаев,

ведущий научный сотрудник Международной лаборатории демографии и человеческого капитала НИУ ВШЭ и РАНХиГС

Есть ощущение, что нацпроект готовился в большой спешке, во всяком случае, без широкого обсуждения специалистами. Конфигурация его ключевых целевых показателей – роста рождаемости и увеличения продолжительности жизни – формирует весьма спорный тренд.

Значение целевого коэффициента по рождаемости (число детей на одну женщину) – 1,7 – представляется явно заниженным. Это показатель даже заметно ниже того, что мы уже достигали в 2015 году (1,78), прежде чем вновь начался откат. Для обеспечения устойчивого прироста населения значение коэффициента должно быть выше 2,0 детей на одну женщину. А вот целевой показатель продолжительности жизни откровенно завышен: формально он будет рассчитан позже, но вряд ли он сможет отличаться от установленного в пункте 1б майского указа президента – 78 лет. Получается, что положительный естественный прирост населения предполагается обеспечить за счет увеличения продолжительности жизни. Если столь экзотический тренд будет одобрен, то в случае не очень вероятного его успеха это будет фиксация жизни взаймы у будущих поколений: откладывание проблемы естественной убыли «на потом».

В качестве ориентира продолжительности жизни, насколько мне известно, был взят опыт Кубы, где планка в 78 лет была достигнута много лет назад. Но надо учитывать, что в этой не самой богатой стране доля госрасходов на здравоохранение в ВВП в три раза выше, чем в России. Завышенную планку, если она у нас будет установлена, есть смысл рассматривать как стимул для лоббирования увеличения расходов на здравоохранение, развертывания антиалкогольных и антитабачных мер. И это, безусловно, даст положительный эффект.

Со стимулированием рождаемости тоже непросто. Тут, наверное, прежде всего речь может идти о жилищных мерах. В мировой практике такого рода опыт дал неоднозначные результаты. Но в России, как выяснилось, эти меры неплохо работают. Так, инструмент материнского капитала хорошо сработал в сельской местности, потому что там на эту сумму можно реально улучшить жилищные условия, например, купить дом. Уже хуже этот инструмент сработал в райцентрах, еще хуже – в областных центрах. В миллионниках совсем плохо, а в Москве и в Питере практически совсем не сработал.

Но у нас есть очень удачный опыт Сахалина: за несколько лет регион, отстававший по показателю рождаемости от среднероссийских значений, смог выйти в лидеры – 2,16 детей на женщину в 2016 году. Там, в первую очередь, были задействованы именно жилищный меры, которые оказались эффективными и в достаточно больших населенных пунктах типа Южно-Сахалинска. Меры весьма неслабые. Уже при рождении первого ребенка — сниженная до 3,5% ставка по ипотеке, плюс еще 500 тыс. рублей на первый взнос по ипотеке. При рождении второго — уже миллион. А при появлении третьего ребенка — практически бесплатная ипотека, плюс погашение половины долга в пределах двух миллионов рублей. В качестве дополнительных мер молодым семьям предоставлялись «подъемные» в размере 55 тыс. рублей при рождении первого ребенка (110 тыс. – для студенческих семей). Ощутимая поддержка оказывается и многодетным семьям. Меры, конечно, дорогие. Но та же Москва могла бы себе позволить нечто подобное.

Теоретически финансовым ресурсом стимулирования рождаемости остается, скажем, повышение акцизов на табак. Если увеличить его до уровня Болгарии или Румынии, в масштабах России речь может идти о сумме примерно в триллион рублей дополнительных доходов бюджета – их бы как раз хватило на новые эффективные меры поддержки рождаемости «сахалинского» типа, да и смертность бы они заметно понизили. Но этот маневр нужно было осуществлять раньше. После пенсионной реформы лимит подобных непопулярных мер на долгое время исчерпан.

Невыполнимые нацпроекты?

Критической оценке подвергаются не только отдельные показатели, но и целые проекты. Так, в частности, проект «Жилье» участниками ноябрьского Госсовета был определен как невыполнимый. Критика досталась и идее в целом. По оценке главы Счетной палаты Алексея Кудрина, задачи предыдущего пакета нацпроектов были исполнены лишь на 70%.

В ходе январского Гайдровского форума он подверг сомнению сам формат нацпроектов: «В «Основных направлениях деятельности правительства» сказано, что каждой национальной цели будет посвящен отдельный план действий, который будет расписан детально. Таким образом, у нас еще один формат документа появляется – Планы выполнения национальных целей, и они будут шире, чем нацпроекты». Главная содержательная претензия состоит в том, что нацпроекты не обеспечивают выполнение национальных целей. Например, по его мнению, весьма показательно отсутствие в списке нацпроектов такого направления как борьба с бедностью. Много вопросов к проекту развития малого и среднего предпринимательства.

Стимул к «обелению»

Вера Баринова,

заведующий Лабораторией исследований проблем предпринимательства Института прикладных экономических исследований (ИПЭИ) РАНХиГС

Для адекватной оценки степени достижимости показателей нацпроекта необходимо иметь полный доступ к методологии их расчета. К сожалению, ни для показателя по экспорту, ни для доли МСП в ВВП методология не выложена в открытый доступ, соответственно, можно лишь экспертно оценить степень возможности их достижения.

На основании анализа мероприятий нацпроекта по МСП и других нацпроектов, которые могут оказать влияние на сферу МСП, достижение этих показателей возможно частично. Скорее всего, целевые показатели не будут достигнуты в полном объёме. Кроме того, говоря о показателе доли МСП в ВВП важно понимать, что этот показатель сильно зависит от структуры экономики в целом.

Вместе с тем, разница в методике расчетов позволяет варьировать итоговый результат, приближая его к целевому значению. По нашим исследованиям 2018 года (есть в печати. – Ред.), доля МСП в ВВП России без учета государственного и финансового сектора, следуя методике экспертов ОЭСР, уже сейчас составляет около 39%.

Что касается целевого показателя по численности занятых, он более реален и, скорее всего, будет достигнут при условии грамотного проведения политики легализации, прежде всего, самозанятых, которая должна не подталкивать уход предпринимателей в тень, а, напротив, с помощью стимулов способствовать «обелению» и официальному оформлению работников. Также необходимы мероприятия по популяризации предпринимательства среди населения и по смягчению контрольно-надзорной деятельности в отношении бизнеса.

Эксперты также отмечают высокую коррупциогенность ряда позиций из пакета нацпроектов. Реализация масштабных преобразований невозможна без участия бизнеса. По оценке главы правительства, уже проработаны 250 предложений от предпринимателей на общую сумму 12 трлн рублей. Запуск большинства нацпроектов состоялся 1 января этого года (несколько начаты осенью 2018 года). Дата окончания у всех одинакова — 31 декабря 2024 года. В течение первого года реализации проектов, 2019-го, по большинству из них запланирована работа по подготовке нормативной и методической базы.

Общие данные нацпроектов

Срок реализации: до 31 декабря 2024

Демография

Стоимость проекта – 3105,2 млрд руб., в том числе из федерального бюджета – 2973,4 млрд. Куратор — зампред правительства Татьяна Голикова. Руководитель – министр труда и социальной защиты Максим Топилин.

Цели проекта:

— увеличение ожидаемой продолжительности здоровой жизни до 67 лет;

— увеличение суммарного коэффициента рождаемости до 1,7 на одну женщину;

— увеличение доли граждан, ведущих здоровый образ жизни;

— увеличение до 55% доли граждан, систематически занимающихся

физической культурой и спортом.

5 составляющих

Финансовая поддержка семей при рождении детей – 2688,4 млрд руб.

Содействие занятости женщин — создание условий дошкольного образования для детей в возрасте до трех лет – 164,3 млрд руб.

Старшее поколение – 8,8 млрд руб.

Укрепление общественного здоровья – 3,7 млрд руб.

Спорт-норма жизни – он 150 млрд руб.

Безопасные и качественные автомобильные дороги

Стоимость проекта – 4779,7 млрд руб., в том числе из федерального бюджета – 440,9 млрд. Куратор – зампред правительства Максим Акимов. Руководитель – министр транспорта Евгений Дитрих.

