Вторник, 24 сентября, 2024
ВЭО России

Китай, Юго-Восточная Азия и ЕАЭС в новой геоэкономике

Евразийская синергия и санкции

В мае 2022 года ЕАЭС исполняется 8 лет. За эти годы пять стран — Россия, Казахстан, Армения, Киргизия и Белоруссия сформировали единый таможенный кодекс и союзный договор, которые открывают рынки капитала, трудовых ресурсов и торговли друг друга. «Вступая в ЕАЭС, государства не поступаются своим суверенитетом, каждое государство обладает одинаковым голосом, независимо от объема экономики или численности населения», — отметил недавно Дмитрий Вольвач, заместитель министра экономического развития.

РОСТ СОВОКУПНОГО ВВП ВСЕХ СТРАН — ЧЛЕНОВ СОЮЗА ЗА 2016–2021 ГОДЫ СОСТАВИЛ 9,6%. ИЗ НИХ ПОЧТИ 0,7%, ЧТО, ПО НАШИМ ОЦЕНКАМ, БОЛЕЕ $10 МЛРД, — ЭТО ВКЛАД ЕВРАЗИЙСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ. ДЛЯ РОССИИ ПРИ РОСТЕ РЕАЛЬНОГО ВВП В ПЕРИОД С 2016 ПО 2021 ГОД НА 9% ИНТЕГРАЦИОННЫЙ ЭФФЕКТ СОСТАВИЛ 0,4%, ИЛИ ПОЧТИ $7 МЛРД.

До введения санкций страны Cоюза
и Россия генерировали положительный эффект от синергии. После разворачивания санкционного давления в полную силу взаимопроникновение экономик  ЕАЭС усилится, из-за чего негативное влияние санкций на экономику России почувствуют все страны Союза. При том, что у стран есть инструменты для демпфирования негативных последствий, однако полностью свести их на нет вряд ли получится.

Речь может идти как о прямых эффектах, так и о косвенных. Под прямыми эффектами следует понимать обнуление таможенных пошлин на полгода почти по тысяче товарных позиций — это 11% всего перечня ТН ВЭД. Стоимостный объем такого импорта только для России составит около $15 млрд. К числу последствий следует также отнести переход к расчетам в национальных валютах с Россией. Санкции уже стали мощным стимулом для перехода на расчеты в национальных валютах и развития национальных платежных систем.

ВО ВЗАИМНОЙ ТОРГОВЛЕ ГОСУДАРСТВ ЕАЭС ДОЛЯ ДОЛЛАРА СОКРАТИЛАСЬ БОЛЕЕ ЧЕМ НА 6 П.П. — С 26,3% В 2014 ГОДУ ДО 20,0% НА КОНЕЦ 2020 ГОДА, ПРИВОДИТ ДАННЫЕ СТАТИСТИКИ СЕРГЕЙ ГЛАЗЬЕВ.

Смена направления

Евроазиатская пятерка рискует попасть под санкции США вслед за Россией в той же мере, в какой это уже произошло с Белоруссией. Однако при этом российский бизнес, лишившись возможности торговать с Евросоюзом, развернется к ЕАЭС, сделав попытки проникнуть на рынки других стран через страны — члены Союза.

По прогнозным оценкам Минэкономразвития, совокупный физический объем российского экспорта сократится только на 3%, а стоимостный — вырастет на 12%. Главную роль в сохранении высоких показателей экспорта будет играть переориентация поставок с недружественных на нейтральные страны.

В ФИЗИЧЕСКОМ ВЫРАЖЕНИИ ЭКСПОРТ В НЕЙТРАЛЬНЫЕ СТРАНЫ ВЫРАСТЕТ НА 22%, В ТОМ ЧИСЛЕ В ЕАЭС — НА 19%. ЦЕНЫ НА ОСНОВНЫЕ ПОЗИЦИИ РОССИЙСКОГО ЭКСПОРТА ПОДНИМУТСЯ НА 30–70%, БЛАГОДАРЯ ЧЕМУ СОВОКУПНЫЙ СТОИМОСТНЫЙ ЭКСПОРТ В НЕЙТРАЛЬНЫЕ СТРАНЫ ДОСТИГНЕТ 53%.

Переориентация на нейтральные страны и рост импортных цен на 10–60% позволят сгладить спад. Так, при снижении импорта из санкционных стран на 47% поставки из нейтральных стран сократятся меньше — на 32%. В стоимостном выражении падение импорта из санкционных стран снизится на 44%, а из нейтральных стран — только на 11%.

Роль Китая

России следует быть готовой выдерживать санкционный удар США и западных стран в условиях ограниченной поддержки Китая, полагают эксперты. Опыт и первых месяцев новых санкций, и санкционного противостояния после 2014 года показывает, что Китай не станет жертвовать своими экономическими интересами, чтобы поддержать Россию. Тогда, 8 лет назад, обратившись за ликвидностью в китайские банки, российский бизнес получил отказ. Вероятнее всего, и сейчас иметь дело с россиянами будут исключительно те банки и компании, которые уже сами находятся под санкциями.

«Американские санкции повлияли и на китайские коммерческие банки, работающие в долларовой зоне, которые предпочли прекратить обслуживание российских клиентов. Товарооборот России с ЕС и США закономерно снизился, а с КНР вырос. В период 2014–2020 годов в денежном выражении товарооборот России с КНР вырос на 17,8% с 88,4 млрд долл. до 104,1 млрд долл», — подсчитал Сергей Глазьев, министр по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии.

Выстраивая свою экономическую политику, Китай действует прагматично и исходит из достижения целей за пределами краткосрочных и среднесрочных периодов. На практике это выливается в дистанцирование от украинского конфликта китайского руководства, которое называет его проблемой европейской безопасности. «Пекин продолжает критиковать антироссийские санкции, но дает понять, что в этом вопросе его интересуют прежде всего китайские корпорации, которые, развивая сотрудничество с Россией, могут попасть под вторичные санкции США и интересы которых Китай будет защищать», — комментирует Сергей Луконин завсектором экономики и политики Китая Центра азиатско-тихоокеанских исследований ИМЭМО РАН имени Е.М. Примакова.

