Что сделать для развития стратегического планирования в России

Если мы рассмотрим нашу экономику, формально доля государства в ней растет, и с каждый годом мы становимся ближе к возможности проведения директивного планирования и, может быть, отходим от индикативного.

Алексей Ведев,
заведующий лабораторией финансовых исследований Института экономической политики им. Гайдара, д.э.н.

— Я хотел бы напомнить, что в 2013–2014 годах был подготовлен, разработан и принят 172 Федеральный закон, который называется «‎О стратегическом планировании», где как раз содержится нормативная база и необходимый набор документов стратегического планирования. Более того, там содержится определение прогноза и безопасности.

В 2015–1017 годах был разработан стратегический прогноз развития Российской Федерации, включающий пространственное размещение производительных сил, а также различные концепции: энергетической безопасности, аграрной безопасности и так далее. Вопрос, насколько это было сделано хорошо или плохо — относительный, так же, как и то, идет ли речь об индикативном или директивном планировании.

Если мы рассмотрим нашу экономику, формально доля государства в ней растет, и с каждый годом мы становимся ближе к возможности проведения директивного планирования и, может быть, отходим от индикативного. Если мы рассматриваем добывающие отрасли, то здесь просто напрашивается и планирование и какая-то концентрация усилий, и, конечно же, в условиях геополитической нестабильности и санкций поддержка государства для добывающий отраслей и предприятий из этих отраслей крайне необходима.

В обрабатывающей промышленности ситуация совершенно противоположная.

С 2007 года у нас интенсивно развивается промышленная сборка. Это означает, что мы собираем стиральные машины, автомобили и так далее, и как раз в отраслях промышленной сборки на предприятиях давно осуществляется планирование, но это, к сожалению, иностранное планирование, поскольку, конечно же, предприятиям указывается, что им производить, в каких количествах производить и куда поставлять. Сейчас это достаточно большая отрасль. Одних комплектующих мы импортируем примерно на 140 миллиардов долларов в год. И, конечно же, один из ключевых вопросов — что с этим всем мы будем делать в ближайший год, два или три. Я не могу согласиться с выступающими коллегами о том, что импортозамещение — это вообще долгий процесс. Это 10, может быть, 20 лет, если вообще есть для этого возможности, и, к сожалению, он часто не зависит от планирования, но зависит, например, от развития технологий, квалификации исследователей и других факторов.

Важный аспект состоит в том, что в последние годы демонстрируют развитие отрасли, где государства нет и в помине, никакого планирования нет, есть только минимальное регулирующее воздействие. Я могу сразу привести в пример пищевую промышленность, ресторанный бизнес. В последние 2–3 года идёт просто фантастический бум в легкой промышленности, где одежда с пометкой «Сделано в России» пользуется гораздо большим спросом, чем одежда из остальных стран. И, конечно же, здесь директивное планирование вряд ли окажет какое-то эффективное воздействие.

В финансовом секторе, в банковской сфере у нас есть мегарегулятор, который осуществляет пруденциальный надзор и какое-то регулирование, но, я думаю, в этой сфере будет крайне затруднительно какое-то планирование, поскольку крупнейшие финансовые институты интуитивно строят экосистемы, соревнуются, конкурируют с иностранными фирмами, и здесь вопрос о планировании — наверно, очень тяжелый, так как слишком велика неопределенность с точки зрения будущего развития. Это что касается возможных условий для стратегического планирования.

Я хотел бы также остановиться на институтах.

У нас три ветви экономического блока правительства. Условно, потому что я включаю сюда и Центральный банк, который отвечает за ценовую стабильность, а также это Министерство финансов, которое отвечает за бюджет, и Минэкономразвития, которое отвечает за экономический рост. За последние 5 лет у нас было по меньшей мере 2 случая, — я имею в виду вторую половину 2019 года и вторую половину 2021 года, — когда наиболее остро проявлялись абсолютные противоречия между целями развития стратегического планирования и экономическим блоком.

В качестве ключевой задачи ставился устойчивый экономический рост, за который отвечает Минэкономразвития, но при этом, конечно же, и в 2019-м, и в 2021 году принимался бюджет, который нельзя было назвать бюджетом развития или стимулирующим бюджетом, на котором настаивало Министерство финансов. А Центральный банк проводил, конечно, жесткую денежную политику, настаивая на том, что ключевой целью является снижение цен, а никак не экономический рост. И лишь начиная с апреля 2022 года произошло некое согласие между тремя ведомствами и, соответственно, задачами, которые на них возложены.

Я думаю, если мы говорим о планировании, какого-то рода Госплане, то, конечно же, роль Министерства экономического развития и задачи выхода на траекторию устойчивого экономического роста должны быть актуализированы. И, конечно же, Центральный банк и Министерство финансов должны продолжить поддерживать такие понятия, как стимулирующая финансовая политика, низкие процентные ставки, для того, чтобы оказать максимальное содействие именно экономическому росту, для того, чтобы наша экономика вышла из зажатого состояния и стагнации, как это было в последние 12 лет.

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь