Сергей Юрьевич Глазьев,
академик РАН, вице-президент ВЭО России, член коллегии (министр) по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии
Мы уже много лет ведем мониторинг показателей смены технологических укладов и отмечаем, что новый технологический уклад фактически вступил в экспоненциальную фазу быстрого роста. По ключевым нанотехнологиям, которые формируют одну из составляющих ядра нового технологического уклада, можно измерять его динамику. И приходится констатировать, что, по всей видимости, мы проспали то окно возможностей, которое возникает при смене технологических укладов.
Мы также проспали смену предыдущих технологических укладов 50 лет назад, и вот сейчас, в то время как весь мир, передовые страны переходят уже к фазе экспоненциального роста, у нас с нанотехнологиями (как, впрочем, и со многими другими ключевыми направлениями технологического развития нового уклада) все обстоит совсем иначе: упало не только число разработанных технологий, но и число используемых технологий, что самое удивительное. Получается, что-то разработали, внедрили, отчитались, а дальше это не получает массового спроса.
Приходится констатировать, что, по всей видимости, мы это окно возможностей для экономического рывка, которое всегда возникает при смене технологических укладов, увы, упустили или упускаем. Во всяком случае, времени на рывок остается все меньше и меньше, во все меньшем количестве отраслей, где у нас есть научно-технические заделы. Мы начинаем вновь быстро отставать по передовым производствам, в то время как Китай и Индия, которые формируют ядро нового мирохозяйственного уклада, поднявшись на волне роста нового технологического уклада, уверенно идут вперед и формируют новый центр мировой экономики.
Технологические сдвиги, таким образом, переходят в политико-экономические, в геополитические трансформации, и, оседлав новую длинную волну роста на базе шестого технологического уклада, Китай и Индия сегодня формируют ядро нового мирохозяйственного уклада, который мы назвали интегральным, потому что государство здесь объединяет всех хозяйствующих субъектов, все социальные группы вокруг общего критерия подъема общественного благосостояния в соответствии с теми принципами ноономики, о которых пишет много Сергей Дмитриевич Бодрунов. По всем прогнозам нет никаких сомнений в том, что центр мировой экономики смещается в Азию, и азиатский цикл накопления капитала становится абсолютно доминирующим.
Именно с распада Советского Союза начался переход к новому мирохозяйственному укладу. Сейчас этот переход завершается с распадом Pax Americana, как мы и прогнозировали.
Pax Americana, что в переводе с латыни означает «Американский мир», называют период экономической и общественно-политической стабильности, сложившейся в западных странах после окончания Второй мировой войны. Название взято по аналогии с названием древней Римской империи во времена своей стабильности — Pax Romana.
Именно поэтому идет обострение военно-политической напряженности, гибридная война: властвующие финансовые элиты уходящего мирохозяйственного уклада пытаются всеми силами сопротивляться переменам. Но у них ничего из этого не выйдет, потому что новый мирохозяйственный уклад, который объединяет, как в свое время предсказывали классики нашей теории конвергенции у нас и на Западе, сильные стороны плановой и рыночной экономики и во многом свободен от их недостатков, регулируя рынок в интересах подъема общественного благосостояния, стремительно демонстрирует на порядок большую эффективность. Мы, к сожалению, оказались, на периферии уходящего мирохозяйственного уклада, единственным центром которого после распада Советского Союза стал США. Но Китай, а сегодня уже и Индия показывают темпы роста в 3 раза более высокие в течение последних трех десятилетий, и за последнюю четверть века они рванули вперед пятикратно по ВВП, восьмикратно по уставному капиталу и по кредитам для развития экономики.
В силу того, что мы, вместо того чтобы осваивать институты нового интегрального мирохозяйственного уклада, оказались на периферии американского цикла накопления капитала, мы теряем наши позиции в мире, снижается вес Евразийского экономического союза как в мировой экономике, так и в Шанхайской организации сотрудничества. И происходит это прежде всего потому, что мы не развиваем свой научно-технический потенциал или развиваем гораздо медленнее, чем наши соседи. Если Советский Союз был сравним с США по научно-техническому потенциалу, то Россию с трудом можно разыскать в системе координат НИОКРов, наукоемкости ВВП, наукоемкости трудовых ресурсов.
Понятно, что причин этого много, но очевидной причиной является существенное недофинансирование НИОКРов. Как мы можем обеспечить технологический суверенитет (такую задачу, вы знаете, поставил Президент нашей страны), если мы по объемам НИОКР Россия уступает в 2–3 раза передовым странам, а по расходам на НИОКР – в 2 раза отстаем от среднемирового уровня? Наукоемкость нашего ВВП – на уровне слаборазвитых стран по этим показателям.