Смена стратегического мышления

«До событий на Украине в 2014 году китайская риторика строилась на том, что Запад, конечно, неправ, но Россия делает ситуацию намного хуже, реагируя на эти провокации. По окончании Крымской весны стратегия КНР звучит так: Россия ведет себя уже привычно, хотя можно было бы и смягчать углы, но главная проблема в Западе, и вот тут уже надо что-то менять. Таким образом, Китай расставил для себя приоритеты безопасности в таком стратегическом треугольнике, как США–Россия – Китай», – считает Иван Сафранчук, директор, ведущий научный сотрудник Центра евро-азиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России.

Связывая украинский кризис, собственную экономическую ситуацию, задачи поддержания политического благополучия накануне ХХ съезда Коммунистической партии Китая, а также задачи стратегического противостояния с США и постоянного набора очков в этом соревновании, китайская политическая мысль постепенно и осторожно переходит на новые для Пекина позиции. «Чем дольше будет продолжаться кризис на Украине, тем труднее будет Китаю оставаться на нынешних позициях доброжелательного для России нейтралитета — без ущерба для собственного глобального политического имиджа и экономических отношений с Европой и Америкой», — считает Луконин.

Технологическая зависимость

Сейчас происходит смена технологических и мировых укладов, которая всегда сопровождается структурными кризисами экономики и мировыми войнами соответственно. Вместе с экономическими и военными потрясениями в этот период открывается «окно возможностей для экономического рывка новых технологических лидеров, не обремененных связыванием капитала в устаревших производствах», считает академик Глазьев.

РОССИЯ ГЛУБОКО ВСТРОЕНА В МИРОВЫЕ ПРОИЗВОДСТВЕННЫЕ И ТОРГОВЫЕ ЦЕПОЧКИ. ДОЛЯ ИМПОРТНЫХ КОМПОНЕНТОВ В НЕКОТОРЫХ РОССИЙСКИХ ТОВАРАХ ДОСТИГАЕТ 95%. ПО РЯДУ СИСТЕМНО ЗНАЧИМЫХ ТОВАРОВ ТАКАЯ ЗАВИСИМОСТЬ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ КРИТИЧЕСКОЙ ДЛЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ. ИМЕННО ЭТОТ ФАКТОР НАЗЫВАЮТ САМЫМ КРИТИЧНЫМ ЭФФЕКТОМ ВЛИЯНИЯ САНКЦИЙ НА РОССИЙСКУЮ ЭКОНОМИКУ В ДОЛГОСРОЧНОМ ПЕРИОДЕ.

Разворот к Китаю и в целом на восток не может в полной мере гарантировать России импортозамещение критического технологического импорта, в частности микрочипов и прочей электроники.

К тому же здесь в полной мере проявляется риск сохранения технологической зависимости от другой страны, который
в условиях недружественного или токсичного окружения в любой момент может реализоваться. Есть лишь один способ свести этот риск к минимуму: начать наконец собственное производство электроники и других высокотехнологичных продуктов. А для этого — ускорить развитие и внедрение высоких технологий в российскую экономику.

ЮГО-ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ БЕЗ КИТАЯ

 

Исследователи ИМЭМО РАН Александр Рогожин и Наталия Рогожина отметили в своей статье «Юго-Восточная Азия в приоритетах российской политики «поворота к Азии», что потенциал сотрудничества с регионом раскрыт далеко не полностью. Авторы отметили, что регион имеет стратегическое значение для России, учитывая динамику его роста и возможности вовлечения в российские интеграционные проекты. По мнению авторов, в выстраивании политики  в ЮВА Россия исходит из того, что ее более активное участие
в региональных делах может стать фактором, препятствующим установлению гегемонии одной из великих держав, а это в целом отвечает интересам и самих стран ЮВА. Успех экономических отношений России со странами ЮВА будет во много зависеть от того, признает ли она их не менее важными партнерами, чем Китай или Индия. Исследователи считают, что никакие политические шаги России в ЮВА не приведут к усилению ее позиций в регионе, если не будут сопровождаться ее экономической экспансией.

 

«Сшить» Российский Север

В Арктической зоне добывается значительная часть энергетических ресурсов. Там есть залежи платины, никеля, меди, титана, тантала, ниобия, редкоземельных металлов, золота, алмазов – и это не весь список. Многие запасы ещё только предстоит разведать. Сырье доставляют на материк по Северному морскому пути, на который у России и раньше были амбициозные планы,
 а в условиях санкционного давления его развитие приобрело особое значение.

Развитие Северного морского пути обсуждалось на Арктическом академическом форуме, который состоялся в рамках Московского академического экономического форума 2022, и был организован ВЭО России, Научным советом РАН по изучению Арктики и Антарктики, Международным Союзом экономистов.

Из Европы в Азию

Северный морской путь уже давно позволяет завозить необходимые материалы для строительства проектов, транспортировать сырье и готовую продукцию, то есть, по сути, «сшивает» российский Север. Эту транспортную артерию называют драйвером освоения природных ресурсов в Арктике. «Северный морской путь определяет транспортную доступность небольшого числа проектов, которые генерируют значимую грузовую базу, но благодаря ему мы имеем «Ямал СПГ», Новопортовское месторождение, «Норильский никель» и ожидаем Западный Таймыр», — подчеркнул член научного совета при Президиуме РАН по изучению Арктики и Антарктики Михаил Григорьев.

