Александр Дынкин,
вице-президент ВЭО России, президент ИМЭМО имени Примакова РАН, академик РАН
Два слова про инновационную экономику. Конечно, она должна решать задачи обороноспособности и безопасности, и здесь мы неплохо справляемся, но уроки СССР заставляют постоянно держать в фокусе невоенные параметры безопасности, а эти параметры у нас уже близки к пределу.
Формальный расчет по 15 странам-лидерам оборонных расходов показывает, что в 2018 году соотношение федеральных расходов на здравоохранение и образование к оборонным у нас составляло 2,3, а медианное значение по большинству стран – 7,3, а в Японии этот показатель, то есть превышение расходов на образование и здравоохранение, превышает оборонные расходы в 15 раз. И эти вещи, с моей точки зрения, нужно учитывать.
Для чего нужны инновации? Тиражирование инноваций означает способность создавать на своей, так скажем, таможенной территории высокую добавленную стоимость. Если это происходит, значит, доля высококвалифицированного труда в национальной экономике растет и, соответственно, растет уровень жизни.
Какие ресурсы можно использовать? Я хотел бы отметить, что в странах – инновационных лидерах — госсобственность составляет 5-10%. Китай демонстрирует блестящие инновационные достижения при доле госпредприятий в выпуске ВВП порядка 30. У нас, по скромным оценкам, государственная собственность составляет 45-50%. Тем самым мы институционально ограничиваем пространство инновационной конкуренции в экономике. Там, где эта конкуренция существует (скажем, в мобильной связи, в цифровых платформах, в банковском секторе), ситуация лучше. Скажем, Россия занимает первое место по количеству онлайн-платежей на душу населения.
Продавать перспективы – неизбежная часть природы инновационной деятельности. Но наступает момент, когда необходимо предъявлять реальные достижения. И с этим у нас всё не очень в порядке. Другими словами, я вижу, что есть очень много активистов по повышению собственной наукоемкости через обещание инновационных прорывов, но, когда дело доходит до наукоотдачи, часто предъявлять нечего. Хорошо, что у нас сохранились классические медико-биологические центры, иначе мы могли бы остаться без отечественных вакцин. Думаю, что эта ситуация – часть ответа на причины недавней реформы институтов развития.
Если идти глубже, нельзя не видеть в инновационных стратегиях продолжающуюся ориентацию на технократические результаты, а не на общественную потребность или платежеспособный спрос. У нас слабы институты защиты интеллектуальной собственности, высоки риски венчурных инвестиций; мы по-прежнему ориентируемся на линейные вертикально интегрированные инновационные модели, в то время как весь мир давно уже перешел к нелинейным плоским оргструктурам.
Я думаю, что при определении посткризисной стратегии эти обстоятельства стоит учитывать