Цели проекта:

— увеличение доли автомобильных дорог регионального значения, соответствующих

нормативным требованиям, в их общей протяженности не менее чем до 50%;

— снижение доли автомобильных дорог федерального и регионального значения,

работающих в режиме перегрузки, в их общей протяженности на 10%;

— снижение количества мест концентрации ДТП на дорожной сети в два раза;

— снижение смертности в результате ДТП в 3,5 раза — до уровня, не превышающего четырех человек на 100 тыс. населения (к 2030 г. — стремление к нулевому уровню смертности).

4 составляющих

Дорожная сеть – 4438,7 млрд руб.

Общесистемные меры развития дорожного хозяйства – 279,5 млрд руб.

Безопасность дорожного движения – 55,9 млрд руб.

Автомобильные дороги Минобороны России – 5,6 млрд руб.

Жилье и городская среда

Стоимость проекта –1066,2 млрд руб., в том числе из федерального бюджета – 891 млрд.Куратор – зампред правительства Виталий Мутко. Руководитель – министр строительства и ЖКХ Владимир Якушев.

Цели проекта:

— обеспечение доступным жильем семей со средним достатком, в том числе создание возможностей для приобретения (строительства) ими жилья с использованием ипотечного кредита, ставка по которому менее 8%;

— увеличение объема жилищного строительства не менее чем до 120 млн кв. м в год;

— кардинальное повышение комфортности городской среды, повышение индекса качества городской среды на 30%, сокращение количества городов с неблагоприятной средой в два раза;

— создание механизма прямого участия граждан в формировании комфортной городской среды, увеличение доли граждан, принимающих участие в решении вопросов развития городской среды, до 30%;

— обеспечение устойчивого сокращения непригодного для проживания жилищного фонда.

4 составляющих

Ипотека – 2019 г. – 9,2 млрд руб., 2020 г. – 11,5 млрд руб.

Совершенствование механизмов финансирования жилищного строительства

Жилье – 271, 2 млрд руб.

Формирование комфортной городской среды – 287,8 млрд руб.

Обеспечение устойчивого сокращения непригодного для проживания жилищного фонда –507,2 млрд руб.

Здравоохранение

Стоимость проекта – 1725,8 млрд руб., в том числе из федерального бюджета – 1366,7млрд. Куратор – зампред правительства Татьяна Голикова. Руководитель – министр здравоохранения Вероника Скворцова.

Цели проекта:

Снижение смертности населения (на 100 тыс. человек):

— трудоспособного возраста — от 484,5 до 350 случаев;

— от болезней системы кровообращения — от 587,6 до 450 случаев;

— от новообразований, в том числе от злокачественных, — от 200,6 до 185 случаев.

Снижение младенческой смертности от 5,6 до 4,5 случая на 1 тыс. родившихся детей.

Ликвидация кадрового дефицита в медицинских организациях, оказывающих первичную медико-санитарную помощь.

Обеспечение охвата всех граждан профилактическими медицинскими осмотрами не реже одного раза в год.

8 составляющих

Развитие системы оказания первичной медико-санитарной помощи – 62,5 млрд руб.

Борьба с сердечно-сосудистыми заболеваниями – 75,2 млрд руб.

Борьба с онкологическими заболеваниями – 969 млрд руб.

Развитие детского здравоохранения, включая создание современной инфраструктуры оказания медицинской помощи детям – 211,2 млрд руб.

Обеспечение медицинских организаций системы здравоохранения квалифицированными кадрами – 166,1 млрд руб.

Развитие сети национальных медицинских исследовательских центров и внедрение инновационных медицинских технологий – 63, 9 млрд руб.

Создание единого цифрового контура в здравоохранении на основе единой государственной информационной системы здравоохранения (ЕГИСЗ) – он 177,7 млрд руб.

Развитие экспорта медицинских услуг –0,2 млрд руб.

Культура

Стоимость проекта – 113,5 млрд руб., в том числе из федерального бюджета – 109,7 млрд.Куратор – зампред правительства Ольга Голодец. Руководитель – министр культуры Владимир Мединский.

Цели проекта:

— увеличение на 15% числа посещений организаций культуры;

— увеличение числа обращений к цифровым ресурсам в сфере культуры в 5 раз.

3 составляющих

Культурная среда – 84 млрд руб.

Творческие люди –22, 6 млрд руб.

Цифровая культура –6,8 млрд руб.

Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы

Стоимость проекта – 481,5 млрд руб., в том числе из федерального бюджета – 416, 2 млрд. Куратор – первый зампред правительства — министр финансов Антон Силуанов. Руководитель – министр экономического развитии Максим Орешкин.

Цели проекта:

— увеличение численности занятых в сфере МСП до 25 млн человек;

— увеличение доли МСП в ВВП до 32,5%;

— увеличение доли экспорта субъектов МСП в общем объеме несырьевого экспорта до 10%.

5 составляющих

Улучшение условий ведения предпринимательской деятельности – 2,5 млрд руб.

Расширение доступа субъектов малого и среднего предпринимательства к финансовым ресурсам, в том числе к льготному финансированию – 261,8 млрд руб.

Акселерация субъектов малого и среднего предпринимательства – 167,9 млрд руб.

Создание системы поддержки фермеров и развитие сельской кооперации – 40,8 млрд руб.

Популяризация предпринимательства – 8,5 млрд руб.

Наука

Стоимость проекта 636 млрд руб., в том числе из федерального бюджета – 404,8 млрд. Куратор — зампред правительства Татьяна Голикова. Руководитель — министр науки и высшего образования Михаил Котюков.

Цели проекта:

— обеспечение присутствия России в числе пяти ведущих стран мира, осуществляющих научные исследования и разработки в приоритетных отраслях;

— обеспечение привлекательности работы в России для российских и зарубежных ведущих ученых и молодых перспективных исследователей;

— опережающее по сравнению с ростом ВВП увеличение внутренних затрат на научные исследования и разработки.

3 составляющих:

Развитие научной и научно-производственной кооперации – 215 млрд руб.

Развитие передовой инфраструктуры для проведения исследований и разработок – 350 млрд руб.

Развитие кадрового потенциала в сфере исследований и разработок – 70,9 млрд руб.

Образование

Стоимость проекта – 784,5 млрд руб., в том числе из федерального бюджета –723,3 млрд.Куратор – зампред правительства Татьяна Голикова. Руководитель – министр просвещения – Ольга Васильева.

Цели проекта:

— обеспечение глобальной конкурентоспособности российского образования,

вхождение Российской Федерации в число десяти ведущих стран мира

по качеству общего образования;

— воспитание гармонично развитой и социально ответственной личности

на основе духовно-нравственных ценностей народов Российской

Федерации, исторических и национально-культурных традиций.

10 составляющих

Современная школа – 295,1 млрд руб.

Успех каждого ребенка – 80, 5 млрд руб.

Поддержка семей, имеющих детей – 8,5 млрд руб.

Цифровая образовательная среда – он 79,8 млрд руб.

Учитель будущего – он 15,4 млрд руб.

Молодые профессионалы (повышение конкурентоспособности профессионального образования) – он 156,2 млрд руб.

Новые возможности для каждого – 9,2 млрд руб.

Социальная активность – 27,3 млрд руб.

Экспорт образования – 107,5 млрд руб.

Социальные лифты для каждого – 4,7 млрд руб.

Производительность труда и поддержка занятости

Стоимость проекта – 52,1 млрд руб., в том числе из федерального бюджета – 45,7 миллиарда. Куратор – первый зампред правительства Антон Силуанов. Руководитель – министр экономического развития Максим Орешкин.

Цели проекта:

— рост производительности труда на средних и крупных предприятиях базовых несырьевых отраслей экономики не ниже 5% в год;

— увеличение количества привлеченных к участию в реализации национального проекта субъектов РФ с 16 до 85:

— увеличение количества средних и крупных предприятий базовых несырьевых отраслей экономики, вовлеченных в реализацию национального проекта со 100 предприятий в 2018 г. до 10 тысяч.