В условиях санкций Северный морской путь становится одним из путей магистрального развития транспортной инфраструктуры России. Его планируют использовать для вывоза российской продукции, в том числе из Западной Сибири и даже из Центральной части РФ, в страны Азиатско- Тихоокеанского региона. В апреле Евросоюз объявил о запрете на закупки угля и других твердых ископаемых видов топлива, если они экспортируются из России. Эмбарго начнет действовать с августа 2022 года. В связи с этим страна видит возможность перенаправить экспорт российского угля из Европы в Азиатско-Тихоокеанский регион, заявил вице-премьер Александр Новак. Таким образом важность развития арктической морской навигации для России, особенно в ее восточном направлении, в ближайшее время, очевидно, будет расти.

На возможность создания удобного и эффективного транзита товаров из России в Азию и в обратном направлении по Северному морскому пути, обратил внимание и вице-президент ВЭО России, министр по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии, академик РАН Сергей Глазьев на Арктическом академическом форуме.

Развивая Севморпуть

Для развития Северного морского пути были разработаны и утверждены федеральный проект «Северный морской путь» и план развития инфраструктуры СМП до 2035 года. Кроме того, СМП был включён в перечень инициатив социально-экономического развития до 2030 года. В числе задач, которые поставили в этих документах — создание современной портовой и аварийно-спасательной инфраструктуры, спутниковых систем мониторинга, связи, а также расширение ледокольного и грузового флота, строительство судов-газовозов арктического класса. «Севморпуть обустраивается, — отметил Сергей Глазьев. — Но в плане экономико-финансовых и экономико-организационных мероприятий, мне кажется, мы ходим вокруг да около вместо того, чтобы принять ряд конкретных решений». Академик предложил создать регулярную государственную грузовую компанию для контейнерных перевозок из Азиатского региона в Европейский.

Такую компанию, по мнению Глазьева, можно создать с нуля, а можно использовать пароходства, которые существуют на маршруте Севморпути. Это три частично обанкротившихся компании: «Дальневосточное пароходство», «Северное пароходство» и «Мурманское пароходство». Если объединить их ресурсы, финансово оздоровить, модернизировать, расширить флот специализированными судами для контейнерных перевозок, возможно организовать мощного регулярного перевозчика, который бы возил грузы не от случая к случаю, а на регулярной основе, принимая заказы от китайских, японских, индийских перевозчиков, добавил Сергей Глазьев.

Кроме организационно-правовых решений, следует создать хабы для перевалки грузов, полагает академик. Например, логистический центр в Петропавловске-Камчатском для того, чтобы собирать контейнеры из Японии, Китая и на регулярной основе формировать караваны через Северный морской путь .

Анализируя риски

Увеличение грузопотока по Северному морскому пути до 80 миллионов тонн в год к 2024 году — одна из задач, поставленных президентом России. Товарооборот по Северному морскому пути растет с каждым годом. Если в 2014 году грузопоток составлял чуть меньше 1 млн тонн, то в 2021 году объем перевозок превысил 33,5 миллиона тонн. Однако достижима ли цель — 80 миллионов тонн в год?

«Много говорится о том, что идет рост грузопотока по Северному морскому пути, но, на мой взгляд, это некоторое приукрашение. По сути дела вся грузовая база у нас формируется двумя проектами: это «Ямал СПГ» и «Ворота Арктики» (проект «Газпром нефть»). Оба эти проекта расположены в Обской губе. В течение года объемы перевозок лежат в коридоре от 30 до 35 миллионов тонн, и нельзя сказать, что в последние три года они значительно росли, — отметил Михаил Григорьев. — Анализируя действующие, строящиеся и заявленные проекты, мы можем получить ожидаемую кривую объемов перевозки минерального сырья (в силу того, что 95% грузопотока по СМП обеспечивается проектами освоения минерального сырья, этот показатель можно рассматривать как основной), и, судя по всему, мы не получим 80 миллионов тонн в 2024 году. Однако к 2025–2026 прийти к заявленной цифре возможно».

Что касается роста грузовой базы, ситуацию может несколько изменить «Роснефть», которая планирует начать широкомасштабное строительство в рамках проекта «Восток Ойл», предполагающего огромные объемы поставок оборудования и стройматериалов. Но этот завоз будет носить временный характер. Транзитный грузопоток, основной объем которого составляет железорудный концентрат, доставляемый из Мурманска и Канады в Китай, действительно вырос: — с 1,4 млн тонн в 2020 году до 2,3 млн тонн в 2021 году. Однако нельзя забывать, что он во многом обусловлен конъюнктурой, которая, как известно, непостоянна, отметил Григорьев. По словам эксперта, рост транзита в первую очередь связан с разницей в цене железа на европейском и азиатском рынках, в частности на китайском. На азиатском рынке повысилась цена на железо и, соответственно, поставки туда стали привлекательны для грузоотправителей.

«К сожалению, сейчас сложно найти грузовую базу для транзита в силу того, что поток асимметричен: его основное направление — с запада на восток. Сейчас мы не видим устойчивой грузовой базы, которая бы позволила ожидать рост транзитного грузопотока в пределах Северного морского пути», — заключил Михаил Григорьев. Эта асимметрия грузовой базы транзитных перевозок и недостаточный объем грузовой базы у ряда проектов являются существенными рисками для устойчивого развития Северного морского пути.

Как бы то ни было, поскольку большинство грузов связаны не с транзитом, а с минеральным сырьем, строительством новых производств и доставкой на эти стройки грузов обеспечения, Северный морской путь на ближайшие десятилетия останется внутренней российской магистралью, выполняющей национальные задачи. В этом случае потенциальный рост грузоперевозок будет в основном зависеть от реализации крупных инвестпроектов в арктических регионах.

СТРУКТУРА ГРУЗООБОРОТА ПО СМП В 2021 ГОДУ

 

Основную долю составляет сжиженный природный газ и газоконденсат (свыше 19,5 миллиона тонн), на втором месте – нефть и нефтепродукты (7,7 миллиона тонн), на третьем – другие грузы, в том числе технологическое оборудование и стройматериалы для арктических проектов, железорудный концентрат, древесина, уголь.

