Пятница, 15 ноября, 2024
ВЭО России

«Все доллары мира на 90% проэмитированы под государственные задачи»

Михаил Ершов
Член Президиума ВЭО России, главный директор по финансовым исследованиям «Института энергетики и финансов», профессор Финансового университета при Правительстве РФ, член комиссии по банкам и банковской деятельности Российского Союза промышленников и предпринимателей, д.э.н.

– В начале 2000-х гг. функционировала рабочая группа Президиума Госсовета РФ по вопросам государственной промышленной политики. Я входил в эту рабочую группу, несколько месяцев мы занимались этими проблемами. Я поднял материалы того периода, и что с интересом вновь прочитал? Что предлагалось? «Необходимо формирование более прогрессивной структуры экономики с большим весом обрабатывающей промышленности, наукоемких производств и т.д. Уменьшение зависимости экономического роста от внешних условий, внешнего финансирования, обеспечение эффективных территориальных проектов, осуществление мер, направленных на укрепление и поддержку национальных производителей в условиях международной конкуренции, снижение процентных ставок, увеличение длинных денег» и т.д. Как будто пишем сейчас. Все предложения можно перенести из той эпохи в нынешнюю, мы окажемся в той же самой системе координат.

Финансовые экономические кризисы повышают значение промышленной политики. Последний кризис тому наглядное подтверждение. Хотя промышленная политика в той или иной мере существовала всегда, именно при администрации Обамы, а это был пик последнего ипотечного кризиса, эта промышленная политика существенно увеличила масштабы, размеры и объемы. Вся эмиссия национальных валют в долларах тогда была 800 млрд., а стала почти 4 трлн. с большим креном в сферу целевых длинных бумаг. Мы имеем упор на длинные деньги, т.е. эмиссия была не просто целевой, но и длинной – до 30 лет. Программа последнего периода, когда кризис уже начал завершаться, состояла в увеличении длинных кредитов со стороны ФРС и своей экономики для поддержки целевых программ ипотеки. В итоге программа была признана успешной, потому что ставки по ипотеке были снижены с 5% до 3%. Соответственно, оживление ипотечного кредитного рынка стало более ощутимым, вся экономика как следствие стала расти, потому что она вся была завязана на ипотеку. Тезис: в зрелых экономиках национальные приоритеты формируют основу всей денежной системы.

Все доллары мира, которые сейчас есть, на 90 с лишним процентов были проэмитированы под государственные задачи. Все японские йены изначально были проэмитированы под государственные приоритеты японского Министерства финансов. У нас целевая эмиссия – меньше 5%. Если бы я был не экономистом, я бы сказал, что как минимум привлекает к себе внимание, что в двух самых зрелых финансовых системах – на удивление похожие подходы. Не это ли обеспечивает им сохранение лидерства в мировой финансовой системе? Не от того ли у нас все проблемы с длинными и прочими деньгами, с финансированием и фондированием, что наши подходы диаметрально противоположны тем, что работают в развитых финансовых системах?

Напомню, что в СССР подходы были близки к тем, которые у этих зрелых финансовых систем, где монетизация на базе бюджетных приоритетов. По сути, в их случае имеет место полномасштабная денежная политика, когда вся монетизация работает на приоритеты экономической политики.

Если мы в той или иной мере будем использовать и разрабатывать аналогичные подходы у нас, то это фактически сделает нашу финансовую сферу и нашу экономику суверенной, может обеспечить нам рост экономики в условиях внешних ограничений и санкций, которые сейчас давят на нас в полной мере. Потенциал и инструменты для успешного решения тех задач, которые перед нами стоят, есть. Если мы будем их более активно использовать, то результат будет позитивный.

«Для того чтобы догонять, нужно прежде всего заимствовать технологии»

Виктор Полтерович

Заведующий лабораторией математической экономики Центрального экономико-математического института РАН, академик РАН, д.э.н., профессор

– Почему не получается? Мой ответ состоит из двух пунктов. Дело не только в Правительстве, а в неверной постановке задачи, в самой идеологии развития. Следствие этого – отсутствие институтов, которые должны помогать этому развитию. В чем неверность идеологии? Мы по-прежнему исповедуем идеологию большого скачка. Мы догоняющая страна. Здесь приводились цифры, я мог бы привести еще десяток. Мы очень сильно отстаем от передовых стран.

Для того чтобы догонять, нужно прежде всего заимствовать технологии. Об этом говорит соответствующая теория, об этом говорит опыт тех стран, которые добились успеха. Один из наиболее известных теоретиков догоняющего развития Александр Гершенкрон в 1952 году ввел понятие «преимущество отсталости» – это возможность заимствовать технологии и методы хозяйствования, уже разработанные, доказавшие свою эффективность в передовых странах. Еще одна цитата известного историка японского развития труда Хаями Акиры: «В период ускоренного экономического роста середины 50-х гг. до начала 70-х был по существу процессом быстрых технологических заимствований». До тех пор, пока мы рассчитываем на то, что создание нанотеха или Сколково позволит нам совершить этот большой скачок, мы будем терпеть неудачи.

