Абел Аганбегян,
заведующий кафедрой экономической теории и политики факультета финансов и банковского дела РАНХиГС при Президенте РФ, академик РАН, д.э.н., профессор
– Я хочу сказать о санкциях и противодействии им. Я пытаюсь обобщить мнения экспертов. В 2022 году экономика России сократится на 10%, инфляция будет минимум 20% по потребительским товарам и 40% по производственно-промышленным товарам. Вдвое вырастет безработица. На 10% могут снизиться реальные доходы, на треть сократится внешнеэкономический оборот, вдвое увеличится число бедных. К сожалению, эти санкции накладываются на существующий социально-экономический уровень, который отнюдь не успешный, потому что 7 лет мы были в стагнации. Только валовый продукт на долю процента вырос в год, а реальные доходы на 10% снизились.
Ужасный негативный тренд у нас — это демографический кризис, который начался с 2017 года. До 2021-го на 500 тысяч снизилась рождаемость. Число умерших снижалось по 30 тысяч, но в 2020 и 2021 годах увеличилось. Недопопуляция в 2021-м достигла рекордной для новой России цифры более миллиона и население на 1,2 миллиона сократилось за 2 года. Произошло это не только за счет смертности от коронавируса. Наполовину смертность в 2020 году была вызвана другими причинами, поскольку больных лишили коек, переквалифицировали врачей, отняли скорую помощь, средства направили в красную зону, и у нас выросла смертность от других патологий, прежде всего от сердечно-сосудистых (почти на 100 тысяч).
В 2021 году резко сокращается смертность от других патологий, которая выросла до этого. Всего она сократилась, вот вы видите, на 198 тысяч человек, в то время как выросла в 2020 году на 161. Поэтому мы в конце 2022 года, конечно, не выйдем на 2019 год по смертности, но хоть немного приблизимся. Обратите внимание, что в январе 2022 года впервые дополнительная смертность начала существенно снижаться, несмотря на рост смертности на 36 тысяч от коронавирусной пандемии.
В 2021 году мы превзошли 2019 год по всем основным социально-экономическим показателям. Небывалый рост валовой продукции — 4,7%, в то время как снизился он на 2,7% в 2020 году. Но особенно приятно, что товарооборот сильно вырос и инвестиции увеличились больше, чем в другие годы. Но у нас возникла большая инфляция, которая грозит снижением уровня жизни.
Главное для нас в перспективе, кроме борьбы с санкциями, — это восстановление сохранности народа, которая была подорвана. Я здесь показываю, что до 2035 года многое может быть сделано, особенно если мы учтем наш собственный опыт. Мы за 9 лет с 2006-го по 2014-й, когда существовали две национальные программы «Демография» и «Здоровье народа», достигли выдающихся результатов. Ни одна страна ни в один период в совокупности вот таких показателей не могла достигнуть. Рождаемость у нас повысилась на 490 тысяч, смертность снизилась на 390 тысяч, в том числе в трудоспособном возрасте. Почти на 6 лет продолжительность жизни выросла. Нам нужны еще две такие программы, чтобы выйти на уровень развитых стран по продолжительности жизни. У нас, кстати, он снизился примерно на 4 года за 2 года кризиса. Здоровье подорвано. Сохранился коронавирусный синдром. Нам нужно создать сеть реабилитации и т.д.
Самое главное, самое трудное, что нужно сделать, — это поддержать уровень жизни, потому что из-за последствий этого кризиса и безработица увеличится, и ужасная инфляция будет неизбежна. Нам нужно какие-то крупные меры принять, чтобы этому противодействовать, чтобы бедные люди не стали беднейшими. Мы очень плохо занимаемся повышением реальных доходов. Они у нас снизились, как вы видели, на 10% в период стагнации по сравнению с 2012–2013 годами. И мы не соответствуем нормативам Международной организации труда, как здесь показано, и в разы уступаем странам, которые имеют примерно такой же уровень экономического развития. Нам нужно до 25 тысяч, на мой взгляд, повысить минимальную зарплату. Это можно сделать за счет средств предприятий и организаций, которые 29 триллионов получили в 2021 году — небывалый рост прибыли. Средний размер пенсии нужно повысить до 25 тысяч. Мы — единственная страна, где пособие по безработице ниже прожиточного минимума. Нам нужно хотя бы втрое его повысить и продолжать линию, намеченную президентом, по оказанию помощи многодетным семьям, в том числе перейти к оказанию помощи по жилью и другим показателям, не только деньги давать.