На российских верфях строится четыре атомных ледокола, в том числе уникальный ледокол «Лидер». До 2030 года необходимо построить еще шесть ледоколов, четыре из них — за внебюджетные средства.

Больше ледоколов

Обновление ледового флота — одна из первостепенных задач для развития Севморпути. «Нам нужно интенсифицировать строительство ледокольного флота, добавить два ледокола, — отметил министр Российской Федерации по развитию Дальнего Востока и Арктики Алексей Чекунков. — Гарантированный и надежный северный завоз возможен только при наличии флота». Еще одна важная задача — принять национальный план модернизации флота ледового класса. Потребность исчисляется в сотнях судов, поскольку многие такие суда, которые сегодня ходят, особенно на каботажных перевозках, старше 30 лет и не соответствуют по своей защите тем экстремальным нагрузкам, с которыми могут столкнуться на Севморпути.

Михаил Григорьев также подчеркнул, что одно из самых узких мест в развитии Арктики — это ледокольное сопровождение. «Когда мы говорим о перспективах устойчивого развития арктической транспортной инфраструктуры, в первую очередь круглогодичной перевозки, мы должны понимать, что необходимо более интенсивно строить ледокольный флот, не только атомный, но и дизельный, СПГ, привлекая компании — потребителей транспортных услуг для финансирования строительства», — пояснил эксперт. Анонсированная «Атомфлотом» расстановка ледоколов 2030 года, порядка 150 миллионов тонн сейчас не предусматривает обеспечения этими судами таких проектов, как «Восток Ойл», вывоз нефти, освоение угля западной части полуострова Таймыр и транзита «Русатом Карго» в рамках проекта «Северный морской транзитный коридор.

В апреле 2022 года Президент России поручил правительству утвердить план развития Северного морского пути на период до 2035 года, «чтобы обеспечить надежную, безопасную перевозку грузов по этой важнейшей транспортной магистрали». В плане следует учесть следующие задачи — обозначить долгосрочный перспективный грузопоток по СМП, указав конкретные инвестиционные проекты, обязательства грузоотправителей по объемам грузопотока, зафиксировать сроки и объемы поставок судов ледокольного флота, грузовых судов арктического класса, разработать специальный федеральный закон о северном завозе, модернизировать существующие и формировать новые транспортные коридоры с использованием Севморпути и прилегающих к нему акваторий.

СЕВЕРНЫЙ МОРСКОЙ ПУТЬ ПРОТЯЖЕННОСТЬЮ БОЛЕЕ 3000 МОРСКИХ МИЛЬ (5556 КИЛОМЕТРОВ), СОЕДИНЯЮЩИЙ БАРЕНЦЕВО МОРЕ И БЕРИНГОВ ПРОЛИВ, ЯВЛЯЕТСЯ КРАТЧАЙШИМ ПУТЕМ МЕЖДУ ЕВРОПОЙ И АЗИЕЙ, А ТАКЖЕ САМЫМ КОРОТКИМ МОРСКИМ МАРШРУТОМ МЕЖДУ ДАЛЬНИМ ВОСТОКОМ И ЕВРОПЕЙСКОЙ ЧАСТЬЮ РОССИИ.

Почему снижаются инфляционные ожидания россиян

Инфляционные ожидания населения после резкого роста в марте до 18,3%, в апреле снизились до 12,5% – уровня, наблюдавшегося в середине 2021 года. Улучшение оценок респонденты связывали, с одной стороны, с тем, что ожидавшийся месяцем ранее рост цен уже реализовался, с другой – с сохранением позитивных настроений относительно экономических перспектив страны, а также возвращением обменного курса рубля к уровню первых недель года, говорится в докладе Банка России о денежно-кредитной политике.

Как рассказал телеграмм-каналу «Для понимания» директор Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ Георгий Остапкович, на более оптимистичную оценку роста цен в числе других факторов повлияло то, что прошел первоначальный, мартовский шок, компании и население начинают планировать экономическую активность в новой реальности.

«Также свою роль сыграла стабилизация курса рубля и психологическая составляющая: люди перестали опасаться того, что гречка, мука и другие продукты и товары первой необходимости исчезнут из магазинов. Теперь они у многих дома падают с полок, и они же есть в магазине», — говорит эксперт.

При этом инфляция в этом году в любом случае будет ощутимая, но ее темпы роста значительно замедлились, отмечает Георгий Остапкович.

«Сейчас дать точный прогноз по инфляции невозможно, непонятен и весь пакет санкций, наложенных на Россию, и то, какие бренды уйдут из страны, а какие останутся и вернутся. Мой прогноз по инфляции — рост цен в этом году в пределах 16-22%», — резюмирует экономист.

В ЦМАКП рассказали, как растут цены

Инфляция продолжает снижаться, составив за две недели всего 0.33%. Это стало результатом частичного укрепления рубля и намечающегося кризисного сжатия спроса, говорится в аналитическом материале ЦМАКП «О динамике инфляции с 23 апреля по 6 мая 2022 года». За май инфляция оценивается в 0.5-0.6% или 17.5-17.6% в годовом выражении.

По-прежнему растут цены на продукты, производимые из зерна. Печенье за две недели подорожало на 1.7%, мука – на 1.2%, пшено – на 0.95%, хлеб ржаной – на 0.87%, макароны – на 0.8%, хлеб пшеничный – на 0.55%, вермишель – на 0.47%. Это следствие нарастающего глобального продовольственного кризиса, полагает руководитель направления макроэкономики Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП) Дмитрий Белоусов.

Из-за сохраняющейся тревожности населения дорожает «кризисный набор» продовольственных и непродовольственных товаров. Прирост цен на маргарин составил 5%, на мыло хозяйственное – 3.6%, мыло туалетное –3.2%, соль и чай – по 2%, прокладки женские – 2.3%, рис и порошок стиральный – по 1.9%, крупу гречневую – 0.95%, отмечается в материале ЦМАКП.

