Александр Петриков, директор Всероссийского института аграрных проблем и информатики имени А.А. Никонова, академик РАН, доктор экономических наук, профессор, член Президиума ВЭО России
– В 2022 год сельское хозяйство и пищевая промышленность нашей страны вступили с ростом, о чем свидетельствую текущие сводки Росстата. Их динамика в первом квартале выше, чем в соответствующем периоде прошлого года.
Это говорит о том, что механизмы и институты, обеспечивающие рост в агропродовольственном секторе, работают эффективно. Но это не значит, что так будет и в будущем. Неслучайно президент поставил для нашей отрасли неожиданную задачу по разработке новой стратегии. Хотя действующая принята совсем недавно, в марте 2020 года.
Причина такого решения не только в новой геополитической реальности, скорее, в том, что действующая модель аграрного развития в нашей стране имеет существенные недостатки.
Перечислим эти стратегические риски. До сих пор при развитии нашего сельского хозяйства мы исходили из приоритета включения его не только в глобальные рынки продовольствия, сельскохозяйственного сырья, но также в глобальные рынки ресурсов для сельского хозяйства, формируя чересчур открытую агропромышленную систему без должного внимания к обеспечению ее самодостаточности и развития собственного технологического потенциала.
С одной стороны, это позволило нам воспользоваться преимуществами мирового разделения труда, повысить технологический уровень отрасли и увеличить экспорт. Но, с другой стороны, открытость снизила устойчивость системы, увеличила риски потерь от волатильности мировых цен, сбоев логистики, политических конфликтов. Возрастает вероятность превращения России в сырьевой придаток мирового аграрного рынка. Мы экспортируем растительное сырье, а не продукцию животноводства и переработки. И, тем более, не сельскохозяйственные технологии, машины и оборудование. Доля России в мировом производстве пшеницы в 2020 году составила 11,3%, а в мировом экспорте – 17,7%, а мяса и молока – гораздо меньше.
Второй стратегический риск тесно связан с первым. Это недостаточное развитие отечественной сельскохозяйственной науки, особенно сферы инноваций. Что находит отражение в отрицательном сальдо внешней торговли сельскохозяйственными технологиями. За 2005-2020 годы стоимость заключенных соглашений по импорту аграрных технологий, в основном речь идет о лицензионных соглашениях, в 8 раз превысила стоимость соглашений по экспорту.
Если крупным предприятиям АПК доступен зарубежный рынок технологий, они приобретают технологии у транснациональных корпораций. Кстати, ни одна из них, в том числе семеноводческие корпорации, пока не ушла с нашего внутреннего рынка. А технологическая модернизация средних и малых предприятий, а также фермеров из-за недоступности международного рынка инноваций у нас не осуществлена.
В последние годы мы апробировали несколько моделей внедрения результатов научно-исследовательских разработок в производство. Малые инновационные предприятия при аграрных вузах, региональные технологические платформы и кластеры, аграрные проекты в рамках общих институтов развития Сколково, Роснано и других институтов развития. Но мировой сельскохозяйственный опыт свидетельствует о том, что эти задачи решаются не малыми, пусть и множественными институтами, а крупными частно-государственными корпорациями и институтами внедрения результатов сельскохозяйственных мер в производство, которые в нашем АПК, к сожалению, до сих пор не созданы.
Следующий стратегический риск – это формирование несбалансированной аграрной структуры с доминированием крупных и сверхкрупных предприятий и недостаточным развитием среднего и малого агробизнеса. У нас возникли холдинги-латифундии, контролирующие десятки и сотни тысяч гектаров земли. Они монополизируют земельный и агропродовольственный рынок и тем самым препятствуют общему прогрессу отрасли.
