Мы научились выходить из кризисов с минимальными потерями, обеспечили определенную макроэкономическую стабильность. Однако решения более сложной задачи – вывести экономику на траекторию устойчивого развития – пока не достигли. За минувший год вопросы разработки стратегии развития России, учитывающие стремительно меняющийся мировой технологический, экономический, политический и социальный ландшафт, стали еще острее. О том, какая модель развития необходима российской экономике, рассказал в интервью президенту ВЭО России, президенту Международного Союза экономистов Сергею Бодрунову директор ИНП РАН, член-корреспондент РАН Александр Широв.
Бодрунов: Александр Александрович, совсем недавно мы говорили о том, что экономика —это не вещь в себе, а ключевой элемент в рамках стратегии развития. О стратегии развития мы сегодня с Вами, если не возражаете, и поговорим. Мы с Вами были в составе группы экспертов ВЭО России, которая подготовила документ под названием «Новые пути России (к вопросу о Стратегии развития страны)». Это очень интересный, на мой взгляд, документ, его появление связано с тем, что сейчас разрабатывается новая стратегия России. И Институт народнохозяйственного прогнозирования всегда был в авангарде такого рода исследований, формирования стратегических планов, которые определяли нашу экономику. Какие документы могут быть главными для стратегии развития?
Широв: Я бы хотел начать с того, что любая экономическая политика, любая стратегия развития может быть признана успешной, если ее результатом является рост качества жизни населения. Поэтому та стратегия, которую необходимо сейчас разрабатывать, в первую очередь должна быть ориентирована на это. Длительный период спада доходов населения, который мы пережили, – это накопление социальных долгов, в том числе долгов будущему поколению. Тот разрыв, который произошел между нами и крупнейшими экономиками мира, – еще один существенный вызов. На все эти вызовы нужно ответить, и ответить как раз должна эта стратегия. Мы должны понять, по каким направлениям можем ускорить темпы экономического роста: не просто, чтобы достичь цифр в 3-4%, но чтобы это сопровождалось быстрым выходом на показатель как минимум 2012 года по доходам населения. И, конечно, это должно сопровождаться модернизацией экономики, без которой невозможно развития после того, как мы достигнем показателей. Ситуация стагнации, в которую мы попали после 2008 года, связана была с тем, что мы превысили уровень 1990 года. Экономика уперлась в потолок. У нас был эффект от сырьевого сектора, но он был исчерпан. Сейчас мы должны придумать, что придет к нему на смену.
Есть три ключевых направления. Первое – это доходы населения. Второе –это инвестиции. Третье — чистый экспорт. По этим трем направлениям стратегия, которая сейчас разрабатывается в правительстве, и будет двигаться. Когда речь идет о доходах населения, прежде всего здесь важна социальная политика и так называемый общественный договор. Население должно понимать, в чем интерес бизнеса, а бизнес —понимать интересы населения, государство должно быть в некотором смысле арбитром. И тогда перераспределение доходов между бизнесом и населением будет восприниматься не как «отобрать и поделить», а будет ясно, для чего это делается. Если мы, допустим, вводим прогрессивную шкалу подоходного налога, обеспеченные люди, которых как раз коснется прогрессивный налог, должны понимать, что они получат взамен. Взамен они должны получить более качественную среду жизни, широкую систему социальных вычетов за покупку жилья, автомобиля, высокотехнологичной продукции. То есть, государство должно стимулировать спрос у высокодоходных групп населения на те виды товаров, которые производятся в стране.
Бодрунов: Иначе деньги будут уходить в импорт.
Широв: Да, а люди будут считать себя несправедливо обделенными. А менее обеспеченные должны понимать: если бизнес не будет нормально работать, если ему не создадут условия, то не будет и налогов, и они в конечном счете не смогут получить справедливую социальную помощь. В этом суть общественного договора.
Бодрунов: Необходимо, конечно, разъяснять, показывать: вот, бизнес построил завод, на нем столько-то рабочих мест, зарплата такая-то и растет на столько-то, и, благодаря этому, мы сможем сделать то-то.