Антиинфляционным якорем, по словам Дмитрия Белоусова, остаётся снижение цен на топливо. Сохраняется «маятниковое» снижение цен на ряд лекарств, корректирующий их скачок в период ажиотажного спроса на медикаменты.

В Москве состоится четвертый Московский академический экономический форум

16 и 17 мая 2022 года в Москве состоятся центральные мероприятия Московского академического экономического форума, организованного Вольным экономическим обществом России, Российской академией наук и Международным Союзом экономистов. В форуме принимают участие специалисты из всех регионов России и 21 страны мира.

Московский академический экономический форум – это постоянно действующая интеллектуальная площадка, в рамках которой в течение года работают отраслевые и тематические форумы. Сопредседателями МАЭФ являются президент Российской академии наук Александр Сергеев и президент Вольного экономического общества России, президент Международного Союза экономистов Сергей Бодрунов.

В этом году форум посвящен теме: «Россия: вызовы глобальной трансформации XXI века». Эксперты, ученые, общественные и государственные деятели обсудят приоритеты устойчивого развития России, долгосрочные тренды и тенденции, которые определяют мировое и отечественное экономическое развитие. «Эти тренды фиксируются на протяжении долгих лет и являются принципиально значимым инвариантом для понимания существующей ситуации, – пояснил Сергей Бодрунов. – Два мировых кризиса и пандемия, ставшая триггером последнего из них, геополитэкономические конфликты – все они показали, что глобальные тенденции и  проблемы – не абстрактная материя. Это заставляет экспертное и научное сообщество уделять особое внимание анализу проблем и противоречий, связанных с трансформационными процессами в России и в мире, еще активнее вести научный поиск стратегических решений, которые должны быть одновременно и актуальной реакцией на происходящие события, и последовательным долговременным курсом, решающим задачу перехода нашей экономики к новому качеству развития».

В этом году участники форума ведут работу на 81 площадке МАЭФ, которые сформированы на базе ведущих вузов и научных центров страны, региональных организаций и отделений ВЭО России в 52 регионах России.

16 мая в Российской академии наук состоится открытие Форума и пленарное заседание. Запланированы выступления президента Вольного экономического общества России, президента Международного Союза экономистов Сергея Бодрунова, президента РАН Александра Сергеева, председателя Комитета Государственной Думы по финансовому рынку Анатолия Аксакова, декана Экономического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова Александра Аузана, министра по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии Сергея Глазьева, директора Института экономики РАН Михаила Головнина, директора Института социологии ФНИСЦ РАН Михаила Горшкова, директора по энергетике Института энергетики и финансов Алексея Громова, главного экономиста ВЭБ.РФ Андрея Клепача, главы Московского офиса Продовольственной и сельскохозяйственной ООН Олега Кобякова, директора Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения РАН Валерия Крюкова, заместителя директора по научной работе ИМЭМО имени Е.М. Примакова РАН Владимира Миловидова, директора Всероссийского института аграрных проблем и информатики имени А.А. Никонова Александра Петрикова, научного руководителя Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Бориса Порфирьева, первого заместителя председателя Комитета по бюджету и финансовым рынкам Совета Федерации ФС РФ Сергея Рябухина, директора Института энергетических исследований РАН Сергея Филиппова, директора Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александра Широва и других.

17 мая на площадках ведущих вузов и научных центров страны состоятся пленарные конференции МАЭФ – в Финансовом университете при Правительстве РФ, МГУ имени М.В. Ломоносова, МАИ, Российском университете дружбы народов, в «Доме экономиста» и других. Заключительная пленарная сессия пройдет в Конгресс-холле Вольного экономического общества России.

В прошлом году в мероприятиях МАЭФ приняло участие около 8500 человек из 83 регионов России и 32 стран мира. В том числе из Австрии, Бельгии, Бразилии, Великобритании, Венгрии, Германии, Греции, Дании, Индии, Канады, Китая, Кубы, Нидерландов, Сирии, Турции, США, Финляндии, Франции, Швейцарии, Эстонии, Чехии, Чили и Японии.

Форум будет иметь, в том числе, и практическое значение. Идеи, экспертные предложения, прозвучавшие на МАЭФ, представляются в экспертные группы правительства и в профильные органы государственного управления.

Стать онлайн-участником МАЭФ-2022 можно на сайте форума.

 

Эксперты ИНП РАН оценили перспективы роста экономики России

Спад экономики России во втором квартале 2022 года к предыдущему периоду должен составить более 14%, и до конца года возобновления роста выпуска не предвидится, говорится в «Краткосрочном анализе динамики ВВП» ИНП РАН.

По мнению экспертов ИНП РАН, ключевые проблемы экономического развития в ближайшие месяцы связаны с дальнейшим сокращением выпуска в ряде производств из-за отсутствия импортных комплектующих, проблем с поставками зарубежного оборудования и программного обеспечения, приостановкой деятельности зарубежных компаний. Так, производство легковых автомобилей в марте 2022 г. упало в 3,6 раза, крупной бытовой техники – в 2 раза к уровню марта 2021 г.

Другой значимой проблемой является сокращение доходов от экспорта, полагают ученые ИНП РАН. Наряду с ограничениями для экспортеров из РФ, наблюдается существенный дисконт на продукцию российского сырьевого экспорта. При цене на нефть Brent более 100 долл./барр. средняя цена на нефть Urals в апреле 2022 г. составила всего 70,52 долл./барр.

Введенные в РФ и за рубежом ограничения на авиаперевозки привели к сокращению пассажирооборота транспорта (на 4% в марте год к году). Замедлился рост оборота розничной торговли (+2,2% в марте по сравнению с +5,7% в феврале) и снижение оборота оптовой торговли (на 0,3% в марте) из-за проблем с осуществлением внешнеторговой деятельности.

