Понедельник, 30 сентября, 2024
ВЭО России

Памятная дата: 140 лет назад впервые пройден Северный морской путь

3 ноября 1879 года шведская шхуна «Вега» вышла в Северный Тихий океан, закончив свой сквозной  проход по Северо-Восточному пути (теперь эта трасса называется Севморпуть). Эта было первое в истории мореплавания судно, прошедшее за две навигации (с одной зимовкой) путь из Атлантического океана в Тихий, обогнув Россию с севера. Стартовав из Стокгольма в 1878 году, «Вега» возвратилась в порт приписки в 1880.

Приходится слышать мнения, что Россия несправедливо «приватизировала» северо-восточный проход, и надо предоставить к нему свободный доступ  кораблям разных стран. Также говорят, будто акватория Северного Ледовитого океана была в свое время «неправильно» поделена на сектора, и надо бы устроить передел арктических территорий. И в качестве аргумента ссылаются на исторический принцип, и в частности на путешествие на «Веге». Экспедиция была действительно шведская, но ее руководитель, Нильс Адольф Эрик Норденшёльд – не чужой для России человек.

Он родился и вырос в Гельсингфорсе, когда этот город (ныне Хельсинки) находился в составе Российской империи; окончил Александровский императорский университет и даже некоторое время преподавал в нем. Соответственно, прекрасно знал русский язык. Как-то раз в ученом собрании Нордшельд неосторожно высказался, что, дескать, Финляндия исторически тяготела к Швеции, а не к России. Фраза вызвала гнев у российского генерал-губернатора Финляндии. Норденшёльд отказался извиняться и опровергать свои высказывания, в результате – отъезд на историческую родину, в Швецию. При этом с коллегами-учеными из России он сохранил хорошие отношения, был удостоен престижной Константиновской медали Русского географического общества. Его надежным деловым партнером был золотопромышленник Александр Сибиряков, любимым чтением – записки русских полярных путешественников. Знание русского языка помогало шведу и во время плавания при общении с местными жителями.

Плавание на «Веге»

Норденшёльд привез в багаже ценнейший материал: путевые дневники, рисунки, фотографии, карты. В короткий срок литературный отчет о плавании был готов. На основе зарисовок талантливый художник-иллюстратор Вильгельм Майер выполнил более 300 гравюр. Издание вышло в Швеции и вскоре было переведено на главные языки мира. Книга «Плавание на «Веге» стала бестселлером и по сей день часто переиздается. Это такая же классика литературы о морских путешествиях, как и труды Кука, Лаперуза, Беллинсгаузена, Нансена.

В 1936 году вышло полное издание «Плавания…» под редакцией Владимира Визе – крупного ученого-океанографа, исследователя Севера, чьим именем назван остров. Выход этой книги совпал с началом завоевания Арктики Советским Союзом. «Плавание на «Веге» – это и увлекательный рассказ об экспедиции, и обзор арктических путешествий прежних времен, и трактат по разным наукам – от орнитологии до этнографии. На парусно-паровом судне, которое не обладало прочностью современных ледоколов, моряки прошли от побережья Скандинавии до Берингова пролива. Встречи со смертоносными льдами им удалось избежать. По пути ученые вели замеры глубин, обследовали горную породу и останки древней фауны, собирали ботаническую коллекцию, делали зарисовки моржей, китов, чаек, уток. В то время еще не были открыты архипелаг Северная Земля и многие другие приарктические острова. Вся обширная часть океана от устья Енисея до острова Врангеля, пишет ученый, «не была, за исключением береговых объездов, никогда еще проходима ни одним кораблем, не носила на своих волнах ни одного парохода».

Норденшёльд рассказывает о высадке на берег на мысе Челюскин (впервые судно стояло на якоре у самой северной оконечности Старого Света), о нравах и облике чукчей, о трудной зимовке всего в десятке миль от Берингова пролива. Радиосвязи тогда еще не было, и в Европе мореплавателей, не уложившихся в летнюю навигацию, уже кое-кто считал погибшими. Научные исследования не прекращались ни на день и во время долгой стоянки. Наконец весной лед тронулся, «Вега» продолжила путь на восток. Судно обогнуло мыс Дежнева, затем моряки высаживались на американском побережье, посетили Командорские острова. А потом были визит в Японию и путь домой южным маршрутом. «Мечта мореплавателей прошлых столетий сбылась – мореплаванию открылся новый путь! И путь этот найден не случайно, не благодаря романтическому приключению, а как результат планомерной, упорной научной работы», – резюмирует автор.

Научное значение экспедиции огромно, ее материалы впоследствии использовались и романистами. Но была у нее и экономическая цель – установить кратчайшее сообщение с районами Сибири, примыкающими к Оби, Енисею и другим крупным рекам. В торговле на этих путях были заинтересованы и Россия, и страны Северной Европы. Но активное развитие Северного морского пути началось десятилетиями позже. Символично, что первым судном, прошедшим этим маршрутом за одну навигацию, стал ледокол «Сибиряков», названный (еще до революции) в честь коммерсанта, спонсировавшего экспедицию Норденшёльда. А имя самого шведского путешественника носит ныне один из российских арктических архипелагов.

