Понедельник, 23 сентября, 2024
ВЭО России

Эксперты предложили снизить цены на бензин

Выступая на Московском академическом экономическом форуме, академик РАН Александр Дынкин предложил на фоне падения стоимости нефти на международных рынках снизить цены на бензин на 30% с помощью административных, но согласованных с нефтепроизводителями шагов.

По словам ученого, снижение цен на бензин будет позитивно воспринято обществом и потребителями, снизит транзакционные издержки, увеличит скорость товарных потоков, облегчит установление новых цепочек добавленной стоимости, позволит выходить на новые региональные рынки, и, наконец, произведёт PR-эффект в свете того, что на Западе цены на бензин растут.

Так, в начале июня цена бензина в США побила исторический рекорд. Один галлон топлива (3,78 л) в среднем по стране стоил $4,919 (то есть 1 литр обходится в 79,5 руб.). Для сравнения, еще неделю назад средняя цена составляла $4,62 за галлон, а год назад топливо стоило лишь чуть больше $3.

В Госдуме также звучали предложения снизить цены на бензин и другие виды топлива в качестве одной из мер социальной поддержки населения. С такой инициативой выступил член думского Комитета по энергетике Михаил Шеремет.

Кредитные каникулы могут сделать постоянными

С 8 марта 2022 года вступили в силу поправки в закон N106-ФЗ, возобновляющие механизм кредитных каникул, который действовал во время пандемии, два года назад.

«Мы приняли закон о кредитных каникулах, который позволяет и физическим лицам, и малым предприятиям реструктурировать свои кредиты, перейти в тяжелый период на более легкий режим выплаты долгов, восстановить свою платежеспособность и потом нормально функционировать», – рассказал глава комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолий Аксаков, выступая на четвертом Московском академическом экономическом форуме.

По словам эксперта МАЭФ, Государственная Дума выступила с предложением сделать постоянным механизм кредитных каникул.

«У нас в планах сделать этот закон постоянно действующим», – заявил глава комитета Госдумы по финансовому рынку.

Анатолий Аксаков: определились позиции по криптовалютам

Анатолий Аксаков

председатель Комитета Государственной Думы РФ по финансовому рынку 

– Ситуация, с которой мы столкнулись, с одной стороны, создает массу проблем, связанных с санкционным давлением на нашу страну. С другой стороны – это шанс перестроить экономику на новые рельсы, опираться на внутренний потенциал, строить взаимоотношения с теми рынками, которые настроены дружественно по отношению к нашей стране.

В тоже время в текущих условиях и Правительство, и Центральный банк сработали эффективно. Многие критиковали ЦБ за резкое повышение ключевой ставки до 20%, но это была вынужденная мера, которая позволила стабилизировать ситуацию на рынке, вернуть клиентов в банки, в результате ресурсы банковской системы уже работают с профицитом. Причем профицит около 2 трлн рублей, а буквально пару месяцев назад у нас был дефицит около 500 млрд рублей. То есть, банковская система работает стабильно, в том числе, благодаря непопулярному решению, принятому Центральным банком. Затем Банк России пошел на снижение ключевой ставки. Сейчас она составляет 14%, в будущем снижение, очевидно, таким стремительным не будет, но при этом есть правительственные решения о субсидировании процентной ставки по многим направлениям и проектам. Ставка по ним будет ниже 10% – бюджет будет субсидировать соответствующую разницу между рыночной ставкой и той ставкой, которая будет предлагаться для реализации проектов.

При этом Центральный банк возобновил программу кредитования малого и среднего бизнеса, определил сумму в 675 млрд рублей, которая  выделяется по льготным ставкам. Выделены бюджетные кредиты на инфраструктуру – триллион рублей. Из них 500 млрд рублей разместили, дальше начали перераспределять. Жизнь показала, что мы все время просим деньги, а на самом деле проектов, готовых «впитать» эти деньги, недостаточно.

Центральный банк резко снизил регуляторные требования к кредитным организациям. Это позволяет им сейчас стабильно работать. Заметьте, ни одной лицензии в этот период не было отозвано. Мы приняли закон о кредитных каникулах, который позволяет и физическим лицам, и малым предприятиям реструктурировать свои кредиты, перейти в тяжелый период на более легкий режим выплаты долгов, восстановить свою платежеспособность и потом нормально функционировать. У нас в планах сделать этот закон постоянно действующим. По ипотечным каникулам, вы знаете, закон постоянно действует. По кредитным каникулам по физикам и МСП мы предполагаем тоже сделать его постоянно действующим.

Отдельная тема – цифровизация. Если говорить о финансовой системе, Россия – в лидерах внедрения цифровых технологий. По некоторым направлениям мы входили в тройку, в пятерку самых цифровых финансовых институтов мира, по некоторым – даже первые места занимали. Но, к сожалению, все это опиралось в основном на зарубежные разработки. Мы можем создавать такие системы, как Apple Pay? Очевидно, можем. Такие разработки уже идут. Надо отдать должное Центральному банку, что он создал национальную систему платежных карт. У нас действует система быстрых платежей. Сначала она использовалась для физиков, сейчас задействована и малым, и средним бизнесом. Только за полгода число участников СБП системы выросло в 6,5 раз. Причем эта система была внедрена первой в мире. Мы лидеры мирового процесса. Было отставание по внедрению программного обеспечения и, в том числе, по вине кредитных организаций. Напомню, что в 2018 году был принят закон, в соответствии с которым к 2021 году финансовые институты должны были перейти в основном на российское ПО. Но под давлением наших крупнейших финансовых институтов мы все время переносили сроки. И вот сейчас дождались. Теперь уже никакие сроки переноситься не будут, очевидно. И российское ПО (кстати, разработок довольно много, я встречаюсь и с представителями разработчиков) будет активно внедряться. Я надеюсь, к 2023-му, крайний срок – к 2024 году мы эту работу завершим. Предлагается, чтобы зарубежные разработки адаптировать к нашим условиям, в том числе, иногда в нарушении лицензионных правил, наши умельцы могут это все. Причем, уровень систем, которые будут внедряться, соответствует международному уровню.

Сейчас активно идет работа над цифровыми финансовыми активами. Вы знаете, у нас принят «Закон о ЦФА». Три платформы по выпуску цифровых активов уже зарегистрированы. Это «Норильский никель» (через свою компанию), «Трансмашхолдинг» и Сбербанк. На подходе еще две платформы. Мы рассчитываем, что уже, может быть, в этом году первые цифровые финансовые активы будут выпускаться и постепенно станут основой для финансовых взаиморасчетов в блокчейне, причем не только финансовых, но и для того, чтобы вся картина взаимоотношений между компаниями была в этом распределенном реестре. Одна из названных компаний регистрировала платформу как раз для того, чтобы видеть все экономические взаимоотношения со своими партнерами, со своими подразделениями, в том числе за рубежом. Это в определенном смысле альтернатива тем финансовым взаиморасчетам, которые сегодня существуют на основе доллара, евро или других валют.

По криптовалютам у нас позиции определились. Правительство за легализацию и довольно жесткое регулирование этого рынка. Подготовлен законопроект. Он еще не поступил в Госдуму. Ожидаем его в ближайшее время. Центральный банк считает, что нужно двигаться по линии цифровых финансовых активов, а криптовалюты – это не добро. При этом насчет майнинга вроде бы договорились о том, что его надо легализовать и регулировать для того, чтобы в том числе регулировать энергопотребление.

Цифровой рубль. Согласно нашему законодательству, цифровая валюта – это криптовалюта, частная валюта. Соответственно, здесь мы пока не договорились. А цифровой рубль уже тестируется. 12 банков отобраны, чтобы протестировать его использование. В планах Центрального банка запустить его уже в следующем году.

Несколько слов о взаиморасчетах в национальных валютах. Понятно, что ситуация подтолкнула к резкому увеличению взаиморасчетов в национальных валютах. Товарооборот с Китаем только за последний период вырос, по последним данным, на 40%. Растет товарооборот с Индией, с Вьетнамом. Очевидно, что мы здесь будем активизировать взаиморасчеты в национальных валютах. Причем на Московской бирже планируются запустить уже десятки валют, пары с иностранными валютами, торги с парами. Соответственно, этот процесс будет активно развиваться. Но процесс перехода на взаиморасчеты в национальных валютах он не так быстр, как хотелось бы. Надо накопить, наверно, критическую массу таких взаиморасчетов для того, чтобы он шел естественным путем, а не только благодаря административным и межправительственным решениям.

В целом, завершая свое выступление, хотел бы сказать: были опасения, что ситуация станет неуправляемой. Но мы видим, что решения принимаются быстро и решительно. Дума тоже настроена на быстрые решительные шаги. Сегодня мы узнали о том, что Москва будет управлять предприятием Renault. Законопроект завтра уже будет рассматриваться в Госдуме. Мы создадим правовые условия для того, чтобы те бизнесы, где есть иностранное участие, продолжали функционировать, несмотря на решения по выходу из бизнеса. Уверен, мы справимся, несмотря на все сложности, с теми проблемами.

По материалам IV Московского академического экономического форума, 16 мая 2022 г.