Снижение реальных располагаемых денежных доходов на 1,2% в I квартале 2022 г. (к I кварталу 2021 г.) и уменьшение сбережений населения на 1,28 трлн руб. не способствует росту потребительских расходов в ближайшие месяцы, отмечаются в аналитическом материале.

Эксперты не ожидают снижения доходов россиян

Согласном данным Росстата, в I квартале 2022 года падение реальных доходов россиян составило 1,2%. Такие показатели являются традиционными. Основными причинами для ежегодного снижения доходов в первом квартале по отношению к четвертому кварталу являются особенности выплаты заработной платы – в декабре граждане получают и годовые премии, и часть зарплаты за январь – и традиционное снижение потребительской активности в посленовогодний период.

Директор Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ Георгия Остапкович рассказал для информационного дайджеста НИУ ВШЭ «Для понимания», как изменятся реальные доходы россиян в течение года и что может сказаться на их росте и падении.

«Глубокой просадки реальных располагаемых доходов населения (доходы за вычетом налогов и обязательных платежей) во втором квартале 2022 года быть не должно», — рассказал эксперт.

По его словам, уровень занятости показывает большой потенциал: нет сильного снижения трудовой занятости населения, если предприятия и останавливаются, то только частично и из-за нехватки комплектующих.

«К тому же весной доходы населения поддержит выплата на детей, решение о которой приняло правительство», — добавляет эксперт.

С введением ежемесячной помощи будут охвачены все нуждающиеся семьи с детьми от 0 до 17 лет. Новая мера поддержки рассчитывается с 1 апреля, первые выплаты пойдут уже с мая.

«В третьем же квартале года ситуация может быть сложнее, поскольку к середине июля-августу закончатся сделанные ранее запасы предприятий», — предупреждает эксперт.

Валерий Крюков: путь к новому индустриальному обществу невозможен без учета особенностей структуры и пространства России

Валерий Крюков,

директор Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения РАН, академик РАН

– Наша страна, как вы понимаете, — это не точка, это не макроэкономическое уравнение. Это огромное пространство. Это не просто макроструктура крупных отраслей промышленности, но многие виды хозяйственной деятельности, связанные, как уже было упомянуто, с добычей, производством оборудования, получением новых знаний, развитием новых компетенций. Я буду говорить о структурной и пространственной политике в азиатской России.

То, что я буду говорить, — это не только плоды моих раздумий, это плоды раздумий нашего института. Мы сейчас реализуем очень крупный мегагрант, который называется «Анализ возможностей развития азиатской России на основе связанности, взаимодополняемости и синергии пространства, знаний и тех возможностей, которыми располагает российская экономика».

Я хочу начать — и, мне кажется, это более чем уместно в этом городе, в этом зале — с упоминания одной из программ, которую готовил Петр Аркадьевич Столыпин. В мае 1911 года, как написал в своей книге его секретарь Зеньковский, Столыпин планировал создать министерство по обследованию, использованию и эксплуатации богатств России. Моя основная мысль — я хочу, чтобы она, так сказать, запала вам в душу и была созвучна тому, что мы будем предлагать, — а именно: Россия была, есть и будет мощной, сильной природоресурсной страной и природные ресурсы — это не символ отсталости, а основа богатства, основа успешности, основа возможностей реализации тех уникальных природного и человеческого капиталов, которыми располагает наша страна. В книге как раз упоминается, что, по мнению Петра Аркадьевича, министерство, которое рассматривалось в те годы, не отвечало этим задачам.

К сожалению, мы до настоящего времени наблюдаем ту же самую ситуацию: выдает разрешения одно министерство, промышленная политика в том, что связано с природными ресурсами, находится в поле зрения другого министерства, финансовые аспекты совершенно оторваны от решения и этих, и других, и третьих проблем. Я уже не говорю о научно-технологическом развитии, научно-технологических возможностях, которые в себе таит минерально-сырьевой сектор.

Итак, о роли пространства, о роли азиатской России. К сожалению, несмотря на поворот на Восток, роль и место азиатской России неуклонно, медленно, но верно, устойчиво снижается. Это следствие отсутствия целенаправленного сбалансированного и комплексного подхода к освоению и использованию природно-ресурсного потенциала. Это видно по секторальной структуре добавленной стоимости. Промышленность на востоке страны — это, в основном, сырьевой сектор, а роль всего, что связано с теми высоко-технологичными укладами, которые мы обсуждаем, более чем скромна.

Показатели по развитию востока страны — отток населения, нарастание фрагментации пространства. Возникает вопрос: как связать пространство с решением тех задач, которые стоят перед российской экономикой? Здесь мы сталкиваемся вот с такими задачами: транспортная доступность, очаговый характер и низкая связность экономики. Бизнес это не свяжет. Правильно было сказано о том, что велика роль государства с точки зрения объединения, координации, осмысления вот этих различных подходов и аспектов, которые позволяют не только добыть ресурсы, а получить социальную ценность и социальную отдачу от того потенциала, которым располагает наша страна.

Еще комплекс проблем: невысокий уровень жизни, моноотраслевой характер, значительный накопленный объем загрязнения и нанесенного природной среде ущерба. Из 23 самых загрязненных городов Российской Федерации 18 расположены на востоке страны, за Уралом; это не секрет. Слабый учет местных условий. Нет и не может быть универсальных и на все случаи разработанных и рекомендуемых решений. Сейчас решения, как нигде, в минерально-сырьевом и в природно-ресурсном секторах должны учитывать те особенности и возможности, которыми располагает та или иная территория, тот или иной человеческий капитал, те или иные традиции, те или иные научно-технологические центры.

Какой должна быть пространственная политика в связи с этим? Это развитие прежде всего кооперационных связей, но это кооперация не по желанию, не по устремлению. То, что мы получили за последние 30 лет, — это примитивизация цепочек создания добавленной стоимости. Цепочки добавленной стоимости могут быть сформированы только в рамках процесса и процедур, связанных с договорными отношениями всех участвующих сторон. И здесь велика роль государства. То есть та модель, которая у нас основана на предписывающем, прескрипционном характере предоставления прав и возможностей использования природно-ресурсного потенциала, работает на дезинтеграцию; она не работает на интеграцию. И поэтому необходимо переходить от общих лозунгов и деклараций о том, какая у нас доля импортозамещения в стоимостном выражении, какая промышленность у нас развивается, на проектный уровень.