Памятная дата: 250 лет со дня рождения Алексея Аракчеева

4 октября 1769 года, родился Алексей Андреевич Аракчеев,  выдающийся государственный и военный деятель, пользовавшийся огромным доверием Павла I и Александра I, реформатор русской артиллерии, военный министр (1808—1810), организатор снабжения русской армии в войне с Наполеоном, главный начальник Императорской канцелярии (с 1812) и военных поселений (с 1817). В советской историографии его эпоху называли презрительно – «аракчеевщина». Сегодня отношение к его заслугам меняется. Граф хорошо знал, что без порядка в России нельзя и умел этот порядок наводить и полицейскими и экономическими мерами.

Будущий граф родился в такой бедной дворянской семье, что первоначальное образование (грамоту и цифирь) получил под руководством сельского дьячка, а при поступлении в артиллерийский кадетский корпус его отец не мог набрать двести рублей, необходимых для записи в корпус. Андрей Андреевич ходил по петербургским богатым домам с Алешей, кто-то давал три рубля, кто-то пять. В доме генерала от артиллерии Петра Ивановича Мелиссино судьбой мальчика заинтересовались и молодой Аракчеев был принят в корпус без платы. В свободное время он давал уроки сыновьям графа Николая Ивановича Салтыкова. Как-то наследник престола Павел Петрович обратился к графу Салтыкову с требованием дать ему расторопного артиллерийского офицера для своей гатчинской «армии». Граф Салтыков указал на Аракчеева и отрекомендовал его с самой лучшей стороны. Алексей Андреевич в полной мере оправдал рекомендацию точным исполнением возлагавшихся на него поручений, неутомимой деятельностью, знанием военной дисциплины, строгим подчинением установленному порядку. Так началась блестящая карьера будущего графа.

В исторической памяти Аракчеев остался творцом военных поселений, крайней степени милитаризации гражданской жизни, но автором идеи был не он, а непосредственно Александр I. Царь во время наполеоновских войн наблюдал, как эффективно организован прусский ландвер и ландштюрм (ополчение резервистов), видел, как действовало русское ополчение во время Отечественной войны 1812 года, и возжелал организовать армию мирного времени по подобному образцу.

На первый взгляд, реформа военной службы (совмещение земледелия и военного дела) служила экономии на военных. Но у императора были и другие, более интересные мотивы. Армия-победитель нуждалась в награде. В 1814 г. император объявил: «Надеемся не только содержание воинов привесть в лучшее и обильнейшее прежнего состояние, но и дать им оседлость и присоединить к ним семейства». В поселениях солдаты могли жить с семьями, чего прежние рекруты были лишены. Солдата ведь призывали на 25 лет. Если он и возвращался домой, то уже в очень зрелом возрасте. Создавая военные поселения, Александр на несколько лет прекратил рекрутские наборы.

Согласно замыслу императора, армия, как носитель идеалов дисциплины и порядка, могла преобразовать в этом духе и сельское хозяйство. Генерал Аракчеев, назначенный руководителем проекта, как нельзя лучше подходил на эту роль — его личное имение Грузино и жизнь его крестьян были редким примером идеально устроенного хозяйства, в котором даже уход крестьянок за детьми осуществлялся по инструкциям помещика, а жители деревень выглядели сытыми, здоровыми и довольными жизнью. Такие крестьяне, воспитанные и дисциплинированные, казались императору совершенно необходимым условием для грядущего их освобождения — ведь без правильного воспитания в духе дисциплины, ответственности и трудолюбия они не смогут воспользоваться плодами свободы.

Устройство военных поселений

Сам граф Аракчеев к идее военных поселений относился неодобрительно, он был убежден, что занятия сельским хозяйством и семейная жизнь развратит солдат, но, как позже сказал другой русский царь: «Убеждения моих вельмож – это мои приказания».  И Аракчеев принялся за дело. В 1815 г. император приказал разместить второй батальон гренадерского графа Аракчеева полка в Высоцкой волости (Новгородская губерния). Живших там крестьян «призывного» возраста (21−45 лет) одели в мундиры, привели к присяге и обучали воинскому искусству. Крестьяне жили с семьями (с позволения командиров). При каждом полку строился штабной городок с квартирами офицеров, госпиталем, церковью, экзерциргаузом, гауптвахтой, конным заводом и др.

За десять лет число жителей военных поселений выросло до 750 тыс. человек. Появлялись хорошие дороги, школы и больницы, все дети были одеты и обуты за казенный счет, не было пьяниц и бродяг, аккуратных поселян и их детей поощряли подарками и доступом к бесплатному образованию в военных училищах. Хорошо организованные военные поселения оценивались некоторыми современниками как части, превосходящие по качеству военной подготовки даже гвардию.