Александр Широв: преимущество России – емкий внутренний рынок

Александр Широв,

Директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член-корреспондент РАН, член Правления ВЭО России

– Если говорить про краткосрочные проблемы, с которыми столкнулась наша экономика, то это, прежде всего, те ограничения, которые были наложены на нас так называемыми недружественными странами. Заметим, что на них в 2021 году приходилось 56% нашего экспорта и примерно 50% импорта. Это в некотором смысле титанические сдвиги в механизмах хозяйствования и взаимоотношений с внешним миром. В краткосрочной перспективе главным фактором, ограничивающим экономическую активность в нашей стране, будет импорт. Ситуация сложилась так, что импорт препятствует развитию нашей экономики. Есть три ключевых канала: это промежуточное потребление, потребление населения и инвестиции. Мы видим, что по отдельным направлениям поставок, например, лекарственные средства или то, что применяется в медицинских целях в промежуточном потреблении, это примерно 63%. Если мы говорим про химию, это более 50%. Машины и оборудование – более 50%. Это комплектующие, промежуточное потребление. Что касается потребления населения, то здесь, например, зависимость от компьютерного оборудования превышает 80%. Зависимость от электрической, бытовой техники – более 70%. Ключевая задача текущей экономической политики – преодоление ограничений по поставкам критического импорта, без которого невозможно обеспечить полноценную работу нашей экономики.

Если говорить об инвестициях, история еще более драматичная, потому что в «машинах и оборудовании» зависимость превышает 85%. Если посмотреть в целом, то в рамках 2022 года снижение поставок комплектующих нашим машиностроительным предприятиям, закрытие торговых предприятий, которые продавали потребительские товары, производимые за рубежом, вычитает из экономического роста порядка 3,5%. Преодолеть это мгновенно, к сожалению, невозможно. Нужно понимать, что мы оказались в ситуации, когда по нашей экономике нанесен сильный удар. Вопрос стоит, в какой степени за счет мер экономической политики мы сможем эти негативные тенденции в ближайшей перспективе преодолеть.

Проблема в том, что недружественные страны контролируют сейчас примерно 55% мирового ВВП и почти 65% результатов научных исследований и разработок в мире. А на те страны, которые являются дружественными, приходится примерно 26% ВВП и всего лишь 18% мировых затрат на исследования и разработки.

Ключевая история – в технологиях. Если мы посмотрим, как сейчас выстроены затраты на исследования и разработки в мире, то понятно, что есть три ключевых направления: это медицина и фармацевтика, цифровой сектор, промышленный инжиниринг, где концентрируется более половины всех затрат на исследования и разработки. Главная проблема состоит в том, что крупнейшие мировые лидеры в области технологических исследований и разработок направляют на эти цели такие объемы ресурсов, что одна такая компания вкладывает больше, чем вся Российская Федерация.

Теперь – про затраты на НИОКР в нашей стране. Принято говорить, что у нас очень низкий уровень затрат на исследования и разработки. Он составляет порядка 1% к ВВП. На самом деле, это не вся правда. Потому что еще почти столько же или даже чуть больше наши государство и компании тратят на импортируемые результаты исследований и разработок. Но что это в текущих условиях означает? Что нас отрезали или пытаются отрезать от большинства достижений в области исследований и разработок в мире. Как мы можем на это реагировать? Первое направление – это увеличение затрат на исследования и разработки. Второе – это расширение кооперации с теми странами, которые являются дружественными. Но что значит «увеличение затрат на исследования и разработки»? Если, условно говоря, мы снесем какое-то здание и выдадим тому, кто его снес, 1 миллиард долларов, скажем, чтобы здание стояло на месте, к сожалению, этого не произойдет. Нам нужно выстраивать вертикаль научно-технологического развития: фундаментальная наука, прикладная наука, инжиниринг и бизнес. Беда состоит в том, что у нас пока этой вертикалью некому управлять. То есть мы, как научное сообщество, как государство, до конца не можем сформулировать цели научно-технологического развития. И эта проблема, которую нужно решать в кратчайшие сроки.

В мире существуют всего две модели формирования научно-технологического развития. Первая – это когда страна имеет высокий уровень внутренних затрат на исследования и разработки и относительно низкий уровень затрат на импортируемые технологии. Это пример Кореи, где 4,5% ВВП – это внутренние затраты и 2,5% они собирают с мира. Или есть пример Польши, где внутренние затраты на исследования и разработки порядка 1%. Но зато они с мировой экономики снимают 2-2,5% и имеют около 3% совокупных затрат. Понятно, что второй вариант для нас не подходит. И альтернативы увеличения внутренних затрат на исследования и разработки не существует. Вопрос – в какой степени мы используем кооперацию с дружественными странами и каким образом мы формируем институционально нашу научно-технологическую политику.

Наша экономика очень простая. Простая экономика формирует мало доходов. Простой пример с нашей нефтянкой. С учетом тех ограничений, которые на нас накладывают западные страны, объем добычи и экспорта нефти является избыточным по отношению к тому, что требуется нашей экономике. С другой стороны, мы не можем тот объем нефти, которой не потребляется мировой экономикой, использовать у себя внутри, потому что у нас нет таких потребностей. Мы видим, что цепочка создания добавленной стоимости в нефтянке у нас достаточно короткая. На нефтехимию, которая является продуктом высокого передела, приходится всего 7%. Переработка в последнее время сильно продвинулась и это были крупные инвестиции. Но опять же она ограничена с точки зрения использования экспортного канала. Поэтому задача состоит в том, чтобы эти цепочки удлинять, расширять кооперацию, вовлекать регионы, получать за счет этого дополнительные доходы. Главное преимущество, которое есть в российской экономике, это преимущество внутреннего рынка. В настоящих условиях внутренний рынок – это фундаментальный фактор экономического роста. Мы пока не использовали наше пространство для активного экономического роста. И за счет этого фактора мы и можем преодолеть те ограничения, с которыми сталкивается наша экономика.

Научно-технологическое развитие – это не просто разговор про отдельные технологии, научные достижения. В конечном счете, это понимание того, как наука, технологии влияют на экономическое развитие. И в этих условиях задача научно-технологического прогнозирования становится очень важной. Я представлю результат наших расчетов, который показывает потенциал вклада отдельных технологий в экономическую динамику в период, условно говоря, до 2045 года. Исходим из того, что долгосрочная перспектива развития все-таки не так сильно зависит от конъюнктуры, а больше – от того, как у нас меняются производственные мощности, технологии, что происходит в сфере демографии. Мы видим, что ключевой вклад в экономическую динамку в период, условно говоря, до 2035 года может вносить как раз использование внутреннего рынка, модернизация экономики на этой основе. А дальше, если доходы, которые будут сформированы в этот период, будут направлены на изменение уровня затрат, повышение эффективности экономики, повышение производительности труда, то, соответственно, резко начинает возрастать вклад той самой качественной компоненты, которая и описывает технологические сдвиги.

Если говорить про отдельные технологии, их возможное влияние на экономическую динамику, то наибольший общий вклад внесут технологии цифровизации, связанные с композиционными материалами (металлургия, химия, сельское хозяйство, технологии в области машиностроения и транспорта).

Выводы. Ключевое направление ограничений для нашей экономики, которые возникли в результате решений недружественных стран, – это, безусловно, критический импорт. Обеспечение экономики этим импортом – сейчас одна из основных задач. Соответственно, в среднесрочной перспективе эта задача меняется на задачи реализации потенциала научно-технологического развития. Кооперация с дружественными странами – это опять же важнейшее направление. Нужно перестроить нашу научно-технологическую деятельность. Ключевыми направлениями преодоления технологического отставания являются такие сектора как медицина, фармацевтика, цифровые технологии, промышленная инженерия. Важным преимуществом России является емкий внутренний рынок и большая территория. Этот фактор, конечно, нужно задействовать. Да, мы потеряем в эффективности, по-видимому, в ближайшие годы будем разменивать качественные ресурсы на массовые, как говорил академик Яременко. Но возможности для купирования значительной части  проблем, с которыми мы сейчас столкнулись, в нашей экономике есть.

По материалам IV Московского академического экономического форума, 16 мая 2022 г.

Олег Смолин: дебюрократизация – важнейший фактор экономического роста

Олег Смолин,

Первый заместитель председателя Комитета по образованию и науке Государственной Думы ФС РФ, член Президиума ВЭО России

– Во времена военных действий или, как сейчас говорят, спецоперации одна из главных задач науки – это давать власти достоверный анализ и предложения, стараясь не допускать самоотравления пропагандой. Приведу простейший пример. Ни один из либеральных экономистов, как нам сообщили, в том числе Эльвира Сахипзадовна Набиуллина, не предсказал того, что российские резервы Центрального банка могут быть заблокированы нашими западными, как сейчас говорят, партнерами. При этом очень многие депутаты от политической оппозиции именно об этом предупреждали Центральный банк. Наиболее образно, пожалуй, об этом сказала Оксана Дмитриева: «Да, если у человека есть возможность сделать денежные запасы, он обычно это делает, но вряд ли нормальный человек будет хранить эти деньги под матрасом у соседа, который враждебно к нему настроен».

Мы прекрасно понимаем, что главный вопрос – не кто виноват, а что делать. Я хотел бы озвучить пять позиций.