3 составляющих

Системные меры по повышению производительности труда – 5,5 млрд руб.

Адресная поддержка повышения производительности труда на предприятиях – 33,9 млрд руб.

Поддержка занятости и повышение эффективности рынка труда для обеспечения роста производительности труда – 12,7 млрд руб.

Цифровая экономика

Стоимость проекта – 1634,9 млрд руб., в том числе из федерального бюджета – 1099,6 млрд. Куратор – зампред правительства Максим Акимов. Руководитель – министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Константин Носков.

Цели проекта:

— увеличение внутренних затрат на развитие цифровой экономики не менее чем в 3 раза по сравнению с 2017 г.;

— создание устойчивой и безопасной информационно-телекоммуникационной инфраструктуры высокоскоростной передачи, обработки и хранения больших объемов данных, доступной для всех организаций и домохозяйств;

— использование преимущественно отечественного программного обеспечения

государственными органами, органами местного самоуправления и организациями.

6 составляющих

Нормативное регулирование цифровой среды – 1,7 млрд руб.

Информационная инфраструктура – 772,4 млрд руб.

Кадры для цифровой экономики – 143,1 млрд руб.

Информационная безопасность – 30,2 млрд руб.

Цифровые технологии – 451,8 млрд руб.

Цифровое государственное управление – 235,7 млрд руб.

Экология: страну почистят

Стоимость проекта – 4041 млрд руб., в том числе из федерального бюджета – 701,2 млрд рублей. Куратор – зампред правительства Алексей Гордеев. Руководитель – министр природных ресурсов и экологии Дмитрий Кобылкин.

Цели проекта:

— эффективное обращение с отходами, включая ликвидацию всех выявленных на 1 января 2018 г. несанкционированных свалок в границах городов;

— снижение уровня загрязнения воздуха в крупных промышленных центрах, в том числе уменьшение не менее чем на 20% объема выбросов загрязняющих веществ;

— повышение качества питьевой воды;

— экологическое оздоровление водных объектов, включая реку Волгу и озера Байкал и Телецкое;

— создание не менее 24 новых особо охраняемых природных территорий;

— обеспечение баланса выбытия и воспроизводства лесов в соотношении 100% к 2024 г.

11 составляющих

Чистая страна – 124, 2 млрд руб.

Комплексная система обращения с твердыми коммунальными отходами (ТКО) – 296, 2 млрд руб.

Инфраструктура для обращения с отходами I-II классов опасности – 36, 4 млрд руб.

Чистый воздух – 500, 1 млрд руб.

Чистая вода – 245 млрд руб.

Оздоровление Волги – 205, 4 млрд руб.

Сохранение озера Байкал – 33, 9 млрд руб.

Сохранение уникальных водных объектов – 15,2 млрд руб.

Сохранение биологического разнообразия и развитие экологического туризма – 6,3 млрд руб.

Сохранение лесов – 151 млрд руб.

Внедрение наилучших доступных технологий – 2427,3 млрд руб.

Международная кооперация и экспорт

Стоимость проекта – 956,8 млрд руб., все из федерального бюджета. Куратор – первый зампред правительства Антон Силуанов. Руководитель – министр промышленности и торговли Денис Мантуров.

Цели проекта:

— достижение объема экспорта несырьевых неэнергетических товаров в размере $250 млрд в год, в том числе продукции машиностроения — $60 млрд в год;

— достижение объема экспорта продукции АПК в размере $45 млрд в год;

— достижение объема экспорта оказываемых услуг в размере $100 млрд в год;

— прирост доли экспорта продукции обрабатывающей промышленности, сельскохозяйственной продукции и услуг в ВВП страны на 20%;

— формирование эффективной системы разделения труда и производственной кооперации в рамках Евразийского экономического союза в целях увеличения объема торговли и накопленных взаимных инвестиций не менее чем в полтора раза.

5 составляющих

Промышленный экспорт – 423,8 млрд руб.

Экспорт продукции АПК – 406,8 млрд руб.

Логистика международной торговли – 21,6 млрд руб.

Экспорт услуг – 5,8 млрд руб.

Системные меры развития международной кооперации и экспорта – 98,8 млрд руб.

Комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры

Стоимость проекта – 6348,1 млрд руб., в том числе из федерального бюджета – 3028,8 млрд. Куратор – зампред правительства Максим Акимов. Руководитель – министр транспорта Евгений Дитрих.

Цели проекта:

— развитие транспортных коридоров «Запад – Восток» и «Север – Юг» для перевозки грузов;

— повышение уровня экономической связанности территории страны путем расширения и модернизации железнодорожной, авиационной, автодорожной, морской и речной инфраструктуры.

9 составляющих

Европа — Западный Китай – 655 млрд руб.

Морские порты России – 927 млрд руб.

Северный морской путь – 587,5 млрд руб.

Железнодорожный транспорт и транзит – 1253,5 млрд руб.

Транспортно-логистические центры – он 45,9 млрд руб.

Коммуникации между центрами экономического роста – 1713,5 млрд руб.

Развитие региональных аэропортов и маршрутов – 267,5 млрд руб.

Высокоскоростное железнодорожное сообщение – 621,8 млрд руб.

Внутренние водные пути –276,4 млрд руб.

Автор: Марина Тальская

Памятная дата: 160 лет со дня рождения Эммануила Нобеля

14.08.2019

160 лет назад 10 июня 1859 года родился Эммануил Нобель, выдающийся российский инженер и нефтепромышленник.

Да-да, мы не оговорились, российский, хотя и был Эммануил Людвигович этническим шведом. Судите сами: родился в Санкт-Петербурге в семье купца первой гильдии Людвига Нобеля, в Петербурге получил среднее образование в школе святой Анны, в 1889 году принят в российское подданство, а в 1909 удостоен чина действительного статского советника. Вся его деятельность была связана с Россией и на благо России.

Назван он был в честь деда, основателя династии Нобелей, талантливого инженера, который перебрался в Санкт-Петербург в 1842 году и создал здесь свою промышленную империю на оборонных заказах русского правительства. В Крымскую войну скорострельные пушки Нобеля защищали бастионы Севастополя, а мины Нобеля блокировали подходы вражеских кораблей к Кронштадту и Свеаборгу.

С 1888года, после смерти своего отца Людвига Эммануиловича Нобеля, Эммануил возглавил механический завод «Людвиг Нобель», известный после 1917 года как «Русский дизель». Это было самое современное и передовое машиностроительное предприятие России. Одновременно Эммануил Нобель возглавил предприятия товарищества нефтяного производства «Братья Нобель» в России.

Автором идеи начать нефтяной бизнес был Роберт Нобель, дядя Эммануила, впервые увидевший нефтепромыслы Баку в 1873 году во время своих поездок по югу Российской империи в поисках ореховой древесины для ружейных прикладов винтовок системы Бердана, которые братья производили на заводах в Ижевске. Нефтяная компания была убыточна, пережила близость к банкротству несколько раз. Спасителем выступал третий брат, Альфред Нобель, поддерживая компанию средствами из собственных источников. Тот самый, изобретатель динамита и основатель Нобелевской премии.

До Эммануила Нобеля нефть в Баку добывали ведрами на веревках и возили в бочках на ишаках. А вот что он ввел на нефтяных промыслах в 90-е годы XIX века:

• Первый российский нефтепровод;

• Первые в мире цилиндрические резервуары-нефтехранилища(некоторые из них используются до сих пор);

• Первые российские нефтеналивные суда (пароход «Зороастр»);

• Первый в мире теплоход (танкер «Вандал»), причём это был и первый дизель-электроход;

• Самостоятельная разработка и внедрение в России ранее отсутствующих вагонов-цистерн;.

• Первая в России собственная сбытовая сеть для нефтепродуктов с собственным транспортом, нефтебазами, с собственной фирменной упаковкой;

• Первая в России электростанция для силовых, а не только осветительных, нужд.