Но иногда получалось по-другому. Военные порядки вызывали сопротивление крестьян. Офицеры не только измеряли угол подъема ноги на учебном смотре, но и контролировали чистоту рубашки крестьянина, его избы, установку изгородей и красоту канав. Всякая вещь в поселении была под своим номером и должна была лежать в определенном месте. Филипп Вигель, главный мемуарист александровской эпохи, вспоминал, что в военных поселениях все было «на немецкий, на прусский манер, все было счетом, все на вес и на меру». Привычных увеселений, вроде выпивки и азартных игр, поселяне были лишены.

В 1819 г. в Чугуеве несколько тысяч поселенцев потребовали ликвидации поселения и возврата к прежней нормальной крестьянской жизни. Восстание жестоко подавили, и эта история произвела на общество сильное впечатление. Аракчеева называли «чертом, дьяволом». Образованное общество видело в поселениях лишь эксперимент абсолютной власти, навеянный влиянием деспотичного Аракчеева. Но большая часть поселян все же адаптировалась к изменениям, а в России появлялись новые общественные здания, дороги и хозяйства. Александр II в 1857 г. ликвидировал поселения, прощаясь с еще одним институтом, непопулярным в обществе, которому предстояли грандиозные реформы.

Господдержка непопулярна среди предпринимателей

75% предпринимателей знают о возможности получить господдержку, но лишь 9% воспользовались ею, потому что, по их мнению, это непростой процесс. Об этом свидетельствуют результаты исследования Аналитического центра НАФИ.

В первую очередь, получение господдержки представляется предпринимателям запутанным, долгим процессом: нужно собирать множество документов, доказать соответствие целому ряду сложных критериев отбора. Такого мнения придерживаются 28% предпринимателей, не обращавшихся за поддержкой. 23% указали, что не верят в помощь от государства, 19% считают, что для их бизнеса подходящие программы поддержки отсутствуют. Каждый десятый (10%) заявил о недостаточном количестве информации о получении господдержки.

«Для создания эффективной системы помощи предпринимателям не хватает слаженной системы межведомственного взаимодействия. Бизнес хочет больше знать о возможных вариантах государственной поддержки, шагах её получения. Нужно создавать «единые окна» для заинтересованных предпринимателей, куда они могли бы обратиться и получить исчерпывающую информацию», – отметила Гузелия Имаева, генеральный директор Аналитического центра НАФИ

По мнению Гузелии Имаевой, другая важная мера – обучение госслужащих, которые работают с представителями бизнеса: «Сегодня они часто не могут ответить на возникающие у предпринимателей вопросы. Госслужащие должны понимать потребности предпринимателей, разговаривать с ними на одном языке, разрабатывать и тестировать меры поддержки вместе с бизнесом, разворачивать систему поддержки в сторону сервисной модели».

Андрей Клепач: «Социальные меры из Послания президента могут снизить бедность на 1%»

Андрей Клепач,

Заместитель Председателя (главный экономист) Внешэкономбанка

Есть существенные возможности для ускорения экономического роста – это 8-9 % средств, которые должны были быть использованы по нацпроектам, но перешли на текущий год. Более того, значительная часть того, что было перечислено в декабре, работать еще не начало. Прибыли и остатки на счетах предприятий высоки. Как известно, многие компании резко увеличили дивидендные выплаты, хотя оттока капитала нет. Это ресурс, который не инвестируется и может потенциально превратиться в инвестиции.

Какие изменения назревают? Во-первых, Послание Президента всё-таки предложило достаточно серьёзный социальный пакет. Окончательные цифры мы увидим в мае, когда будут вноситься поправки в закон о бюджете, но то, что на днях заявляли – это четыре с лишним триллиона.

Меры стимулирования инвестиций. Законопроект о поддержке инвестиций, который внесён в Государственную Думу, важен. Его критиковало бизнес-сообщество, Герман Греф высказывался, что он заблокирует многие концессионные соглашения. Но судя по последним сообщениям, эти ограничения удастся разблокировать, поэтому концессионные соглашения и механизмы будут работать.

Вопрос эффективности реализации нацпроектов. Здесь некоторая оценка пакета социальных мер, которые содержатся в Послании, связанных с материнским капиталом, с увеличением выплат на детей от 3 до 7 лет. По нашей оценке, это даст до 0,3% ВВП в 2020 году и в 2021 годах, хотя опять же многое будет зависеть от того, как будет выплачиваться материнский капитал, так что это некоторая оптимистическая гипотеза.

Это не только значимый фактор с точки зрения динамики доходов населения и динамики ВВП. Социальные меры, предложенные Президентом, могут серьезно повлиять на сокращение бедности как минимум на 1%. У нас по опросам 8–9% домашних хозяйств с детьми относятся к бедным.