В рамках нашего мегагранта мы формируем целую систему пространственно-распределенных цепочек добавленной стоимости, которую оцениваем и рассматриваем с точки зрения подходов к управлению и регулированию, которые реализуются в других экономиках мира. Это прежде всего Норвегия, Канада, Австралия. Примером могут служить и Соединенные Штаты, если взять Аляску и сланцевую нефть. Как эти страны добились тех результатов в области высокотехнологичного развития традиционных отраслей и спроса на современные решения и на человеческий капитал, который обладает совершенно другими современными компетенциями?

Здесь надо сказать, что мы очень много уповаем на кластеры, на рыночные процедуры и механизмы, но я подчеркиваю, что нигде в России чисто рыночной среды и возможности реализации этих насущных задач в рамках свободного рыночного взаимодействия экономических агентов не существует. То, что мы имеем, — это не кластеры. Это фактически промышленные узлы, которые создаются и реализуются под эгидой и по представлению крупнейших трансрегиональных или даже транснациональных корпораций, которые слабо учитывают региональные особенности. В связи с этим Счетная палата констатирует, что меры экономического краткосрочного стимулирования ни к чему не приводят.

Поэтому важны проекты, ориентированные на формирование кооперационных связей, нацеленные не только и не столько на возврат вложенных средств от конкретного этапа, но на развитие всей цепочки. Важна реализация тех научно- технологических приоритетов, которые должны и могут осуществляться и в рамках финансовых мер поддержки, и в рамках инфраструктурных и прочих процедур и механизмов, которыми располагает государство. Здесь необходим переход, на наш взгляд, к гражданско-правовой модели «государство-природопользователь», но она предполагает совсем другую структуру органов управления и очень высокий уровень человеческого капитала, который сидит на переговорах по другую сторону стола при обсуждении этих вопросов с крупнейшими корпорациями.

Так нам представляется эволюция социальной ценности. Речь идет, еще раз подчеркиваю, не только о переработке и добыче, а о совокупности всех тех эффектов, которые связаны с реализацией, обсуждением, продумыванием, запуском проектов, а это занимает, как правило, не один десяток лет. Это целенаправленная, целеустремленная, длительная, очень кропотливая и очень высокопрофессиональная работа. Я могу это объяснять много и в деталях, как это было сделано в случае маленькой страны Норвегии, где сейчас локализация по высокотехнологичным составляющим на шельфе – от 75 до 78%. 40–50 лет назад они ничего не имели. Этот проектный подход позволил и позволяет им поддерживать и реализовывать такие подходы и достигать таких результатов.

Очень важно рассматривать проекты не только с точки зрения связи отдельных этапов, но и с точки зрения пространственного сопряжения. У нас получается сейчас парадоксальная ситуация: Арктика уплывает в отдельное плавание от остальной азиатской России, от остальной Сибири. Арктические проекты связаны в большей степени с Норвегией, с Южной Кореей, даже с Китаем, и в меньшей степени или почти не связаны с остальной промышленностью и с научно-технологическим потенциалом Омска, Новосибирска, Красноярска и т.д. Поэтому путь к новому индустриальному обществу невозможен вне учета особенностей структуры и пространства России. Понять и применить их знание на практике — наша общая задача.

По материалам VII Санкт-Петербургского экономического конгресса (СПЭК-2022) на тему: «Новое индустриальное общество второго поколения (НИО.2): проблемы, факторы и перспективы развития в современной геоэкономической реальности», 31 марта – 1 апреля 2022 г.

Экономика шеринга в России будет расти

Шеринг-экономика в России будет расти. Это связано с тем, что, согласно большинству опросов, реальные доходы населения будут падать, рассказала информационному дайджесту НИУ ВШЭ «Для понимания» заместитель директора Центра исследований структурной политики НИУ ВШЭ Анна Федюнина.

«Прежде всего оно будет проходить в C2C сегменте (от англ. сonsumer-to-consumer, буквально — «потребитель для потребителя»), самом крупном сегменте российской шеринг-экономики. Домохозяйства будут корректировать свои бюджеты, обращаться к продаже ненужных вещей и сокращению расходов на покупку новых товаров», — считает экономист.

Эксперт отмечает, что экономическая нестабильность – это всегда возможность для предпринимателей, а также тех, кто потерял работу или хочет сменить вид деятельности. Так что можно ожидать появления новых решений для шеринг-экономики, основанных на передовых цифровых технологиях.

«В России, как известно, высок потенциал для создания стартапов, возможно, завтра мы узнаем о новых решениях, о которых сегодня даже не думали», — резюмирует Анна Федюнина.

Экономика совместного потребления подразумевает возможность пользоваться товарами и услугами, не тратясь на их приобретение, а также получать дополнительный доход, сдавая предметы в аренду.

Дмитрий Белоусов: мир вступает в эпоху глобальной неопределенности

Дмитрий Белоусов,

заведующий лабораторией анализа и прогнозирования макроэкономических процессов Института народнохозяйственного прогнозирования РАН

– Первая задача, с которой мы сталкивались и о которой я собирался было говорить, — это то, что мир вступает в эпоху глобальной неопределенности. Еще очень давно на форуме стратегов я объяснял тогда господину Кудрину, что количество конфликтов и кризисов в ближайшие 10 – 20 лет будет несопоставимо выше, чем в предыдущие 30 лет, потому что берутся они не из злой воли, а просто из вызревания противоречий и кризисов. Соответственно, с этим необходимо работать, но с аппаратом анализа у нас всё очень-очень плохо. Обычно, когда говорят о тенденциях, приводится известный автору конкретного анализа набор историй, которые более или менее близки его сердцу. Возникает вопрос об их целостности, полноте и о том, что с этим делать, потому что у одного человека одно видение, у другого другое, а у третьего – два.