Промышленная политика должна быть направлена в первую очередь на эффективное заимствование технологий. Да, конечно, с постепенным переходом к инновационному развитию при всяческой поддержке тех небольших производственных отраслей, которые способны сейчас уже работать на передовых технологиях. Все-таки основой должно быть именно заимствование. Для этого нужно иметь развитые институты, инновационную систему, нацеленную на заимствование, а не отдавать эту задачу на откуп отдельных фирм. Многие фирмы довольно активно заимствуют, но их возможности ограничены, потому что внедрение новых технологий часто требует не локального подхода, а рассмотрения целого спектра технологических связей. Скажем, у нас низкая глубина переработки нефти. Чтобы увеличить глубину переработки, нужны специальные виды крекинга. В принципе, отдельные фирмы могут заимствовать их, кое-какие уже приняли на вооружение.

Дальше возникает вопрос, что делать с легкими фракциями? Куда продавать бензин? Занят рынок. Следующая мысль в том, что, может, давайте развивать нефтехимию, будем продавать полипропилены, которые производит нефтехимия? Оказывается, что у нас нет достаточного спроса на полипропилены по сравнению с западными странами, потому что у нас другие технологии строительства, где эти полипропилены не используются. Значит, технологии строительства надо менять. Рынок это либо не может сделать, либо будет делать в течение 100 лет. А вот правильная промышленная политика может действительно работать именно комплексным образом, осуществляя заимствование.

У нас создано невероятное количество институтов развития. Они, как правило, не работают, прежде всего потому что им дана неверная задача. От них требуют принципиально новой технологии для рынка. Такие технологии у нас не востребованы. Тогда задача переключается на совсем другую: надо делать что-нибудь или делать что-нибудь, но не совсем честно и т.д. Все проверки показывают, что стратегия именно такая, в лучшем случае эти институты развития занимаются заимствованием технологий, делают вид, что они создают новые.

Кстати говоря, у нас определенное понимание этой задачи на самом деле есть. 31 мая 2016 года создано Агентство технологического развития. Ему поставлена специальная задача как-то управлять заимствованием технологий, но масштабы деятельности недостаточны, финансирование недостаточное. Ясно, что эта задача должна быть поставлена на государственном уровне. Дальше, когда мы думаем, как развивать инновационную систему, у нас возникает целый ряд более конкретных задач. Скажем, нельзя делать ставки на то, что наши университеты будут одновременно внедрять новые технологии. Такое происходит в Америке, но там очень специальные условия. Достаточно сказать, что там средняя нагрузка преподавателя в университетах высокого уровня 4-6 часов в неделю, а у нас до 30, иногда еще больше. Какие научные исследования может проводить такой преподаватель?

Есть другая система, которая работает в Северной Европе, которая гораздо больше подходит для нас. Цепочка там такая: университеты, производство кадров – это академические институты, фундаментальная наука – это отраслевые научно-исследовательские институты. Очень важное звено, которое у нас совершенно разрушено. Это исследовательские отделы крупных фирм и институты развития. Если выстроить эту цепочку, а для этого нужны специальные усилия, новые законодательства и т.д., тогда можно рассчитывать на то, что процесс развития пойдет по позитивному пути.

Я еще раз хочу подчеркнуть, что идея отраслевых научно-исследовательских институтов – это отнюдь не пережиток социализма, это то, что происходит реально сейчас в Швеции, в Норвегии, Дании и Германии. У нас есть зачатки отраслевых научно-исследовательских институтов. Например, мало кто знает, есть Ассоциация научных центров «Наука» под руководством академика Каблова – 48 центров, 50 тысяч человек. Они претендуют на полный цикл, на то, что могут решать все сразу от фундаментальных проблем до внедрения, но это, конечно, делает их неэффективными.

Нам нужна масштабная программа совершенствования человеческого капитала, у нас острый дефицит высококвалифицированных кадров, усугубляемый утечкой мозгов. Проводимые реформы образования и науки не только не способствуют решению этой проблемы, но и ухудшают положение.

«Нам нужен Транссиб-2 севернее того пути, который делает Китай»

Руслан Гринберг
Вице-президент ВЭО России, научный руководитель Института экономики РАН, член-корреспондент РАН

– Если у вас на квадратный километр приходится 5 или 6 человек, а на страну – 10 или 11 часовых зон, то по определению страна не может развиваться в чисто рыночном режиме, поскольку рынок, несмотря на всю его могущественность, всё-таки близорук, ему нужно сразу – здесь и сейчас. Поэтому когда у нас произошла антисоциалистическая революция, то мы, конечно же, сразу забыли планирование. С грязной водой советской власти повыбрасывали здоровых детей. Очень много их, таких здоровых детей, в том числе наработки советских экономистов по поводу освоения пространства. И сегодня мы находимся у разбитого корыта.

И поэтому приступать к освоению пространства, к связанности, к преодолению фрагментарности рынка труда – очень рискованная задача. Я этот аспект особенно хочу подчеркнуть, потому что у нас ведь есть такая традиция: большой разрыв между обсуждениями и началом процесса… Вольное экономическое общество должно утроить свои усилия для того, чтобы начинать реализовывать эту идею.

Коротко скажу, что нам нужно сделать. Во-первых, геополитика вернулась, она очень отвратительная – угрозы, взаимные санкции. И поэтому китайская затея Великого шёлкового пути – она хорошая и сопрягается формально с Евразийским союзом, но пока не видно, что мы там будем равноправным партнёром. И наша задача – в том, что нам нужен Транссиб-2 северней того пути, который делает Китай.