Позиция первая – идеология. Мы с 2014 года слышим об импортозамещении, правда, как выяснилось, ничего особенно не заместили. Да, мы понимаем, что есть критически важные сегменты, где сейчас другого варианта, кроме как заместить импорт из одной страны импортом из другой (например, вместо американского – китайским), у  нас нет. Но это тактическая задача. Вольное экономическое общество России давно поднимает вопрос о новой индустриализации. Напомню ещё раз: экскаваторов – 11% от того, что было в эпоху застоя, металлорежущих станков – менее 6%, тракторов – менее 1,5% и так далее. Какое импортозамещение? Новая полноценная индустриализация, причём ориентированная на новый технологический уклад. Это важно идеологически. Если будем говорить про импортозамещение – продолжим в том же духе, как последние 8 лет. У меня ощущение, что некоторые наши коллеги из правительства думают, что вот кончится эта ситуация – и всё пойдёт по-прежнему. Не пойдёт. Мы попали в принципиально иной исторический период развития нашей страны, а, может быть, не только нашей, может быть, новый исторический период мирового развития – и соответственно, это требует решения новых задач.

Позиция вторая – научно-технологические проекты. Очень хорошо, что правительство и Академия наук определились с шестью главными направлениями. Хотелось бы, чтобы по крайней мере некоторые из них превратились в научно-технологические проекты по типу советского атомного проекта, когда выделяются ресурсы. Есть вещи, на которые нужно найти ресурсы, в частности – это, конечно, информационные технологии, искусственный интеллект и биотехнологии.

Третье – вложения в человека. Мы не можем решать экономические проблемы, не думая об уровне жизни населения. Это одна составляющая. Но есть и вторая. У нас кадровый кризис в образовании. По данным Общероссийского народного фронта, 44% учителей заявили, что не хватает математиков, 39% – что учителей иностранного языка, 30% – что учителей русского и литературы. А как работают школы? Каждый работает за себя и за того парня. Средняя нагрузка учителя в моём родном городе Омске – 32 урока в неделю. Помножьте на 2,5, поскольку к урокам нужно готовиться. Либо человек вынужден работать 80 часов в неделю, либо он не делает того, что по-хорошему положено делать учителю. А это не только выдача уроков. Подготовка к занятиям, письменные работы, работа с детьми. Что касается науки, по данным Российской академии наук, ещё до всех событий вопреки тому, что написано в 204-м указе президента, специалисты не приезжают в Россию работать в науке, а уезжает из нее. В 5 раз увеличилось количество уезжающих. Денег сейчас стало гораздо меньше. Но, спрашивается, в прошлые годы что было правильнее – копить, чтобы потерять, или вкладывать в современные технологии и в человеческий потенциал? Для меня ответ очевиден.

Четвёртая позиция. Это переориентация образования. До сих пор система образования была ориентирована преимущественно на людей, которые должны работать либо в международных организациях, либо за рубежом. По сравнению с советским периодом в школьных базисных учебных планах сокращены физика, химия, биология и математика от 15% до полутора раз, то есть то, что необходимо инженеру, агроному, ученому, врачу. На столько же сокращены предметы, которые формируют гражданина: русский, литература, история, география. Резко увеличено обществознание, что, я думаю, связано с попыткой внедрить новую идеологию с шестого класса. Хотя, как доктор философских наук, я берусь утверждать, что это совершенно бессмысленно. Дети не понимают в этом возрасте того, чему пытаются учить по обществознанию. Увеличен иностранный язык. Не пора ли подумать о тех, кто будут заниматься модернизацией своей страны, соответственно, той же самой новой индустриализацией?

И последнее – это дебюрократизация. Я вам приведу простой пример. У меня в родном городе Омске за год военные строители построили несколько новых зданий кадетского корпуса. Я вам гарантирую, что если бы они работали по 44-му федеральному закону, они строили бы года три, а может быть больше. И когда обсуждались очередные поправки в законодательство, мы предлагали: давайте дадим всем возможность работать на таких же условиях, на которых работают военные строители.

Российский учитель – мировой рекордсмен по количеству времени, которое он у него занимают бюрократические процедуры. Это официальные данные сравнительного международного исследования. Каждое учебное заведение, по данным комитета Госдумы, заполняет ежегодно 300 отчётов по 11700 показателям. Примерно. Это устаревшие данные. Сейчас ситуация заметно ухудшилась. В такой ситуации, в которую мы попали, дебюрократизация (она денег, кстати, не требует, а может быть даже позволит экономить) – это важнейший фактор экономического роста. Мы понимаем, что может произойти с национальной безопасностью страны и ее развитием, если мы не осуществим экономического прорыва.

По материалам IV Московского академического экономического форума, 17 мая 2022 г.

Елена Панина: России необходим переход к полноценной системе стратегического планирования

Елена Панина

Директор «Института международных политических и экономических стратегий – РУССТРАТ», профессор

– Если остановиться на задачах, в краткосрочной перспективе – это ориентация на других поставщиков там, где невозможно быстрое импортозамещение. Параллельно, конечно, следует расширять действующие высокотехнологичные производства по возмещению выпадающего несложного импорта. Для этого должна быть сделана как минимум экспертная оценка – какие мощности у нас есть. В среднесрочной перспективе (3-5 лет) – это создание новых высокотехнологичных производств, дополнительной транспортной инфраструктуры. Долгосрочная перспектива (5-8 лет) – это технологический прорыв. Можно было бы говорить, что «мы находимся в очень сложной ситуации», и не ставить амбициозных задач. Однако мы видим, что в мире происходит слом старой экономической системы, идёт формирование политико-экономических кластеров. Если Россия, выжив в тяжелейшей санкционной войне, сумеет восстановить утраченный потенциал, но не сможет обеспечить технологический прорыв, её участь будет незавидна. Наша страна должна сформировать свой политико-технологический кластер. Это будущее.

Сумеем ли мы решить эти масштабные задачи, ответить на вызовы, перед которыми оказалась наша страна, при существующей системе государственного управления, управления экономикой? Однозначно, нет. Если мы хотим решить эти задачи, нам придётся переходить от имитации – то, что мы имеем сегодня, – к полноценной системе стратегического планирования.

Что мы имеем сегодня? Многие стратегии, которые разрабатываются на федеральном, субфедеральном уровне, являются, как правило, инициативой соответствующих ведомств, органов власти, субъектов федерации и местного самоуправления, тогда как должны разрабатываться в определенной последовательности в развитие общенациональных стратегий. В итоге обозначенные в этих стратегиях целевые показатели никак не коррелируются с национальными целями развития.

Документы стратегического планирования, которые, как правило, носят ведомственный характер, не учитывают стратегические цели и задачи межведомственного уровня. В итоге происходит распыления ресурсов. У нас сейчас 44 государственные программы. В них зашито более ста подпрограмм. Была поставлена задача – уменьшить число госпрограмм. Уменьшили. Назвали их подпрограммами. Хотя каждая подпрограмма – фактически такая же полноценная государственная программа. То есть опять распределение по министерствам, ведомствам. Поэтому ни о какой сбалансированной системе документов стратегического планирования, которая должна обеспечивать сквозную преемственность целей национального развития (федеральный, региональный, уровень местного самоуправления и межотраслевой), речи быть не может. В нынешней ситуации это непозволительная роскошь. Несмотря на то, что цены на энергоносители в мире растут, мы понимаем, что не сможем сразу переориентироваться на другие рынки сбыта – нас ожидает снижение экспорта энергоресурсов.

Ещё хуже обстоят дела с исполнением документов стратегического планирования и с учётом их результативности по достижению заявленных стратегических целей. В исполнительские планы деятельности органов власти включена только четверть показателей действующих государственных программ, и чуть больше половины показателей федеральных национальных проектов. Большая часть показателей, которые характеризуют изменение качества жизни россиян, выпадают из поля деятельности наших исполнительных органов. Не прослеживается связь между программными показателями и целями национального развития, на достижение которых должны быть направлены эти программные мероприятия.

На уровне субъектов Российской Федерации картина примерно та же. Что касается уровня местного самоуправления (это сегодня более 50 тысяч разного рода стратегий), то разработанные и утвержденные стратегии – как правило, это красивые документы, которые не подкреплены ни финансированием, ни другими ресурсами и фактически остаются на бумаге.

США, Франция, Германия, Япония – страны с развитой рыночной экономикой – восприняли опыт советского планирования, и сегодня у них полноценная эффективно действующая система стратегического планирования, которая выступает мощным инструментом достижения стратегических целей и задач на уровне государства.

Правительство США формирует стратегические и ежегодные исполнительские планы отраслевых и функциональных департаментов и агентств, на базе которых создается федеральный план работы на год. Этот исполнительский план утверждается конгрессом, парламентом США вместе с проектом бюджета, чего у нас никогда не было. На основании этого каждое ведомство, министерство делает стратегические годовые планы действий и ежеквартально отчитывается за их выполнение.

Нам необходимо коренным образом изменить систему оценки результатов исполнения документов стратегического планирования по формуле: «стратегическая задача – программа – цели – индикаторы». Иначе это будут красивые пожелания, на которые использованы бюджетные средства.

