Александр Бузгалин,
вице-президент ВЭО России, директор Института социоэкономики Московского финансово-юридического университет (МФЮУ), заслуженный профессор МГУ им. М. В. Ломоносова, д.э н.
Есть очень интересный вопрос, а для чего рост? И что нужно — рост или развитие? Я сошлюсь на нобелевского лауреата Стиглица и небезызвестного вам президента Вольного экономического общества профессора Бодрунова. В промежутке очень много других работ, которые говорят, что, друзья, развитие и рост — это две очень большие разницы. И может быть развитие без роста, как ни странно, и может быть рост без развития.
Что можно сделать без роста — это смягчить социальное неравенство. Если мы в России вводим социальную модель скандинавских стран, у нас социальное неравенство резко сокращается даже при том же объеме валового национального продукта. Если мы не хотим иметь желтые жилеты, то для этого нужна не только очень мощная полиция с очень мощными водометами, но и, прежде всего, решение социальных проблем. Потому что, как показывает опыт, даже тысячи арестованных не всегда спасают от этих вопросов. Мы на эту тему почти не обратили внимания сегодня. Экономисты очень не любят об этом говорить.
Следующий вопрос, который мне кажется принципиально важным: если мы хотим иметь экономическое развитие, а не просто рост, принципиально важно, что растет, а что сокращается. Нам не обязательно все увеличивать. И для того, чтобы у нас было развитие, нам надо обеспечить приоритеты развития через государственную программу. Хорошо известный тезис, о нем здесь несколько раз упоминали, я не боюсь этого слова — план на пять лет, который жестко фиксирует правила игры, но правила игры в том числе в области промышленной политики.
Вот эти отрасли в течение пяти лет будут иметь вот такие-то очень низкие налоги, вот такие-то очень дешевые кредиты, вот такие-то объемы государственных инвестиций, плюс пятилетний план государственных инвестиций, плюс план для государственных компаний. Собственник имеет право планировать деятельность своих собственных компаний. Государственные компании, вообще говоря, должны работать на государство, а не на свою прибыль. Тем более что такое «прибыль государственной компании» — это очень интересный вопрос, и кому она достается.
И наконец, последнее, что в этой связи мне хотелось бы сказать: если мы принимаем такие правила игры, активную промышленную политику, то тогда у нас не 12 национальных проектов, а один план, принятый парламентом, утвержденный президентом, который не имеют права без серьезных оснований менять ни президент, ни парламент. И в этом случае у нас будет некоторая гарантия стратегического развития ради стратегических целей.
А постскриптум состоит в том, что, вообще говоря, у нас цели не определены. Если вы спросите, какие цели у России на пять лет, реальные, четко сформулированные, с приоритетами? Просто по объему войти в пятерку — извините, это не цель. Это чисто экстенсивный количественный показатель роста. Я не власть критикую, я критикую теоретическую установку некоторых экономистов. Поэтому я бы здесь поставил многоточие и попросил уважаемых коллег как-нибудь поставить вопрос о целях социально-экономического развития, именно социально-экономического развития, о том, необходимы нам или нет достаточно глубокие реформы или надо все оставить как есть, потому что опасно что-то менять. И после этого уже можно будет говорить о средствах. Потому что, когда мы говорим про ставку, про финансирование, про налоги, мы обсуждаем некоторые тактические средства. А у нас совершенно не ясна, на самом деле, стратегия.