Второй очень важный момент – это экономический рост. Драйвером оживления экономики и ускорения может быть только государственная инвестиция. Любим мы государство, не любим мы государство, нет никакой альтернативы государственным инвестициям. Причитания по поводу отсутствия денег – это полная ерунда.

И, конечно же, коллективная промышленная политика Евразийского союза. Мы в институте занимаемся этим делом – встречаемся и с казахами, и с белорусами. Все соскучились по какому-то мегапроекту. Нас уже не очень боятся, хотя не все, в том, что мы будем диктовать свою логику, тоже хотят прекратить примитивизацию структур своей экономики – это очень важно, и, конечно, обезлюдивание территории – это очень серьёзная проблема.

Так что дело за малым. Вместо того чтобы возрождать гиперцентрализм, надо начинать реализовывать идею транспортной инфраструктуры. И в моём представлении здесь нужно отходить от всяких идеологий свободного рынка. Нужно жёстко реализовывать тот план, который уже намечен.

«Российская экономика находится в 4-м технологическом укладе с элементами 5-го, а технологические лидеры – в 5-м с элементами 6-го»

Дмитрий Сорокин
Вице-президент ВЭО России, научный руководитель Финансового университета при Правительстве РФ, член-корреспондент РАН

– Как говорил человек, 200-летие со дня рождения которого мы недавно отмечали, экономические эпохи отличаются не тем, что производится, а чем производится, какими орудиями труда. В эту пятницу я специально пошел на громадную выставку на Краснопресненской набережной – Международную выставку металлорежущего оборудования. Я пришел туда, чтобы посмотреть на наше, отечественное. Не буду пересказывать, что я там увидел… Если вы производите даже самую красивую и сложную вещь на чужом технологическом оборудовании, ни о какой импортонезависимости, технологической независимости речи не идет.

Я напомню, что в указе президента четко сказано, что других источников роста нет, кроме роста производительности труда, и к 2024 году должна вырасти на 5% производительность, а если вы посмотрите на среднегодовые за последние 7 лет официальные цифры, это значит, что нам нужен скачок производительности от 3 до 5 раз по несырьевым отраслям. Такой скачок сделать на имеющейся технологической базе в принципе невозможно.

В декабре 2008 года на научной сессии Академии наук был озвучен доклад по состоянию технологической базы нашей экономики, где было сказано, что российская экономика в основном находится в 4-м технологическом укладе с элементами 5-го, в то время как страны технологические лидеры – в 5-м с элементами 6-го. При таком разрыве, как бы вы ни определяли содержание укладов, в принципе невозможно выйти на тот уровень, потому они обгоняют нас по производительности.

Поставлена задача: каждое второе предприятие должно ежегодно технологически обновляться. Это не новая цифра. Откройте концепцию 2020. Там на 2020-й год что сказано? 40-50% предприятий должно технологически обновляться, осуществлять технологические инновации. Сейчас 9,6% – все.

«Мы должны пойти дальше и избавиться от капитализма, который описывал Маркс»

Бертель Оллман,

Экономист, политолог, исследователь марксизма, профессор политической науки Нью-Йоркского университета, создатель настольной игры «Классовая борьба»

– Я изучаю системы: что есть система, как та или иная система  связана с системой, приходящей ей на смену. Человечество представляет собой систему того, как люди живут сообща. Или разобщенно, как мы знаем на примере доклассового общества. Затем начинается история классов и появляется система… Из чего бы система ни состояла, она складывается из взаимодействий между важнейшими элементами этой системы, из совокупности процессов, взаимодействующих между собой. Они и определяют не только то, что может произойти, но и что реально происходит и кому все это выгодно. Основной предмет рассмотрения – экономика, но в систему включаются и другие области…

Лучшая метафора – вихрь, т.е. взаимодействие между элементами создает вихрь. Изначально имеется взаимодействие, которое впоследствии не заменяется, а дополняется вихревым взаимодействием с капитализмом в классовых обществах до того, как капитализм начинает доминировать, классово оформляться. Но затем, когда он становится преобладающим способом производства (это, разумеется, происходило постепенно, прежде всего – в Англии, а потом, по частям, и в других странах), на арену выходит другая, капиталистическая, система. Более девяноста процентов из того, о чем писал Маркс,  посвящено этой капиталистической системе, которая не заменяет историю классов – ведь у феодализма и капитализма есть определенные общие черты – а несет в себе уникальные черты капитализма.

Большая часть исследований и работ Маркса посвящены целому ряду отличительных особенностей капитализма. Я имею в виду отношения между капиталистами и рабочими, эксплуатацию. Ту роль, которую играет стоимость, и то, что происходит с превращением стоимости на всех этапах развития экономики. Все эти элементы взаимодействуют, и на основе этого взаимодействия можно вывести своего рода закон движения. Чтобы лучше понять системы, надо иметь в виду, что у каждой из них есть свой уникальный закон движения. Более старые системы продолжают существовать несмотря на зарождение новых. Когда Маркс писал свои работы о капитализме, эта система носила общий характер. Маркс уделял не слишком много внимания (кроме случаев, когда хотел проиллюстрировать какую-нибудь особенность) механике этой обобщенной системы, которая на тот момент уже существовала ряд лет и которой было суждено просуществовать еще ряд лет. Но внутри этой обобщенной системы, о которой писал Маркс и которая просуществовала в более или менее неизменном виде до начала ХХ века, начала зарождаться новая форма капитализма.