Федеральная информационная система стратегического планирования ФИССП имеет более 400 тысяч различных показателей и индикаторов. Разве по такой громоздкой системе можно что-то отслеживать, оценивать, мониторить, корректировать направления развития экономики и достижение стратегических планов и задач? Однозначно, нельзя.

Для создания результативной системы стратегического планирования нам придётся направлять ресурсы на те стратегические цели, которые потянут за собой по мультипликативному эффекту смежные отрасли. Мы не можем распылять средства, которых и так не хватает. Для этого нужна разработка и законодательное закрепление системы оценки результативности, введение института управления государственным стратегическим планированием из единого центра, создание системы вертикально-интегрированных ответственных за программы и, конечно, трансформация ФИССП.

Успех или неуспех России в ситуации санкционной блокады будет зависеть от того, насколько быстро мы сумеем перестроить управление экономикой. Если обобщить – нужна концентрация ресурсов, переход к полноценной системе стратегического планирования, уменьшение госпрограмм и подпрограмм. Одновременно – усиление взаимосвязи программ стратегического планирования для достижения мультипликативного эффекта. Ну и конечно, необходимо использовать опыт работы Госплана СССР, особенно в период Великой Отечественной войны, в послевоенный период восстановления экономики, когда были достигнуты невиданные темпы роста. Только включив механизм стратегического планирования, отойдя, наконец, от имитации деятельности в этой сфере, мы получим тот рычаг, опираясь на которой, справимся с ситуацией.

По материалам IV Московского академического экономического форума, 17 мая 2022 г.

Александр Дынкин: надо использовать преимущества имеющихся институтов и не городить новые

Александр Дынкин,

Академик-секретарь Отделения глобальных проблем и международных отношений РАН, академик РАН, профессор, вице-президент ВЭО России

– Эксперты Мирового банка полагают, что санкции против нас введены на 50 лет. Что делать в этой ситуации? Моя точка зрения – надо использовать преимущества имеющихся институтов и не городить новые.

Я напомню вам, что в третьем-четвертом кварталах 1941 года централизованная административно-командная система сумела перебросить на восток 2593 предприятия, или почти 75% промышленного потенциала, и обеспечить эвакуацию 18 миллионов человек. Это, конечно, фантастическое достижение, которое во многом решило исход Второй мировой войны. Точно так же, я думаю, сейчас нужно оперативно максимально усиливать рыночные стимулы за счёт дерегулирования, упростить нормативную базу, которая у нас часто ориентирована на избыточное поддержание баланса издержек и противовесов. Например, надо в течение недели отменить федеральный закон №275, который создаёт закредитованность оборонных предприятий, от которых сейчас очень многое зависит. Необходимо очистить алгоритмы принятия решения от излишней потенциальной коррупционной цепочки бесконечных согласований, минимизировать роль посредников в рыночных транзакциях. Рациональное сочетание административных мер с рыночными стимулами – ключ к контрсанкционной политике. Такой подход доказал эффективность в 1998-1999 годах, когда правительство Примакова выводило экономику из дефолта при почти нулевых золотовалютных резервах. Тогда даже существовала угроза введения внешнего управления, чего нам удалось избежать. Рыночная экономика адаптивна. Скажем, рынок труда у нас сегодня более гибкий, чем на Западе, а экономика выдержала жестокий пандемический стресс-тест. Россия преодолела идеальный шторм пандемии лучше, чем любой другой кризис в постсоветской истории. Первый шок прошёл. Инфляция снизилась, рубль стабилизирован. Платёжный баланс в хорошем состоянии. Потребление продуктов питания стабильное. Импорт у нас оказался дешевле, чем в конце 2021 года, но, конечно, многие производители, пользуясь шоковыми настроениями, повышают цены на товары, которые не только не импортированы, но произведены в прошлом году. Сегодня многие китайские экономисты, которые занимаются прикладной экономикой, внимательно следят за потоком санкций, за нашей реакцией на эти санкции. Мы в ИМЭМО занимаемся тем же применительно к иранской экономике, которая уже 43 года живет в условиях санкций. Иранский ответ на санкции – так называемая «экономика сопротивления». Там есть 21 целевая позиция государственной политики. Скажу о двух позициях – о валютно-финансовых механизмах.

В Иране до последнего времени действовала трехконтурная валютная система. 21 марта новый президент Ирана предложил парламенту отказаться от фиксированного курса национальной валюты к доллару, и, как полагают иранские правительственные эксперты, это позволит сэкономить 8 миллиардов долларов.

Действующая трёхконтурная валютная система была создана в 2018 году. Были установлены три курса национальной валюты. Льготный (он же официальный) курс Центрального Банка Ирана – 142 тысячи реалов за 1 доллар, и этот курс действовал для ограниченного количества импортёров так называемых жизненно важных товаров. Этот список важных товаров, прежде всего продовольствия, включал 25 позиций. Для импортеров не жизненно важных, а, как иранцы называют, существенно важных, было 154 тысячи реалов за доллар, и он устанавливался в результате торгов на электронной площадке, где как бы происходил обмен, арбитраж валюты экспортеров и импортеров. И для прочих импортёров был рыночный курс 162 тысячи реалов за доллар. То есть, как мы видим, разрывы очень большие. Основная идея была, что сдержать инфляцию и обеспечить страну продуктами питания, зерном в условиях резкого падения энергетического экспорта. По сути это, конечно, разновидность валютного контроля, когда нормируются объемы закупаемой валюты через различные курсы.

Тем не менее, как показал опыт 2018, 2019, 2020, 2021 гг., результатов эта новация не дала. Инфляция в Иране в 2017 году была 9,64%. Она выросла в 2021 году практически до 40%. В соответствии с так называемым законом Грешема, который говорит о том, что худшие деньги всегда вытесняют лучшие, начались «серые» схемы покупки долларов по льготному курсу для ввоза предметов роскоши, автомобилей и так далее. Выросла коррупция. Усилилось расслоение в обществе, в том числе за счет резкого обогащения тех, кто имел доступ к льготным цепочкам импорта. Это во многом определило поражение президента Хасана Роухани на выборах, которого сменил Ибрагим Раиси, который решил пойти на отказ от трехконтурной валютной системы. Он  сократил список особо важных товаров с 25 до 8, и сегодня в результате отмены многоконтурности ожидается, что инфляция снизится к 2023 году до 25%.

Конечно, опыт Ирана интересен, но у нас экономика более сложная. Она более диверсифицирована, и я думаю, что выбранный Банком России подход к управлению валютным курсом более эффективен, так как сегодня сокращение импорта определяется не экономическими факторами. Об этом, мне кажется, интересно подумать.

Если вводить многоконтурность, мы тем самым разрушим механизм валютного рынка, который уже начал адаптироваться к санкциям.

Второй опыт в Иране – формирование иранского фондового рынка. Новый президент фактически пошёл на резкое усиление прорыночных механизмов на фондовом рынке. Были разблокированы так называемые «акции справедливости». Это акции госкомпаний, которые передал малоимущим гражданам Ирана ещё предшественник Роухани популист Ахмадинежад. Кроме того, для пополнения госбюджета стали активно продавать акции госкомпаний на бирже. Им удалось переключить часть денежного спроса населения на фондовые активы. В этом смысле активизация фондового рынка стала, конечно, серьёзной антиинфляционной мерой. Причём в пандемический год, количество иранцев-акционеров выросло на 45 миллионов человек – с 12 миллионов до 57 миллионов. В 2021 году на рынок дополнительно вышли ещё 8 миллионов человек. Все эти методы применялись и в Китае, и в США. В Китае в пандемический год приток частных инвесторов составил 18 миллионов, в Штатах – 10 миллионов. Индекс Иранской фондовой биржи вырос с марта 2018 года с 97 тысяч пунктов до почти 2 миллионов, и после коррекции цен в мае 2022 года он составлял 1,6 миллиона, что в 16 раз выше, чем до начала реформ. По мнению многих иранских экономистов, такое бурное развитие фондового рынка играет важную роль для усиления экономики сопротивления. Например, по имеющимся на сегодня данным Центрального банка Ирана, в 2019 году государство получило от продажи активов на фондовом рынке 12,8 миллиардов долларов, в то время как доходы от продажи нефти составили всего 1,2 миллиарда, то есть в 10 раз меньше. Такая активизация фондового рынка позволяет держать ключевые ставки ниже, чем уровень инфляции. То есть фондовый рынок решает задачу стимулирования экономики через снижение процентных ставок по кредитам, при этом сохраняя мотивацию населения к сбережениям. Они ищут доходы на фондовом рынке. В целом, такая конструкция имеет важную функцию – она абсорбирует избыточную ликвидность и является существенным инструментом сдерживания инфляции.

Конечно, экономика сопротивления и уникальный иранский опыт не позволяют обеспечить стабильный рост. Эта модель нацелена на выживание экономики, а не на активное развитие, и ключевые социально-экономические параметры поддерживаются на минимально требуемом уровне. Но это делается уже в течение более 40 лет. Очевидно, не хватает финансовых средств для развития передовых технологий. Иранцы собирались развивать технологии СПГ, но сегодня они поставлены на паузу. В 2010-2020 годах среднегодовые темпы роста ВВП составили за десятилетие всего 1,8%.

