Абел Аганбегян,
Заведующий кафедрой экономической теории и политики РАНХиГС, академик РАН
Российская экономика седьмой год находится в стагнации, которая началась с 2013-го года, из которых два года – 15-й и 16-й, были годами рецессии. Стагнация продлится, минимум, ещё 2-3 года – видимо, она будет десятилетней. Если помните, в Америке стагнация длилась 12 лет, с 70-го по 82-й. И только коренные меры президента Рейгана в 82-м году содействовали тому, что она была преодолена.
Из 12 главных экономических и социальных показателей, если взять шесть полных лет – 2018-й год по отношению к 2012-у, шесть показателей являются отрицательными. К сожалению, большая часть из них – социальные показатели. Стагнация сопровождается снижением уровня жизни. По сравнению с 12-м годом у нас ниже и реальные доходы, и конечное потребление домашних хозяйств, и розничный товарооборот в расчёте на душу населения. Шестой год сокращаются реальные доходы, третий год идёт резкое сокращение ввода жилья (уже на 11 миллионов квадратных метров в год ниже, чем в 15-м году).
Кроме того, в негативной зоне находятся инвестиции в основной капитал, объём строительства, экспорт и импорт (снижение – 20-25% за этот период). Немного растёт валовый внутренний продукт: в среднем 0,4 процента в год за 6 лет, немного быстрее – промышленность (0,6% в год). В отличие от кризиса, который внутри себя содержит и механизм выхода из него – чем глубже вы упали, тем, по мировой статистике, вы более круто выходите из кризиса (кризис мудрые китайцы обозначают двумя иероглифами – один означает беда, а второй – шанс), стагнация не имеет внутри себя никакого механизма выхода. Стагнация с каждым годом ухудшается, потому что она содержит внутри себя негативные тренды, которые тянут экономику вниз.
Какие это тренды?
Первое. Отток капитала идёт 11-й год подряд. Он начался в 2008-м году, и каждый год с тех пор продолжается. В целом за 10 лет и один квартал из России ушло больше, чем пришло – на 746 миллиардов долларов. Это огромная сумма.
Второй негативный тренд в рамках стагнации – это прогрессирующее устаревание основных фондов и его активной части, машин и оборудования. Поскольку инвестиции сокращаются, то, естественно, нормы выбытия и нормы обновления резко снижаются в период стагнации. Так, в год у нас выбывает только 0,5% основных фондов, за 5 лет – 2,5%, а оставшиеся 97,5%, из которых значительная часть – почти половина – это оборудование, на 5 лет стареют. Сейчас у нас 23%, по нашей официальной статистике, машин, оборудования и транспортных средств, которые должны были быть вчера выкинуты ещё и заменены новыми, работают сверх сроков амортизации. Они требуют средств на обслуживание, ремонт, на замену запчастей, значительную часть времени простаивают, и, естественно, они с каждым годом всё сильнее тянут экономику вниз.
Третье совершенно неожиданное обстоятельство, которое тянет нас вниз (это специфика России) – это наш бюджет. Дело в том, что в постоянных ценах за 6 лет реальный бюджет сокращается, и сокращается по следующей причине: когда мы создавали налоговое законодательство, доля нефти и газа в валовом продукте России составляла 10%, а в налоговых поступлениях – 40%, поэтому, когда был подъём, и цены на нефть выросли в 8 раз с 1998-го по 2008-й год, то бюджет рос намного быстрее валового продукта и тянул его вверх; затем цены на нефть снизились (они же были 115, а сейчас 70), поэтому, если они формируют 40% налогов, а 40% налогов – это треть консолидированного бюджета, который составляет 37% всего ВВП, то бюджет, сокращаясь, тянет вниз всю экономику.
Конечно, экономику вниз тянет и неблагоприятная демографическая обстановка. За два последних года, как вы знаете, на 300 тысяч сократилась рождаемость. Она была почти 1 900 тысяч, а в 2018-м году – 1 600 тысяч. На 5 миллионов по сравнению с 2010-м годом сократилась численность трудоспособного населения. С 2018-го года началось снижение общей численности населения, потому что миграция вдвое сократилась из-за того, что доллар теперь стоит больше в рублях, и мигрантам из других стран, где всё оценивается в долларах, невыгодно работать в России и получать эти рубли – их интересует отправка денег своим семьям, а рубль обесценился более, чем вдвое. Таким образом, в прошлом году общее сокращение численности населения составило 100 тысяч человек. Все эти тренды и ряд других, не буду дальше углубляться, конечно, тянут нашу экономику вниз.
Особенно плохо, что вот в этот период стагнации, по основным показателям падает уровень жизни. Уровень жизни – это не благоденствие, это не просто помощь людям, это не просто цель. Человек – это главная производительная сила. И если вы не вкладываете в человека (а вклад в человека – это и есть рост его благосостояния в конечном счёте), то вы просто подрываете свой экономический рост.
Что значит сокращение третий год подряд объёмов жилищного строительства? Жилищное строительство имеет колоссальный акселераторный эффект с точки зрения экономического роста. Рост жилищного строительства тянет за собой и строительство всех коммуникаций, и развитие инфраструктуры, и сопутствующих объектов, и колоссальные денежные потоки, в том числе связанные с оборотом жилой недвижимости, и это – 20% валового продукта. Поэтому каждые 5% роста жилищного строительства – это 1% роста валового продукта. И наоборот, сокращение жилищного строительства – это минус валового продукта, а сокращение произошло с 85 миллионов квадратных метров в год в 2015-м году до 75 миллионов сейчас.
Экономический рост невозможен без сколь-нибудь длительного роста платежеспособного спроса. За год можно что-то сделать, но в принципе, если мы не будем систематически увеличивать реальные доходы, если мы в ближайшие годы не компенсируем то довольно значительное снижение, которое произошло с 2012-го года, то никакого преодоления стагнации, возобновления экономического роста не будет.
Мы не отдаём себе должным образом отчёт в том, не считаем ту экономическую выгоду, тот экономический эффект, который проистекает от сокращения смертности. Ведь даже по Росстату стоимость жизни одного человека, когда он умирает, составляет 4,4 миллиона рублей (это официальные цифры, которые сейчас используются в расчётах в правительстве). Все наши эксперты считают, что, конечно, эти цифры вдвое-втрое занижены, но даже если это 4,4 миллиона, то у нас в год умирает 480 тысяч человек трудоспособного населения. Если бы у нас были условия Западной Европы, у нас бы умирали 130 тысяч, если бы у нас были китайские условия, у нас бы умирали 300 тысяч, но не 480. Умножьте-ка 180 тысяч лишних умерших в трудоспособном возрасте на 4,4 миллиона, и вы получите триллион убытка стране.