Социальный пакет, предложенный Президентом, сильно изменил ту конструкцию, которая была раньше заложена в прогноз Минэкономразвития и в бюджет, который, по сути, базировался на том, что в 2020 году у нас существенно ограничится потребительский спрос, не сильно вырастут доходы населения.

Важный вопрос, что с бюджетным правилом? Сейчас подтверждается, что бюджетное правило меняться не будет, бюджет остаётся профицитным. Поэтому мы получаем ту же конструкцию: с одной стороны, профицитный бюджет, с другой, растёт государственный долг, и за счёт этого роста продолжает финансироваться разбухание суверенных фондов. Альтернатива: если мы хотим существенно ускорить экономический рост, нам придётся переходить к дефицитному бюджету с 2021 года.

Если говорить о еще не принятых, но уже обсуждаемых мерах, а это дополнительные индексация зарплат бюджетников, повышение пенсий, капитализация институтов развития, которая отчасти даже была обещана Правительством в лице ВЭБа, но ещё не реализована, дополнительные расходы на образование и здравоохранение, это позволило бы поднять темпы роста примерно с 2–2,5 % в базовом сценарии до выхода за 4%.

Что касается ипотеки. На целевое значение 120 миллионов квадратов выйти трудно, считают эксперты. Основная трудность – не в строительстве. Мощности есть. Проблема – кто это купит. Значительную часть жилья, которая вводится во многих регионах, в Москве и в Московской области, – её не могут продать.

Дополнительные вложения в транспортную инфраструктуру. Здесь первый вопрос – нужна ясность. Не хочется вспоминать ВСМ Москва — Казань, которая до сих пор стоит в плане в версии Москва – Казань, хотя, как известно, принято решение, что будет Москва – Петербург. Нет внятного решения, финансирование не началось. Будет этот проект или не будет, перенесется на 2024 год и дальше? То же самое – платная дорога Москва – Казань, по которой работы и финансирование не началось, хотя она есть в плане, потому что в конце прошлого года не договорились, какой участок до конца финансирует бюджет. Я надеюсь, что новое Правительство первое, что сделает – это определится по этим ключевым проектам. Они масштабные и очень значимые с точки зрения объёма госинвестиций, а главное – участия бизнеса, и это будет иметь серьёзный мультипликативный эффект.

Что касается экспорта – есть несколько общих вопросов. Первое – одно дело, когда мировая торговля и мировые рынки росли по 6% в год за счёт развивающихся стран, тогда нам было легко наращивать экспорт. Когда мировая торговля растёт медленнее, чем ВВП, это сделать значительно сложнее. Степень конкуренции на рынках крайне высокая. Прорывы возможны, но они требуют не просто денег, а серьёзной, а где-то многолетней работы. Потенциально в тот же Китай можно экспортировать миллионы тонн мяса, только вначале надо получить сертификаты, выстроить всю схему. Поэтому первые пробные поставки в ближайший год-два погоды не сделают. Нужна работа, которая потребует совсем другой инфраструктуры. У нас даже для поставок зерна в Китай нет нормальной инфраструктуры, её надо создавать. То же самое – поставки сложной продукции и по лесу, древесине, бумаге. Планировалось построить четыре целлюлозно-бумажных завода. Это почти 10 миллиардов долларов. Пока ни один не начали строить. Даже если бы завод был построен, это означает, что экспорт продукции начнётся уже за 2024 годом. Тем не менее, окно возможностей здесь есть, но это требует и больших денег, и долгой организационной работы. По нашей оценке, с учётом ограничений, выйти за 3% роста ВВП мы можем начиная с 2021 года, но это потребует существенных дополнительных значений. На 2020 год наша оценка – 1,9%.

Владимир Миловидов: «США нацелены сломать сложившуюся систему мировой торговли»

Владимир Миловидов,

Руководитель Центра Российского института стратегических исследований

Мне кажется, для того, чтобы говорить о перспективах мировой экономики, важно более детально разобраться в положении. А с этим, с моей точки зрения, как раз проблемы, потому что мы живем в эпоху, которую часто сейчас уже называют новой реальностью, новой нормальностью, но тем не менее, эта эпоха характеризуется очень высокой неопределённостью, и на самом деле выявить тенденции и процессы, которые сегодня влияют не только на экономические, но и на социальные процессы, очень сложно. То, что мы переживаем действительно необычный и уникальный период трансформации всей экономики, и прежде всего мировой экономики, – с моей точки зрения, это факт. И как раз оценка этой трансформации заслуживает очень глубокого и внимательного изучения для того, чтобы потом более объективно перейти к оценке перспектив. Что же нового в этом положении, и чего, с моей точки зрения, нет в докладе? По крайней мере, при беглом знакомстве с обзором доклада я этого не нашёл.

