Александр Широв,
член Правления ВЭО России, директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, профессор
– После апреля 2021 г. по объёму ВВП мы достигли докризисного уровня, и резкий восстановительный рост начал затухать. Это очень важный момент, потому что в момент затухания роста нужно думать о том, какие есть стимулы для того, чтобы поддержать текущую экономическую динамику? Что мы думаем про стимулы? Мы начали сворачивать антикризисный пакет и ужесточать параметры денежно-кредитной политики. Проблема в том, что трансмиссионные лаги, при которых повышение ключевой ставки транслируется в реальные ставки, в кредиты, у нас выросли. Прежде всего потому что в нашей экономике очень большая доля кредитов на нерыночных условиях. Этот трансмиссионный лаг начнет действовать на сокращение объёма корпоративного кредитования и кредитования населения в IV текущего года и в I квартале следующего года. Одновременно у нас наступит полное исчерпание восстановительного потенциала роста, отложенного спроса и так далее… Это создаёт серьёзные риски жёсткой посадки российской экономики в начале 2022 г. Меры экономической политики могут быть сконфигурированы так, что мы опять выйдем на допандемийную траекторию развития, которая с точки зрения достижения целей, которые поставлены перед экономикой, нас не устраивает. Эти риски нужно оценивать и понимать, чем мы на них будем реагировать. Тем не менее потенциал роста у нас еще есть – за счёт мер стимулирования спроса, поддержки инвестиционной активности при соблюдении условия загрузки производственных мощностей.
Если говорить про финансовые ресурсы, то они есть. Мы наблюдаем существенный рост сальдированных финансовых результатов в большинстве видов экономической деятельности, существенное увеличение доходов от большинства видов налогов. У нас рост НДПИ 62% год к году, по НДС это примерно 40% год к году. Наши международные резервы стабильно превышают 600 млрд долларов. Получается, что и у бизнеса, и у государства, и даже у населения есть свободный финансовый ресурс. Он может быть задействован для поддержания приемлемых темпов экономического роста.
Курс рубля и бюджетное правило. Положительное сальдо, счёт текущих операций и платёжного баланса по итогам января-августа составили примерно 20 млрд долларов. Из них 16 – 17 млрд были выкуплены Министерством финансов в рамках действия бюджетного правила. Таким образом, мы уменьшили потенциал укрепления курса рубля. Если бы этого не произошло, курс доллара по этому году оценивается нами где-то в районе 65–68 руб за доллар. Фактически мы имеем другие значения. Небольшое укрепление рубля, которое было летом, в основном связано с оставшимися 3–4 млрд свободных средств на рынке. Действие бюджетного правила, с одной стороны, ведет к тому, что курс рубля не укрепляется, мировые цены растут, и мы получаем ценовое давление на внутренний рынок, потому что простое перемножение экспортного паритета на неизменившийся курс даёт резкий рост цен на металлы, продовольствие, моторное топливо. Побороть это можно либо мерами налоговой политики, либо изменением параметров принципа нетбэк, либо отменой бюджетного правила, либо административными мерами. В значительной мере мы решили действовать административными мерами. Нужно оценивать, насколько это эффективно? Тем не менее факт состоит в том, что любой цикл повышения мировых цен в этих условиях приведёт к такому же давлению. Такая же ситуация, как в 2021 г., была и в 2018 г., и это будет повторяться. Нужно что-то с этим делать, потому что, с одной стороны, мы резервируем, (сейчас вроде будем тратить, но немного), с другой, получаем длительное давление на доходы населения, и в том числе на экономический рост.
Что касается ситуации с доходами населения, всё не так плохо. Доходы, пенсии реальные зарплаты растут, безработица снижается, но это не компенсирует то падение, которое мы имели в течение последнего десятилетия. С точки зрения спроса на внутреннем рынке те параметры доходов населения, которые мы сейчас имеем, даже с учётом того, что закрыты внешние поездки и часть этих денег переходит на внутренний рынок, недостаточны для того, чтобы устойчиво развиваться.
Что происходит в результате повышения ключевой ставки? Ключевая ставка влияет на экономику по двум направлениям: с одной стороны, это уменьшение объёмов кредитования, с другой, укрепление курса рубля, пусть небольшое. В пределах 1,5 % пункта роста ключевой ставки при прочих равных условиях – это примерно полрубля укрепление. При этом это снижение объёмов кредитования на 700 млрд руб.: в районе 300 млрд руб – это корпоративные кредиты, и порядка 400 млрд руб. – это кредиты населению. В результате мы имеем снижение темпов роста ВВП на 0,5 – 1 %. В этом году это было отчасти компенсировано мерами поддержки пенсионеров и военнослужащих, которые добавили, по нашим оценкам, примерно 0,3 % к темпам роста. По прогнозу ИНП РАН, по итогам 2021 года мы получим примерно 4,3 % роста ВВП. Ключевой фактор, а именно 3,8 % – это рост потребления домашних хозяйств. То есть вклад спроса населения в этом году будет ключевым. Но за счёт того, что мы дали разовые выплаты в этом году, соответственно снизится влияние этого фактора в следующем. С учётом всех этих историй мы не видим возможности роста ВВП в 2022 г. больше, чем на 2,5 – 2,6 %. Мы возвращаемся на ту траекторию, на которой были, а это существенная проблема.
Мы играем в качели. С одной стороны, приняты 42 стратегические инициативы (объёмы финансирования измеряются триллионами, только из ФНБ должно быть потрачено 1,6 триллиона на период до 2024 г.). С другой стороны, мы давим на экономику за счёт ужесточения мер денежно-кредитной и бюджетной политики. Важно поддерживать финансовую стабильность, но каким образом? Бывают разные комбинации: жёсткая денежно-кредитная – мягкая бюджетная; мягкая бюджетная – жёсткая денежно-кредитная. Но если мы имеем и жёсткую бюджетную, и жёсткую денежно-кредитную политику, скорее всего, к хорошему результату это не приведёт.
По материалам научного форума “Абалкинские чтения” на тему: «Стратегия развития и экономическая политика России: вызовы и решения»