Для решения всех этих задач Нобель привлекал лучших российских ученых и инженеров. Техническая инфраструктура была поручена выдающемуся инженеру Владимиру Григорьевичу Шухову. Его разработки в области добычи, транспортировки и переработки нефти совершили революцию в отрасли, а многие изобретения используются по сию пору. Идеологию полного использование сырой нефти разработал для Нобелей Дмитрий Иванович Меделеев. Он всегда жаловался, что Нобели не оценивают возможности нефти до конца; они выбрасывали много остаточных продуктов, так как их интересовал только керосин. Но именно Эммануила Нобеля Менделееву удалось убедить, что в составе нефти нет непригодного вещества и можно использовать все его компоненты.

Важнейшим коммерческим успехом было вытеснение с рынка американского керосина («фотогена»), ранее на нём господствующего, и превращение керосина в недорогой общедоступный продукт. Сильное снижение себестоимости было достигнуто, в числе прочего, за счёт развитого транспорта, перевозившего нефтепродукты наливом (танкеры, железнодорожные цистерны, керосинопроводы), а не в деревянных бочках, как было общепринято ранее. В 1909 году хорошо налаженная логистика позволяла компании продавать половину всего керосина бакинского производства при собственной доле в производстве только 20%.

В торговле керосином компания делала ставку на массовых небогатых потребителей, и керосином начали пользоваться, хотя и не сразу, даже в крестьянской среде. Для повышения спроса компания активно распространяла недорогие керосиновые лампы. Присутствие в провинции позволило компании в 1910х гг. начать удовлетворять растущий спрос на автомобильный бензин вне крупных городов. Кроме того, компания была известна прогрессивной, для тех лет, кадровой политикой: была создана собственная система профессионального образования, строилось благоустроенное жильё. Действовала собственная медицинская служба, которой руководила Марта — одна из сестер Эммануила, врач по образованию.

Эммануил Нобель покинул Россию летом 1918 г. после национализации его предприятий. Уехав из России, Нобель постепенно отошел от семейного бизнеса. Умер 31 мая 1932 года в Швеции.

Си Цзиньпин

14.08.2019

Святослав Рыбас. Си Цзиньпин.

Имя Святослава Рыбаса хорошо известно любителям серии «Жизнь замечательных людей». В ней выходили его биографии Сталина, Столыпина, Громыко и других деятелей русской и советской истории XX века. И вот перед нами первая в России широкоохватная биография китайского лидера — Председателя Китайской Народной Республики Си Цзиньпина. Книга, вышедшая в серии «ЖЗЛ: Биография продолжается» включает в себя не только архивные документы и материалы, но также самые злободневные публикации, дискуссии, споры. Си Цзиньпин представлен на фоне мировых исторических и современных политических и экономических событий и конфликтов. Значительное внимание уделено китайско-советским-российским взаимоотношениям, борьбе Китая за мировое лидерство и мировые рынки, финансовым войнам. Среди героев книги — Мао Цзэдун, Дэн Сяопин, Иосиф Сталин, многие современные политические деятели.

Памятная дата: 300 лет Робинзону Крузо

13.08.2019

300 лет назад в апреле 1719 вышла книга с длинным названием: «Жизнь и необычайные удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, который прожил двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки близ устья реки Ориноко, куда был он выброшен после кораблекрушения, а вся остальная команда погибла. С добавлением рассказа о том, как он в конце концов удивительно был спасен пиратами. Написано им самим».

От этого названия в памяти человечества осталось короткое название книги «Робинзон Крузо», да и то по объему и содержанию сокращенной до детского варианта. Дефо, вероятно, и не подозревал, что описал в книге основные принципы экономики индивида.

Даниэль Дефо хорошо знал историю Александра Селькирка, шотландского моряка, который провёл 4 года и 4 месяца (в 1704—1709 годах) на необитаемом острове Мас-а-Тьерра (ныне — Робинзон-Крузо в составе архипелага Хуан-Фернандес) в Тихом океане, в 640 километрах от побережья Чили. Селкирк был необразован, буен и груб, ему не удалось обустроить свою жизнь на острове, спасший его экипаж встретило вполне одичавшее существо. Дефо поставил перед собой другую творческую задачу: посмотреть, чего в подобных условиях может достичь джентльмен, человек образованный и хорошего происхождения. Дефо наделили своего героя необходимыми ресурсами и показал, чего можно добиться трудолюбием и силой разума в экстремальных условиях. Эта идея привлекала к книге многие умы в истории.

Например, выдающийся французский мыслитель Руссо, один из тех, кто своими идеями подготовил Великую французскую буржуазную революцию, совершившуюся на исходе XVIII столетия под лозунгами свободы, равенства, братства. Роман Дефо сыграл роль в этой подготовке. Идея добротности человека, его воли к труду и преобразованию мира была подкреплена Руссо как примером книгой о человеке на острове.

В середине прошлого века американский философ и публицист Генри Торо, сделавшись робинзоном по собственной воле, правда, не в океане, а в лесу, описал свой опыт в книге «Жизнь в лесу». В споре с торгашеским преуспеянием, страсть к которому охватила его соотечественников, Торо развернул критику буржуазной цивилизации. Оспаривая блага, даваемые богатством и комфортом, он доказывал, что человек способен во имя своей же пользы обойтись очень немногим.

Ситуация Робинзона привлекает исследователей и в наши дни. Александр Некипелов, академик РАН, в своем труде «Общая теория рыночной экономики» сделал начальным пунктом исследования для чистой экономической теории модель «робинзонады». Ее анализу целиком посвящен первый раздел книги – «Основы экономического поведения индивида». На этом уровне анализа в качестве подлинных издержек, которые несет «робинзон» рассматривается само время его жизни, расходуемое на производственную деятельность и досуг. Соответственно стоящая перед изолированным индивидом задача сводится к максимизации уровня благосостояния при помощи оптимального распределения времени между различными видами производственной деятельности и досуга. Опираясь на известные из микроэкономики аксиомы в отношении человеческих предпочтений и производственной деятельности, автор показывает, как решается эта задача, в том числе с учетом возможной ограниченности ресурсов, фактора времени, а также условий неопределенности.

А вы говорите – детская книжка.

Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику

13.08.2019

Сергей Алексашенко. Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику.

Автор книги был активным участником «великой русской революции» начала 1990-х, когда тоталитарное государство с плановой экономикой трансформировалось в государство с рыночной экономикой. С 1989 по 1998 Сергей Алексашенко проработал в различных государственных структурах (заместитель министра финансов РФ и первый заместитель председателя правления Центрального банка России) и своими руками делал ту экономику, которая сложилась к 2000-м годам. А потом что-то пошло не так. К 2013 году развитие российской экономики практически остановилось. И это не жалобы отставника, а факт. В причинах этого явления и разбирается автор. Почему российская экономика после бурного роста застряла в стагнации, из которой уже много лет не видно выхода? Как из демократической страны Россия превратилась в изгоя, пугающего соседей и ссорящегося с партнерами? Книга «Контрреволюция» рассказывает о тех решениях власти, которые сильно повлияли на Россию, затормозили структурные изменения в экономике и в конечном итоге подорвали экономический рост.

What is to be done with Russian agriculture?

13.08.2019

Macroeconomically, the agricultural situation is basically good. The sector’s share in GDP was 4.36% in 2017. And it has been growing over the last 6 years. According to every progress report, the sector is among the country’s top 5. But has our agriculture been really successful?

Alexander Petrikov,

Director of the A.A. Nikonov All-Russian Institute of Agrarian Problems and Informatics, Academician of the Russian Academy of Sciences, Member of the Presidium of the VEO of Russia

Underperformance

It would be a strategic error to reduce the role of agriculture in the economy to the production of food and raw materials for industry, and to evaluate its contribution to GDP based on that, as most economists unfortunately do and as required by the recently adopted Russian Spatial Development Strategy 2030, which prioritizes 14 agro-industrial regions based on their 2% share in the country’s GDP. It makes no mention of the agricultural development in the other regions.

In our opinion, the significance of the sector for the national economy is much broader. Agriculture is not merely production of goods and raw materials for industrial and bioenergy sectors.