Во-первых, здесь говорилось о торговых войнах, и я соглашусь с коллегой Александром Александровичем Аузаном: наверное, я бы так же сказал – а какая торговая война-то? В общем-то, это ещё не война на самом деле. Если мы посмотрим на акцент, который сегодня делается на торговых противоречиях между США и Китаем как основной неопределённости и рисках глобальной экономики, то мне кажется, это сильно преувеличено. Мы говорим о реальном изменении экономической и торговой политики Соединённых Штатов Америки, которое по существу нацелено на то, чтобы сломать сложившуюся за послевоенный период всю систему мировой торговли, построенной на выстраивании глобальных цепочек создания стоимости. Это идёт под воздействием конкуренции со стороны новых развивающихся стран, новых развитых стран, прежде всего Китая. Это, на мой взгляд, должно придавать гораздо больше алармизма, чем просто уверения о том, что Китай и США обмениваются теми или иными пошлинами, а сейчас немножко поуспокоились. Это первое.

Второе. Если мы говорим о протекционизме, он меняет своё лицо. Он меняется кардинально. Если мы посмотрим на статистику ВТО, то мы увидим, что за последнее десятилетие количество принятых нетарифных мер защиты собственного бизнеса, защиты собственного рынка возросло на порядка 60%. А классические меры тарифного регулирования, те же пошлины – таких случаев там гораздо меньше, и по оценке ВТО, они за 10 лет выросли буквально на 30%. То есть вообще меняется подход к защите национального бизнеса, национальных рынков. Здесь уже говорилось о субсидировании экспорта, о поддержке национальных производителей, но не внутри страны, а их участия в этих глобальных цепочках стоимости. То есть меняется мир, к которому действительно нужно отнестись весьма серьёзно и ответственно.

Что касается экономического ухудшения… О каком экономическом ухудшении можно говорить, если мы по существу сегодня находимся в ситуации, когда центральные банки практически всех стран мира проводят количественное смягчение? Количественное смягчение проводится в ситуации такого кризисного, рецессионного характера, когда по существу экономика не растёт. Значит, сегодня многие банки и центральные банки не оценивают экономического роста в мире и продолжают накачивать деньги в экономику. В Европе отрицательные процентные ставки, количество вливания денег в мировую экономику измеряется триллионами. И возникает вопрос, который я бы хотел поставить на будущее: какого экономического кризиса мы ждём? Классического, который мы знаем из истории, или какого-то другого? Последний кризис в 2007 – 2008 году показал, что триггером экономических проблем становятся финансовые кризисы. Финансовый кризис становится выражением экономических кризисов. И если сегодня финансовый рынок находится в состоянии оптимизма… Я думаю, что к концу 2020 мы будем иметь 30 тысяч пунктов по Доу-Джонсу, но это отнюдь не говорит о том, что экономика растёт эффективными темпами. И поэтому вот эта оценка была бы очень важна для того, чтобы в дальнейшем оценивать перспективы.

По материалам с презентации доклада ООН «Мировое экономическое положение и перспективы 2020 год», организованной Информационным центром ООН, ВЭО России и Международным Союзом экономистов

Роберт Нигматулин: «Нужно отказаться от давления на науку»

Роберт Нигматулин,

Научный руководитель Института океанологии РАН имени П.П. Ширшова, академик РАН

Мы говорим, что наш экономический рост составляет 1%. Это не рост. Мы только за счет катастроф и наводнений теряем 0,5% ВВП. Затраты на ликвидацию катастроф во всем остальном мире составляют 0,5% ВВП. Еще цифры. У россиян в три раза выше риск погибнуть в авиационной катастрофе, чем у жителей других стран. Риск погибнуть при пожаре – в четыре раза выше, чем в Соединённых Штатах Америки. Вот до какого состояния мы довели свою страну преобразованиями в области образования, в частности в области подготовки инженерных кадров.

У нас ВВП на душу населения меньше, чем в странах Прибалтики, а смертность выше. Почему русские люди из Прибалтики не едут на свою родину? Это тоже вызов для нашей страны.

У нас очень дорогое сырьё. Бензин, в стоимость которого заложена нефть, по паритету покупательной способности в два раза дороже, чем в Америке. Если в США цена одного килограмма хлеба сопоставима с ценой трех литров бензина, то у нас один килограмм хлеба стоит как один литр бензина. Это тоже сильнейший тормоз в развитии нашей экономики, потому что всё основано на сырье.

Нужно отказаться от давления на науку. Мы тратим на науку 1% ВВП. Но мир-то – 2–3%. И всё время хотим что-то реорганизовать, перестроить учёных в рамках тех же денег, чтобы они стали более продуктивно работать. Требования публикационной активности, планирование по публикационной активности – это вздор. Это тоже будет нас тормозить. Мы не достигнем в ближайшие 10–15 лет 5% роста. Необходимы инвестиции в экономику знаний. Нужно, чтобы наукой, ее организацией руководили специалисты, а не бухгалтеры.