Широв: И тогда мы переходим к следующему направлению – инвестициям. У нас сейчас говорят об инвестициях в инфраструктуру, которая относится к производству железа, автомобильных дорог, энергетической инфраструктуры. Речь идет и о развитии технологических инновационных проектов. Связка между одним и другим – производство, потому что машиностроительные и другие предприятия нуждаются в инфраструктуре, в новых технологиях. Если этот разрыв будет сохраняться, если у нас в экономике не будет ядра модернизированного реального сектора, то в конечном счете инфраструктура будет нужна для того, чтоб нам привезли импорт, а новые технологии – для того, чтоб его распределить между населением. Только счастья от этого не будет никому.
Бодрунов: Да, потому что у населения нет этих денег, и негде их заработать.
Широв: Тут, кстати говоря, очень важен баланс. Ведь если мы посмотрим, как развиваются экосистемы крупных организаций, то увидим, что в основном они тратят деньги на покупку сервисов по обслуживанию потребительского спроса, причем потребительского спроса в сфере кино, музыки и так далее. Это не сфера производства. Конечно, надо создавать хорошую структуру, чтоб люди имели большой выбор, могли эффективно тратить деньги, но если финансовый сектор не будет участвовать в развитии реального сектора…
Бодрунов: Мы будем развивать реальный сектор других стран.
Широв: Именно так. Мы будем отдавать свои доходы за рубеж. Еще раз: модернизация и инвестиционная деятельность – это одновременно и инфраструктура, и создание высокотехнологичных сервисов. Все это должно цементироваться модернизацией реального сектора. Что очень важно: если реальный сектор будет создан, он будетэффективен. Это будет новое производство, которое позволит решить задачу чистого экспорта. Мы должны снизить зависимость от неэффективного импорта и получить возможность для развития экспорта. Тогда эта конструкция станет устойчивой, тогда мы сможем обеспечить до 2030 года приемлемые темпы экономического роста, ну и, безусловно, рост качества жизни населения.
Бодрунов: Да, это главная целевая задача. Я хотел бы еще на одну вещь обратить внимание. Можно, конечно, наращивать производство экологически грязное, экологически неустойчивое, но тем самым мы не повысим качество жизни населения. Человек получит какие-то потребительские вещи из этого сектора, но будет дышать ужасным воздухом, болеть и так далее. Где этот баланс? Что должно быть направлено на его достижение?
Широв: На самом деле качество жизни населения определяется не только уровнем доходов. Это, конечно, и окружающая среда. Мы как раз говорим, что борьба с бедностью, повышение общего уровня жизни населения приводит к тому, что жизнь становится комфортнее, то есть богатый человек, когда он живет в трущобах, не может чувствовать себя нормально.
Бодрунов: Мы ведем речь о качестве жизни, о котором порой забываем в погоне за большими показателями. Мне кажется, нет баланса в обеспечении этого качества жизни. В больших богатых городах на это могут выделять немалые средства, а в муниципальных образованиях, где доходов практически нет, решить эти задачи невозможно.
Широв: У нас есть сейчас такой термин, который употребляет в том числе и Министерством финансов, – региональный бюджет развития. Многие губернаторы про него говорят, но что он включает? Как правило, те объекты социальной инфраструктуры, которые может профинансировать регион, плюс те объекты, которые финансируют за счет федеральных трансфертов, собственных ресурсов. Для того чтобы это был настоящий бюджет развития, который обеспечивал бы рост потенциала развития региона в среднесрочных перспективах, ресурсов нет. Поэтому сейчас рассматривается вопрос по изменению межбюджетных отношений. Если региону, что мы видели в пандемию, дается больше прав, в том числе по карантину, то эти права должны быть чем-то обеспечены. И здесь, конечно, есть перекосы. 54 региона страны сейчас направляют в федеральный бюджет больший объём доходов, чем получают потом трансфертов, то есть в некотором смысле мы гоняем деньги туда-сюда.
Бодрунов: Бессмысленные операции.