В итоге появился другой вариант (а возможно и два других варианта) капитализма, ведь система возникает, потому что возникают определенные ее элементы, которые начинают взаимодействовать и порождать новую динамику, новый закон движения. Начался современный период, я имею в виду такие явления, как автоматизация, изменение климата, наличие у многих стран ядерного оружия. Но ряд других изменений (например, трансграничные перевозки), многое из того, что свойственно глобализации, подпадает и под описание этого нового современного варианта капитализма. Он не заменяет капитализм Маркса. Марксов капитализм – необходимый контекст, в который следует поместить современный вариант капитализма. Система внутри системы. И этот современный вариант капитализма очень важно описать его в терминах перекрывающихся систем, у каждой из которых свой уникальный закон движения.

Это крайне важно для спора между сторонниками революций и реформ, социал-демократии и коммунизма. Потому что сторонники коммунизма хотят избавиться от обоих вариантов капитализма, их не удовлетворяют изменения, даже если бы они были возможны. Маркс не был бы удовлетворен изменением худших сторон современного капитализма. Хотя эти стороны надо менять, но, во-первых, это не получится, а во-вторых, они вернутся – наблюдаем же мы возвращение целого ряда старых добрых социал-демократических реформ, восходящих не только к началу ХХ века, но и в некоторых местах, как, например, в Новой Зеландии, к концу века XIX. Теперь с этими реформами хотят покончить, чтобы они не стали постоянными на случай, если обобщенный капитализм – так я называю Марксов вариант капитализма – продолжит существовать.

Поэтому мы не должны ограничиваться лишь попытками реформировать эти черты современного капитализма. Мы должны пойти дальше и избавиться от капитализма, который описывал Маркс, с помощью отношений между трудом и капиталом, стоимости, превращения стоимости, капитализма с конкретным законом движения, который выводится из всего вышеперечисленного, капитализма, который продолжает существовать. 

«Вместо этого произошло «офинансивание» промышленности»

Майкл Хадсон

Профессор экономики Университета Миссури, научный сотрудник Экономического института Леви при Бардколледже, бывший аналитик Уолл-стрит, политический консультант, комментатор, публицист

– Маркс считал, что одной из важнейших функций индустриального капитализма будет являться индустриализация финансовой системы. Что вместо того, чтобы хищнически изымать ренту путем кредитования правительства, путем выдачи кредитов, не связанных с производством, банки будут все больше и больше заниматься тем, чем они занимались в Германии, в Центральной Европе, т.е. финансированием средств производства. В приводимых им примерах Маркс относил задолженность по кредитам к издержкам промышленных капиталистов на производство.

Вместо этого произошло «офинансивание» промышленности. С точностью до наоборот. И это «офинансивание» промышленности не способствовало капиталовложениям в новые средства производства для снижения издержек. Издержки только возросли. Важным поворотным пунктом стал 1980 год. Именно тогда начались захваты компаний с помощью «мусорных» облигаций, появились доступные кредиты. Маргарет Тэтчер победила на выборах 1979 года и начала приватизацию в Англии. А на следующий год Рональд Рейган победил на выборах в США.

Оба они мечтали об избавлении от роли государства и о том, чтобы оставить только частный сектор – а это означало, что банки получают контроль над всей планетой.

Как связать территории России?

На ближайшие шесть лет «пространственное развитие и связанность территории» объявлены национальным приоритетом, о чем заявил президент России во время «Прямой линии». Этой темой уже не первый год занимается ряд аналитических центров. 26 июня в «Доме экономиста» на экспертной сессии Координационного клуба ВЭО России были представлены некоторые ключевые разработки: национальный мегапроект РАН «Создание пространственных транспортно-логистических коридоров на территории Российской Федерации, соединяющих Азиатско-Тихоокеанский регион и Европейской союз», доклад «Оценка социально-экономической эффективности проекта по развитию железнодорожной сети Сибири и Дальнего Востока», подготовленный Центром долгосрочного прогнозирования и стратегического планирования МГУ имени М.В. Ломоносова, и «Концепция комплексного развития транспортной инфраструктуры Азово-Черноморского бассейна России», разработанная проектной группой консорциума предприятия под руководством Владимира Гелайко.

Открывая экспертную сессию ВЭО России, Сергей Бодрунов, президент ВЭО России, вспомнив слова летописца Нестора, подчеркнул вечную важность заявленной темы: «Страна у нас большая, порядку только нет. Один из элементов этого порядка – связность между элементами нашей страны, субъектами, хозяйствующими структурами. Сейчас перед Правительством РФ стоит большая задача формирования и реализации стратегии пространственного развития страны».

Основной доклад экспертной сессии был посвящен разработке подходов к пространственному развитию страны. Его автор, Елена Чугуевская, член Правления ВЭО России, действительный государственный советник РФ, отметила, что подготовка стратегии пространственного развития РФ должна вестись на принципах целостного, системно-структурного представления о пространстве страны.