В последние несколько месяцев группа наших учёных готовит рекомендации по развитию экономики, экономического роста, и вот основные пункты:

  • Налог на сверхбогатство.
  • Сбалансированная оплата труда 90% населения.
  • Баланс зарплат, цен и издержек, чтобы покупатель финансировал в достаточной мере инвестиционные компоненты в цене товаров.
  • Уменьшение налогов на бизнес (предприятия, труд), создающий рабочие места. Перемещение налогов на большие доходы физических лиц.
  • Снижение на внутреннем рынке цен на сырье, топливо и электроэнергию, сбалансировав внутренние цены с издержками, снизив налоги на избыточную прибыль.
  • Целевое кредитование и оздоровление финансового сектора.

По материалам научного форума Абалкинские чтения на тему «Год прошел: что дальше?»

Антон Данилов-Данильян: «Бизнес не ждет от 2020 года ничего хорошего»

Антон Данилов-Данильян,

Cопредседатель «Деловой России», председатель Экспертного совета Фонда развития промышленности

Что мы, бизнес, ожидаем от 2020 года? Ничего, потому что пять основных негативных тенденций, которые мы имели в прошлом году, сохранятся. Несмотря на смену Правительства.

Первое – реально располагаемые денежные доходы населения стагнируют шесть лет подряд. Даже если они немного подрастут в 2020 году, это не отразится на бизнесе.

Второе – идет сокращение числа малых и средних компаний при том, что количество индивидуальных предпринимателей и микропредприятий растет. И пока мы не видим причин, чтобы этот процесс остановился. Средние компании будут вымываться, количество крупных – сохранится, а число микропредприятий – увеличится.

Третья тенденция – наступление госсектора. Если раньше, четыре-пять назад, государственные компании и корпорации поглощали частные, в следующий год-другой – это делали их дочки, сейчас в активную фазу вошли их «внучки». Это происходит незаметно, но быстро и эффективно. Среди значительных событий прошлого года – поглощение Ростехом единственной крупной частной станкостроительной группы «Стан». Если частной группе не давали кредитных ресурсов, их тут же выделили уже части Ростеха, и ситуация нормализовалась. Какую подотрасль промышленности ни возьми, всюду одна и та же картина. Одна из причин, почему так происходит, – требование государства к крупным государственным компаниям развивать инновационные проекты. А самый простой способ что-нибудь развить – это не сделать что-то свое, а купить существующее, и эта тенденция будет лишь усиливаться.

Четвертое – неопределенность сохранится. Это неопределенность по спросу, неопределенность по экономической политике и неопределенность будущего инвесторов и компаний, в частности речь идет об административно-силовом давлении. По спросу. Государственные инвестиции быстро не развернуть, значит следующий год вряд ли будет отличаться от предыдущего. Что касается административно-силового давления, оно также сохранится, поскольку ничего не делается, чтобы его пресечь.

И пятое – мы не ориентированы на рост уже хотя бы потому, что имеет различные режимы налогообложения. Как только компания достигает определённого предела, она перестаёт расти и начинает дробиться. Если мы с этим ничего не сделаем, вряд ли ситуация изменится. В следующем году точно не сделаем.

Абел Аганбегян: «Есть только один путь развития – перейти к форсированному росту инвестиций»

Абел Аганбегян,

заведующий кафедрой экономической теории и политики РАНХиГС при Президенте РФ, академик РАН

За 2012 год темпы роста ВВП снизились в 7 раз – с 4,7% до 0,7%. Мы оказались в стагнации. А дальше этот негативный тренд привел к рецессии. Седьмой год мы находимся в рецессии. За семь лет средний темп роста ВВП – 0,5%, промышленности – 1%, инвестиции в минусе, розничная торговля в минусе, реальные доходы населения – минус 1% ежегодно.

Стагнация хуже любого самого глубокого кризиса по одной причине: кризис создает предпосылки для выхода из него. Поэтому мудрые китайцы изображают кризис двумя иероглифами: один – беда, а второй – шанс. После кризиса всегда подъем. Стагнация не имеет такого встроенного механизма. Наоборот, механизм стагнации таков, что он тянет ее вниз к рецессии. Из стагнации выйти неизмеримо труднее.

Мы же хотим выйти из стагнации, продолжая старую политику с небольшими улучшениями – такими как национальными проектами и так далее. Не выйдет, потому что у нас есть негативные тренды.

Первый тренд – отток капитала. За 11 лет «утекло» 780 миллиардов долларов. Только за январь – октябрь 2019 года «ушло» 32 миллиарда долларов, а в прошлом 2018 году – 63 миллиарда.

