«Очевиден прямой экономический вред экономии на человеке»

Олег Смолин,

Первый заместитель председателя Комитета по образованию и науке Государственной Думы Федерального Собрания РФ, д. ф. н., профессор, академик РАО

— Я позволю себе несколько тривиальных вопросов и достаточно очевидных, на мой взгляд, ответов.

1. Почему темпы экономического развития в России в 2008– 2016 — примерно 0,2% в год, а бюджет 2018–2020 предполагает рост от 2,1 до 2,3%?

Очевидно, что в рыночной экономике среди главных факторов роста — дешевый кредит и платежеспособный спрос. У нас нет ни того ни другого. Одна из причин — экономия на человеке, и здесь очевиден её прямой экономический вред.

2. Почему в России зарплата значительно ниже не только европейской, но и стран с аналогичным уровнем производительности труда — Турции и Китая?

Ответ: доля работника в произведенном продукте в России — 25–30%, в развитых странах — 45–50%. Неслучайно зампред правительства Ольга Юрьевна Голодец говорит об уникальной российской бедности, когда бедными являются работающие люди.

3. Почему у нас низкие пенсии?

а) Первый и очевидный ответ — потому что низкие заработные платы. Пенсии начисляются с заработной платы. Коэффициент замещения в России — 32–33% при минимальной международной норме 40%. Вред очевиден — опять же искусственное снижение спроса.

б) Третий год правительство и Государственная Дума отказываются от индексации пенсий работающим пенсионерам. Последствие социальное очевидно, его озвучил министр Топилин, — это снижение жизненного уровня пенсионеров. Но есть прямой экономический вред: уход в тень огромного количества людей, которые перестают получать зарплату, перестают платить в Пенсионный фонд, и прямые потери Пенсионного фонда, по нашим данным, значительно превышают экономию на пенсионерах.

в) Повышение пенсионного возраста. Его социальный вред очевиден. Россия — рекордсмен Европы по количеству мужчин, которые не доживают до 65 лет. Их 45%. Значит, половина из них пенсии не увидят никогда. Но есть еще и экономический вред. Это искусственное снижение, все то же искусственное снижение цены рабочей силы. Мы получим большое количество людей, которые будут готовы работать на любую зарплату или вообще останутся без работы.

4. Экология. Все видят, что происходит, на примере Подмосковья, но я хочу сказать о другом.

Швеция превратила переработку мусора в большой бизнес. Значит, и здесь мы имеем ту самую социоэкономику, когда попытка экономить
на нуждах людей, в данном случае экологических, приводит к тому, что, соответственно, приходится потом платить дважды.

5. Россия тратит на здравоохранение 4% от валового внутреннего продукта вместо минимально положенных 6%.

Социальный вред очевиден: 70% граждан, по опросам, озабочены ситуацией со здравоохранением. Если верить экспертам, которые занимались расчетами, увеличение расходов на медицину до 6% дало бы нам экономию на больничных листах и наполнение Пенсионного фонда, в том числе за счет увеличения средней продолжительности жизни.

6. На заседании Академии наук были озвучены данные, которые мы и раньше знали, о том, что сокращение занятости в науке по сравнению с советскими временами составило 2,7 раза.

Финансирование науки в 90-х сократилось примерно в 20 раз. Герман Греф, не кто-нибудь, либерал Герман Греф говорит, что потери России от утечки умов в послесоветское время многократно превысили потери от утечки обычного капитала.

7. Расходы на образование, по данным Высшей школы экономики, – 3,6% от валового внутреннего продукта; минимально необходимые для модернизации — 7%.

Все признают: образование — ключ к развитию человеческого потенциала, а человеческий потенциал в XXI веке, в отличие от предыдущих, соответственно, ключ к модернизации. Без наращивания вложений в образование (естественно, деньги не все решают, только кое-что; кадры решают все) не будет кадров, а без этого не будет модернизации страны.

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь