Как избежать еще одного упущенного десятилетия
По материалам презентации Доклада о торговле и развитии за 2020 год Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) в Международном Союзе экономистов, 22 сентября 2020 года, г. Москва
Игорь Паунович,
Главный экономист ЮНКТАД
Структурные проблемы мировой экономики
Когда мы говорим о нынешней ситуации, то совершенно очевидно, что мы еще не пришли к концу кризиса. Если посмотреть на биржи мира, то кто-то может подумать, что худшее позади и что мы в будущем пойдем по хорошей колее. Мы считаем, что это только конец начала этого кризиса, что миру предстоит столкнуться с огромными неопределенностями, и мы просто не знаем сейчас, что произойдет через три месяца, через полгода, через год.
В докладе это интерпретируется следующим образом: что-то не так с глобальной экономикой, что-то не так в глобальной системе управления и правилах. Поэтому стоит задать вопрос: этот кризис подведет нас к переосмыслению этих вопросов, или он повторится через 5-10 лет?
ЮНКТАД утверждает, что глобальная экономика находится на перепутье, на развилке: это означает, что мы сейчас должны подумать, куда пойдет дальше международное сообщество. Я хотел бы подчеркнуть, что выбор политики, политическое лидерство — именно эти факторы, а не эпидемия как таковая, будут определять, как будет развиваться экономика в предстоящие годы и десятилетия.
Все будет зависеть от политического выбора, а политический выбор, как мы видим, можно разделить на два главных направления.
Первое — повторить ту стратегию, которой мы придерживались после Глобального финансового кризиса в 2008-2009 годах; как вы помните, монетарная и бюджетная политика были экспансионистскими, но уже в 2010 году, когда начался восстановительный рост, макроэкономическая политика изменилась в сторону жесткой бюджетной экономии и количественного смягчения. Эта главная политическая модель сохранялась до начала нынешнего года и в результате мы имеем очень низкие темпы роста по сравнению с предыдущим десятилетием, низкие темпы роста международной торговли на протяжении всего десятилетия. За последние 20 лет рост международной торговли был на уровне примерно 7% в год, а рост мировой экономики — 3,5% в год. Это означает, что международная торговля удваивалась в своих объемах по сравнению с ростом мировой экономики. За последние же 10 лет объемы международной торговли растут теми же темпами, что и ВВП.
Прямые иностранные инвестиции тоже выглядят весьма скромно по объемам. Почему? Мы полагаем, что экономическая политика, начиная с 2010-го года и до начала текущего года, была неправильной, она была направлена прежде всего на создание больших объемов ликвидности без учета совокупного спроса. Недостаточный спрос — это результат застоя, который мы наблюдали за последнее десятилетие.
Та часть общества, которая много потребляет (это те, кто получает зарплату — они и являются потребителями), сегодня получает существенно меньшую долю от общего продукта; а та часть общества, которая получает прибыль, богатые, потребляют намного меньше, но получают значительно большую часть общего совокупного продукта. А это ослабляет глобальный спрос. И это первый вызов, с которым столкнулась мировая экономика.
В результате возрастает неравенство, долговое в том числе. Это особенно очевидно в развивающихся странах, но присутствует и в развитых странах. Мы видим высокую концентрацию, особенно это касается цифровых экономик: Google, Facebook и так далее – это организации, которые являются монополистами на своих рынках и ничего пока не делается, чтобы решить этот вопрос.
Плюс к этому есть проблема закредитованности, соотношение государственного долга к ВПП выросло на 150% после начала Великой рецессии 2008-2009 гг., а сейчас уже на 220%. Это означает, что даже до начала пандемии Covid-19 мировая экономика уже страдала от значительного количества различных проблем, прежде всего структурного характера. И, к сожалению, после кризиса 2009 года международное сообщество не обратило должного внимания на эти вопросы. Мы продолжали действовать в соответствии с прежней моделью. Эта модель в результате сделала мировую экономику более уязвимой. А когда пришел вирус и мировая экономика, и экономика отдельных стран не были готовы к тому, чтобы реагировать адекватно.