Firstly, it’s the country’s food independence as a prerequisite for national security. The sector creates jobs in related industries; thanks to agriculture jobs have been created in more than 20 sectors of the economy. But first and foremost, what we are talking about is the preservation of the rural population and the rural way of life, the contribution of agriculture to the formation of the cultural landscape, the provision of social monitoring in rural areas. So far, those aspects have not been evaluated. And therefore the role of agriculture has been played down.

While assessing that role, we must not forget about the international aspect. Russia has the largest agricultural potential with its 9% of global cultivated land, 50% of global black soil area, 20% of fresh water reserves, 10% of the world’s production of mineral fertilizers. And with a mere 2% of the world’s population.

We need to effectively use this potential and to solve the world’s food problem in the interests of Russia. Currently, the country’s share in the global GDP created in the agricultural sector is just under 2%, which is much lower than its share in the production potential. Based on those figures, the sector’s underperformance is evident and so is its great potential.

Successes and challenges

Economic growth in agriculture has been observed every year since 1999, except for the drought years of 2010, 2012 and 2018. According to preliminary estimates, it is 99.4%. The stage of recovery growth in agriculture was over in 2017. For the first time in the post-reform period the gross output exceeded the 1990 indicators by approximately 2%. Import substitution in the domestic market has been achieved for major products. Very ambitious targets for increasing exports have been set. Those are well-known facts that are not worth talking about in detail. It would be much better to talk about the problems that accompany the economic growth, and we will point out the main ones.

Major ills of agriculture

• First of all, it is the extreme unevenness of growth in the agricultural sectors: in crop production, the 1990 level is exceeded by 42%, while animal husbandry is still below the pre-reform level by 28%.

• Agricultural production volumes fluctuate significantly from year to year, as can be seen from the variation of gross yields of grain and leguminous crops. Fluctuations can be as large as 20% or more, which is much larger than in the developed countries. They lead to significant volatility of the produce market and incomes of agricultural producers. Such instability provides a better insight in the sector than the growth rate per se.

• Agriculture, especially crop production, is unevenly spread across the regions, which leads to large fluctuations in the yields of major crops. Products are grown in regions with low bioclimatic potential, which, of course, affects the cost.

• Economic growth is mainly limited to a small bunch of agricultural producers. Those are major agricultural companies and large peasant farms which use a wide variety of technical equipment and advanced technologies. The rest of the enterprises and farms need modernization. For instance, the share of large companies with profits exceeding 100 million rubles significantly increased between 2009 and 2014, but the share of small farms in gross output has decreased. Production concentration can be assessed using the results of the 2016 all-Russian agricultural census compared against the 2006 census results. The figures show that the concentration of sown areas in large farms with sown areas of over 10,000 hectares is still under way. While in 2006 they accounted for 19.5% of all the crops, in 2016 the corresponding figure is nearly 36%. At the same time, those enterprises account for just 3% of the total number of farms.

• The substantial dependence of our agriculture on technology imports which creates scientific and technological risks for the country’s food security. The price of agreements on technology imports (i.e. on licensing) is 10 times the price of export agreements.

• Growth in agriculture has not led to a slowdown in food inflation. Therefore, we can see that food inflation was higher than the overall inflation between 2012 and 2015; the opposite was true only for 2016 and 2017, and in 2018 the situation reversed again. This factor, as well as the decline in real incomes of the population, has led to a situation where families in Russia have to spend a significant portion of their income on food, and that portion is even greater for low-income families. Naturally, such a situation shows that the economic affordability of food in our country leaves much to be desired, to say the least.

• Another alarming point. Economic growth in agriculture had little impact on our ability to solve the social problems of the countryside. And I would even say that the economic growth not only did not solve social problems but exacerbated the social situation in most rural areas. The standard of living in the countryside is still lower than in the cities. The process of social desertification has been gaining momentum in the majority of regions. Our institute was the first to rank the municipal districts by the number of personal subsidiary farms with abandoned land plots and empty houses (again, based on the results of the 2006 and 2016 agricultural censuses). We are especially concerned about the process due to the fact that it has been developing not only in the outlying regions of Russia (except the North Caucasus), but also in the historical center and in the north-west.

• And the final point, the unsatisfactory state of soil fertility. According to the results of the agricultural lands monitoring carried out by the Russian Ministry of Agriculture, the soils have low humus content. Soils with humus content below the required minimum make up more than 60% of the total area, and the ratio remains unchanged.

Summing up, we can say that the current model of agrarian policy has ensured growth in agriculture, food independence for key products, and a gradual increase in exports. But at the same time, the shortcomings of the policy have been revealed, such as the uneven development across sectors and regions, volatility, bipolarity of the agrarian structure, dependence on technology imports, and social distress in rural areas. We need to move from a policy that ensures economic growth to a policy of growth quality, that meets the economic, social and environmental efficiency criteria. Such a policy should be aimed at eliminating the structural, inter-sectoral and territorial disproportions mentioned earlier.

Five areas of agricultural development

• Improving the sectoral structure through the formation of food chains, creating added value according to the “field to counter” principle (which will require a government program for the development of agriculture, a set of sectoral subprograms within the current government program). The sectoral principle has been applied in a very limited fashion, with respect to dairy farming, flax production and production of seeds for certain crops. Russian Ministry of Economic Development, rather than the Ministry of Agriculture, has been put in charge of regulating growth of agricultural produce. No effort has been made to build the food chains or to eliminate the bottlenecks.

• Establishing specialized production zones for certain products based on agricultural zoning. The latest map of agricultural zoning was drawn up back in 1989. A deliberate policy of sectoral distribution of agriculture is absolutely essential. A key measure here is the equalization of state support for the production of individual products across the regions, so that those sectors are concentrated in areas where the bioclimatic potential is the best, and not where the government support is better. In addition, the development of processing and storage of products, as well as transportation, is of great importance, as evidenced by the experience of other countries where growing regions have been designated for the production of certain foodstuffs, like, for example, fruit belts in the United States.

• Giving priority to the development of small and medium-sized agricultural companies, peasant farms, which involves redistribution of budget support in favor of development of agricultural cooperation, the so-called contract agriculture, when a large enterprise, a market integrator, reassigns part of its production cycle to small agricultural units supplying them with necessary production resources and processing their products. That policy should focus on improving the access to subsidies and credits for medium and small businesses. Currently, as evidenced by the 2016 census, small and medium businesses have twice more difficulties in accessing subsidies than the large ones. At the same time, big businesses have currently reached their production limits, to a certain degree, while small businesses, which possess the majority of reserves, have stopped developing.

• Developing agricultural science and creating a system for implementing research results in production within the sector. It will require an increase in investments in agricultural research, both public and especially private. At present, the ratio of domestic expenditures on research and development in agriculture, gross and added value created within the sector, are going down and are 2 times lower than those for overall scientific research. Besides, it is necessary to create a private/state controlled corporation for agricultural innovation, comparable to the Skolkovo Foundation, Rostech, or the Industrial Development Fund, which not only finance applied research and development but also manage the implementation of the results in production. Yet the government has opened our market to major transnational innovative companies, like Bayer and Monsanto, which will soon be calling the shots in seed production, instead of creating a large domestic operator for that market.

• Adopting a new model of rural development. Currently, at the request of the President of the Russian Federation, an appropriate state program is being prepared on the development of rural territories until the year 2030. But there are some concerns about the principles on which it is supposed to be built. Most importantly, it will be an element of the agrarian policy; that is, the Ministry of Agriculture of Russia will be responsible for it. In our opinion, it should be a product of several government agencies, not just the Ministry of Agriculture. To this end, it is advisable to create an agency for rural development under the Russian government or to authorize the Ministry of Agriculture to coordinate the activities of ministries and departments in rural areas. The program should not be limited to rural settlements, it should include measures for the development of small towns and should stimulate non-agricultural employment in the countryside, which is not the case now, and, in my opinion, won’t be in the future. In the long run, it should be supplemented by measures for developing rural self-government.

