Сергей Глазьев
Член Коллегии (министр) по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), вице-президент ВЭО России, академик РАН, д.э.н., профессор
– Доля России в мировой экономике устойчиво снижается. При всех разговорах об опережающем развитии и о том, что мы должны быть не ниже первой пятерки, мы движемся намного медленнее большинства успешно развивающихся стран, которые входят в двадцатку. Скоро, я думаю, к нам приблизится и Индонезия. И, к сожалению, судя по документам, которые мы видим в Правительстве и в Центральном банке, где реализуются инструменты экономического развития, перспектив переломить этот тренд нет. Это иллюстрация к тому, что наш вес падает в мировой экономике и в экономике стран ШОС, то есть в наиболее динамичном регионе мира, где сегодня формируется ядро нового мирохозяйственного уклада. Мы находимся на глубокой сырьевой периферии, куда опустились в старом мирохозяйственном укладе, центр которого был в Европе и в США. Мы стали сырьевым придатком и финансовым донором, а также инкубатором для выращивания умов и источником вывоза капитала. С точки зрения взаимоотношения с ядром нового мирохозяйственного уклада, где в настоящее время доминирует Китай, ситуация еще хуже. Наша структура экспорта в Китай хуже, чем общая структура экспорта, хотя еще лет 10 назад все было наоборот.
Могли бы мы развиваться, как Китай? Что нам мешало сделать такой же экономический рывок? Возьмем 1995-й год, когда в экономике уже сформировалась новая структура, осуществлен переход к рынку, шоковая терапия закончилась. Мы видим, что с 1995 года китайская экономика выросла почти в 8 раз. Мы росли примерно так же, как США, на периферии финансового центра которого мы оказались после шоковой терапии.
Главным фундаментальным инструментом финансирования экономического рывка являются инвестиции, а источником финансирования инвестиций являются кредиты. Вот вам пропорция этого экономического чуда: рост производства в 8 раз, рост накопления объема инвестиций в 13 раз, рост кредитования в 16 раз. Понятно, что это кредитование не с луны упало и не американцы принесли в клювике эти кредиты. Не будем принижать роль иностранных инвестиций, но они все-таки были использованы в основном как источник догоняющего развития и привлечения технологий. Львиная доля этих инвестиций – это внутренняя целевая кредитная эмиссия. Никаких сомнений в этом нет.
Мы уже давно предлагаем стратегию опережающего развития. Не буду на ней останавливаться. Могу сказать, что наши оценки говорят, что, реализуя такую смешанную стратегию опережающего роста нового технологического уклада, динамического наверстывания, наукоемкой промышленности, углубления переработки сырья, догоняющего развития в ряде отраслей машиностроения, стимулирования инновационной активности, мы можем выйти на те же темпы роста, которые наблюдаются в Китае и Индии — около 8% в год. Но темпы роста инвестиций должны быть в 2 раза больше по всем этим показателям. И мы должны наращивать инвестиции с темпом не менее 15–16%, а лучше 20% в год.
Разумеется, вся эта стратегия должна быть реализована в системе стратегического планирования, частью которой должна стать денежно-кредитная политика. Целевая организация кредита через механизмы частно-государственного партнерства, использование специнвестконтрактов и других форм взаимодействия государства и бизнеса – это та ткань индикативного планирования, которая вполне могла бы обеспечить нужный экономический рост. Ресурсы позволяют нам это сделать. У нас есть незагруженные мощности порядка 40%, машиностроение – около 50%, у нас имеется огромный рынок труда с учетом Средней Азии и Украины, у нас имеется невостребованный научно-технический потенциал, то есть все необходимые ресурсы. Но для того чтобы ресурсы работали, их нужно связать деньгами. Функция денег заключается в связывании имеющихся ресурсов в производственных процессах и инвестициях.
И реальный инструмент экономической политики – это денежная программа Центрального банка. У нас же Центральный банк является нетто-заемщиком в экономике и собирается таковым оставаться вплоть до конца планового периода, то есть до 2024 года. Центральный банк фактически держит деньги Правительства в резервных фондах, порядка 30 трлн руб. Эта цифра только растет, то есть мы не собираемся тратить наши резервы на инвестиции. Центральный банк изымает деньги у банковской системы, потому что ему кажется, что денег в экономике слишком много, поэтому он эмитирует облигации и принимает депозиты, он стал убыточной организацией. Наверно, наша страна — единственная из двадцатки, где Центральный банк приносит убытки, потому что он печатает деньги, списывая на убыток эти платежи, которые он по процентам в размере ключевой ставки выплачивает коммерческим банкам, чтобы они не инвестировали деньги, а хранили деньги на депозитах и в облигациях ЦБ.
Таким образом, если во всем мире мы наблюдаем пересмотр всех денежных программ в течение последних 10 лет в сторону расширения кредитования экономики, если объем денег в среднем в мировой экономике вырос в 4 раза, то у нас Центральный банк изъял 15 трлн из экономики и вообще не собирается их возвращать. Возникает вопрос: а к 2024 году откуда у нас возьмутся деньги на эти самые инвестиции, на модернизацию, на новые технологии? Совокупный ущерб от этой политики искусственного сокращения количества денег и лишения экономики кредита мы оцениваем в 27 трлн руб. Это расхождение с тем трендом, который у нас сложился до 2014 года, когда экономика развивалась более-менее успешно, и Центральный банк занимался кредитованием экономики, а рефинансирование коммерческих банков достигало 12 трлн рублей. Все это теперь изъято, инструменты рефинансирования свернуты, инвестиции кредитуются предприятиями исключительно за свой собственный счет, из своих собственных средств, и бюджет пытается переименовывать целевые программы в национальные проекты, делая вид, что из этого возникает новое качество развития. Без денег никакого развития не будет.
К сожалению, между стратегическими целями и ориентирами, которые мы можем реализовать исходя из имеющихся ресурсов, и реалиями, с которыми работают наши главные органы, управляющие движением денег, дистанция огромного размера. Точнее, мы просто движемся в противоположных направлениях.
По материалам пленарного заседания МАЭФ-2021 на тему: «Глобальная трансформация современного обществаи национальные цели развития России»