Чего ждать наиболее пострадавшим странам?
В этом году мы ожидаем, что мировая экономика сократится в диапазоне от 1,5 до 3%, что несколько менее пессимистично, чем оценки Всемирного банка. Но мы считаем, что отскок следующего года будет не столь значительным, как и МВФ, и Всемирный банк, и другие прогнозисты предсказывают. Мы ожидаем, что во всех странах и регионах, может быть, за исключением Восточной Азии, произойдет снижение экономических показателей, снижение этих показателей. По некоторым кризис ударит сильнее – это прежде всего страны Латинской Америки и некоторые крупные мировые экономики — они уже страдают гораздо серьезнее, чем другие, например, Индия и Южная Африка. Тот ущерб, который будет причинен в развивающихся странах, будет гораздо серьезнее, потому что у них нет таких же фискальных, бюджетных возможностей, пространства для маневра, если угодно, для того, чтобы реагировать и противостоять тем тенденциям спада, которые вызваны этим кризисом.
Развитые экономики, прежде всего, большой двадцатки, те меры, которые они принимают, потребуют вливания порядка 13 триллионов долларов. Это означает, что, как минимум, одна часть мировой экономики будет меньше страдать от безработицы и банкротств. Однако международное сообщество в целом не делает достаточно для того, чтобы помочь развивающимся странам, а у них нет таких возможностей. При помощи международного сообщества можно было бы добиться результата, но пока поддержка слабых была недостаточной. И мы предполагаем, что картина будет безрадостной в большинстве развивающихся стран.
ЮНКТАД считает, что в 2020 г. произойдет снижение экономического роста на 4,3%, объемы торговли упадут на 20%, потоки прямых иностранных инвестиций — на 40%. Плюс до 140 миллиардов долларов недополучат развивающиеся страны, и это, безусловно, ударит очень больно по мировой экономике. На этом фоне чего следует ожидать в 2021 году? Если пакеты помощи, экономической и финансовой, будут использованы в полной мере и не будет каких-то изменений в фискальной политике развитых стран, то мы оцениваем вероятность роста на 4,1% в 2021 году, исходя из предположения, что политика будет продолжаться, ведь если говорить о макроэкономической политике в 2020 году, она отличалась экспансией фискальных мер, более активным их применением по сравнению с тем, что мы видели в предыдущее десятилетие.
Если эти меры будут приниматься так же, как раньше, в следующем году следует ожидать восстановления. Но проблема заключается в том, что, когда наметятся первые признаки роста, политика может измениться, в том числе, опять же, в сторону жесткой экономии. В некоторых газетах мы уже видим призывы к осторожности, в частности, не повышать уровень государственного долга, потому что за этим последует повышение налогов, а бизнес не любит этого.
Если политика обернется вспять, мы предполагаем высокую вероятность того, что в конце 2021-го года или в начале 2022-го рецессия продолжится. То есть, в начале следующего года может быть временный отскок, но если политика изменится, то мы можем опять попасть в ситуацию спада.
Какова же альтернатива традиционной политике реагирования на такого рода ситуации? Это глобальная рефляция, политика крупных развитых стран, которая включает в себя очень серьезные меры поддержки развивающихся стран. Такого рода поддержка на текущий момент времени во многом опирается на соответствующие инициативы Большой 20-ки, в том числе соглашения или инициативы по временному приостановлению обслуживания долга.
ЮНКТАД еще 4-5 месяцев тому назад оценивала финансовую потребность развивающихся стран на уровне 2,8 триллионов долларов в следующие 18 месяцев. Если мы сравниваем 12 миллиардов долларов поддержки с цифрой 2-3 триллиона долларов, то мы видим, что разрыв огромен, это просто капля в море.
Но что еще хуже, когда мы сравниваем 12 миллиардов долларов с теми доходами, которые в ходе этого кризиса получают некоторые компании, становится просто неприлично, потому что, например, состояние Марка Цукерберга выросло примерно между 12 и 25 миллиардами долларов в период с марта по июнь.