Unimpressed with success

Ruhman Adukov,

Head of the Agro-Industrial Complex and Rural Development Management Division of the All-Russian Research Institute of Economics, Labor and Management in Agriculture, Professor

There’s no reason to say that the achievements are very significant. Those achievements have taken place in fast-growing industries. Grain production records are not very impressive either. The record grain harvest of 1973 has not yet been surpassed, the shortfall being 8 million tons. A harvest of 100 million tons of grain of more was achieved 10 times over the 23 years preceding the reform, and during the 28 years after the commencement of the reforms, there were 8 such harvests despite the fact that the farms are now privately owned and it would seem that they should have been much more successful. On the whole, the rate of growth in agriculture, as well as in the other sectors, must correspond to Russia’s potential. The potential is huge. And without taking it into account it is difficult to assess how successful we are.

Agricultural zoning

Anatoly Altukhov,

Head of Division at the Federal Research Center of Agrarian Economics and Social Development of Rural Territories — All-Russian Research Institute of Agricultural Economics, Academician of the Russian Academy of Sciences

Strategic documents on the country’s spatial development provide more questions than answers, not only on territorial development, but also on the agro-industrial complex and especially on agriculture. For a number of reasons, many points have not received proper substantiation and are fragmented, at best. We live by the data that were obtained back in the 1980s. Yet the agricultural zoning is a scientific basis for many of the key issues of organization of sustainable environmental management in agriculture, introduction and implementation of scientifically based management systems, and development of agricultural specialization arrangements. Since there can be no equal natural and socio-economic conditions for the production of a particular type of agricultural produce, each such type is assigned to individual farms and regions of the country. Such a conceptual approach is fully justified not only in terms of theoretical or methodological approach, but also in practical terms. At the same time, we believe that the government should play a key role in regulating the process of agricultural specialization by actively pursuing an effective regional agricultural policy.

Development of small and medium farms

Vladimir Bashmachnikov,

Chief Researcher at the A.A. Nikonov All-Russian Institute of Agrarian Problems and Informatics, Doctor of Economics, Professor

An interesting point: only 15% of the farming system has seen growth. 85% is in stagnation, there is no development, no government loans or support — nothing. However, it’s alive, and people have adapted to the free market paradigm. It’s a huge asset for a future reboot. And, in addition, we have a very important example: the Saratov region where so far there has not been a single year in which the authorities would hold back the development of private farming, either officially or semi-officially. Today, farmers produce more than 50% of the region’s grain and other crops, and private farms account for almost 40% of the region’s gross agricultural output – not personal subsidiary plots, but farms. This example is very convincing. I think that people who are not prone to gigantomania see it as a serious argument in favor of development of small and medium farms.

What is domestic product?

Valery Koshelev,

Head of Department at the K.A. Timiryazev Russian State Agrarian University — Moscow Agricultural Academy, Doctor of Economics, Professor

Domestic products are now understood to mean any products manufactured inside the country, regardless of who produced them and what they were made from. At the same time, according to the expert community, a significant part of the so-called domestic products are made from imported raw materials or using imported seeds or other materials. That is, such products can hardly be classified as domestic.

High import dependence

Vlada Maslova,

Head of Division at the Federal Research Center of Agrarian Economics and Social Development of Rural Territories, Doctor of Economics, Professor of the Russian Academy of Sciences

All in all, the process of import substitution in the agro-industrial complex should be considered not only from the point of view of import substitution of food products, but also from the point of view of technology substitution and the resource base. Despite the import substitution policy, imports for many types of products have increased over the 5 years. For example, for sugar beet seeds, sunflower seeds, vegetable seeds. Imports of breeding livestock, veterinary vaccines, herbicides and fungicides have also increased. As Alexander Vasilyevich has already said, we remain highly dependent on imports of agricultural equipment and technologies.

Low affordability of products

Oleg Ovchinnikov,

Head of the Center for Agrarian Problems of the Institute of the USA and Canada of the Russian Academy of Sciences

According to Rosstat, the average per capita expenditure on food of the average Russian consumer is currently about 5.5 thousand rubles per month or 180 rubles per day. Can you say, dear colleagues, what kind of food consumption can there be with the average spending of 180 rubles per day? Moreover, Rosstat claims that over half of Russia’s population, who are below the poverty line, have to spend as much as 50 percent or more of their income on food and still are unable to get adequate nutrition. Let me remind you that in the United States, the current share of household spending on food is, on average, about 8–10%.

Were preferences any good?

Dmitry Sorokin,

Research Director of the Financial University under the Government of the Russian Federation, Vice-President of the VEO of Russia, Vice-President of the International Union of Economists, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences, Doctor of Economics, Professor

I was taught from childhood, and rightly so, that it is simply wrong to use year over year measurements in agriculture, that we should use the average annual figure instead. I looked at the results: given the preferences we were offered, the average annual growth rate of agricultural output was 2.7% between 2014 and 2018. Then I wondered what the growth was during the previous five years, when no preferences were offered. (Both periods had drought years). 2.8%! It turns out that the preferences had no effect. And what are the forecasts for the next five years? The average annual growth rate will be 1.9%, 1.4 times less than during the five-year period with the preferences. I just don’t get it.

Based on the materials of the Twentieth expert session of the Coordination Club of the VEO of Russia «On the priorities of socio-economic development of Russia’s agro-industrial complex: from growth to the quality of growth».

Что делать с российским сельским хозяйством?

13.08.2019

Основные макроэкономические характеристики положения сельского хозяйства высоки. В 2017-м году доля отрасли в ВВП – 4,36%. В последние 6 лет она растёт. В любом докладе об успехах отрасль входит в топ-5. Но так ли успешен наш агропром?

Александр Петриков,

директор Всероссийского института аграрных проблем и информатики имени А.А. Никонова, академик РАН, член Президиума ВЭО России

Недостаточная эффективность

Было бы стратегической ошибкой сводить роль сельского хозяйства в экономике только к производству продовольствия и сырья для промышленности, и на этой основе оценивать его вклад в ВВП, как это, к сожалению, делает большинство экономистов и как это прописано в недавно принятой Стратегии пространственного развития России до 2030-го года, в которой выделено 14 приоритетных агропромышленных регионов по тому критерию, что они формируют 2% ВВП страны. Про развитие сельского хозяйства в остальных регионах ни слова не говорится.

По нашему мнению, народно-хозяйственное значение отрасли гораздо шире. Сельское хозяйство – это не только производство продукции и сырья для промышленности и биоэнергетики.

Это, во-первых, продовольственная независимость страны как условие национальной безопасности. Это создание рабочих мест в смежных отраслях – более 20 отраслей экономики создают рабочие места, благодаря сельскому хозяйству. Но в первую очередь речь идёт о сохранении сельского населения, сельского образа жизни, о вкладе сельского хозяйства в формирование культурного ландшафта, обеспечение социального контроля на сельских территориях. Пока эти моменты никак не оцениваются. И поэтому роль сельского хозяйства принижается.

Оценивая эту роль, нельзя забывать международный аспект. Россия обладает крупнейшим сельскохозяйственным потенциалом: это 9% обрабатываемых земель, 50% чернозёма планеты, 20% пресной воды, 10% мирового производства минеральных удобрений. И только около 2% населения мира.

Мы должны эффективно использовать этот потенциал и для решения мировой продовольственной проблемы в интересах России. Сейчас доля страны в мировом ВВП, создаваемом в сельском хозяйстве – всего около 2%, что гораздо ниже дельного веса в производственном потенциале. Это говорит и о недостаточной эффективности сектора, и о наших резервах.

Успехи и проблемы

Экономический рост в сельском хозяйстве наблюдается ежегодно с 99-го года, кроме засушливых 10-го, 12-го и 18-го годов. По предварительной оценке, это 99,4%. В 2017-м году завершился этап восстановительного роста в сельском хозяйстве. Валовая продукция впервые за постреформенный период превысила 1990-й год примерно на 2%. Импортозамещение на внутреннем рынке, в основном, завершено по главным продуктам. И поставлены очень амбициозные задачи по наращиванию экспорта. Это всё известно и об этом не стоит подробно говорить в очередной раз. Гораздо конструктивнее поговорить о проблемах, которые сопровождают этот экономический рост, и мы укажем на главные из них.