Нужно учитывать этот опыт, но я думаю, что сегодня нам важны собственные не конвенциональные меры. Скажем, сегодня у нас производство нефти упало на 1 миллион баррелей в день. Мы столкнулись с необходимостью остановки скважин. В структура нашей нефтепереработки входит авиационный керосин – премиальный продукт нефтепереработки, на которой сегодня нет спроса. Одна идея, которую я хотел бы вынести на ваш суд, – резко, на 30%, снизить цены на бензин с помощью административных, но согласованных с нефтепроизводителем шагов. Во-первых, это будет позитивно воспринято обществом и потребителями. Во-вторых, у нас сегодня более-менее приличная дорожная сеть, и это, конечно, снизит транзакционные издержки, увеличит скорость товарных потоков, облегчит установление новых цепочек добавленной стоимости, позволит выходить на новые региональные рынки. И в-третьих, это произведёт оглушительный PR-эффект на Западе в свете диаметрально противоположных тенденций там.

По материалам IV Московского академического экономического форума, 17 мая 2022 г.

В Москве завершился четвертый Московский академический экономический форум

16 мая и 17 мая 2022 года в Москве состоялись центральные мероприятия четвертого международного Московского академического экономического форума, организованного Вольным экономическим обществом России, Российской академией наук и Международным Союзом экономистов. Тема форума: «Россия: вызовы глобальной трансформации XXI века».

Московский академический экономический форум – это постоянно действующая интеллектуальная площадка, в рамках которой в течение года работают отраслевые и тематические форумы.

 

Важная компонента Московского академического экономического форума – сильная региональная составляющая. В этом году с 18 апреля по 13 мая работала 81 региональная площадка МАЭФ-2022 в 52 субъектах Российской Федерации. На научно-практических мероприятиях в регионах выступили более шестисот специалистов.

 

Всего в мероприятиях МАЭФ-2022 приняло участие более 12 500 человек, в числе которых: ведущие ученые и эксперты из 21 страны мира, представители комитетов Совета Федерации ФС РФ и Государственной Думы РФ, органов государственного управления РФ, национальных и международных общественных институтов, руководители ведущих экономических вузов страны, молодые специалисты.

16 мая в Президентском зале Российской академии наук в совмещенном офлайн- и онлайн-формате состоялось открытие и пленарное заседание четвертого Московского академического экономического форума. Прямая трансляция из Президентского зала РАН велась на нескольких онлайн-платформах. В режиме видеоконференций к работе центральных мероприятий подключились более 3-х с половиной тысяч ученых и специалистов. Ведущий мероприятия – руководитель аналитической группы пресс-центра ТАСС Андрей Журанков.

Открыли работу форума его сопредседатели – президент Российской академии наук, академик РАН Александр Сергеев и президент Вольного экономического общества России, президент Международного Союза экономистов Сергей Бодрунов.

«Московский академический экономический форум стал явлением науки и социально-экономической жизни страны, – отметил Сергей Бодрунов. – Мы проводили его в самых трудных условиях, несмотря на ограничения пандемии и мировой экономический кризис. Мы проводим его и сегодня в непростых условиях – в условиях глубоких геополитэкономических противоречий и многоаспектного давления на нашу страну. И безусловно, ученые, представители академического сообщества, эксперты в любых условиях не прекращают думать о будущем, о том, как сделать дорогу к нему, что называется, дорогой к Храму, а не в стагнацию или хаос».

Новая геоэкономическая реальность требует быстрых решений от науки, российского правительства, и прежде всего от учёных-экономистов, подчеркнул Александр Сергеев.

«У экономической науки сейчас особое значение. Решения должны браться с колёс, для этого нужно быстро рассчитываться различные варианты в условиях огромной неопределённости», – добавил президент РАН.

В условиях внешних ограничений российская экономика демонстрирует устойчивость, сохраняются все возможности для перехода к более динамичному развитию к 2023-2024 гг., однако есть ряд задач, которые следует решать в ближайшее время. Это, в первую очередь, замещение критического импорта, ускорение технологического развития, разработка новых финансовых инструментов и технологий, снижение влияния экспортных ограничений на российскую энергетику. К такому выводу пришли эксперты четвертого Московского академического экономического форума.

Президент РАН Александр Сергеев подчеркнул, что сегодня на повестке дня остро стоят вопросы импортозамещения и развития отечественных технологий.

Среди технологических приоритетов, определенных Минпромторгом и Российской академией наук, глава РАН назвал медицинскую технику и фармацевтику, современную химию, биотехнологии, микроэлектронику, лазерные и оптические технологии, станкостроение.

«По этим шести направлениям у нас сейчас созданы совместные рабочие группы, которые определяют, каким образом наука может максимально эффективно откликнуться на решение задач импортонезависимости и как быстро перевести наши разработки в продукты», – пояснил Александр Сергеев.

Основными направлениями ограничений российской экономики в краткосрочной перспективе является критический импорт, а в среднесрочной – реализация потенциала научно-технологического развития, согласился директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член-корреспондент РАН, член Правления ВЭО России Александр Широв.

По словам ученого, важнейшим вопросом научно-технологической политики становится замещение попавших под ограничение результатов зарубежных НИОКР отечественными исследованиями и кооперацией в научной сфере с дружественными странами, а ключевыми направлениями преодоления технологического отставания являются такие сектора, как медицина, фармацевтика, цифровые технологии, промышленный инжиниринг.

Президент ВЭО России Сергей Бодрунов выразил мнение, что одной из основных целей социально-экономического развития должно стать формирование знаниеемкого производства, в том числе – решение задачи интенсивного продвижения инноваций в производство, приоритетное решение задач реиндустриализации и реинтеграции производства, науки и образования, активное развитие фундаментальной науки.

«Здесь – в развитии производства, основанного на знаниях, – Россия может стать одним из мировых лидеров. Для этого, однако, необходимо существенное обновление экономических отношений и институтов», – полагает ученый.

«Для решения стратегических задач, поставленных Президентом России, нужна новая экономическая политика. Есть запрос на экономику нового типа, связанную не только с поворотом на Восток, а именно с технологиями, знаниями», – согласился главный экономист Внешэкономбанка, член Правления ВЭО России Андрей Клепач.

Борьба  с ограничением технологического развития России сегодня в приоритете, отметила заместитель председателя Комитета по науке и высшему образованию Государственной Думы РФ Екатерина Харченко.

«На программы научно-технологического развития нашей страны ежегодно выделяется 1,2 трлн рублей и непосредственно на исследования 500 млрд рублей. Мы видим, что уже начата работа по созданию отечественной методологии оценки результативности научных исследований. Это касается и учёных, и научных коллективов, организаций в целом. Мы сейчас не имеем возможности на ошибку, и многое в этом направлении делается. Безусловно, важна роль единой государственной информационной системы, в которой будут отражены результаты научно-исследовательской деятельности всех акторов системы науки и высшего образования», – рассказала депутат.

Для инновационного развития российской экономики заместитель директора по научной работе ИМЭМО имени Е.М. Примакова РАН Владимир Миловидовпредложил использовать потенциал отечественного фондового рынка – а именно, стимулировать розничных инвесторов вкладывать в перспективные отрасли. При этом, по словам ученого, следует иметь в виду, что в условиях неопределенности при выборе ценных бумаг участники фондового рынка руководствуются не столько финансовыми показателями компаний, сколько эмоциями и «инвестиционным визионерством».

«Нужно искать именно эмоционально-психологический подход, создавать определенную среду, которая повысит склонность к инвестированию и позволит решить проблему нехватки финансовых ресурсов, которая сегодня будет ощущаться. За последние два года на российский фондовый рынок вышло от 5 до 10 миллионов новых инвесторов, и, конечно, этим надо воспользоваться», – пояснил Владимир Миловидов.

Министр по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии, академик РАН, вице-президент ВЭО РоссииСергей Глазьев предложил для финансирования технологического рывка перераспределить поток природной ренты, а также повысить объемы кредитования инвестиций в передовые производства.

«Наши банки из-за сверхвысоких процентных ставок, волатильности курса рубля почти перестали заниматься кредитованием инвестиций. Доля таких активов у них порядка 5%, а должна быть – 50%. То есть, в экономике не работает механизм трансформации сбережений в инвестиции. Активизация кредита для финансирования инновационных проектов, модернизация экономики на базе нового технологического уклада – важнейшие условия выхода на траекторию опережающего развития», – убежден ученый.

По словам Сергея Глазьева, благодаря введению экспортной пошлины для сырьевого сектора, в бюджет могут поступить дополнительно 25 трлн рублей. Эту сумму следует направить на финансирование научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР). Одновременно с экспортными пошлинами следует создать внутреннюю систему ценообразования на биржевые товары, это обеспечит экономическую устойчивость и стабильность, полагает академик РАН.

По мнению директора Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения РАН, академика РАН Валерия Крюкова, льгот в финансово-кредитной сфере, решений, связанных с поддержкой цифровой экономики или тех или иных технологий, недостаточно – следует заниматься проектами.

