Виктор Ивантер: «Запустить экономический рост можно без инвестиций»

Виктор Ивантер,
научный руководитель Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, академик РАН, действительный член Сената ВЭО России

Из выступления на Московском академическом экономическом форуме (МАЭФ)

Все наши проблемы заключаются в том, что нам нужно действительно серьёзно увеличить темпы роста валового внутреннего продукта. И пустые разговоры по поводу того, что нам, так сказать, валовый внутренний продукт не так важен. Валовый внутренний продукт, если отбросить подробности, – это доходы. Если доходов не будет, то у нас есть единственный способ – заниматься перераспределением: у кого-то забрать, кому-то дать. Мы такой опыт имели, результаты негативные. Значит, экономический рост должен быть. А экономический рост за счёт чего может происходить реально? Экономический рост может происходить реально за счёт инвестиций. Должны быть инвестиции, оплодотворённые технологии – и будет экономический рост.

Но дело всё в том, что в стагнирующую экономику никакой психически здоровый человек денег не вкладывает. Следовательно, мы попадаем в следующую ситуацию: с одной стороны, нам нужно увеличивать нормы накопления до, скажем, 25%, и это разумно, а с другой стороны, как её увеличивать? Значит, единственный способ вроде бы заключается в том, чтобы использовать государство, которое может самостоятельно вкладывать в инфраструктуру (я об этом немножко скажу попозже). И здесь возникает вопрос, а можно ли запустить экономический рост сразу, безинвестиционно?

Потенциал экономического роста уже сейчас (это оценки Института народнохозяйственного прогнозирования) – это 4,8%. При этом вклад чистого экспорта – 0,8%, валовые накопления – 2,6%, госпотребление – 0,3% и потребление домашних хозяйств – 1,1% (это важный элемент). За счёт чего? Это инфраструктура – 1% плюс ввод жилья – 0,8%, эффективность экспорта – 0,7%, модернизация машиностроения – 0,8% и экономическая инерция, которую мы сохраняем, – 1,5%. Получаем 4,8%. И в этом смысле тот ориентир, который был поставлен в послании президента, что экономический рост должен к 2024-2025 году в полтора раза увеличить валовый внутренний продукт на душу населения в России, требует действительно вот таких темпов – между 4,5% и 5%.

Так, теперь вопрос заключается в том, а реалистично ли это? Что для этого нужно сделать, чтобы начать сразу экономический рост? Для этого, во-первых, нужны свободные мощности. Посмотрите, что у нас происходит. С 2008 года ввод мощностей существенно опережал рост валового внутреннего продукта. Если валовый внутренний продукт болтался вокруг нуля, то мы ввели дополнительно почти 40%мощностей. А теперь, смотрите, выясняется следующее: если мы будем использовать мощности 2008 года, то выясняется, что их хватит для удовлетворения спроса до 2023 года.

Но всё это возможно при условии, что есть спрос. А вот смотрите, что у нас получилось по видам спроса. По автомобилям мы упали в 2018 году по сравнению с 2014 годом с двух миллионов двести до миллиона семьсот, по микроволновым печам – падение на почти 600 тысяч, по стиральным машинам, по холодильникам – похожая картина. Таким образом, этот неудовлетворенный, отложенный спрос по сравнению с годовым выпуском показывает, что мы можем в течение нескольких лет иметь гарантированный спрос. Но весь вопрос вот в чём: нас интересует не спрос, а платёжеспособный спрос. А платёжеспособный спрос определяется финансовыми ресурсами. В чём у нас безусловно проблемы нет, это в ликвидности: наша финансовая ликвидность избыточна и не используется, и тем самым вполне возможна для того, чтобы обеспечить деньгами этот спрос.

Третий фактор: нужен труд для того чтобы запустить мощности. Доля работников в обрабатывающей промышленности с низким уровнем интенсивности (это интеллигентное выражение) – это люди, которые присутствуют и ни черта не делают, – это 20%. Доля работников, занятых низкоквалифицированным трудом, у нас составляет 25%. Так что неиспользуемого труда у нас тоже достаточно. Мы считаем, что в этих условиях на 30% к 2025 году могут вырасти реально располагаемые доходы.

Итак, мы выяснили, что для того, чтобы всё это сделать, достаточно опираться на тот экономический потенциал, который есть сейчас.