Основные болезни сельского хозяйства

• Прежде всего, это крайняя неравномерность роста в отраслях: в растениеводстве уровень 90-го года превышен на 42%, а в животноводстве он ещё ниже дореформенного уровня на 28%.

• Объёмы сельскохозяйственного производства очень существенно колеблются по годам, что видно на примере динамики валовых сборов зерновых и зернобобовых культур. Колебания достигают 20% и более, что намного выше, чем в развитых странах. Это обусловливает существенную волатильность агропродовольственного рынка и доходов сельхозпроизводителей. И эта нестабильность больше говорит о зрелости отрасли, чем сами темпы.

• Сельское хозяйство нерационально размещено по регионам страны, в частности, растениеводство, что приводит к большим колебаниям урожайности основных сельскохозяйственных культур, продукция выращивается в регионах с низким биоклиматическим потенциалом, что, естественно, сказывается на себестоимости.

• Экономический рост сосредоточен, в основном, в узкой группе сельскохозяйственных производителей. Это крупные сельскохозяйственные организации и крупные крестьянско-фермерские хозяйства, отличающиеся высоким уровнем технической оснащённости и использующим передовые технологии. Остальные предприятия и хозяйства нуждаются в модернизации. Скажем, с 2009-го по 2014-й год доля крупных организаций с прибылью свыше 100 миллионов рублей существенно возросла, но снизилась доля мелких хозяйств в валовой продукции. О концентрации производства можно говорить по результатам всероссийской сельскохозяйственной переписи 2016-го года в её сравнении с переписью 2006-го года. Цифры показывают, что продолжается концентрация посевных площадей в крупных хозяйствах с площадью посевов свыше 10 тысяч гектар. И если в 2006-м году это было 19,5% всех посевов, то в 2016-м году уже почти 36%. В то время как доля в общей численности этих организаций составляет около 3%.

• Существенная зависимость нашего сельского хозяйства от импорта технологий, что создаёт научно-технологические риски для продовольственной безопасности страны. Стоимость заключённых соглашений по импорту технологий (в основном, это покупка лицензий) в 10 раз превысила стоимость соглашений по экспорту.

Рост в сельском хозяйстве не приводит к замедлению продовольственной инфляции. Именно по этой причине мы видим, что продовольственная инфляция больше, чем общая инфляция с 2012 по 2015-й год, только в 2016-2017 гг. было обратное соотношение, а в 2018-м году все возвратилось на круги своя. Этот фактор, а также снижение реальных доходов населения приводит к тому, что в России очень существенный удельный вес расходов на питание, потребительских расходов семей, а в семьях с низкими доходами этот показатель ещё выше. Естественно, это говорит о том, что экономическая доступность продовольствия у нас оставляет желать, мягко говоря, лучшего.

• Следующий, вызывающий тревогу, факт. Речь идёт о том, что экономический рост в сельском хозяйстве слабо сказался на решении социальных проблем села. И я бы даже сказал, что этот экономический рост не только не решил социальные проблемы, но и обострил социальную ситуацию в большинстве сельских районов. Уровень жизни на селе продолжает уступать городскому. В большинстве регионов развивается процесс социального опустынивания. Впервые в нашем институте проведена классификация муниципальных районов по доле личных подсобных хозяйств с заброшенными земельными участками и пустующими домами (по материалам опять-таки сельскохозяйственных переписей 2016-го и 2006-го годов). Особую тревогу вызывает этот процесс в связи с тем, что он развивается не только в окраинных регионах России (кроме Северного Кавказа), но и в историческом центре и на северо-западе.

• И наконец, ещё один факт – это неудовлетворительное состояние почвенного плодородия. По результатам мониторинга земель сельхозназначения, который осуществляет Агрохимслужба Минсельхоза России, мы видим, что почвы слабо гумусированные, а содержащие гумуса менее минимального составляют более 60% площадей, и это соотношение не меняется.

Подытоживая, можно сказать, что действующая модель аграрной политики обеспечила рост в сельском хозяйстве, продовольственную независимость по ключевым продуктам, постепенное наращивание экспорта. Но одновременно обнаружились недостатки этой политики, неравномерность развития по отраслям и регионам, волатильность, биполярность аграрной структуры, зависимость от импорта технологий и социальное неблагополучие сельских районов. Необходим переход от политики, обеспечивающей этот экономический рост, к политике качества роста, отвечающего критериям экономической, социальной, экологической эффективности. Эта политика должна быть направлена на ликвидацию отмеченных структурных, межотраслевых и территориальных диспропорций.

5 направлений развития сельского хозяйства

• Совершенствование отраслевой структуры сектора путём формирования продуктовых цепочек, создания добавленной стоимости по принципу от поля до прилавка, что требует построения государственной программы развития сельского хозяйства, совокупности отраслевых подпрограмм в действующей госпрограмме. Отраслевой принцип применяется в очень ограниченном виде – в отношении только молочного животноводства, льноводства и семеноводства отдельных сельскохозяйственных культур. А регулирование, например, агропродовольственных темпов вообще отнесено к полномочиям Минэкономразвития России, а не Минсельхоза России. Эти продуктовые цепочки целенаправленно не формируются, не расшиваются их узкие места.

• Создание специализированных зон производства определённых продуктов на основе сельскохозяйственного районирования. Последняя карта сельскохозяйственного районирования была создана в далёком 1989-м году. Совершенно необходима целенаправленная политика отраслевого размещения сельского хозяйства. Ключевой мерой здесь является выравнивание государственной поддержки в производстве отдельных продуктов по регионам, чтобы эти производства были сосредоточены в районах с лучшим биоклиматическим потенциалом, а не там, где поддержка выше. Кроме того, большое значение имеет развитие переработки и хранения продукции, а также транспорта. Это показывает опыт других стран, где сложились товарные зоны производства отдельных продуктов, например, продуктовые пояса в Америке.

• Приоритетное развитие малых и средних сельскохозяйственных организаций, крестьянско-фермерских хозяйств, что предполагает перераспределение бюджетной поддержки в пользу развития сельскохозяйственной кооперации, так называемого контрактного сельского хозяйства, когда крупное предприятие, рыночный интегратор, передаёт часть своего производственного цикла мелким сельскохозяйственным единицам, поставляя для них необходимые производственные ресурсы и перерабатывая их продукцию. Особую роль в этой политике должно сыграть улучшение доступа среднего и малого бизнеса к субсидиям и дотациям, а также кредитам. Сейчас этот доступ, как показала перепись 2016-го года, в 2 раза ниже в малом и среднем бизнесе, чем в крупном. При этом крупный бизнес сейчас в определённой степени достиг своего производственного предела. А вот малый бизнес, где есть главный резерв, не развивается.

• Развитие сельскохозяйственной науки и создание в отрасли системы внедрения результатов производства. Это требует роста ассигнований в аграрные исследования, как государственные, так и, особенно, частные. В настоящее время отношение внутренних затрат на исследования и разработки в сельском хозяйстве, валовая и добавленная стоимости, создаваемые в отрасли, снижаются, и в 2 раза ниже аналогичного показателя по науке в целом. Кроме того, необходимо создание частно-государственной корпорации по инновациям в сельском хозяйстве, сравнимой с фондом Сколково, Ростехом, фондом развития промышленности, которые не только финансируют прикладные исследования и разработки, но и управляют внедрением их результатов в производство. Вместо этого правительство пускает на наш рынок крупнейшие транснациональные инновационные компании, например, «Байер» и «Монсанто», которые скоро будут делать погоду в нашем семеноводстве, вместо создания крупного оператора на этом рынке.