Варианты решения проблемы
Мы также поговорим сегодня о предложениях, которые направлены на то, каким образом можно было бы подступиться к решению этой проблемы структурной уязвимости мировой экономики.
Одна из альтернатив — это экспансивный план восстановления. Экспансия — не такая уж сильная угроза. Когда мы анализируем, в каком направлении пойдет основной импульс, мы видим, что частный сектор столкнулся с высокой неопределенностью изменений и находится в состоянии обороны с точки зрения инвестиций, потому что не видит, насколько динамичен будет глобальный спрос.
Таким образом, второй важнейший вопрос — потребление. Международная организация труда оценивает, что примерно 120 миллионов рабочих мест будет потеряно в результате кризиса. Соответственно потребление не будет локомотивом роста в течение следующих пары лет.
А что у нас с экспортом? Экспорт может быть двигателем развития и роста некоторых стран, но не всей мировой экономики. Потому что если я что-то экспортирую, то кому-то нужно это импортировать. А для того, чтобы импортировать, нужно для этого иметь какие-то доходы. Таким образом, мы не можем за счет экспорта выйти из этого кризиса на глобальном уровне.
Поэтому единственным фактором, который остается у нас в запасе является общественный, государственный сектор. Именно поэтому мы говорим о том, что общественный сектор должен быть основой восстановления мировой экономики, если мы хотим выйти на траекторию роста. И страны, которые готовы к такому росту, это прежде всего страны с развитыми экономиками, потому что у них есть финансовые и бюджетные ресурсы, которые позволяют это сделать. Конечно, такого рода стратегия должна основываться на должным образом сбалансированной макроэкономической политике, как денежно-кредитной, так и фискальной. Как мы видим из опыта последних 10 лет, когда мы используем только экспансивную денежную-кредитно политику, деньги не идут в инвестиции, они идут в фондовый рынок, в рынок недвижимости. Поэтому формируются пузыри, а инвестиционный капитал не формируется.
Потребуется серьезная промышленная политика, поскольку инвестиции должны направляться в те сектора, которые в будущем будут обеспечивать рост экономики, в противном случае государственный долг будет невозможно выплатить. Мы видим, что эта стратегия является самоподдерживающейся, потому что она дает нам ту динамику роста, которая приведет к повышению налоговых доходов государств. Эта стратегия должна дополняться серьезными мерами в области регулирования труда, для того чтобы дополнительно стимулировать спрос в мировой экономике, чтобы не повторять опыт, который у нас был после кризиса 2008-2009-го годов.
Речь идет не только об экономике полной занятости, которая должна быть нашей целью, но это должна быть полностью зеленая экономика. Собственно говоря, именно она является одной из основ новой промышленной политики. Переход на экологические технологии — это та деятельность, которая снижает зависимость от ископаемых видов топлива, и в таком случае произойдет переход на альтернативные виды энергетики. Именно об этом мы говорим в нашем отчете и именно в эту сторону страны должны стремиться идти – обеспечивать сдвиг в отказе от углеродной экономики.
Итак, нам требуется сочетание макроэкономической политики, фискальной политики, а этому должна способствовать и промышленная политика, и политика в области организации труда. В результате этой стратегии будет обеспечиваться не только рост, но и более справедливое распределение доходов, более низкий уровень безработицы, соответственно, развитие экономики будет более устойчивым.
Поддержка развивающихся стран
В Докладе эксперты ЮНКТАД также постарались разработать тему поддержки развивающихся стран. Как я сказал, развивающиеся страны не имеют фискального и бюджетного пространства для маневра, у них нет международной валюты, они очень зависят от конъюнктуры на международных рынках, поэтому им в гораздо большей степени нужна международная поддержка, чем развитым экономикам.
Мы предусматриваем такие меры как предоставление специальных прав заимствования, увеличения объема долга — его можно спокойно увеличить на триллион долларов, и это в значительной мере сняло бы проблему ликвидности.
