«Большинство предпринимателей сегодня хотят продать свой бизнес»

Сергей Глазьев,
академик РАН, советник Президента РФ

Ситуация в реальном секторе экономики существенно ухудшилась. Многие предприятия на изменившихся условиях не смогли продолжать привлекать кредиты для финансирования оборотных средств, расширения бизнеса. В особенно сложном положении оказались предприятия, которые уже приступили к инвестиционным программам, поверив заверениям госчиновников, что наша экономика устойчива и никакие кризисы ей не страшны. Мы видим, что Центральный банк пошел другим путем.

В 2014 году, руководствуясь рекомендациями МВФ, резко взвинтил процентные ставки и отрезал от кредитования практически всю промышленность, за исключением добывающей, химико-металлургического комплекса. Правительство худо-бедно поддержало сельское хозяйство, которое, благодаря льготным механизмам кредитования, смогло показать неплохой результат. Но в целом вследствие резкого ухудшения финансового положения предприятий, резкого прекращения кредита в нашей экономике на сегодняшний день ЦБ изъял кредитных ресурсов в общей сложности изъял кредитных ресурсов более 13 трлн рублей и сейчас сводит свои отношения с экономикой с балансом минус 4 трлн – денег которые ЦБ в чистом виде занял у экономики и держит у себя на депозитах и в облигациях.

В очень сложной ситуации оказались банки. Коммерческие банки первыми на себе ощутили прекращение рефинансирования, отказ ЦБ от использования рефинансирования на сегодняшний день ставит нашу банковскую систему в очень уязвимое положение. Завышенные процентные ставки, которые фактически подпираются ключевой ставкой, которая определяет минимальную цену денег, не позволяет большей части предприятий реальной экономики брать кредиты. Замечу, что до 14-го года закредитованность производственной сферы у нас достигала 60% оборотных средств. Можно себе представить, какие дополнительные издержки понесли предприятия в силу повышения процентных ставок. Они вынуждены были выплачивать не только из доходов, из прибыли, они вынуждены были обслуживать кредиты за счет оборотных средств, сокращая заработные платы, жертвуя возможностями амортизации основных фондов.

Политика эта с точки зрения макроэкономики у нас многократно обсуждалась. Она привела к глубокому кризису, к падению производства, резкому падению инвестиций, падению доходов населения на протяжении 4 лет подряд. И в конечном счете она не может быть успешной, потому что если в экономике нет кредита, значит нет источника финансирования инвестиций, кредит – это главный механизм авансирования экономического роста. Процент за кредит Шумпетер (Йозеф, австрийский и американский экономист. – Ред.) называл налогом на инновации, потому что в рыночной экономике инновации происходят за счет кредита. В отсутствие кредита падает инвестиционная активность, следствием этого становится инновационное отставание экономики, падение конкурентоспособности. В результате этого происходит новый этап девальвации валюты. Падение конкурентоспособности неизбежно ведет к девальвации, после чего начинается новая инфляционная волна, новое сокращение денег и сжатие кредитов.

Банковская система оказалась в противоречивой ситуации. С одной стороны банки получают гигантские сверхприбыли за счет рекордной банковской маржи, которая, пожалуй, самая высокая сегодня в мире – порядка 6-7% разрыв между кредитными ставками по кредитам и депозитам, но дело в том, что реальный сектор не может брать деньги по таким высоким процентным ставкам, которые примерно вдвое превышают среднюю рентабельность реального сектора. Предприятия отказываются от займов, возвращают ранее взятые кредиты, кто может, и у банков создается ощущение избыточности денег. В экономике денег не хватает, а у банков их избыток. ЦБ называет это профицитом ликвидности и усугубляет ситуацию, пытаясь эти деньги с рынка снять для того, чтобы они не ушли на валютно-финансовые спекуляции, на раскачку курса и т.п. Таким образом, возникает замкнутый круг, который не позволяет деньгам дойти до реального сектора в нужном объеме.

Тем временем банки, теряя клиентов, которые не могут дальше брать кредиты у них, переориентируются на совершенно иные виды деятельности. У нас практически остановлен главный – трансмиссионный механизм банковской системы. Главная функция банков как посредников – это трансформация сбережений в инвестиции. Так вот доля инвестиционных кредитов в активах наших банков составляет менее 5%, то есть ЦБ остановил трансмиссионный механизм банковской системы.

Чем занимаются в это время сотрудники банков? Этот вопрос мы не случайно привязали к тематике института банкротств. Мы наблюдаем за последние годы резкое увеличение количества уголовных дел против предпринимателей (несмотря на требования прекратить использование силовых методов давления на бизнес – были приняты поправки, запрещающие содержание предпринимателей под стражей по обвинениям, связанным с коммерческой и хозяйственной деятельностью). Инициаторами выступают государственные банки. В отличие от государственных, частные банки борются за своих заемщиков, они хотят, чтобы им деньги вернули, а госбанки могут обратиться к ЦБ, к Правительству с просьбой о рефинансировании, рекапитализации, им под символический процент выдают столько, сколько им надо, поэтому коммерческие госбанки у нас не отвечают фактически за состояние своих кредитных портфелей, не отвечают за состояние заемщиков, хотя госбанки создавались, чтобы они кредитовали реальный сектор.

Поскольку им никто задание по кредитованию реального сектора не дает и никто не спрашивает за состояние дел с заемщиками, получается, что некоторые граждане, работающие в банках, используют свои полномочия фактически для рейдерского отбора имущества заемщиков. Таких случаев стало настолько много, что вошел в оборот термин «залоговое рейдерство», когда госбанки сознательно ухудшают платежеспособность своих заемщиков для того, чтобы отобрать имущество в пользу аффилированных с ними лиц. Все госбанки обросли дочерними структурами с подназванием «капитал», которые профессионально занимаются работой с так называемыми проблемными кредитами путем передачи имущественных комплексов предприятий посредникам, которые затем эти предприятия перепродают заинтересованным инвесторам.

Собственники предприятий, которые оказывают сопротивление и пытаются добиться от банков правильного выполнения своих функций, часто подвергаются уголовному преследованию. Следствием всего этого оказывается разорение, остановка предприятия. Эта болезнь подобно сепсису поразила всю нашу кредитную систему.

Вообще-то институт банкротства создавался не для того, чтобы его использовать в рейдерских схемах, а для того, чтобы помогать предприятиям, попавшим в трудную ситуацию, выжить. По идее банки должны были бы заниматься оздоровлением предприятий и быть заинтересованными в том, чтобы заемщики возвращали кредиты, а не отъемом собственности с убытками для себя.

Но мы видим, что у нашей системы регулирования имеется серьезная дисфункция. Банки не выполняют свою роль трансформатора сбережений в инвестиции, институт банкротства не выполняет свою функцию по оздоровлению предприятий, правоохранительная система по-прежнему вовлекается в решение коммерческих споров между хозяйствующими субъектами, суды штампуют обвинения, предъявляемые следователем, не вникая в их содержание, тысячи предпринимателей отправляются под стражу, вопреки указаниям Президента и в нарушение уголовно-процессуальных норм, прокуратура на это закрывает глаза, и эта дисфункция правоохранительной системы в вопросах коммерческих споров с применением института банкротства удручает.

По опросам нашего предпринимательского сословия, большинство предпринимателей сегодня хотят продать свой бизнес. Вот к чему мы пришли.