Альберт Бахтизин,
директор Центрального экономико-математического института, член-корреспондент РАН, член президиума Вольного экономического общества России
В первой части пленарного заседания уже неоднократно говорилось, что наша страна входит в новую фазу своего развития, и Президент страны в своем Послании Федеральному Собранию обозначил конкретные цифры, ориентируясь на которые наша страна будет развиваться в ближайшие 6–12 лет. Их на самом деле очень много, но, учитывая недостаток времени, я хотел бы остановиться только на части, связанной с наиболее важной составляющей – демографической сферой и частично с экономикой. Нацпроекты посвящены семье, активной жизни, молодежи, в числе новых национальных целей – сохранение населения, укрепление здоровья, повышение благополучия, комфортная и безопасная среда для жизни и устойчивая динамичная экономика.
Что касается достижения целевых показателей, которые четко обозначены и зафиксированы в новых указах, первое, что хотелось бы отметить, это увеличение ожидаемой продолжительности жизни: 78 лет к 2030 году и 81 год – к 2036. Если посмотреть на базовые прогнозы от ведущих организаций в этой сфере (это Департамент народонаселения ООН и Росстат), видно, что первый показатель ожидаемой продолжительности жизни в рамках умеренных сценариев не достигается, к сожалению. В рамках прогноза ООН, только к 2065 году будет 81 год.
Что касается целевого показателя суммарного коэффициента рождаемости – 1,6 к 2030-му, 1,8 – к 2036 году, то в базовом варианте ООН он достигается как раз к 2030 году. Росстат, который дал прогноз в конце 2023 года, считает, что этот показатель не будет достигнут.
Еще прошу обратить внимание на более пессимистичный прогноз Института оценки здоровья населения, базирующегося в США, так называемого Вашингтонского института. Он гораздо более пессимистичен, причем не только относительно России, а относительно всех стран и мира в целом. По их оценкам, мир входит в фазу резкого сокращения рождаемости, причем по всем странам. И это в первую очередь связывается с возрастающей урбанизацией – этот фактор является превалирующим.
Что касается России, есть более, может быть, фундаментальный фактор – резко возросшая социальная напряженность, но если оперировать факторами, на которые можно непосредственно управленчески влиять, например за счет программы материнского капитала, видно, как негативно сказался на суммарном коэффициенте рождаемости именно вторых детей перенос материнского капитала со второго ребенка на первого. По графикам видно, что это произошло в 2020 году, и суммарный коэффициент рождаемости вторых детей после этого резко снизился. Продолжает, к сожалению, снижаться и число рождений, и увеличиваться число смертей, и, таким образом, естественная убыль населения в нашей стране, к сожалению, ставит новые антирекорды. Оснований для большого оптимизма нет, потому что налицо сокращение численности женщин в наиболее репродуктивном возрасте 20–29 лет: с 2022 года – почти на 35%. Дальнейшая динамика показывает, что к 2023 году сокращение составит еще дополнительно 9–10%. Также возрастает смертность, причем у мужчин это сверхсмертность, и видно, что относительно наших геополитических конкурентов, к сожалению, мы являемся одним из антилидеров.
Одни из причин помимо стресса – потребление табака и алкоголя. Видно, что по всем странам мира есть четко выраженная высокая связь, но если во многих странах это компенсируется развитой системой здравоохранения, в России нужны под это вложения, по нашим оценкам, выше примерно в полтора, а то и в два раза, с тем чтобы компенсировать такие негативные эффекты. Расчеты нашего института в рамках построения цифрового двойника социальной системы России показали, что, в принципе, преломление такого негативного тренда депопуляции возможно за счет механизмов по деурбанизации и прироста предоставляемых медицинских услуг, и программы «Материнский капитал», которую нужно вернуть к ее изначальному состоянию, то есть перенос ее на вторых и последующих детей.
Один из нереализованных потенциалов – это строительство жилья. Это, кстати, и один из целевых показателей, обозначенных Президентом – увеличение жилища и метража, приходящегося на одного человека в нашей стране. На текущий момент это 28 кв.м, к 2030 году планируется 33, к 2036-му – 38 кв.м. Видно в сравнении с другими странами, какой здесь нереализованный потенциал по среднему размеру жилища.
Квадратные метры должны быть доступны. К сожалению, у России здесь 83-е место среди 107 стран мира по соотношению дохода к цене квадратного метра. Здесь опять-таки есть большой потенциал для дальнейшего развития, и он опять-таки вынесен в виде отдельного целевого показателя – это повышение доступности жилья. Более того, строительство является одним из серьёзных мультипликаторов экономического роста. Видно, что это мультипликатор как и рабочих мест, так и мультипликатор с точки зрения повышения валового выпуска наряду с обрабатывающими производствами и с рядом приоритетных отраслей, среди которых авиационная, автомобильная, ракетно-космическая и отрасли, создающие новые материалы.
Обозначу позицию нашего института относительно занятия Россией 4 места в мире по ВВП, измеренном по ППС. В 2023 году, по оценкам МВФ, у нас 6-е место. Они же дали прогноз до 2029 года, согласно которому Россия спустится на 7-е место, учитывая низкие темпы роста относительно наших конкурентов. У России за последние 10 лет средний темп роста был 1,15%, и на период с 2024 по 2029 средний темп роста будет, согласно МВФ, 1,66%.