Еще один риск – это ухудшение качества агробиоценоза, в том числе развитие эрозионных процессов, большие площади неиспользуемых земель, рост выбросов парниковых газов. В последнее время в связи с обострением продовольственных проблем ряд экспертов предлагает ослабить внимание к экологическим аспектам развития сельского хозяйства, к там называемой зеленой повестке. По нашему мнению, это ошибочный подход, ведь речь идет не о моде на экологию, а о самих основах сельского хозяйства, его биоклиматическом потенциале, который мы обязаны рационально использовать и передать следующим поколениям, и усиление экологических аспектов – безусловно, актуальная задача.
Среди рисков – недостаточно эффективная политика развития сельских территорий, что находит отражение в слабом стимулировании несельскохозяйственной занятости на селе, сокращении сети учреждений социальной сферы, недостаточном финансировании местного самоуправления. В конечном счете это приводит к социальному опустыниванию сельских территорий, одним из показателей которого является рост в сельских районах доли домохозяйств с заброшенными земельными участками и пустующими домами, что зафиксировала Всероссийская сельскохозяйственная перепись 2016 года. Это создает риски для обеспечения нашей отрасли квалифицированными кадрами и геополитические риски, связанные с оттоком населения из сельских районов. Между тем в стране проводится политика стимулирования урбанизации, к сожалению. Перспективу имеют только те сельские районы, которые находятся в зоне влияния крупных городских агломераций.
Наличие перечисленных рисков обусловливает необходимость значительных изменений в стратегии развития сельского хозяйства и связанных с ним отраслей. Речь идет об усилении комплексности развития, обеспечивающей не только рост производства экспорта, но и формирование внутренних условий этого роста, а также решение экологических и социальных проблем. Что предполагает воссоздание первой сферы АПК, поставляющей сельскому хозяйству средства производства и материалы – это сельхозмашиностроение, комбикормовая и микробиологическая промышленность, производство ветпрепаратов, семян и так далее.
У нас есть программа развития сельского хозяйства, но нам необходима среднесрочная и, может быть, даже долгосрочная программа развития агропромышленного комплекса в целом, которую нужно создать в кооперации со странами Евразийского сообщества. Причем, программа эта должна быть не просто бюрократическим инструментом, а реальными экономическими шагами.
Уж сколько с самых высоких трибун говорили о необходимости усиления нашей независимости от зарубежных поставок на рынке семян сельскохозяйственных культур. Но, к удивлению, из последней редакции закона о семеноводстве исключена статья о государственной поддержке семеноводства.
Если говорить о поддержке наших селекционеров, два-три года назад в Гражданский кодекс была введена поправка, согласно которой предприятия, которые высевают новые селекционные достижения на своих полях в течение двух лет, освобождаются от роялти нашим селекционерам. Этой льготой пользуются в том числе средние и малые предприятия, а, как мы знаем, они являются дочерними структурами крупных агрохолдингов, которые контролируют, по нашим оценкам, около 35-40% посевной площади сельскохозяйственных организаций. Они тоже могут не платить роялти нашим селекционерам. Я думаю, необходима инвентаризация политики в этой области.
Речь идет также о приоритетном развитии малого и среднего бизнеса. Здесь много резервов. Например, несмотря на то, что в фермерских хозяйствах и в личных подсобных хозяйствах производится около 40% выпуска отрасли, они испытывают огромные трудности по доступу на продуктовый и ресурсный рынок, не могут дойти до конечного потребителя. Я не могу назвать ни одного города-миллионника в России, который бы имел на своей территории кооперативные сельскохозяйственные рынки. Недостаточно внимания уделяется развитию сельскохозяйственной вертикальной кооперации, которая является основным инструментом для доступа средних и малых предприятий, фермерских хозяйств и личных подсобных хозяйств на рынки, а это важный резерв не только их поддержки, но вообще стабилизации агропродовольственного рынка и замедления продовольственной инфляции.
Наконец, важная мера диверсификации сельской экономики – стимулирование деурбанизации. Для этого нам надо пересмотреть стратегию пространственного развития Российской Федерации и многие другие документы.
По материалам IV Московского академического экономического форума, 16 мая 2022 г.