Необходимы также, учитывая рост долга, серьезные механизмы облегчения долга, в том числе с привлечением частного сектора. В отличие от ситуации трех десятилетий назад, сейчас большая часть суверенного долга – в частном секторе. Такие страны как Аргентина получают большую часть своего долга, из частного сектора, и им необходимо вести переговоры с бизнесом, чтобы обеспечить облегчение задолженности.
Необходимы также налоговые реформы на международном уровне. Многонациональные корпорации должны должным образом облагаться налогами. Мы не считаем, что они заслуживают того, чтобы получать прибыль в миллиарды долларов и почти не платить налоги, прибегая к налоговым убежищам и к незаконным финансовым потокам. Это усугубляет проблему долга развивающихся стран.
Необходимо также расширять политическое пространство в развивающихся странах, пользоваться мерами контроля капиталов для того, чтобы создать соответствующие условия для предоставления международных кредитов.
Важно также изменить серьезным образом международные торговые системы. В частности мы считаем, что вполне возможно, и немедленно, в связи с пандемией COVID-19 ввести мораторий на урегулирование споров между государствами и инвесторами.
Как избежать потерянного десятилетия
Необходимы также другие, краткосрочные, меры по восстановлению доверия к международной торговой системе, которые, в общем, не требуют больших изменений в структуре международного управления.
Тем не менее, в год 75-летия Организации Объединенных Наций мы должны извлекать уроки из того, что делали наши предшественники, политики, в 1945-ом году. Каким образом управлять взаимозависимой международной экономикой? Этот вопрос стоял остро в Бреттон-Вудсе. И нам необходимо вернуться к духу Бреттон-Вудса, если мы хотим восстановить тот многосторонний подход, который только и способен обеспечить глобальное восстановление экономики. Недостаточно иметь хорошее предложение, необходимы механизмы имплементации, особенно когда речь идет о многостороннем уровне. Мы считаем, что многосторонний подход необходим, и в этом направлении необходимо принять очень серьезные меры.
ЮНКТАД считает, что крайне важно закрыть те пробелы, которые существуют в международной системе управления.
Первое – это глобальный орган по защите конкуренции. Как я сказал, крупные международные корпорации формируют экономические результаты крупнее, чем некоторые национальные экономики, они также приобрели огромную политическую мощь. Это не только крупные экономические игроки – они могут влиять на политические результаты, их лоббистские возможности чрезвычайно велики, поэтому необходим какой-то глобальный орган по конкуренции, потому что на национальном уровне с ними невозможно справиться, они охватывают сейчас весь мир.
Необходим также глобальный орган по задолженности. Это особенно очевидно в контексте пандемии Covid-19.
Следующее — международное агентство по рейтингу кредитов, причем межгосударственное агентство. Сейчас есть частные агентства по кредитному рейтингу, они работают, но тенденция такая, что они сидят как бы по обе стороны стола. И в этом проблемы с частными рейтинговыми агентствами.
Мы также предлагаем своего рода план Маршалла для восстановления здравоохранения. Это необходимо для системы здравоохранения, а также для исправления санитарной ситуации, жилищной ситуации, особенно в развивающихся и наименее развитых странах.
Это те глобальные вызовы, с которыми мы сталкиваемся. Если мы хотим выбраться из этого кризиса и сделать международную экономику сильнее и устойчивее необходимо принять эти меры. В ином случае мы потеряем еще одно десятилетие для глобальной экономики, что означает низкие темпы роста, ограниченная международная торговля и так далее.
Главный посыл этого доклада: ничто не предопределено. Когда мы говорим о будущем глобальной экономики, все зависит от политических решений о том, в каком направлении мы пойдем. Если произойдет повторение бюджетного аскетизма, строгой бюджетной экономики при первых признаках роста, как было в 2010, то нас ждет очень неприятная неожиданность, а именно еще одно десятилетие медленного роста, то, что мы называем потерянным десятилетием.
Если мы изменим политику, и у нас есть предложения, которые требуется реализовать для глобального восстановления, тогда есть реальный шанс обеспечить гораздо более высокие темпы роста, возможность, по крайней мере, приблизиться к выполнению повестки 2030, принятой ООН.
И тогда мы избежим потерянного десятилетия.