• Новая модель сельского развития. Сейчас, как известно, по поручению президента Российской Федерации, готовится соответствующая государственная программа до 30-го года по развитию сельских территорий. Но вызывают беспокойство принципы, на основе которых её планируется принять. Главное, что она будет элементом аграрной политики, то есть, за неё будет отвечать Минсельхоз России. На наш взгляд, это должен быть предмет межведомственных усилий, а не только Минсельхоза. Для этого целесообразно создание агентства по сельскому развитию при правительстве России или наделение Минсельхоза полномочиями по координации деятельности министерств и ведомств на сельских территориях. Программа не должна замыкаться исключительно на сельских поселениях, а включать меры по развитию малых городов, стимулировать несельскохозяйственную занятость на селе, чего сейчас нет, и, по-моему, не намечается. В перспективе она должна быть дополнена мерами по развитию сельского самоуправления.

Успехи не впечатляют

Рухман Адуков,

руководитель отдела управления АПК и сельским развитием Всероссийского НИИ организации производства, труда и управления в сельском хозяйстве, профессор

Сказать, что достижения очень значимые, оснований нет. Эти достижения имеют место в быстроспелых отраслях. Не сильно впечатляют рекорды в производстве зерна. До сих пор не превзойден рекордный сбор зерновых. В 1973-м году он был на 8 миллионов тонн больше, чем рекорд наших дней. За предшествующие реформе 23 года, 10 раз было произведено зерна 100 миллионов тонн и более, а за 28 лет с начала реформ таких урожаев было 8, хотя сейчас уже у нас частная собственность в сельском хозяйстве, и, казалось бы, успехов должно быть значительно больше. В целом развитие в сельском хозяйстве, как и в других отраслях, должно соответствовать потенциалу России. Потенциал огромный. И без его учета сложно оценить, насколько мы успешны.

Сельскохозяйственное районирование

Анатолий Алтухов,

заведующий отделом ФГБНУ «Федеральный научный центр аграрной экономики и социального развития сельских территорий – Всероссийский научно-исследовательский институт экономики сельского хозяйства», академик РАН

Стратегические документы по пространственному развитию страны вызывают больше вопросов, чем ответов, не только по территориальному развитию, но и по агропромышленному комплексу и особенно по сельскому хозяйству. В силу ряда причин многие вопросы не получили должного обоснования и в лучшем случае носят фрагментарный характер. Мы живём теми данными, которые были изложены ещё с 80-х годов прошлого века. А именно сельскохозяйственное районирование является и служит естественнонаучной основой многих важнейших вопросов организации рационального природопользования сельским хозяйством, внедрения и реализации научно обоснованных систем его ведения, разработки схем размещения специализаций. Поскольку не существует одинаково равных природных и социально-экономических условий для производства определённого вида сельскохозяйственной продукции, то каждый из них закрепляется за отдельными хозяйствами и регионами страны. Такой концептуальный подход вполне оправдан не только с теоретических и методологических положений, но и с практической позиции. При этом мы считаем, что ключевую роль в регулировании процесса размещения специализации сельскохозяйственного производства должно играть государство, активно проводя эффективную региональную аграрную политику.

Развитие мелких и средних хозяйств

Владимир Башмачников,

главный научный сотрудник ВИАПИ имени А.А. Никонова, д.э.н., профессор

Интересная вещь: у нас только 15% системы фермерства работает с плюсом в развитии. А 85% — стагнация, нет развития, нет никаких государственных ни кредитов, ни поддержки – ничего. Тем не менее, живут, люди проверили себя в рыночных условиях. Это колоссальный актив для дальнейшей перезагрузки. У нас ещё есть пример очень важный – Саратовская область, в которой до сих пор не было ни одного года, чтобы официально или полуофициально сдерживалось развитие фермерства. Сегодня там 50% с лишним зерна, других культур производят фермеры, сегодня там почти 40% валового продукта дают именно фермерские хозяйства, не просто вместе с личными подсобными, а именно фермерские. Этот пример – убедительный. И я думаю, что для людей, не больных гигантоманией, это серьёзный аргумент для начала развития малых и средних хозяйств.

Что такое отечественный продукт?

Валерий Кошелев,

заведующий кафедрой РГАУ – МСХА имени К.А.Тимирязева», д.э.н., профессор

Под отечественной продукцией сейчас понимается вся продукция, произведённая на территории страны, не зависимо от того, кем она произведена и из чего она произведена. В то же время, по мнению экспертного сообщества, значительная часть так называемой отечественной продукции производится из импортного сырья или с применением импортных селекционных и иных материалов. То есть, такую продукцию с трудом можно отнести в полной мере, к отечественной.

Высокая зависимость от импорта

Влада Маслова,

руководитель отдела Федерального научного центра аграрной экономики и социального развития сельских территорий, д.э.н., профессор РАН

В целом, процесс импортозамещения в АПК необходимо рассматривать не только с точки зрения импортозамещения продуктов питания, но и с точки зрения замещения технологий и ресурсной базы. По многим видам ресурсов, несмотря на всю политику импортозамещения, импортные поставки за 5 лет увеличились. Например, по семенам сахарной свёклы, по семенам подсолнечника для посева, по семенам овощных культур. Также увеличился импорт племенного скота, ветеринарных вакцин, гербицидов и фунгицидов. И остаётся, об этом говорил Александр Васильевич, высокая зависимость от импортных поставок сельхозтехники и оборудования, технологий.

Низкая доступность продуктов

Олег Овчинников,

руководитель центра аграрных проблем Института США и Канады РАН

По данным Росстата, потребительские среднедушевые расходы среднего россиянина на продукты питания составляют в настоящее время около 5,5 тысяч рублей в месяц или 180 рублей в день. Ответьте, пожалуйста, коллеги, каким может быть потребление продовольствия при средних расходах в 180 рублей в день? Более того, Росстат утверждает, что свыше половины населения России, находящиеся за чертой бедности, вынуждено платить за питание не 30, а 50 и более процентов своих доходов, и даже при этом отказывать себе в полноценном питании. Напомню, что в США доля затрат населения на продовольствие составляет в настоящее время, в среднем, около 8-10%.

Льготы ничего не дали?

Дмитрий Сорокин,

научный руководитель Финансового университета при Правительстве РФ, вице-президент ВЭО России, вице-президент Международного Союза экономистов, член-корреспондент РАН, д.э.н., профессор

Меня с детства учили, и я думаю, правильно учили, что в сельском хозяйстве мерить от года к году просто безграмотно, что надо брать среднегодовую цифру. Я посмотрел, что получается: в условиях наших льгот среднегодовой темп роста продукции сельского хозяйства составил с 14-го по 18-й год 2,7%. Интересно, а как было в предшествующую пятилетку, когда льгот не было? (И там, и там были засушливые годы). 2,8%! Получается, что льготы никакого прироста не дали. А что прогнозируют у нас на следующую пятилетку? 1,9 – среднегодовой темп роста, в 1,4 раза меньше, чем в эту льготную пятилетку. Мне это непонятно.

По материалам двадцатой экспертной сессии Координационного клуба ВЭО России «О приоритетных направлениях социально-экономического развития АПК России: от роста к качеству роста».

Журнал Вольного экономического общества России

Patching the gaps?

Will they be real?

Life borrowed from future generations

Impossible national projects?

An incentive to “whitewash”

Заштопать дыры?

«Заболтать» не дадут?

Жизнь взаймы у будущих поколений

Невыполнимые нацпроекты?

Стимул к «обелению»

Общие данные нацпроектов

Демография

Безопасные и качественные автомобильные дороги

Жилье и городская среда

Здравоохранение

Культура

Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы

Наука

Образование

Производительность труда и поддержка занятости

Цифровая экономика

Экология: страну почистят

Международная кооперация и экспорт

Комплексный план модернизации и расширения магистральной инфраструктуры

Underperformance

Successes and challenges

Unimpressed with success

Agricultural zoning

Development of small and medium farms

What is domestic product?

High import dependence

Low affordability of products

Were preferences any good?

Недостаточная эффективность

Успехи и проблемы

Основные болезни сельского хозяйства

5 направлений развития сельского хозяйства

Успехи не впечатляют

Сельскохозяйственное районирование

Развитие мелких и средних хозяйств

Что такое отечественный продукт?

Высокая зависимость от импорта

Низкая доступность продуктов

Льготы ничего не дали?