«Необходимо выявление реального пространственного каркаса страны, способного вовлечь в свою орбиту «депрессивные» территории», – заявила Елена Чугуевская. Для подготовки стратегии пространственного развития РФ и ее реализации профессор предложила создать национальную онтологическую платформу с привлечением ведущих специалистов.

Руслан Гринберг, вице-президент ВЭО России, научный руководитель Института экономики РАН, вспомнил определение России как страны «ушибленной пространством», которое принадлежит русскому философу Ивану Васильевичу Ильину. «Если плотность населения составляет восемь человек на квадратный километр, а территория включает одиннадцать часовых поясов, такая страна не может развиваться в рыночном режиме, потому что рынок близорук – ему нужно здесь и сейчас», – сказал спикер. Среди задач по обеспечению связности территорий Руслан Гринберг отметил необходимость новой магистрали «Транссиб-2», которая пройдет севернее китайского «Шелкового пути».

Иван Стариков, ведущий научный сотрудник Института экономики РАН, согласился с Р. Гринбергом: «Нам нужна новая магистраль. Логика международной торговли говорит о том, что России необходимы выходы к северным Атлантическим портам, в первую очередь к Роттердаму, поэтому российский путь должен пройти от Владивостока до Роттердама, сбалансировав китайский «Шелковый путь». Наш маршрут составляет 9 255 километров и «сшивает» 23 субъекта Российской Федерации. По нашим подсчетам строительство обойдется в 18 триллионов рублей». Профессор выступил с несколькими предложениями относительно того, где взять деньги на новый высокоскоростной железнодорожный комплекс: «Выпустите облигации с периодом 20 лет. Дайте гарантированные 10 процентов. Разрешите включать эти облигации в имущественный комплекс физических лиц, чтобы можно было продать их, передать по наследству или заложить в банке», – предложил Иван Стариков.

Сергей Малков, научный руководитель Центра долгосрочного прогнозирования и стратегического планирования МГУ имени М.В. Ломоносова, дал оценку долгосрочным макроэкономическим и социальным эффектам от реализации проекта по развитию железнодорожной сети Сибири и Дальнего Востока, который предполагает масштабную модернизацию Транссиба и БАМа, включая строительство высокоскоростной грузовой и пассажирской магистрали, а также железнодорожных веток на остров Сахалин. «В результате станет возможной реализация более пятидесяти масштабных инвестиционных проектов с общим объемом инвестиций 3,7 трлн рублей, будет создано 110 тысяч новых рабочих мест, но главным результатом станет обеспечение скоростного перемещения грузов и пассажиров с Дальнего Востока страны до ее западной границы и обратно. Это позволит одновременно решить, как внутреннюю задачу – повышение связности территории России, перевод ее экономики с сырьевой на новую индустриальную модель развития, так и внешнюю задачу – использование уникального транспортно-транзитного потенциала России для повышения ее роли в мировом экономическом пространстве», – заявил профессор.

Михаил Блинкин, директор Института экономики транспорта и транспортной политики НИУ «ВШЭ», привел статистику, которая показывает, что в России пока, к сожалению, транспортный каркас (прим. – сеть автомагистралей и скоростных автомобильных дорог) в зачаточном состоянии. «Мы находимся на три лаптя ниже мировой линии. По коэффициенту Энгеля мы проигрываем не только развитым странам, но и Польше, Турции (прим. – коэффициент Энгеля – это плотность дорожной сети, скорректированная на плотность населения). При сложившихся темпах дорожного строительства Европейская часть России выйдет на уровень Турции только через 100 лет», – отметил профессор.

Андрей Боков, руководитель Центра пространственного планирования Московского архитектурного института, также высказал мнение, что строительство дорог нужно наращивать. «Мы проигрываем нашим соседям и на Западе, и на Востоке, и в количестве, и в качестве дорог. Нам необходимы качественные преобразования – из моноцентричной системы нужно выстраивать систему полицентричную». Архитектор напомнил о транспортных коридорах, поручение по развитию которых содержится в майском Указе Президента России, и о тех сложностях, с которыми страна может столкнуться. В современной России, по мнению Андрея Бокова, утрачены навыки проектирования: «Нет экспертов, институтов. С этим нужно что-то делать. Должна быть комплексная программа, которая бы предполагала создание исследовательских центров. Транспортные коридоры должны быть предметами исследования, проектирования и осмысления, как это было в Советском союзе», – отметил эксперт.

Владимир Гелайко, член Правления ВЭО России, заместитель председателя, секретарь Крымского регионального отделения ВЭО России, также отметил дефицит кадров. «На сегодняшний день по градостроительной деятельности не хватает нормативной базы. Нужно менять законы, в том числе и 44-ый Федеральный закон, потому что выполнять такие работы должны люди высокой квалификации – градостроители, а не географы».

Дмитрий Сорокин, вице-президент ВЭО России, научный руководитель Финансового университета при Правительстве РФ, как член объединенного ученого совета РЖД, высказал мнение, что сейчас транспортная проблема особенно остро стоит в той части, что автобусные, железнодорожные и авиаперевозчики видят в друг друга конкурентов, в то время как стране необходимо комплексное развитие, которое «следует рассматривать с позиции оптимальной сети для развития национального хозяйства». Также профессор напомнил о важности информирования населения: «А люди знают эти планы общественного развития? Без общественной поддержки ничего не получится!»