«Проект, связанный с использованием природных ресурсов в Арктике и на значительной территории Российской Федерации, является той основой, которая позволяет задействовать потенциал внутреннего рынка и реализовать развитие научно-технического потенциала», – убежден ученый.

С точки зрения академика РАН, при реализации проектов в Арктике принципиально важно формирование и развитие кооперационных и интеграционных связей – как на локальном, так и межрегиональном уровнях (для бизнеса, как правило, вопросы кооперации не относятся к числу приоритетных, более важно обеспечить скорейший возврат вложенных средств). Не менее важна кооперация на основе формирования и регулирования комплексных научно-технологических проектов создания и развития пространственно-распределенных цепочек создания добавленной стоимости.

В настоящее время основные индустриальные центры Востока страны, в частности, Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Чита, Хабаровск, практически не задействованы в цепочках создания добавленной стоимости – как на стадии подготовки проектов, так и на стадии их последующей реализации.

Необходима среда обобщения и распространения локальных знаний, практик и инициатив, полагает ученый. Для ее создания нужны гибкие, умные решения по «использованию потенциала различных экономических компетенций и специалистов, по условиям налогообложения, доступу к финансовым ресурсам, процедурам разрешения конфликтных ситуаций». Это делается при активном участии регулятора – государства.

Совершить технологический прорыв возможно, опираясь не только на денежный, но и на человеческий капитал, убежден декан экономического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова Александр Аузан.

«Нашим главным стратегическим ресурсом межцивилизационной конкуренции является человеческий капитал. Мы на первых местах в мире по качеству человеческого капитала и далеко не на первых по ВВП на душу населения. Надо попытаться, чтобы эти ножницы не сложились путем истечения человеческого капитала и приближения к недостаткам в нашей экономике, которая в условиях адаптации, конечно, вынуждена будет сокращаться», – отметил декан экономического факультета МГУ.

Сохранение населения – одна из основных задач поставленных Президентом в Указе о национальных целях развития России. Директор ЦЭМИ РАН, член-корреспондент РАН Альберт Бахтизин поднял вопрос депопуляции.

Согласно совокупному интегральному индексу национальной силы, для расчета которого использовался широкий спектр показателей для 193 стран (исследование ЦЭМИ РАН и Федеральной службой охраны РФ), Россию и Китай ждет значительная убыть населения.

Ученые ЦЭМИ РАН выделили ключевые факторы повышения рождаемости – это финансовая поддержка семей, гибкий график работы, ценностные установки, качественное медицинское обслуживание,  социальная среда, обеспеченность жильем и прочие. Среди негативных факторов – отсутствие работы, неблагоприятная экономическая ситуация, рост безработицы, плохие жилищные условия.

«Однозначно определить влияние одного фактора на демографическую ситуацию по большому набору стран не удалось. Соответственно, чтобы реально преломить тренд депопуляции, нужно одновременное влияние множества факторов. Любой фактор оказывает временное воздействие. Через некоторое время он перестает работать», – сделал вывод Альберт Бахтизин.

Тем не менее, согласно расчетам ученых ЦЭМИ РАН, которые давно занимаются моделированием демографических процессов, предоставление медицинских услуг к 2036 году может дополнительно сохранить в России 1,5 млн человек.

На повестке дня по-прежнему остается вопрос восстановления доходов населения, отметил Андрей Клепач.

По оценке ВЭБ.РФ, пакет мер поддержки населения и экономики, который уже приняло Правительство России, сократит снижение реальных доходов населения с 11% до 9%.

«Уже одобренные или запущенные правительством меры уменьшат падение реальных доходов на 1,9%. Но это в первую очередь поддержка семей с детьми, повышение прожиточного минимума, МРОТ, дополнительная индексация пенсий. Это мало что дает для основной части работающих, то есть для учителей, врачей, ученых, для тех же военнослужащих», – полагает Андрей Клепач.

Для повышения устойчивости российской экономики, ускоренного технологического развития чрезвычайно важны климатическая и экологическая политики, отмечали эксперты форума.

«Необходимо обеспечить интеграцию климатической и экологической политики через стратегическое планирование, прежде всего, через стратегию социально-экономического развития, ее обновления и стратегию пространственного развития. И стержневую направленность этих политик на достижение таких стратегических целей, как повышение качества жизни, в первую очередь, сбережение здоровья населения, структурно-технологической модернизации экономики с опорой на структурные сдвиги и наилучшие доступные технологии, двигаясь от текущей «штопки» и «запекания дыр» в виде импортозамещения к развитию экономики знаний на основе тех, пусть и немногочисленных, островков НТР и заделов НИОКР, которые есть. Иначе будет воспроизведена модель ускоренного технологического отставания и стагнации экономики», – рассказал Борис Порфирьев, руководитель секции экономики Отделения общественных наук РАН, академик РАН, член Президиума ВЭО России.

В условиях глобальных трансформаций российские ученые ведут разработку новых финансовых инструментов и технологий. Так, научным сообществом предложен проект по созданию в России двухконтурной валютно-финансовой системы.

«Проект, разработанный группой исследователей Научно-исследовательского института, «Инновационные финансовые инструменты и технологии» РЭУ им. Плеханова предусматривает обеспечение национальной валюты за счёт использования наряду с золотом особой группы товаров, обладающих одновременно товарными и денежными свойствами или так называемыми дуальными товарами. Это товары, цены которых на больших промежутках времени имеют устойчивое относительное отклонение цены монетарного золота. Речь может идти о пшенице, серебре, олове, меди, титане, драгоценных и недрагоценных металлах, угле, уране, хлопьях, электроэнергии, нефтепродуктах, сжиженном газе, минеральных удобрениях и стандартизированной воде», – пояснил первый заместитель председателя Комитета по бюджету и финансовым рынкам Совета Федерации ФС РФ, вице-президент ВЭО России Сергей Рябухин.

О законодательной работе по развитию финансового рынка в условиях санкций рассказал председатель Комитета Государственной Думы РФ по финансовому рынку Анатолий Аксаков.

Закон «О цифровых финансовых активах» вступил в силу 1 января 2021 года. Уже в этом году могут появиться первые цифровые финансовые активы.

«Три платформы по выпуску цифровых финансовых активов уже зарегистрированы. Это «Норильский никель», «Трансмашхолдинг» и «Сбербанк». На подходе еще две платформы. Мы рассчитываем, что уже в этом году первые цифровые финансовые активы будут выпускаться. Постепенно они станут основой для финансовых взаиморасчетов в блокчейне. Одна из названных компаний регистрировала платформу как раз для того, чтобы видеть все экономические взаимоотношения с партнерами, со своими подразделениями, в том числе за рубежом. Это в определенном смысле альтернатива тем финансовым взаиморасчетам, которые сегодня существуют на основе доллара, евро или других валют», – отметил председатель Комитета Государственной Думы РФ по финансовому рынку Анатолий Аксаков.

Депутат также рассказал, что подготовлен законопроект по криптовалютам. «Законопроект еще не поступил в Госдуму. Мы его ожидаем в ближайшее время. Правительство за легализацию и довольно жесткое регулирование этого рынка. Насчет майнинга договорились о том, что его нужно легализовать и регулировать, в том числе для того, чтобы регулировать энергопотребление», – пояснил Анатолий Аксаков.

Кризисы последнего десятилетия и трансформационные процессы, которые мы наблюдаем сегодня, будет иметь существенные последствия для мировой экономики и финансовых рынков. Неопределённость в мировой финансовой системе возрастает, отметил директор Института экономики Российской академии наук Михаил Головнин.

Среди ключевых рисков, по словам эксперта, – рост цен на мировых товарных рынках, который приведет к ускорению глобальной инфляции и ужесточению денежно-кредитной политики. Это рост процентных ставок, а следовательно – и рост издержек обслуживания долгового бремени, отток капитала из стран с формирующимися рынками, развитие процессов фрагментации.

«Когда страны видят, что их активы могут быть заморожены, их участие в монопольных расчётно-платёжных системах ставит под угрозу принципы проведения всех сделок. Наверное, будут формироваться альтернативные системы. Китай уже сформировал свою собственную систему трансграничных расчётов. В этой связи, конечно, возникает и некоторая угроза доминирующему положению доллара», – отметил Михаил Головнин.

Новая геоэкономическая реальность приведет к трансформации нефтегазовой отрасли России, отмечали эксперты форума. Доля стран, которые могут ввести запрет на ввоз российской нефти, составляет в структуре российского нефтегазового экспорта порядка 60%, значит, России придется искать новых покупателей и формировать новые логистические цепочки для перенаправления российской нефти на восток, в страны Азиатско-тихоокеанского региона, отметил директор по энергетике Института энергетики и финансов Алексей Громов.

Именно с изменением логистики связаны основные трудности для отечественных нефтегазовых компаний. Перенаправление поставок российской нефти из Европы в АТР приведёт к удвоению среднего времени доставки нефтеналивных грузов – с 15 до 29 дней, увеличивает расходы на транспортировку, а также потребность в танкерном флоте, рассказал эксперт.

«Российский флот способен самостоятельно обеспечивать 33% морских перевозок российской нефти и нефтепродуктов (62% сырой нефти и 17% нефтепродуктов). Ограничения на заход российских судов в порты европейских стран может стать препятствием для этой возможности», – добавил Алексей Громов.