Широв: Понятно, что у нас есть дотационные трудные субъекты, в которых потребуется отдельная политика, но для средних регионов нужно усиление региональной компоненты. Почему это важно? Доходы населения начинают зависеть от доходов реального сектора. В большинстве регионов экономическая динамика зависит от того, что происходит в стране в целом, плюс немного от того, что происходит в отраслевой структуре производства, а собственных факторов роста практически не существует. Нужно их создавать. А для того чтобы их создавать, нужны ресурсы, и только на федеральных трансфертах сделать это невозможно. Это тяжелый вопрос, который давно обсуждается, но сейчас пришло время для его решения.
Бодрунов: Мне кажется, очень важно, когда мы такой баланс пытаемся установить, понимать, сколько средств нужно для того или иного региона.
Широв: Мы видим, чтоу нас 50% так называемых инвестиционных ресурсов в регионах – это дорожный фонд, потому что он финансируется за счет акцизов и транспортного налога.
Бодрунов: Да-да.
Широв: Поэтому на это какие-никакие деньги есть. Но их нельзя потратить на другие цели. А вторая часть —это инвестиции в ЖКХ, потому что понятно, в каком состоянии оно находится в большей части регионов. А ведь нужна еще энергетическая, транспортная инфраструктура, которая позволит пригласить бизнес, создать какую-то площадку —на это тоже нет денег. Деньги есть только у тех регионов, которые обладают финансовыми ресурсами, а их мало, к сожалению.
Бодрунов: То есть, необходима решительная перенастройка всей этой системы. Когда мы говорим о стратегии развития страны, то понимаем, что страну нужно не украшать, а приводить в чувство. Все эти региональные проблемы – это проблемы большинства населения страны, которая живет не только в Москве, Санкт-Петербурге или Екатеринбурге, где все более-менее хорошо.
Широв: Да, тут что еще важно: у нас часто говорят, что Дальний Восток, Сибирь —это опорные регионы России, а есть, например, российское Нечерноземье –Кострома, Иваново…
Бодрунов: Срединная Россия.
Широв: Я обратился бы тут к опыту европейских стран. Что такое мелкий и средний бизнес в Германии, например? Это 30% экспорта, но ровно потому, что это компании, которые поставляют запчасти, какую-то документацию для крупных компаний, и они находятся на всей территории страны. Этот вариант нам и нужен, потому что в малых городах нужно создавать систему третьего, четвертого уровня кооперации, которая будет работать на интересы в том числе крупных российских компаний.
Бодрунов: Я хочу еще раз обратить внимание на важный аспект – это роль научно-технического прогресса в достижении необходимого баланса.Технологии, которые обозначают следующий шаг научно-технического развития, собственно, являются его ядром, они как раз и направлены на достижение этого баланса. Как вы видите эту проблему? Какова роль научно-технического прогресса?
Широв: Существует мнение, что новые технологии приведут к безработице. На самом деле, любая технология прежде всего направлена на рост эффективности производства. Это больший объем доходов, значит, больше возможностей их перераспределения. На самом деле, если мы производим более эффективно, то имеем экономику, у которой больше возможностей. Даже если мы говорим, что в результате введения тех или иных технологий роботизации, цифровизации какое-то количество людей потеряет работу, это значит, что мы всегда сможем их поддержать, в том числе за счет тех доходов, которые принесут новые технологии. России, на мой взгляд, это не грозит, потому что Россия —страна огромная, а количество жителей у нас, особенно в трудоспособном возрасте, недостаточное. Поэтому у нас как раз проблема в том, чтоб новые технологии позволили безболезненно преодолеть эту тенденцию в демографической ситуации. Новые технологии – это, безусловно, рост эффективности, рост потенциала нашей экономики в мире. В этом и баланс: больше доходов – больше возможностей распределения, больше возможностей налогообложения.
Бодрунов: Конечно, больше доходов – больше налогов с доходов по крайней мере.
Широв: На самом деле часть новых технологий направлена на развитие человеческого капитала. Это медицина, образование, новое качество жизни.