Российские экономисты выберут лучшего

11 ноября 2018 года состоится церемония награждения победителей общероссийской высшей общественной экономической премии «Экономист года», учрежденной Вольным экономическим обществом России. Премия – главная награда для российского экономического сообщества, которая приурочена к профессиональному празднику «День экономиста», учрежденному на основе Распоряжения Правительства России.

Впервые церемония награждения премией «Экономист года» состоялась 11 ноября 2017 года в Государственном Кремлёвском Дворце. Наряду с престижными профессиональными наградами России: «Юрист года», «Учитель года», премия является признанием профессиональных заслуг перед обществом и государством.

Премия входит в комплекс мероприятий Всероссийского экономического собрания, посвященного профессиональному празднику «День экономиста», которое проводится ВЭО России при содействии Совета Федерации Федерального Собрания РФ.

Подробно о премии – на сайте ВЭО России.

Attaining declared growth

Leading economists shared their assessments and proposals at the Free Economic Society (VEO) of Russia Congress in St. Petersburg

In early March, for the first time in years it was announced at the highest level that most of our problems are connected with the underdeveloped state of our economy and this situation must be turned around as a matter of urgency. Moreover, the targets named by the President are indeed cardinal: 5-6% GDP growth in the medium term. Economists have repeatedly stated, both in our publications and at meetings held at the FES and other venues that such growth is possible under certain conditions that are not very difficult to achieve. Now that these targets are a matter of official record, it is necessary to delve into the methods for achieving them.

Though-based development instead of thoughtless growth


Sergey Bodrunov

President of the FES of Russia, Director of the S.Yu. Witte INID, Doctor of Economics, Professor

 

Qualitative changes in technologies, which we have been talking about for more than two decades, have become the focus of close attention not only for futurologists, but also economists and philosophers. All of a sudden they noticed and started discussing — as a rule, quoting foreign sources, unfortunately, — the emergence of “smart” factories, the Internet of things, robotization and so on. Gradually comes the understanding that humanity is on the verge of giving birth to an altogether new type of material production based on the integration of NBIC technologies.

At our congresses we have repeatedly stated that the result of this integration, convergent hybrid technologies, will bring the industrial mode of production to a qualitatively new level by combining machine- based and non-machine impact on the environment for creating products that satisfy human needs with the minimization of the use of raw materials. Significant opportunities have opened thanks to additive technologies, particularly 3D-printing, which can lead to a significant shrinkage of traditional manufacturing industries. Information/ communication (nowadays widely known as digital) and cognitive technologies which, unlike all others, demonstrate their high capacity to penetrate technological processes of any kind, will allow them to become an integrated technological platform capable of combining diverse technologies into hybrid technological processes. In fact, information and cognitive technologies will serve as a channel for embedding knowledge in technological processes—via big data processing and artificial intelligence.

Then the question naturally arises: what is the contents of those processes and what changes in socioeconomic relations and in personal qualities will they bring about?..

The history of the development of civilizations demonstrates to us the accelerating growth of man-made technistic species in strict accordance with the law of acceleration of innovation to the detriment of biological species diversity that is being rapidly dispensed with. This trend is especially strong now, given the current pursuit of profit and volume-based economic indicators which are becoming less and less reflective of the real needs of human development. The resulting pressure on the environment associated with the growth of people’s simulated needs and the ever increasing non-rational use of natural resources and expansion of their extraction and processing areas required for meeting those needs have created a real opportunity for the escalation of negative, and possibly catastrophic, consequences for civilization. A softer scenario promising a long stagnation on the verge of the new era seems to be the most likely one.

As if in anticipation of such a situation, part of the intellectual community began talking about a new normality which we believe has already turned into the old abnormality. This abnormality is characterized not just by the slowdown in GDP growth rates, more frequent crises or the creation of the “near chaotic” atmosphere that can be currently observed worldwide. It is characterized by stagnation in socio-economic institutions, which more and more comes into outright conflict with the impending qualitative changes in technology. Only those economies that will be able to address the challenges of not just NIS.2, which has been knocking on our door, but also the noonomy, which is already visible on the horizon, will occupy positions of leadership in the world of the near future.

The situation at the beginning of the 21st century resembles the one at the beginning of the 18th century. The countries that managed to leave behind their traditional ways and made a qualitative leap into the world of new technology (then, the technologies of steam), the world of capital and personal freedom, became leaders. Now the leaders will be those who will find strength to leapfrog to knowledge-based production, to the progress of human qualities and thought-based development solutions, and not simply economic growth, be it slow or rapid.

New world economic order

Sergei Glazyev

Academician of the Russian Academy of Sciences, Adviser to the President of the Russian Federation

From the technical and economic point of view, we can already predict quite well the rise of a new technological order. Its core has been growing at a rate of about 35% per year, as part of nanotechnology, bioengineering, information, and communications. You can also include additive and cognitive technologies. Relying on the science of technological forecasting, we can quite clearly define the optimal strategy of technical and economic development. First of all, it is the exceptional growth of the new technological order, which is revolutionizing everything around it, it’s the rapid catching-up in those areas where we are close to the advanced scientific and technical frontline, it’s the import of technologies in those areas where we are hopelessly lagging behind. We believe such a mixed strategy should form the basis of the new industrial policy.