Даже прикидочные расчеты показывают: чтобы не пустить Индонезию на 5-е место и чтобы выйти-таки на 4-е, темпы роста должны быть минимум 5,5% в год – это просто для того, чтобы выполнить майский Указ Президента. Но вряд ли это возможно, учитывая сложившуюся денежно-кредитную политику.
МВФ выпустил прогноз 16 апреля, через 10 дней Центральный банк корректирует свой прогноз, который первоначально составлял 1–2% в год, увеличив его до 3,5%, что, с одной стороны, недостаточно, с другой стороны, это делается с ориентировкой на МВФ. И самое плохое то, что такие темпы роста задаются из предпосылок о снижении прироста денежной массы с 20% в год до 10% в 2024 году и дальнейшее сужение практически до 5% в 2025 году.
Помимо снижения прироста денежной массы Россия – в антилидерах среди стран G20 и ОЭСР по величине ставки, на 3 месте. Страны, с которыми мы соревнуемся, чтобы занять 4-е место: у Индонезии ставка в 3 раза ниже, у Германии – в 4 раза ниже, Еврозона – почти в 4 раза ниже ключевая ставка. Это противоречит ряду исследований того же Международного валютного фонда, который обозначил, что повышение ключевой ставки имеет ярко выраженный негативный эффект не просто в краткосрочном периоде, а в том числе через десятилетие. Они проводили анализ длинных рядов данных начиная с 1900 года и выявили крайне негативный эффект, который оказывает такая неразумная, несбалансированная денежно-кредитная политика.
Возникает вопрос: а есть ли вообще связь между индексом потребительских цен и темпом экономического роста? С чем борется наш Центральный банк, таргетируя инфляцию, завышая ставку процента, сжимая денежную массу и таким образом тормозя экономический рост? Есть ли такая связь? Коэффициенты корреляции между темпами экономического роста и индексами потребительских цен показывают, что этой связи нет. То есть данные, которые даны по большинству стран мира (193 страны), состоит в том, что коэффициенты корреляции во-первых, все низкие, а во-вторых, представляют из себя хаотичное облако. Это говорит о том, что эта доктрина неприменима в России.
Один из факторов роста, который обозначен в качестве одного из целевых показателей – это вхождение России в число 10 ведущих стран мира по объему научных исследований, и другой целевой показатель – увеличение внутренних затрат на исследования и разработки до 2%, о необходимости чего говорили последние лет, наверно, уже 20. Наши расчеты показывали, что только этот механизм позволит дать за 5 лет дополнительные 4% роста накопительным итогом к ВВП. Это, конечно, не быстрый эффект, но, с другой стороны, такие инвестиции быстрой отдачи не дадут. Но это шаг крайне необходимый для дальнейшего развития страны и выход на те темпы роста, о которых я говорил ранее.
Еще один целевой показатель связан с развитием малого предпринимательства. В мире примерно 400 млн малых и средних предприятий, на которые приходится 70% занятости населения и которые обеспечивают темпы роста среди стран ОЭСР порядка 50% ВВП и в некоторых странах доходят до 70%. В России эта величина – около 20% ВВП.
В мире будет усиливаться фрагментация. Спустя десятилетие макрорегионы замкнуться на себя. Северная Америка переключится на торговлю внутри себя даже с неким отрывом от Европы, азиатские страны также замкнутся на себя, к ним примкнет Россия.
Процессы, которые фиксируют аналитические центры, сподвигли наш институт совместно с коллегами из Национального суперкомпьютерного центра Китая, университета Гуанчжоу, Академии общественных наук Китая провести стресс-тест крупнейших экономик мира с позиции санкционного давления и полного обрыва торговых связей. Они допускают такой сценарий как один из возможных – торговую и экономическую блокаду их страны. К чему приведет подобного рода давление со стороны мирового сообщества на конкретную страну? Мы провели такой стресс-тест на торговой модели, построенной для более 100 стран мира, ориентируясь на ряд показателей. Видно, что на ключевые страны – США, Китай, Россия – испытают падение, но некритичное, не такое, как рисовал в 2022 году тот же МВФ, предполагая падение минус 8, минус 10 и более процентов. Больше всего в этой конфигурации пострадают более открытые экономики европейских стран. И полученные нами результаты на самом деле перекликаются, как ни странно, с другими исследованиями МВФ, которые опубликовали в начале этого года. В них моделировался разрыв связей между экономиками мира, переход к автаркии и то, как это повлияет на уровень благосостояния стран. Видно, что, опять-таки, в большей степени пострадают европейские экономики, в меньшей степени – Россия, США и Китай, то есть результаты примерно соответствует тем, которые мы получили с коллегами из Китая.
Главная мысль, которую я хотел выразить: экономика у нас с большим потенциалом, обрушить ее мгновенно, конечно, не под силу, я думаю, никаким санкциям, но без планомерного внутреннего развития, без планирования выйти на целевые показатели, наверно, будет вряд ли возможно, хотя потенциал для этого при грамотной денежно-кредитной политике, при грамотной демографической политике, которые, конечно, требуют сильной корректировки, представляется возможным.