Бодрунов: Да, пандемия показала возможности технологий для образования. Я не представляю, как бы мы жили в условиях пандемии 15 лет назад.С другой стороны, очевидно, что без научно-технического прогресса мы не сможем решить проблемы в экономике завтра. Я бы хотел задать еще один вопрос: у нас страна с мощными традиционными связями и с ближним зарубежьем, и с теми странами, которые входили в нашу производственную кооперацию, с тем же Китаем, Индией. Я могу сказать, что наши технологии были успешно использованы для китайской и индийской авиационной промышленности. Сегодня многие вещи из Китая и Индии мы можем перенимать себе. Скажите, у нас партнерство какое-то предусмотрено по этой линии развития?
Широв: Безусловно, но мы должны отдавать себе отчет в том, что постпандемийная экономика будет экономикой сложной с точки зрения кооперационных международных связей, потому что экономика Китая выходит из этой ситуации явно более сильной, чем она туда вошла, а ее геополитические конкуренты понесли определенные издержки. Это значит, что несмотря на все заявления американской администрации в том, что они хотят налаживать отношения с Китаем, конфронтация в экономической сфере все-таки будет.
Бодрунов: А надо ли это Китаю сейчас – большой вопрос.
Широв: В любом случае главное, что конфронтация будет сохраняться в экономической сфере между США и Китаем. Это главная ось напряженности, а это скорее всего будет приводить к тому, что сценарий мировой регионализации, когда вокруг этих крупных игроков будут формироваться союзы, –наиболее вероятный. Так, возникает ограничение для мирового экспорта, в том числе и для экспорта российских товаров. И здесь критически важно, чтобы мы были таким ядром регионального экономического значения.
Безусловно, это Евразийский экономический союз, в который мы входим, и где мы, к сожалению, пока не видим какого-то очередного рывка, прежде всего с точки зрения кооперационных связей, научно-технического развития, трансфертных технологий из одних стран в другие, перемещения производства, то есть создания цепочек добавленной стоимости. Мы видим развитие по образцу Евросоюза: когда включается новая страна, происходит некоторый всплеск, а потом все затихает. В нам нужно, чтобы эффект был постоянный.
В некоторых смыслах переформатирование внутри ЕАЭС – это очень важная история, а особенно –сотрудничество с Узбекистаном. Есть впечатление, что эта страна тоже может войти в наше объединение, а это серьезный игрок, следующий после Украины по объему экономики и численности населения на постсоветском пространстве. Это очень важно, тем более что там и атомная энергетика предполагается, и машиностроение, и другие направления.
Вообще, все наше окружение, все страны постсоветского пространства (понятно, что Украина – это особый случай) – это регионы, где мы можем получать дополнительные доходы и подтягивать экономики этих стран на более высокий уровень. Конечно, критически важны отношения с Евросоюзом. Здесь у нас на первое место выходит климатическая политика. Европа пытается вводить трансграничное углеродное регулирование, и если это произойдет, это станет фактором, который осложнит наши отношения, потому что будет давить на доходы российских экспортеров, которые работают с Евросоюзом. Фактически это попытка переложить на нас свои издержки. Надо это понимать. Да, ситуация для нас непростая в силу того, что мировой экспорт будет расти медленнее, чем ВВП, будет ограничение на поставку наших товаров во все страны, с которыми мы торгуем, но при этом есть и возможности – это прежде всего использование потенциала ЕАЭС и в принципе постсоветского пространства, и, разумеется, взаимоотношения с Китаем.
Бодрунов: Я благодарю вас за подробное разъяснение того, что важно в стратегии развития России, которая должна быть сформирована в этом году. В частности, у нас в ВЭО России, и это вошло в документы, было предложение по формированию межведомственного органа по координации науки и инноваций, и президент России недавно дал такое поручение. Я желаю успехов в вашей деятельности и рассчитываю на то, что ваши идеи будут имплементированы в стратегию развития нашей страны. Я оптимист, думаю, что вы тоже. Мы, конечно, бьемся за то, чтобы стратегия развития страны была действительно направлена на человека, на социальную компоненту, на повышение качества жизни людей, а инструментарий для реализации этого в вашем документе обозначен.
По материалам программы «Промышленный клуб», телеканал «Санкт-Петербург», 16 марта 2021 года