Второй негативный тренд – это сокращение инвестиций. Прибыль в промышленности в условиях стагнации, рецессии каждый год растет на 40%. Еще быстрее растет прибыль банков. На счетах предприятий сейчас колоссальные средства, но они не вкладываются в российскую экономику. Огромные средства идут в офшор. Россия наряду с Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами и Венесуэлой имеет вложений в офшор более 40% ВВП. У России в офшоре 700 миллиардов долларов.

Третий негативный тренд – наша налоговая система. Российская налоговая система нуждается в коренном улучшении. Мы только ухудшили ее, подняв НДС.

Цитирую президента Владимира Путина: «В период кризиса факторы нашего экономического роста коренным образом изменились. Нам нужны новые источники роста». Кто-то поискал новые источники роста? Где главный денежный мешок страны? Активы банков в два с половиной раза больше всех государственных денег. Если сложить все виды бюджета, внебюджетных государственных фондов, пенсии, и здравоохранение – это 40 триллионов. А активы банков в прошлом году составляли 92 с половиной триллиона, а сейчас – 96. Это огромный источник инвестиций. Но банки должны кредитовать не под 10%, а, допустим, под 5% тех, кто технологически перевооружает действующие производства. Срок окупаемости 5-7 лет. Хотя бы под 4 % тех, кто строит новые мощности. Срок окупаемости 10-12 лет. И под 3% тех, кто создает современную инфраструктуру, например, скоростные железные дороги. Окупаемые проекты должны быть – это главный источник новых средств.

Источником новых средств может быть часть золотовалютных резервов. Нам не нужно 555 миллиардов долларов. Это больше, чем резервы Германии, Великобритании, Франции, Италии и Испании вместе взятых. Можно взять 250 миллиардов, оставив 300 – для финансовой безопасности. Зачем сидеть на сундуке с золотом? По данным Сбербанка, 20–25 миллиардов долларов обесцениваются каждый год.

Огромные возможности у предприятий. Освободите ту часть прибыли, из которой вы черпаете инвестиции, от налога. Тогда предприятия будут заинтересованы в том, чтобы показать реальную прибыль.

Чтобы преодолеть стагнацию, недостаточно обычных мер. Возьмем национальные проекты. Безусловно, это важное, хорошее дело, но, заметьте, они не затрагивают основных источников экономического роста. Нет ни одного национального проекта ни по технологическому перевооружению отраслей, ни по развитию высокотехнологических производств, приборостроения, электроники, авиации, кораблестроения, фармацевтики, космического, атомного машиностроения, современной синтетической химии. Нет национального проекта по развитию машиностроения. Как, интересно, без машиностроения вы собираетесь что-либо технически развивать? Мы импортируем 70% машин.

Первичных драйверов экономического роста два – это инвестиции в основной капитал и вложения в человеческий капитал или в экономику знаний. Экономика знаний – главная составная часть человеческого капитала, это НИОКР, образование, информационно-коммуникационные технологии, биотехнологии, здравоохранение. У нас доля инвестиций в ВВП составляет 17%. Если взять по спецсчетам, будет 20 %. А вложение в человеческий капитал – 14%. Есть прямая зависимость темпов экономического роста от доли инвестиций в ВВП и доли вложений в человеческий капитал. Если у вас 17% и 14%, экономического роста не должно быть, и мы закономерно находимся в стагнации. В развитых странах инвестиции в основной капитал в среднем составляют 21%, а вложения в человеческий капитал – 30% в Европе и 40% в США. Развитые страны при таких инвестициях имеют темпы роста максимум 1,5-3%. Если вы хотите иметь более высокие темпы роста, и инвестиции нужны выше. Развивающиеся страны в среднем имеют инвестиции в основной капитал 30–35 %, и развиваются темпами 4–5 %. Китай имеет 45% инвестиций в основной капитал и 6,1% экономического роста.

Есть только один путь развития – перейти к форсированному росту инвестиций в основной капитал и человеческий капитал. При форсированном по 10% росту инвестиций в человеческий и основной капиталы Россия сможет в 2022-2023 году выйти на 3% экономический рост. К 2025 году мы можем иметь 4%. А если продолжить до 2030 года, то как развивающиеся страны выйдем на 5–6% темпы роста.

Где взять деньги – понятно. Куда вложить – тоже ясно. В первую очередь в технологическое перевооружение действующих производств. Надо поставить задачу за 15 лет перевести на новый технологический уровень все народное хозяйство, выйти на уровень развитых стран по технологиям. Но 15 лет – это слишком оптимистично. Лучше на  20 лет.

Александр Дынкин: «России предстоит освоить новую роль – балансирующей державы»

Александр Дынкин,

Президент ИМЭМО имени Е.М. Примакова РАН, академик РАН

Центральное противоречие текущей трансформации мирового порядка – это попытка Соединенных Штатов вернуть полицентричную архитектуру мирового порядка к однополярности. На мой взгляд, наиболее вероятный выход из этого противоречия – формирование новой биполярности, где с одной стороны – США, Япония, плюс страны НАТО, с другой стороны – Россия, Китай и страны Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).