The question is how to switch to this strategy. The answer to this question gives us an understanding of what the new world economic order is. The previous order (we called it imperial world economic order) with its two aspects of Soviet planning and US-centric system of transnational corporations is at the end of its lifecycle. It turned out to be incapable of reorganizing itself…

A new world economic order is emerging before our eyes. It is exemplified by China, where strategic indicative planning is combined with market self-organization, where the economic authorities in the government are concerned not with growth according to planned targets or greater profits at any cost, but with improving public welfare on the basis of integration and combination of conflicting economic interests. Business activity is encouraged by the state, which through its financial system provides influx of cheap money, but only in those areas that give rise to social welfare. It is a convergent society, which Pitirim Sorokin mentioned in his writings years ago, predicting the emergence of an integral system. Such an integral system has appeared before our eyes.

We have seen a tremendous transformation of all macroeconomic instruments. I will only point out the transformation of money. In the system that we have created today money seems to have no purpose, no light. It is emitted by countries without any planned targets against obligations of the state in the Western world or against promises of production growth in the countries of the East. So today, promises of production growth can be transformed through the digital money revolution into very precise tools for targeted money management. The digital money revolution is a very important link in the chain of formation of the new world economic order under which money will be used as a tool rather than as a fetish for maximizing profits, as our monetarists think.

This ability to manage economic development through public-private partnership, in which science plays the most active role by suggesting promising directions for economic development, has a tremendous effect. As soon as a country is set on the path to shaping a new world economic order, it immediately attains double-digit rates of economic growth. Following China’s example, Indochina has been moving in the same direction. Previously, similar management systems were developed in Japan and South Korea. Now Africa is joining the process, and Ethiopia has already been growing at the rate of 12% per year.

If we wish to achieve a new industrialization and place emphasis on modern technologies, knowledge-based economy and to implement the mixed development strategy that I mentioned, we certainly need to build institutions of the new world economic order where strategic indicative planning would be combined with market self-organization and business activity would be encouraged in areas associated with economic growth and limited in areas which are destructive and which ruin the economy causing financial “bubbles” and the outflow of capital.

All this assumes an altogether new approach to money. Money becomes an instrument of economic policy. Digital technologies allow us to issue money precisely for the purposes that we want to achieve. Like, for instance, emission of money for capital investments. Mirkin is present here, his tables clearly show us what kind of investment breakthrough we need. We need several times more loans. Leaving behind the previous system of creating fiat money, we turn to the model where we are able to manage money in accordance with the priorities of economic development, relying on digital technologies and, as experts say, earmarking every ruble we create for particular goals; that is, relying on these complex technologies and combining active industrial policy with a flexible monetary policy, we can shape modern mechanisms to support economic activity through targeted loans.

Developing territories

Ruslan Grinberg

Director of Research at the Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences, Corresponding Member of the RAS

 

I know that Russia still has three real potentials that are being used one way or another. The first potential is about natural resources, it is used 100%. It’s a different matter, however, that the division of its fruit is outrageously wrong. But nothing is being done about it because no one seems to care. Big deal, one percent of the population owns 70% of the country’s wealth! If 99% of the people are silent, then it’s okay.

The second potential is educational. Thanks to the Soviet government, a decent educational and scientific potential was created, and the country produced young people who could have done honour to this country but instead brought fame to the countries that are already world leaders.

Recently, the Scientific Secretary of the Russian Academy of Sciences announced the figures, which, in my opinion, summed up the results of the reform of the Academy of Sciences. Prior to the reform, 22,000 highly educated people were leaving the country, while 4 years into the reform 44,000 people have already left.

And there is a third potential, which is not being used at all — the territorial potential. The population density in Russia is 6 or 7 people per square kilometer while in the neighboring Japan it is 335. It is clear that developing such a small territory is much easier than developing the one Russia has.

And it seems to me that there is no alternative to overcoming the disconnectedness of our territory. To this end, high-speed railways and roads should be built, and regional airlines should come into play. Otherwise, we will never get a chance to stop the depopulation of the country’s territory. The Institute of Economics has been dealing with this matter, and I am happy that President Putin has signed a decree to speed up the process.

In short, our situation is quite good, but not hopeless.

Basic figures

Victor Ivanter

Director of Research at the Institute of Economic Forecasting of the Russian Academy of Sciences, Academician of the Russian Academy of Sciences

On an optimistic note, I would like to share my calculations concerning our growth potential. First I want to remind you that in 1999-2008 we grew at an average rate of approximately 7%. It is often said we grew on account of high oil prices. Well, look at the statistics. The prices were actually average — just under 60, and now the oil price is nearly 70. Conversely, as soon as the prices went up to 130, the growth rate plummeted.

Now about the growth potential. We believe that, according to our assessment, the current annual economic growth potential (I consider the period between the 2018 and 2024) is 5.3%. It is made up of the following factors: economic inertia 2%, development of machine-building industry 0.8%, increase in export efficiency 0.7%, increase in housing construction 0.8%, and infrastructure 1%. In short, the set of numbers included in the Presidential Address to the Federal Assembly ensures the attainability of this result. The whole point for us is to actually attain it.