Существенным ограничивающим фактором может стать качество российской нефти и нефтепродуктов – не каждый нефтеперерабатывающий завод в мире может их принять, полагает директор Института энергетических исследований РАН, академик РАН Сергей Филиппов.

Говоря о текущем состоянии отечественного энергетического комплекса, ученый отметил, что с одной стороны, он устойчиво развивался в условиях открытости внешних рынков и больших валютных поступлений, с другой – не преодолена высокая изношенность и низкая эффективность значительной части эксплуатируемого оборудования, особенно ТЭЦ и систем теплоснабжения.

«Образовалась большая зависимость от поставок зарубежных материалов, оборудования, программных средств. Зарубежным фирмам отдан рынок сервисного обслуживания и ремонта импортного оборудования», – добавил Сергей Филиппов.

Сельское хозяйство в последние годы – один из наиболее быстро развивающихся секторов экономики России, тем не менее в новой геополитической реальности его рост может замедлиться. Ключевые риски назвал директор Всероссийского института аграрных проблем и информатики имени А.А. Никонова, академик РАН, член Президиума ВЭО России Александр Петриков.

«До сих пор при развитии нашего сельского хозяйства мы исходили из приоритета включения его не только в глобальные рынки продовольствия, сельскохозяйственного сырья, но также в глобальные рынки ресурсов для сельского хозяйства, формируя чересчур открытую агропромышленную систему без должного внимания к обеспечению ее самодостаточности и развития собственного технологического потенциала. С одной стороны, это позволило нам воспользоваться преимуществами мирового разделения труда, повысить технологический уровень отрасли и увеличить экспорт. Но, с другой стороны, открытость снизила устойчивость системы, увеличила риски потерь от волатильности мировых цен, сбоев логистики, политических конфликтов», – полагает академик РАН.

Среди других стратегических рисков, по словам Александра Петрикова, – недостаточное развитие отечественной сельскохозяйственной науки и особенно сферы инноваций, формирование несбалансированной аграрной структуры с доминированием крупных и сверхкрупных предприятий и недостаточным развитием среднего и малого агробизнеса.

Наличие перечисленных рисков обусловливает необходимость значительных изменений в стратегии развития сельского хозяйства и связанных с ним отраслей, сделал вывод ученый.

Говоря о глобальной продовольственной безопасности, глава Московского офиса Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) Олег Кобяков напомнил, что основными рисками для нее являются геополитические конфликты и экстремальные погодные условия. С 2016 по 2021 год число людей в мире, которые столкнулись с голодом, удвоилось. Это около 193 млн человек в 50 странах. Самая тяжелая ситуация в Йемене, Мадагаскаре, Эфиопии и Южном Судане.

«В 2021 году конфликты на всех континентах стали основным фактором голода для 139 млн человек в 24 странах. Это рост почти на 40 млн по сравнению с 2020годом», – рассказал эксперт.

По словам Олега Кобякова, ФАО предложила создать механизм финансирования импорта продовольствия, чтобы помочь более бедным странам справиться с резким ростом цен. Среди таких стран – Киргизия, Узбекистан и Таджикистан. Организация рекомендует участникам продовольственного  рынка диверсифицировать источники поставок, воздержаться от политизированных конъюнктурных мер и экспортных ограничений, которые могут усугубить рост цен на продовольствие и подорвать доверие к мировым рынкам.

Выступая на заключительной пленарной сессии МАЭФ, член Президиума ВЭО России, первый заместитель председателя Комитета по образованию и науке Государственной Думы Олег Смолин отметил, что для устойчивого социально-экономического развития России следует в первую очередь решать задачи новой индустриализации, ориентированной на новый технологический уклад, наращивать вложения в человеческий капитал, повышать уровень жизни россиян, создавать научно-технологические проекты, в том числе в сфере искусственного интеллекта, запустить процессы дебюрократизации в экономической сфере.

Среди краткосрочных задач экономического развития Елена Панина, директор «Института международных политических и экономических стратегий – РУССТРАТ», назвала замещение критического импорта – в частности, поиск новых поставщиков.

В среднесрочной перспективе, по словам Елены Паниной, для замещения выпадающего технологического  импорта следует создавать новые высокотехнологичные производства и расширять действующие. В долгосрочной перспективе перед страной стоит глобальная цель – технологический прорыв.

Для решения этих задач необходимо совершенствовать систему стратегического планирования, в том числе, коренным образом изменить систему оценки результатов стратегического планирования по формуле «стратегическая задача – программы – цели – индикаторы» и законодательно закрепить ее, ввести институт управления государственным стратегическим планированием из единого центра.

Академик-секретарь Отделения глобальных проблем и международных отношений РАН, академик РАН, вице-президент ВЭО России Александр Дынкин выразил мнение, что в текущей ситуации следует использовать преимущество имеющихся институтов. По словам ученого, ключ к контрсанкционной политике – рациональное сочетание административных мер с рыночными стимулами.

«Нужно оперативно усиливать рыночные стимулы за счет дерегулирования, упростить нормативную базу, которая у нас часто ориентирована на избыточное поддержание баланса сдерживания противовесов. Нужно в течение недели отменить Федеральный закон № 275, который создает закредитованность оборонных предприятий, от которых сейчас много зависит. Необходимо очистить алгоритмы принятия решений от излишней потенциально коррупционной цепочки бесконечных согласований, минимизировать роль посредников рыночных транзакций», – пояснил академик РАН.

17 мая  вели работу пленарные конференции на площадках ведущих вузов и научных центров страны – в Финансовом университете при Правительстве РФ («Финансовая система России: резистентность к глобальным шокам и приоритеты развития»), в МГУ имени М.В. Ломоносова («Экономические теории XXI века: потенциал развития и решения практических проблем» (VI Международный политэкономический конгресс), в Российском университете дружбы народов («Вызовы глобальной трансформации XXI века»), в Московском авиационном институте (молодежная конференция «Социально-экономическое развитие России: адаптация к новой реальности»), в «Доме экономиста» («Развитие агропромышленного комплекса России в условиях санкций: риски, возможности, перспективы»).

Результаты Московского академического экономического форума  имеют практическое значение. Идеи, экспертные предложения, прозвучавшие на МАЭФ, представляются в профильные структуры и органы государственного управления.

Сергей Бодрунов: какой должна быть новая стратегия социально-экономического развития России

Сергей Бодрунов,

президент ВЭО России, президент Международного Союза экономистов, сопредседатель МАЭФ

– Московский академический экономический форум, который мы проводим сегодня в четвертый раз, стал явлением науки и социально-экономической жизни нашей страны. Мы проводили его в самых трудных условиях, несмотря на ограничения пандемии и мировой экономический кризис. Мы проводим его и сегодня в непростых условиях – в условиях глубоких геополитэкономических противоречий и многоаспектного давления на нашу страну. И безусловно, ученые, представители академического сообщества, эксперты в любых условиях не прекращают думать о будущем, о том, как сделать дорогу к нему, что называется, дорогой к Храму, а не в стагнацию или хаос.

О том, какой дорогой нам идти, как преодолевать вызовы нового времени, как занять достойное место в наступающей новой эпохе, мы сегодня и поговорим на форуме.

Начнем с традиционного для нашего академического форума подхода к исследованию реальности – с фундаментальных вопросов, ибо, как известно, «нет ничего практичнее хорошей теории».

При всех флюктуациях мировых и национальных экономических и политических процессов, которые, безусловно, волнуют общество, мы можем и должны исходить из того, что существуют долгосрочные тренды развития, тенденции изменений, которые принципиально предопределяют движения текущей конъюнктуры. Эти тренды фиксируются на протяжении долгих лет, и они являются принципиально значимым инвариантом для понимания существующей ситуации.

К числу таких трендов уже многих десятилетий относится, в первую очередь, технологический прогресс, оказывающий превалирующее влияние и на практикуемые экономические модели, и на структуру мировой экономики, и на социальное развитие. Это столь же очевидно, сколь и важно – как для понимания сути происходящих процессов, так и для оценки перспектив развития. Нынешнее столетие окончательно подтвердило, что на современном этапе главным его слагаемым является рост роли и значения знаний. Важнейшей особенностью открывающегося нового технологического уклада, становящегося материальной базой формирования, пользуясь терминологией академика С.Ю.Глазьева, нового мирохозяйственного уклада и перехода к очередной генерации индустриального общества, является тот факт, что не только источником и одновременно результатом технологического развития становятся знания (что является характерной чертой нынешнего времени), но – в наступающей перспективе знания становятся основным ресурсом экономического развития. Безусловно, не умаляя значения материальных ресурсов, в т.ч. энергетических, все же отметим, что именно знания занимают все большую долю в издержках производства и становятся самым дорогостоящим товаром на современных рынках. Мир вступает в эпоху знаниеемкого и знаниеинтенсивного производства. Эта основная тенденция обусловливает всё остальные – движение к безлюдному производству, необходимость НБИКС-интеграции, цифровизацию.

Здесь важны три пункта.