В стратегическом прогнозе до 2035 года, который ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН выпустило пять лет назад, сценарий биполярности был одним из четырех. Сегодня, я оцениваю его вероятность выше 50%. Что критично – Соединенные Штаты движутся в сторону создания Тихоокеанского договора по модели НАТО, и это неизбежно приведет к тому, что Россия будет вынуждена заключить военно-стратегический союз с Китаем со всеми вытекающими последствиями.

Мы живем в ситуации мягкой биполярности уже сегодня. Формулу этой биполярности я сформулировал бы следующим образом по отношению к Китаю: «никогда против друг друга, не всегда вместе». Лидерство США на одном полюсе очевидно – оно фиксируется присутствием американских вооруженных сил на территории двух крупнейших союзников – Японии и Федеративной Республики Германии. Лидерство на другом полюсе – дискуссионно. Очевидно, что на среднесрочную перспективу Китай увеличит технологическое лидерство и существующий сегодня восьмикратный разрыв между нашими странами по ВВП. В оборонных технологиях Россия сохраняет первенство. Китайцы десятилетиями не могут запустить в серию современный газотурбинный двигатель. У них нет малогабаритных ядерных энергетических установок и многих других технологий. Конечно, Пекин не может не учитывать, что только две страны в мире могут уничтожить за полчаса не только друг друга, но и Китай. Это будет давать определенные ограничения тренду на доминирование Китая. Но, наверно, до тех пор, пока Пекин не достигнет стратегического паритета с Россией и Соединенными Штатами или пока между нами не будет заключен военно-стратегический союз. Американцы, конечно, подталкивают нас к этому союзу. Напомню, что у нас сегодня действует 77 раундов американских санкций.

Каковы китайские интерпретации сценария новой биполярности? Один мир, две технологические экосистемы. Альтернативная экосистема включает Китай, Россию и Европейское экономическое сообщество. Внутри нее, как китайцы любят говорить, все равноправно, гармонично, но лидерство будет принадлежать Китаю, поскольку Россия в ссоре с Европой из-за Украины, а Китай дружит с обеими вершинами треугольника. Это, конечно, упрощение, но оно недалеко от размышлений тех, кто сегодня занимается стратегическим планированием в Пекине.

Очевидно, что не в интересах России и Евросоюза играть вторую скрипку. Очевидно, что нас ждет период непростых отношений с Соединенными Штатами и Европейским Союзом, в перспективе, не исключаю, что и с Китаем. России придется освоить новую модель внешней политики – роль балансирующей державы. Это модель политики с изменяющейся геометрией партнерств, я считаю, блестяще была опробована на Ближнем Востоке.

Какова должна быть наша линия поведения? России нужно идти на тактическое сближение с Китаем, посылая при этом сигналы Пекину о необходимости корректного поведения и учета российских интересов как минимум в постсоветских странах. И одновременно работать по поиску компромиссов с Европейским Союзом, это может сделать Вашингтон и Пекин сговорчивее.

По материалам совместного заседания ООН РАН и ВЭО России «Драйверы роста экономики: человеческий капитал, наука, технологии»

Короновирус может обрушить российский рынок

Эпидемия коронавируса затихнет к апрелю. Эксперты ЦМАКП считают такой вариант развития событий наиболее вероятным, поскольку эпидемическая картина начинает улучшаться: количество вылечившихся уже превысило число умерших. К сезону отпусков последствия эпидемии скорее всего закончатся, туристическая и транспортная активность будут восстановлены. Об этом говорится в аналитической записке «О макроэкономических последствиях эпидемии «коронавируса нового типа» в Китае».

Тем не менее российская легкая промышленность уже несет потери, связанные с зависимостью от китайских производителей.

Эксперты ЦМАКП отмечают, что китайские товары занимают более половины рынка в сегменте игр и игрушек, товаров легкой промышленности, электроники и спортивных товаров. Еще по более широкой группе товаров (предметы гардероба, бытовая техника, электротехника, осветительное оборудование и т.д.) китайские производители занимают от четверти до половины рынка.

Здесь, по мнению аналитиков, прерывание поставок грозит буквально «обвалить» соответствующие социально значимые сегменты рынка.

«Российские производители товаров легкой промышленности из-за эпидемии коронавируса в КНР приступили к поиску альтернативных партнеров. В первую очередь речь идет о поставках текстиля и фурнитуры. Китайских партнеров могут заменить фабрики из Кореи, Турции, Италии и ряда азиатских стран. Сегодня КНР – основной поставщик как сырья, так и готовых изделий легкой промышленности. Если отечественным компаниям придется переориентироваться, стоимость продукции может подскочить на 20%», – подсчитали эксперты.

1...112113114...181Страница 113 из 181
© Журнал "Вольная экономика", Общероссийская общественная организация "Вольное экономическое общество России"