Другой вопрос, а как это запустить? Задача заключается в том, чтобы тиражировать успехи.

Вот я сейчас назову, по крайней мере, три крупнейших успеха, которых мы достигли, совершенно уникальных. Первый успех – в сельскохозяйственном производстве. То есть мы действительно занимаемся экспортом, мы действительно экспортируем продовольствие. Мы реально экспортируем своё избыточное продовольствие, и доказательством этому является то, что наши партнёры, которые развлекаются санкциями, никаких нам санкций на импорт продовольствия не накладывают, как было когда-то.

Второй совершенно сумасшедший успех – это то, что мы реанимировали наш оборонно-промышленный комплекс. Есть, конечно, всякие проблемы, не всегда всё летает. А то у Челомея и у Королёва всё всегда летало. И это, конечно, уникальное достижение. Оборонно-промышленный комплекс – это реальный анклав, который может обеспечить технологический рывок в стране. Мы неудачно в своё время, прямо скажем, провели так называемую конверсию. Сейчас мы это называем диверсификацией, – если мы её удачно и правильно проведём, то я думаю, что можно получить серьёзнейший результат.

Ещё нужно учитывать крупные мегапроекты, которые реализованы. Я имею в виду и Сочи, который совершенно другой вид принял, Владивосток с его потрясающими совершенно мостами, подготовка стадионов к первенству мира, Керченский мост и так далее.

Теперь возникает вопрос, а что не надо делать? Самое главное, если мы что-то решили, это надо делать, а не волокитить. Вот, например, в 2014 году, когда экономисты-академики встречались с президентом, обсуждался вопрос о проектном финансировании. Проектное финансирование принципиально очень для экономического роста, потому что залогом в проектном финансировании является сам проект. Потому что если этого нет, то кредитование вообще устроено довольно обычно: деньги дают не тем, кому надо, а у кого деньги есть. А здесь залогом является сам проект. Прошло пять лет. У нас есть проектные офисы, у нас есть инструкции, у нас только нет проектного финансирования. Как не было, так и нет. Значит, просто нужно сделать то, что решили. Это первое.

Крупным вкладом, как мы выяснили, в экономический рост, безусловно, являются инфраструктурные проекты. Кто знает, какие инфраструктурные проекты всё-таки будут? Мы будем строить дорогу куда: в Казань или в Питер? Или по-прежнему будет у нас актуальна книга Радищева «О путешествии из Петербурга в Москву»? Нет решений до сих пор.

И наконец, ещё одна проблема, довольно принципиальная, – это проблема заработной платы. Не будет никакого экономического роста и технологического роста, если не будет роста заработной платы. Разговоры о том, что есть какой-то такой закон о том, что заработная плата должна расти медленнее производительности, – нет такого закона. И хотелось бы посмотреть в глаза тому, кто его изобрёл, кто это доказал. Есть хорошая, мне кажется, мысль такого малосимпатичного политического деятеля, но успешного предпринимателя Генри Форда, который доказал, что инвестиции в высокую заработную плату – это эффективный способ и развития, и развития спроса.

И последний тезис. Есть проблемы взаимоотношения российской науки и общества. И это проблемы, связанные не с какой-то злонамеренностью, а с неким политическим мифом, который возник в начале 90-х годов. А он заключается, во-первых, в том, что любые технологии можно купить, если деньги есть. И всё можно прочесть, что уже написано, и сделать так же. Значит, если всё можно купить, тогда зачем нам собственное производство? Важны только деньги. А если всё можно прочесть, зачем наука? Потом выяснилось, что, во-первых, купить можно не всё, а только то, что вам продают. Я имею в виду не рядовую технику, а технологические достижения. То есть, этот рынок технологий – это такой закрытый клуб, куда попадают только те, кто располагает собственными технологиями. У нас есть космос, ядерная энергетика – и в этих областях есть сотрудничество.

Теперь вопрос о «прочесть». Мало же прочесть. Надо же понять, что написано. А чтобы понять, что написано, надо этим заниматься. Вот поэтому, если мы откажемся от этих двух мифов, тогда будет совершенно понятно, зачем нам нужны новейшие технологии и зачем нужна фундаментальная наука, без которой технологии развиваться не могут.