Презентация Добровольного национального обзора достижения целей устойчивого развития пройдет на Политическом форуме по устойчивому развитию ООН в июле 2020 года. В какой точке мы находимся сегодня, насколько приблизились к заявленным целям и как измеряется достижение ЦУР в России?
Леонид Григорьев,
главный советник руководителя Аналитического центра при Правительстве РФ, профессор, кандидат экономических наук
Сергей Бобылев,
руководитель Центра биоэкономики и экоинноваций экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, профессор, доктор экономических наук
Сергей Бодрунов,
президент Вольного экономического общества России и Международного Союза экономистов, директор Института нового индустриального развития им. С.Ю. Витте, доктор экономических наук, профессор
Сергей Бодрунов: В 2015 году Организация Объединённых Наций приняла повестку дня в области устойчивого развития до 2030 года. Программа состоит из 17 целей, направленных на ликвидацию нищеты, сохранение ресурсов планеты и обеспечение благополучия. Будут ли достигнуты цели устойчивого развития, которые поставлены Организацией Объединенных Наций, – разговор не абстрактный. Это история о каждом из нас – о возможности иметь достойную, хорошо оплачиваемую работу, получить качественное образование и квалифицированную медицинскую помощь. Цели благородные, достижимые ли?
Сергей Бобылёв: У нас часто обсуждают цели устойчивого развития в контексте того, что это что-то абсолютно новое. На самом деле это продолжение прежних целей. В сентябре 2000 года на Саммите тысячелетия ООН мировые лидеры приняли Декларацию тысячелетия ООН и договорились об установлении привязанных к конкретным срокам и поддающихся оценке целей и показателей в области борьбы с нищетой, голодом, болезнями, неграмотностью, ухудшением состояния окружающей среды и дискриминацией в отношении женщин. И в 2015 году ООН в лице мирового сообщества решило, что хорошо было бы их продлить. Было 8 целей развития тысячелетия, сейчас их 17. Добавлены в основном экономические и экологические цели. Система трёхуровневая: цель, задача, индикатор.
Сергей Бодрунов: Россия в 2020 году впервые представит в Нью-Йорке Добровольный национальный обзор по достижению Целей устойчивого развития, который поможет понять, насколько мы приблизились к заявленным целям. Коллеги, ваше видение – в какой точке мы находимся сегодня, как достигаем поставленных целей?
Леонид Григорьев: 17 целей устойчивого развития – это на самом деле некая рамка, в которой каждая страна пишет сама. То есть ООН не выставляла нам цели. Требование простое – определите сами, что вы хотите сделать на 2030-й год. А добровольные доклады пишутся таким образом: мы были в таком-то состоянии на 2015 год, приняли решения двигаться туда-то, и вот как мы движемся в этом направлении. Наш доклад делают мои коллеги. Они запустили 17 рабочих министерских групп по каждой цели, собрали со всех материалы, и сейчас они дорабатываются. Думаю, что этот доклад будет представлен на Генеральной ассамблее ООН осенью 2020 года. То есть работа проходит.
Сергей Бобылёв: Надо ещё похвалить Росстат, который создал платформу по целям устойчивого развития. В декабре они издали перечень ключевых индикаторов для целей устойчивого развития. Так что наш бедный Росстат работает за всё правительство.
Сергей Бодрунов: Ликвидация нищеты находится среди ключевых целей устойчивого развития. Бедность стала одной из главных тем очередного послания президента Федеральному собранию. Более того – Нобелевскую премию по экономике присудили за «лекарство от бедности». Как вы оцениваете перспективы России и мира в борьбе с бедностью? В докладе, который вы готовите, вы уделяете внимание этой проблеме?
Леонид Григорьев: Безусловно. Но давайте мы определимся с рамками. Что такое бедность в мире? Абсолютная бедность – это люди, которые живут меньше чем на 1,9 доллара в день, грубо говоря, на 700 долларов в год, 5,5 долларов в день – это уже относительная бедность. Есть страны, где 40% населения живут в относительной бедности. Каждая страна сама ставит эту планку. В России на 1994 год 50% населения было за чертой бедности. Сегодня мы сократили бедность до 10%.
Сергей Бодрунов: Сейчас называются цифры от 19,5 до 21 миллионов человек.
Леонид Григорьев: В процентах это где-то 12–13%. Несколько процентов «наросло» за время кризиса. Тем не менее по паритету покупательной способности у нас 25 000 долларов на человека в год. Мы страна небедная, но «неравномерная». Откровенного голода в стране нет. Наиболее уязвимы обычно три категории людей – одинокие старики, инвалиды и многодетные семьи. Многодетным семьям надо помогать на детей, это известная история. По инвалидам в России много что сделано. Но проблемы неравенства в мире не рассасываются.
