Борис Порфирьев,
руководитель секции экономики и отделения общественных наук РАН, научный руководитель Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, академик РАН, вице-президент ВЭО России
Мы находимся на экваторе реализации повестки 2030 ООН по устойчивому развитию, если считать с 2015 года, когда она была принята. Есть возможность подвести некоторые промежуточные итоги. Они подтверждают нам, что цели, которые были сформулированы, остаются актуальными, и, что очень важно, они остаются неразрывно связанными. Прогресс, к сожалению, очень неравномерен по странам и континентам за это время, и в целом ситуация выглядит достаточно тревожно.
Если говорить о мире в целом, то из 17 целей устойчивого развития удовлетворительный плановый прогресс не достигнут ни по одному показателю. Частичный прогресс достигнут по 11 целям, регресс наблюдается по 6 целям, то есть больше чем по 1/3 из них.
Если мы посмотрим на конкретные раскладки по важнейшему региону, который является по сути дела наиболее динамичным и крупнейшим экономическим центром — АТР, мы видим, что прогресс не дотягивает до плановых отметок уровня 2022 года практически везде, а по климатическим целям наблюдается серьезнейший регресс. Что не менее важно, очень слабый прогресс наблюдается и по таким показателям, как обеспечение чистой водой, а также по сохранению морской биоты.
Даже у промышленно развитых стран, стран UECD, за период с 2015 года по каждой 5-й цели наблюдается регресс. Если говорить о секторальном разрезе и обратиться, например, к проблеме климата и экологии, то за постпандемийные годы выбросы парниковых газов в целом по миру за последние два года (2021-2022) увеличились на 7%, а в 2020 году — на 5,4%, у нас рекордные показатели примерно на уровне 37 Гтонн только энергетических выбросов по этому году. Если говорить о прогнозе на будущее, то по сравнению с 2010 годом, например, в том же АТР вместо снижения выбросов на 45%, которое должно быть достигнуто за это время, очевидно, будет наблюдаться рост на 16%, по данным международного энергетического агентства.
Больше четверти населения, а это порядка 2 миллиардов, у нас по-прежнему не имеют доступа к безопасной питьевой воде, и почти половина, 46%, к безопасным санитарным условиям, из-за чего ежедневно умирает более 1000 детей в возрасте до 5 лет. Вода — критический ресурс. Все говорят о нефти, газе, атоме, что, безусловно, важно, но вода определяет благополучие людей и экономики в очень серьезной степени.
Каковы причины и последствия торможения в реализации целей устойчивого развития, которые были сформулированы ООН?
Первая причина — это, конечно, мощнейшее влияние пандемии. На нее наложился и нынешний кризис, но ее фактор продолжает действовать. Я хочу напомнить, что от ковида в целом в мире скончались более 20 миллионов человек, об этом говорится в последнем докладе Президента ВОЗ, и этот показатель в 3 раза выше официальных цифр. При этом, если в целом в мире вклад ковида в общую смертность составил примерно 12%, то в ряде стран этот вклад был существенно выше, в том числе и в нашей стране. Что касается экономического урона, который нанес вирус, то это 13 триллионов долларов, то есть примерно 6% среднегодового ВВП. Наши расчеты показали, что нагрузка на нашу экономику от ковида исчисляется такой же величиной.
Вторая причина — неэффективная реализация целей устойчивого развития, которые прежде всего связаны с распределением ресурсов. Здесь важно подчеркнуть некорректные приоритеты целей устойчивого развития. По сути, все эти 7 лет, а на самом деле гораздо больше, педалируется одна и таже цель — климатическая. Эта проблема все время остается в лидерах, несмотря на то что ситуация меняется. Был ковид, его последствия продолжаются в существенной степени, теперь возник геоэкономический и геополитический кризис, но мы видим этот показатель наверху.
То же самое мы видим, как ни странно, в корпоративных политиках, которые тоже в существенной мере встраиваются в общую повестку. По данным Fortune по 500 крупнейшим компаниям мира мы видим мощнейшую доминанту климатического фактора. К чему это приводит? Во-первых, к колоссальной гипертрофии и серьезной недооценке общестратегических рисков и связанных с ними опасностей. Здесь речь идет о недовыполнении или торможении выполнения других национальных целей устойчивого развития, а также корпоративных целей в терминах ESG, которые опираются на природный капитал.
Следующее обстоятельство связано с недооценкой человеческого капитала и важности связанных с этим целей. По сути, третья цель — проблема качественного здоровья тоже отодвигается в сторону. Если говорить о самой парадигме этой климатической экономики, все это ведет к сдвигу сроков пресловутого энергоперехода вправо, то есть затягивается. Климатическая повестка сейчас просто задавила принятие всех стратегических решений в этой области. Значительный рост цены энергоперехода также показывает, что для достижения углеродной нейтральности в среднем потребуется не менее 9% мирового валового продукта, но по разным странам — разброс колоссальный, самая большая нагрузка ляжет на экспортеров нефти и углеводородов, таких как наша страна, наши коллеги из арабского мира и так далее. И эта цена окажется неприемлемой для большинства экономик. А это ведет, по сути, к развалу структуры экономики, торможению темпов и кризисной ситуации.
