Александр Широв,
директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член Президиума ВЭО России, член-корреспондент РАН
Наверное, главная проблема экономического образования состоит в том, что экономика – общественная наука. Так как она общественная, то ее роль и место в семье наук не до конца определенно. И поэтому в нашем деле не существует точных доказательств правоты той или иной точки зрения. Только опыт. И когда мы учим людей, то прежде всего они должны понимать, что здесь нет догм, и борьба научных школ, и борьба направлений в экономической политике – это вещь, которая всегда сопровождает и экономическую науку, и экономическую политику. Я всегда говорю, экономика – это наука, а экономическая политика – искусство. И тому, и другому можно научиться.
Вторая проблема, с которой мы именно сейчас сталкиваемся – это не геополитический вызов, который стоит перед нашей страной, а то, что у нас происходит активная смена поколений. Сейчас экономику в университетах преподают три поколения специалистов: первое – те, кто получил высшее образование еще в советский период; второе – те, кто учился в советской школе, но высшее образование получал уже в новой России (ко второму я себя отношу); и третье – собственно те, кто и учился в российский период, и высшее образование получал в российский период. У всех этих людей разный жизненный опыт и разное отношение к тому предмету, которым они занимаются. И свести вместе опыт, квалификацию этих людей – это, наверное, ключевая задача перспективного экономического образования.
И здесь, конечно, возникает вопрос, в каком направлении нам двигаться. У меня нет готовых ответов, но есть ключевые точки. Прежде всего, как показывает опыт анализа образовательных программ и уровня студентов (студенты Физтеха, Московского государственного университета, академии Плеханова, то есть это ключевые институты, которые поставляют нам сотрудников) мы имеем две ключевых проблемы.
Первое: когда мы, например, хотим из студента Физтеха третьего курса сделать экономиста, то понимаем, что он вообще не знаком с основами экономики никак, нигде с ними не сталкивался, кроме курса обществознания в восьмом, девятом классе. Из первых, вторых курсов неэкономических вузов экономика постепенно вымывается, и это значит, что уровень осведомленности о том, чем занимается экономика вообще и какие есть направления, равен практически нулю. Это значит, что профессиональная ориентация школьников старших классов и студентов первых, вторых курсов – околонулевая. Этого мы с вами не делаем, но это, наверно, задача органов управления среднего образования, потому что без этого трудно разговаривать с человеком, которому 20 лет, но который вообще не понимает ничего в экономике. Но если они не пойдут в вузе по направлению «экономика», то что они вообще будут понимать о том, как можно руководить предприятием? У нас в этом уже проблема.
Второе. В экономических вузах 4 года бакалавриата не позволяют дать людям хоть какой-нибудь приличный уровень экономического кругозора. Почему? Потому что мы забиваем время дисциплинами, которые якобы являются экономическими, но на самом деле таковыми не являются. И главная претензия у меня здесь все-таки к преподаванию математической экономики, эконом-математических методов, потому что мы учим людей якобы эконометрике или матметодам в экономике, которые не основываются ни на каком понимании того, как это можно применить для экономического анализа. На самом деле матметод нам нужен прежде всего для того, чтобы лучше понимать экономику. Это инструмент. Математика в нашем деле – это инструмент. Это не главное. Мы должны заниматься исследованием и моделированием, и любой нормальный экономист должен уметь это делать, потому что без этого вы не экономист. Но если вы не понимаете, зачем вы это делаете и какой смысл вы вкладываете экономический, то все это никому не нужная трата времени. В результате мы имеем огромное количество статей и каких-то работ, в которых есть много формул, но попытаться при помощи всего этого обосновать хоть какие-то решения в области экономической политики бесполезно, а студенты четвертых, пятых курсов, даже магистратуры наших крупнейших вузов не понимают, как знаки влияют на итоговые параметры уравнений, и смотрят совсем на другие показатели.
И, наконец, у нас отсутствует предмет «национальная экономика» в том виде, в котором он должен оценивать особенности нашей страны, в том числе институциональных, отраслевых процессов. Функциональную экономику мы не преподаем, поэтому люди на четвертом курсе плохо себе представляют, что такое современная российская экономика. Это беда.
И последнее. Мы говорим про междисциплинарные исследования, про междисциплинарную подготовку специалистов. На самом деле да, конечно, междисциплинарные исследования – это будущее. Мы все про это говорим. Но мы не смотрим, что сейчас очень важно для тех же самых финансовых организаций. Финансовые организации начинают смотреть не на заемщика, а на проекты в большей степени, а если они смотрят в большей степени на проекты, то им требуются специалисты, которые понимают в этих проектах, которые знают, что такое стройка, что такое предприятие и так далее. И я могу сказать, что в советское время у нас были вузы типа Московского государственного университета, экономического факультета, где готовили специалистов широкого профиля, макроэкономистов, политэкономов, специалистов в области экономической кибернетики. А, например, в Институте управления готовили инженеров-экономистов, у которых был большой объем специальностей, связанных как раз с инженерным делом, которые как раз и могли сказать где-нибудь в Промстройбанке, а что это за проект и как он устроен. Это направление нам точно нужно восстанавливать, потому что в этом заинтересованы и предприятия, и финансовая система.