The main problem is that we first suggest a method and then waste our time talking it over and doing nothing. In 2014, when economists from the RAS met with the president, the issue of project finance was discussed. A decision was made that was supported by the president and the prime minister, and all the rest of the officials said: “This is wonderful.” They issued and circulated an instruction, according to which, of course, no financing could be obtained. And the result? Despite all the troubles that we had, the total amount of investments was more than 65 trillion rubles over the period of 4 years, while project finance accounted for a mere 150 billion, less than half a percent. And still we are setting up a project center and doing something else.

There are 3 systems that ensure a country’s economic independence: energy supply, food supply and military-industrial complex. We have sufficient energy, we have solved the food problem and recreated the military-industrial complex over the last 5-6 years. We did it. And why was it possible? Simply because we addressed the needs of these two sectors in a normal way, unlike all the others. Our experience has shown that if we do the same for the rest of the economy, we will succeed, that is, we will achieve the average annual growth rate of approximately 6%.

Congress of the Free Economic Society of Russia

The setting

The congress of the FES of Russia held in the Northern capital was a part of the Fourth St. Petersburg Economic Congress (SPEC) “Foresight Russia: New Industrial Society. The Future”. The FES Congress was a key scholarly event of the Economic Congress attended by nearly 700 leading experts in the field of economics from different countries. Scholars and economists arrived from France, Austria, Italy, Greece, China, Britain and Estonia. Simultaneously, a meeting of the International Union of Economists was held.

The events

In his report to the SPEC Sergey Bodrunov presented the concept of “noonomy”, which is the focus of his large monograph, discussed under the FE Ex-libris section; leading Russian economists spoke on breakthrough development strategies. (See below for quotes from speeches of Congress participants).

The Congress inaugurated the Free Economic Society of Russia Memorium dedicated to the celebration of Karl Marx’s 200th anniversary during which several major international events are planned (see the FES of Russia Events). The moderator of the scientific segment Professor Alexander

Buzgalin, Head of the Center for Contemporary Marxist Studies at the Lomonosov Moscow State University, Chief of the Moscow branch of the S.Yu. Witte Institute of New Industrial Development, noted that Russia had seen entirely different attitudes to this thinker, who had been recognized as the intellectual of the millennium by a survey conducted by some of the most authoritative international organizations.

“We turned him into an icon, we threw him out, now it is time for a serious critical analysis of how he can be of use. After the global economic crisis of 2007- 2009, it became quite obvious: we need to understand and move forward. In Germany, where Marx was born, the president of the country is the honorary leader of this memorial celebration. In Russia there will be a series of large meetings in various cities culminating in a large forum to be held at the Moscow State University with the support of the Free Economic Society and the INID. We expect all of you to attend on May 17, 18, and 19. A huge forum will be held in Beijing on May 5-6, forums in Latin America, in almost all the cities of Western Europe, and in the United States will be held in June. It is difficult to name a country that will not celebrate this important, I would say, economic, political and philosophical anniversary,” Buzgalin said.

The Vice-Governor of St. Petersburg, Sergey Movchan, addressed the participants of the Congress and read the greetings of the Governor Georgy Poltavchenko: «Dear friends. I am happy to welcome in our city the participants, organizers and guests of the Fourth St. Petersburg International Economic Congress “Foresight Russia: New Industrial Society. The Future”. This respectable forum has brought together authoritative Russian and foreign scientists, experts, government officials and businessmen on the banks of the Neva. It has conducted an in-depth analysis of current economic processes and looked for new drivers and strategies of advanced development. The theme of the congress is fully in tune with the Strategy 2030 adopted in St. Petersburg. The issues of integration of high-tech production, science and education have come to the fore in order to achieve a qualitative growth of regional economies. St. Petersburg is Russia’s largest industrial and innovation center. We are prepared to share our best practices and achievements and adopt the successful experience of our colleagues».

The decisions

During the organizational part of the Free Economic Society of Russia Congress a new edition of the FES Charter was approved. Sergei Bodrunov was unanimously elected President of the organization for the next five-year term. A new board of the FES of Russia with a membership of 128 was elected for a term of five years along with an audit commission. The plenary meeting of the board of the FES of Russia elected the organization’s Presidium and Senate (Council of the Elders). The composition of all these bodies can be easily found on the Society’s website.

The work of the Congress was covered by the TV channels OTR and Russia 24, the news agency TASS, the Federal News Agency, the Vecherny St. Petersburg newspaper and other media.

At the meeting of the members of the International Union of Economists its President Gavriil Popov resigned from his post and proposed that Sergey Bodrunov be elected President so that the two related organizations could work in tandem.

The participants of the FES of Russia Congress noted the serious working atmosphere of the forum and proposed to keep on trying to combine organizational meetings with scientific work at the St. Petersburg Economic Congress. “We are here today in this room in order to start a serious scientific discussion. A scientific discussion, which is directly related to our future: to Russia, our economy, our society, every one of us. This country is facing a choice, and I think that all the participants of the plenary session and panels will agree this choice needs to be made, and it must be a strategic one. Stop going round in circles, we must move ahead, but we need to know where to go,” the moderator said.

Interactive voting

At the FES of Russia Congress an interactive vote was held to select the most significant topics and areas of the society’s activity. The results of the voting will be taken into account in drawing up the FES of Russia’s work plan for the next year and in preparing the All-Russian Economic Projects Program activities.

1...149150151...183Страница 150 из 183
© Журнал "Вольная экономика", Общероссийская общественная организация "Вольное экономическое общество России"