Это сказывается на структуре нашей экономики, где в международном разделении труда доминирует экспорт сырья в обмен на импорт технологий и готовой продукции. И, как следствие этой технологической отсталости, мы имеем колоссальный вывоз капитала. В среднем мы теряем по 6–7% ВВП в год по объему вывоза капитала, а в прошлом году этот объем достиг критической величины – более 200 миллиардов долларов. Эти деньги частично возвращались в страну, но после экономических санкций они уже не возвращаются. До 2013 года, пока была доступна статистика Центрального Банка, мы уже потеряли триллион долларов вывезенного частного капитала, а за последующие годы – еще триллион.
То есть фактически, находясь на периферии американского цикла накопления капитала, куда мы сползли после начала перехода к новому мирохозяйственному укладу, вместо того чтобы формировать его базовые институты, мы копируем институты, которые транслирует Международный валютный фонд, и в результате стали крупнейшим донором мировой экономики. А после введения санкций та часть капитала, которая была вывезена государством в виде валютных резервов, уже арестована, а полтора триллиона долларов, которые вывез частный сектор, находятся под угрозой ареста. И хотя мы могли бы паритетно ответить на санкции, мы не отвечаем, а продолжаем вывоз капитала. В прошлом году мы погасили долговых обязательств на 100 миллиардов долларов, фактически ничем не ответив на западные санкции.
Между тем мир стремительно меняется. Переход к новому мирохозяйственному укладу резко ускорился в последний год в связи с резким изменением геоэкономической обстановки. Он ускорился уже при ковиде, а после того как мир разделился на дружественные и недружественные страны, которые ведут против нас гибридную войну, этот уклад развивается стремительно, и мы все ближе и ближе подтягиваемся к ядру нового азиатского цикла накопления капитала. Долгосрочная тенденция снижения доли Европейского союза и Северной Америки перерастает в резкий сдвиг в пользу партнеров из Юго-Восточной Азии. Доля Китая и Индии стремительно растет, в прошлом году это были кратные величины роста, товарооборот с Индией вырос в 3 раза, с Китаем – в полтора раза, и мы все больше примыкаем к ядру нового мирохозяйственного уклада. Это хорошая тенденция, но очень важно, чтобы мы вошли именно в ядро нового мирохозяйственного уклада, а не остались на его периферии в качестве источника сырья.
И здесь я хотел бы обратить внимание, что для того чтобы войти в ядро интегрального мирохозяйственного уклада, нужно понимать, как он устроен. Он принципиально отличается от ядра американского цикла накопления капитала. Государство здесь реализует общественные интересы роста народного благосостояния. В новом мирохозяйственном укладе это прослеживается абсолютно четко. Преимущества общественных интересов являются абсолютным приоритетом. И то же самое мы видим по всем (не буду сейчас подробно раскрывать) элементам макроэкономической политики. Она кардинально меняется, в том числе резко возрастает значение промышленной политики, институтов развития. И нам необходимо создавать такие же инструменты развития.
Мы пока еще имеем возможность совершить экономический рывок, пусть и на ускользающей от нас новейшей технологической базе, но тем не менее. Производственные мощности у нас загружены наполовину, и за счет расширения загрузки мы можем получить прирост промышленного производства практически вдвое. Но для этого нам необходимо правильным образом организовать денежное предложение. У правительства есть такие инструменты, как СПИК, Соглашение по защите инвестиций и другие, которыми оно пытается поддержать инвесторов, но если нет долгосрочного кредита, если денежно-кредитная политика не встроена в общую стратегию управления экономикой, то трудно рассчитывать на опережающее развитие.
Есть возможности с точки зрения перераспределения природной ренты. Мы посчитали, как можно было бы системно решить вопрос перетока природной ренты от экспорта сырьевых товаров в развитие нашей экономики: вернуть экспортные пошлины, отменить налоговый маневр, восстановить механизмы изъятия природной ренты за счет экспортных тарифов на вывоз сырьевых и биржевых товаров. И таким образом объем примерно 50 триллионов рублей, по нашей оценке, вполне мог бы стать основой, может быть не в полной мере, для формирования бюджета развития.
Вместо стабилизационного фонда, который у нас арестован, как вы понимаете, бюджет стал бы трансформировать сверхприбыль от экспорта сырьевых товаров в развитие. Но для этого, разумеется, нужно стратегическое управление, стратегическое планирование. Все возможности для выхода на темпы роста не менее 8% в год у нас имеются при реализации такой системной целеориентированной государственной экономической политики.