Возникли неблагоприятные тренды. Отток капитала составил 900 миллиардов долларов за 14 лет. Больше утекло, чем притекло. Еще в районе 500 миллиардов долларов — наш внешний долг. Его обслуживание — 100 миллиардов ежегодно. Мы испытываем последствия коронавирусной пандемии. Ожидается, возможно, шестая, не такая высокая волна.
Арестовали 300 из 506 миллиардов наших валютных резервов плюс 7 миллиардов прав заимствования у Международного валютного фонда. Осталось у нас 150 млрд конвертируемой валюты, остальные 50 — это юани. Золота у нас 2 300 тонн, на 637 миллиардов, которые нельзя обменивать на доллары из-за санкций США.
Но мы собираемся возместить эти 300 миллиардов, как вы знаете, в соответствии с решением правительства за счет ареста активов зарубежных фирм в России и выплаты долга в рублях, отказа от дивидендов для фирм из недружественных стран по ОФЗ. Они на 3,2 триллиона рублей их купили. Таким образом мы наскребли около 400 миллиардов, правда, других средств, не столь надежных, как те, которые лежат. Но самое главное, что пока Запад соглашается на погашение нашего государственного долга. Он небольшой — 56 миллиардов из почти 500 миллиардов долларов, где главное — корпоративный долг. Поэтому надо стараться за счет наших резервов многое оплачивать, в том числе все задолженности «Газпрома», «Роснефти» и т.д.
Самое трудное, что надо делать, — это повернуть банковскую систему лицом к проблемам развития страны, потому что это главный денежный мешок — 120 триллионов рублей. А инвестиций они делают с гулькин нос, всего 2% от этого, или 8% в доле инвестиционного кредита, — против 40–50% в развитых странах и 25–30% в развивающихся. Очень опасно Центральный банк увеличил ключевую ставку до 20%. Это делает кредит не на оборотные фонды недоступным. Правительство выделило триллион рублей на льготы, но льготы эти — под 12% по кредитам оборотным, а по инвестиционным — 15%.
Другие наиболее болезненные санкции связаны с тем, что высокотехнологические товары не поставляются в Россию, включая запчасти самолетов, автомобилей. Надо создать оперативные группы по каждой отрасли. Выходы есть везде — трудные, но нигде катастрофы нет. Я не предвижу экономической катастрофы и подробно мог бы рассказать и про авиационные перспективы, и про автомобильные, и про полупроводниковые. Это три главные трудные отрасли.
Трудная отрасль — нефтегазовая. Я бы не спешил с нашими ответными мерами, которые лишают нас спроса. Если западные страны хотят газа, надо им этот газ давать, не сокращать искусственно поставки, что мы сейчас делаем. Потому что это приведет для них к убыткам, но они за 2–3 года с этим справятся, а мы останемся без спроса. Они мобилизуют новые источники, от которых потом не будут отказываться, а с нами дела иметь не будут. Надо иметь в виду, что санкции не навсегда. Говоря об антисанкциях, которые мы принимаем, нужно думать о будущем: как отменять эти санкции. Поэтому не нужно их совсем уже ужесточать, просто учитывая негативные последствия для нашей страны на десятилетия вперед. Зачем нам это нужно? Вообще мы — страна больших возможностей. Я думаю, что мы эти санкции преодолеем.
По материалам VII Санкт-Петербургского экономического конгресса (СПЭК-2022) на тему: «Новое индустриальное общество второго поколения (НИО.2): проблемы, факторы и перспективы развития в современной геоэкономической реальности», 31 марта – 1 апреля 2022 г.