Сергей Бодрунов: Более того, усугубляются.
Леонид Григорьев: Тут есть одна хитрость. Саймон Кузнец полагал, что неравенство уменьшается, по мере экономического роста. Нобелевскую премию ему правильно дали, но зонтик Кузнеца не работает. Общество во всех странах перераспределяет ресурсы к самым бедным, а вот верхняя часть общества всё равно выезжает, то есть неравенство увеличивается не снизу, а сверху. С этим сделать пока ничего не удалось.
Сергей Бобылёв: Обычно, говоря о бедности, имеют в виду только материальное благосостояние. А социальная и экологические компоненты, а образование, здоровье? Важно помнить о качестве жизни. Что такое устойчивое развитие? Это сбалансированное развитие социальных, экономических, экологических компонентов.
Сергей Бодрунов: Свободное время – это основное богатство.
Сергей Бобылёв: Марксизм боролся за свободное время, теперь не знает, чем его занять. Может ли богатый человек, здоровый, с высоким уровнем образования, у которого окна на свалку, считать, что он нормально живёт?
Сергей Бодрунов: Пусть богатый человек посодействует тому, чтобы свалки не было. Мне встречались молодые люди, начинающие предприниматели, которые за свой счёт красили подъезды, потому что ремонт в квартире уже сделал, а в подъезд не войти.
Леонид Григорьев: Вы правы, но это не системное решение. Тут надо иметь в виду: когда ООН ставит первую цель, на первом месте не бедность, а ликвидация голода. Это мировая проблема. А у нас она десятая.
Сергей Бодрунов: Если мы говорим о достижении целей, то, наверно, необходимы какие-то показатели.
Леонид Григорьев: Все страны делают по-разному. У одной страны 60 показателей, у другой – 20. В Германии, по-моему, 65 показателей. У них есть отдельно экология Северного моря, отдельно экология Балтийского моря.
Сергей Бобылёв: У ООН – свыше 200. Есть четыре подхода к измерению устойчивости. Самый известный в мире – это индекс человеческого развития. Цели устойчивого развития – это классическая система индикаторов. Мой любимый индикатор – показатель энергоёмкости. Он демонстрирует и экономические, и социально-экологические проблемы, которые остро стоят в России. Есть показатели на основе социологических исследований. Самый популярный – «Индекс счастья». Мне кажется, что это попытка уйти от показателя ВВП.
Леонид Григорьев: Давайте конкретно. По структуре ВВП на 50–55 % состоит из личного потребления (в Китае – меньше, чем на 40%, в США – на 70%). Госрасходы составляют в структуре ВВП 20–25 % – куда вы их денете? Что вы будете выкидывать из ВВП, чтобы не мерить?
Сергей Бодрунов: Но абсолютизировать ВВП как некий показатель благополучия не следует. И когда мы говорим, что Германия выросла на столько-то в этом году, а мы на 2,3 %, то я говорю: давайте посмотрим структуру этого роста, кто от чего отталкивался, какая база и что это добавило бюргеру и нашего гражданину.
Сергей Бобылёв: Начало 2000-х – сумасшедший рост цен на нефть, и была иллюзия, что у нас всё классно, а потом цены рухнули.
Леонид Григорьев: Это по номинальным доходам. По паритетам мы попадаем к развитым странам.
Сергей Бодрунов: По паритетам мы хотим вообще попасть в пятёрку лидеров.
Леонид Григорьев: По расчётам международных организаций, мы стоим близко к Испании, Италии, Польше. По паритетам у нас на десятку больше, чем у Китая, Бразилии, вдвое больше, чем в ЮАР, в три раза больше, чем в Индии. И поскольку вы упомянули электроэнергию – одно замечание. В мире на семь с половиной миллиардов человек миллиард живет без электричества и три миллиарда без водопроводной воды на кухне. Вот это проблема. Вам понадобится ВВП, чтобы налить им воды в кастрюли на кухне.
Сергей Бобылёв: За что я люблю индекс человеческого развития, он агрегирует три показателя: ВВП, уровень образования и здоровья. И это, наверно, разумно. Может ли страна, где люди живут меньше, чем в той же Черногории, считаться развитой?
Леонид Григорьев: Зато у нас интересно, а у них такая тоска.
Сергей Бодрунов: Уважаемые коллеги, мир стремительно меняется. Россия не может просто догонять развитые страны по различным параметрам ВВП, нам необходимо совершенствовать свои экономические институты, и большую роль в этом процессе должно сыграть достижение целей устойчивого развития, установленных ООН. Это для нас в каком-то смысле ориентир. Мы должны стремится к нему по многим параметрам, не только по показателям ВВП.
По материалам программы «Дом Э» «Цели устойчивого развития ООН: путь будет трудный?» от 2 мая 2020 года