Означает ли все это снижение актуальности, например, той же климатической повестки и самой системы ценностей и устойчивого развития? Конечно, нет. Проблема климатических изменений остается. Мы все этому свидетели. Также остается экономическая и геополитическая конкуренция по поводу темпов и самой повестки «зеленого» развития, «зеленой» экономики. Остаются реальные интересанты, прежде всего, бенефициары этой политики в реальном секторе. В 2022 году «зеленая» экономика по величине была пятым промышленным сектором мировой экономики. Максимальный показатель — в Великобритании. То есть работа над снижением выбросов и достижением целей углеродной повестки продолжается, причем не только в Европе — такую постановку вопроса мы видим и в 14-м пятилетнем плане Китая и в стратегиях многих других стран.
То же прослеживается и в финансовом секторе, где появляются новые и очень важные вещи, связанные с отчетностью, облигациями и так далее. Особенно хотел бы подчеркнуть очень важный аспект, связанный с климатической повесткой. Речь идет о научно-технологической гонке, важнейшей ареной которой является «зеленая» экономика.
Приведу пример, который не очень на слуху — из патентной статистики. В конце 1990-х — начале 2000-х годов лидерами по «зеленым» патентам, по данным Всемирной патентной организации, были страны ЕС, которые очень сильно опережали другие страны. Примерно к 2010 году ситуация изменилась. ЕС уже занимал третье место, а на первом месте оказались Соединенные Штаты и Япония. Тем не менее, ЕС сохранял довольно серьезные позиции. По водородным технологиям с 2011 по 2020 год, на страны Евросоюза плюс Великобритания приходилось примерно треть всех международных комплексных патентов. Это был первый показатель. А на Соединенные Штаты — 20%, то есть это арена острейшей технологической и научно-технологической борьбы. На это ставку делает Европа, и это, собственно, одно из объяснений того, почему именно Европа стала застрельщиком климатической повестки и бежит, что называется, «впереди паровоза». Они хотели бы реализовать свои преимущества, воспользовавшись таким раскладом.
Что это означает для России?
Безусловно, климатическая повестка используется, если говорить о международном аспекте, прежде всего как рычаг давления на российскую экономику. Мы это знаем. Мы знаем о тех планах, которые озвучивал Евросоюз в отношении использования трансуглеродного пограничного налога, хотя сейчас эта тема стала, так скажем, не сильно актуальной. Но, как говорится, паровоз стоит на запасном пути, и еще не факт, что этот инструмент не будет использован. Конечно, сильно осложнено научно-техническое сотрудничество, в том числе, наших академических кругов с нашими партнерами, по известным причинам. Для этого сейчас разыграна карта геоэкономического кризиса.
Но вместе с тем эта повестка открывает для нас определенные возможности, которыми можно и нужно воспользоваться, необходимо проводить собственную политику с опорой на национальные интересы, прежде всего ставя в центр внимание качество жизни, вызовы в сфере технологического суверенитета, а также экологические риски.
Что здесь важно подчеркнуть: не нужно менять цели устойчивого развития. Мне доводилось участвовать в дискуссии, которую организовал наш ВЭБ, по проблемам устойчивого развития. Есть коллеги, которые предлагают просто переписать цели. Мне представляется, что это делать не нужно. Эти цели достаточно грамотно и четко сформулированы. Просто нужно верно расставлять приоритеты, помня об их взаимосвязи. Вот эта синергия, в частности, климатических целей и целей устойчивого развития, по данным, которые озвучил заместитель генерального секретаря ООН Лю Джи Минь, может дать эффект до 26 трлн долларов до 2030 года.
Важная составляющая такого комплексного подхода — собственная стратегия с низким уровнем выброса парниковых газов, которую мы обязаны были сформулировать и сделали это. Естественно, сейчас она должна актуализироваться. По расчетам моих коллег, она, прежде всего, должна опираться на структурно-технологическую трансформацию экономики. Именно этот рычаг должен дать основное снижение выбросов парниковых газов. А более специализированные меры, конечно, важно эшелонировать, с одной стороны, по степени доступности технологий, а с другой, по капиталоемкости.
Как показывают расчеты, до 2/3 снижения выбросов парниковых газов мы можем обеспечить за счет относительно дешевых мер, которые позволяют превратить наши недостатки в технологическом развитии в наше преимущество. У нас есть довольно большой спектр технологических решений, из которых мы можем выбрать, чего не скажешь о западных странах, потому что они во-многом уже эти решения реализовали, и дальнейшие их действия оказываются очень дорогими.
Конечно, также необходим упор на использование экосистемных природных решений, реализацию комплексных проектов, в частности, в области лесосбережения. Ни в коем случае не нужно сводить дело к погоне за какими-то углеродными единицами или чем-нибудь в этом духе, важно подходить к задаче комплексно, решая проблемы и климатические, и экологические, и нашего устойчивого экономического роста.