Отсюда первая задача — структурировать эти тенденции, и особенно — структурировать те артефакты, которые мы наблюдаем, которые формируют сами условия сценария. И вторая — поработать со сценариями, с противоречиями, главное из которых — об этом уже, по-моему, говорили в том числе и в рамках работы СПЭК, — это противоречие «глобальное — национальное». Отсюда противоречие между развитием и стабильностью, отсюда climate changes как технология управления, отсюда наши разговоры: «А давайте перестанем развиваться, сядем в автаркию, будем картошечку сажать, на „уазиках“ ездить, и вообще зачем нам весь этот рост, зачем новые социальные группы, действительно, один вред от них и беспокойство какое-то». И с этим связано противоречие управления технологиями, потому что становится ясно, что сами технологические пакеты — например, ИКТ и экологический — просто друг другу противоречат. IT требует ресурсов, в том числе энергетических, водных и минеральных; экология настраивает на сокращении потребления этих самых ресурсов.

Соответственно, сделана некая попытка собрать в матрицу основные четыре больших мировых тренда, четыре большие новизны, которые возникают. Это демографический кризис, несмотря на рост благосостояния — очередной глобальный переход, который происходит в большинстве не охваченных конфликтами стран. Рождаемость падает, причем самое страшное, что происходит, кажется, новая волна снижения рождаемости в наиболее развитых странах. Это IT-революция и — шире — технологическая революция. Это усиление значимости экологических ограничений, энергопереход и все процессы, связанные со значимостью экологии. И это появление такого феномена, как новые деньги, находящиеся вне традиционного, понятного нам финансового оборота.

Мы наблюдаем здесь глобальный демографический переход. Далее — возникновение технологической сингулярности, самообуславливание развития технологий. Суть в том, что денег в мире много, и технологии начинают порождать технологии независимо от воли их создателей, от воли людей. Люди становятся слабым и всё менее нужным персоналом для обслуживания процесса этого самовоспроизводства технологий. Усиление глобальной конкуренции, формирование и институционализация центров силы. Новые деньги, формирование новых денежных рынков.

Стык IT-технологий и глобального демографического кризиса немедленно нам показывает проблему новой структуризации общества. Высокотехнологичное одиночество, которое начало накрывать сначала Японию (в нее долго тыкали пальцем и говорили, что это они при их обеспеченности компьютерами не рожают, а главное — даже не пытаются зачинать детей), сейчас пошло по миру, включая наиболее цифровизированные мегаполисы типа Москвы. Основной тип домохозяйств в мегаполисах — это одиночное домохозяйство из одного человека, связанное с непосредственным влиянием, не очень пока понятным, технологической революции — высокотехнологическое одиночество. Это то, с чем нам придется работать как с фактором развития. Здесь существенный момент — это увеличение поколенческих и социальных конфликтов. Еще не дописана новая роль труда.

По Евгению Кузнецову, возникают технологические слои, когда люди обслуживают роботизированное производство, которое контролируется людьми, контролируемыми искусственным интеллектом, который контролируют люди. Он показывал, что есть 3–4 уровня такого взаимного контроля. И тут возникает вопрос новых форм отчуждения, о которых мы даже не имели раньше представления. И вся линия новых денег распадается на проблемы окрашенных денег, конкуренции стандартов эмиссии, возможности регулирования доступа к деньгам и т.д. и т.п. В принципе, мы с этим начинаем сталкиваться.

Национальное и глобальное — сейчас основное противоречие. На мой взгляд, более важное, чем социальное. С одной стороны, идет регионализация производств: это китайская национальная инновационная система полного цикла, американский реиндустриализационный процесс, похожие процессы в Европе. Кстати, похоже, что за этим, ради получения дешевых работников, они Украину под себя пытаются взять. Но, с другой стороны, регионализации финансовых систем не произошло. Штатам удалось свои правила успешно навязывать другим, создать трансграничные санкции. Раньше, когда Америка накладывала санкции, мы могли купить у соседей. Сейчас — нет. Сейчас они накладывают вторичные, третичные и так далее санкции. Французская компания боится работать с Россией, потому что она получит санкции от Штатов. Вот это основной узел.

Второй узел — это развитие стабильности. С одной стороны, демография и так далее и тому подобное формируют запрос на стабильность. С другой стороны, только развитие позволяет снимать риски. Эта конструкция позволяет сформировать несколько сценариев и из них получить веса отдельных факторов.

С чем столкнулась сейчас Россия? Мы столкнулись с глобальным шоком доступа к рынкам, к ресурсам развития — финансовым, материальным и т.д. Главное — разрушение сложившихся кооперационных цепочек и экосистем. Основная идея — переход от стабилизации к развитию. Первая стадия — это обеспечение выживания, предотвращение безработицы и — главное — массового обнищания малообеспеченных работающих. Потому что мы имеем где-то порядка четверти рабочей силы в ряде отраслей, которые, в общем-то, работают, получая практически социальное пособие. В новых условиях предприятия вынуждены будут пойти на оптимизацию занятости, что этих людей просто вытолкнет за грань социальной жизни. Вторая стадия — это концентрация ресурсов, включая создание зон роста и перемещение в них этих граждан. И третья стадия — переход к росту на базе кооперации с дружескими странами и сложного импортозамещения.

По материалам VII Санкт-Петербургского экономического конгресса (СПЭК-2022) на тему: «Новое индустриальное общество второго поколения (НИО.2): проблемы, факторы и перспективы развития в современной геоэкономической реальности», 31 марта – 1 апреля 2022 г.

1...515253...181Страница 52 из 181
© Журнал "Вольная экономика", Общероссийская общественная организация "Вольное экономическое общество России"