Во-первых, сохраняющийся в экономике приоритет производства, причем – индустриального производства. Происходит хорошо ощущаемый ренессанс понимания определяющей роли индустрии, но – и это следует особо подчеркнуть – индустрии нового качества, знаниеемкой, выстраиваемой на высоких технологиях нового технологического уклада.

Во-вторых, знаниеинтенсивное производство, и мы не раз об этом говорили, генерирует новые классы человеческих потребностей, что, в свою очередь, создает основу для формирования человека, опирающегося в своем социальном поведении на критерии, более далекие от чисто экономических в нынешнем понимании, имеющих более выраженное гуманистическое, творческое и культурное наполнение, на, если позволите, ноокритерии.

В-третьих, такой тип производства, вкупе с развивающимися на его основе социальными движениями, не может более регулироваться «правилами игры», основанными на принципах рыночного фундаментализма, характерными для нынешней, безнадежно устаревшей модели мирового капитализма, противоречивость, неадекватность глубинным тенденциям развития и, соответственно, конфликтогенность которой мы наблюдаем в последнее время со все большей очевидностью. Процитирую нашего Президента: « … происходящие события … ставят под сомнение ту экономическую модель, которая в последние десятилетия навязывалась … всему миру».

Суммируя, можно сказать: переход к новому типу индустриального производства лежит в основе генезиса идущего на смену нынешнему общественного устройства, нового индустриального общества второго поколения (НИО.2), сменяющего существующий вариант индустриального общества предыдущего поколения, описанный Дж.К.Гэлбрейтом в его широко известном труде в середине прошлого века и обслуживающий нынешний тип экономической реальности.

Эти изменения, однако, сегодня, еще раз отметим, накладываются на систему противоречий и конфликтов, которые пронизывают сегодня практически все аспекты развития человечества. Эти конфликты носят фундаментальный и глобальный характер. Не отменяя закономерностей, обусловленных технологическим прогрессом и, обратно, обусловливающих технологический прогресс, конфликты XXIвека, однако, существенно трансформируют процесс технологического и экономического развития, тормозят и деформируют многие прогрессивные тренды. Эти конфликты связаны с вызовами, которые рождает ограниченность материальных ресурсов, обострение климатических проблем, негативные следствия и угрозы, рождаемые самим технологическим прогрессом.

Мы переживаем трудный период в развитии человечества. Еще не завершилась пандемия, а мир включен в новые геополитэкономические противостояния. Впрочем, эти противостояния, в том числе военные, не прекращались всё послевоенное время. Не избавил от них и уход с исторической арены рожденного 100 лет назад Советского Союза. Господствующая до сих пор неолиберальная модель капитализма обернулась непрекращающимися столкновениями практически на всех континентах, включая Латинскую Америку, где постоянно меняются политические системы, Африку, Юго-Восточную Азию, арабский мир.

В последние годы эти конфликты затронули европейский континент. Не обошли они стороной и наше государство, и, как таковые, они, безусловно, не могут не оказывать существенное влияние на состояние российской экономики, российского общества, на тактику и стратегию нашего развития.

Но у этой «медали» есть и обратная сторона: сегодня предельно обнажены все вызовы, которые стоят и перед Россией, перед всем человечеством. И, вообще говоря, в фундаментальном смысле они едины.  Ответ на эти вызовы, с одной стороны, может и должен опираться на уже наработанное нами знание, на те результаты в исследовании закономерностей развития технологий, экономики и общества, которые нами уже достигнуты и были представлены общественности, в том числе, на Московских академических экономических форумах. Если посмотреть выступления наших спикеров, крупнейших российских ученых, на форумах прошлых лет, можно констатировать: мы многое предвидели и оказываемся правы в своем видении будущего, становящегося на наших глазах настоящим.

Но, с другой стороны, новая реальность требует продолжения анализа, необходимо существенное обновление нашего видения мира. Ключ к этому обновлению – конструктивная критика тех представлений о реальности, которые некоторыми экономистами и обществоведами в мире выдавалась за единственно возможную картину мира. Более того, необходима конструктивная практическая критика самой этой реальности – системы отношений и институтов, господствующей в мире, в том числе – и привнесенной к нам в новое время. В нашей стране эта модель после перехода к рыночной экономике активно насаждалась, пропагандировалась и культивировалась, и правомерен вопрос: какие результаты это дало? Продвинулась ли страна в технологическом, экономическом лидерстве? Удалось ли нам решить в рамках этой модели социальные проблемы, добиться надежной экономической устойчивости, построить общество солидарности и социального партнерства?

Псевдоценности, которые навязывались долгое время в рамках доктрины рыночного фундаментализма, сегодня – и это настойчивое веление времени – должны быть подвергнуты критическому переосмыслению.

И здесь особую роль может сыграть, если позволите так назвать, сохраненность и укорененность в российском обществе системы нравственных и культурных ценностей, которые единственно могут воспроизводить и развивать человека нового общественного уклада, личность, обладающую многообразием и гармоничностью потребностей и способностей, творческим потенциалом – единственным генератором новых знаний, главным актором знаниеемкого производства нового этапа. И здесь – в развитии производства, основанного на знаниях, ориентированного на формирование человека культурного, – Россия может стать одним из мировых лидеров. Для этого, однако, необходимо существенное обновление экономических отношений и институтов, поскольку сохраняющаяся до настоящего времени модель экономической организации не создает предпосылок для решения  упомянутой стратегической задачи.

Не менее важно и то, что Россия в силу своего масштаба не может не находиться на пересечении тех проблем и конфликтов, которые сегодня пронизывают все человечество. Причина этого хорошо известна. И это – не только пространственное величие нашей страны, хотя этот аспект нельзя недооценивать: пространственно Россия охватывает территорию, которая связывает, а может – и разъединять, континенты, становясь центром решения мировых проблем или пространством их обострения. Велики исторические традиции, ставившие нашу страны не раз в центр общемировых конфликтов, отводя ей особую роль в их разрешении, свидетельством чему стала в ХХ веке наша Победа в Великой отечественной войне.

У России есть глубинные возможности для того, чтобы предложить оригинальный стратегический ответ на те вызовы, которые стоят перед всем человечеством, и этот ответ, безусловно, предполагает использование исторических культурных кодов, основоформирующих нашу страну, и которые, в свою очередь, предполагают усиление развития отношений солидарности, социальной справедливости, ориентации на развитие человека, а не только на достижение валовых стоимостных результатов и удовлетворение формальных, иногда – искусственных, а то и симулятивных, ценностей эпохи рыночного фундаментализма.

Сказанное – на наш взгляд, это те стратегические реперные точки, опираясь на которые мы можем вырабатывать долгосрочную стратегию решения обострившихся проблем. Подчеркнем: стратегию, программу развития, в которой четко определены цель и система задач, средства и ресурсы необходимые для их решения, этапы и «правила игры», которые обеспечат реализацию данной цели, институты, ответственные за разработку и реализации этой стратегии.

Сегодня с этой трибуны стоит сказать: идеи по формированию такой стратегии у нас есть. Они содержатся в системе разработок ученых Академии наук, в материалах, которые были представлены на наших форумах. Безусловно, в среде ученых нет абсолютного совпадения мнений, но это и невозможно в науке. Есть, однако, тем не менее, согласованное многими специалистами видение целей и средств, направлений и основных блоков социально-экономических реформ. Вызов, брошенный России, доказывает: эти предложения были правильными, и их уже давно пора начать реализовывать. Прежде всего – потому, что они основываются на видении объективных трендов развития и позволяют адекватно ответить на вызовы, которые нам бросает турбулентная реальность.

Выводы, вытекающие из работ этих специалистов, имеют, можно уверенно об этом говорить, достаточный потенциал и фундированность для того, чтобы стать основой выработки новой стратегии социально-экономического развития России.

Когда ставят вопрос о целях такой стратегии, часто подразумевают многие как бы очевидные вещи – рост того, сего, усиление, расширение…

Целью стратегии социально-экономического развития национальной экономической системы, на наш взгляд, является сегодня не просто рост, и даже не просто развитие. Ею является решение тех проблем, система которых была раскрыта выше. В предельно краткой формулировке цель стратегии – создание основ для генезиса нового типа общественного устройства и человека, преодолевающего стереотипы старого мира и обладающего новой системой потребностей – и, соответственно, как альтер эго этого – формирование знаниеемкого, инновационновосприимчивого высокотехнологичного производства, способного обеспечить удовлетворение реальных потребностей людей, их новых потребностей. Это означает ускоренное развитие технологий, производства и общественных отношений, характерных для грядущего типа общественного устройства.

Эта цель обусловливает систему задач, непосредственно связанных с продвижением к этому новому этапу. К первоочередным из таких задач, т.о., следует отнести:

  • формирование знаниеемкого производства, основанного на интеграции НБИКС-технологий; в частности, приоритетное решение задач реиндустриализации и реинтеграции производства, науки и образования; активное развитие фундаментальной науки, решение задачи интенсивного продвижения инноваций в производство;
  • эволюционная трансформация лежащих в фундаменте экономикиотношений собственности в направлении т.н. «диффузии» собственности на основе развития в экономике страны институтов широкого экономического партнерства, со-владения, шеринга и других форм;
  • солидаризм общественных страт и – в ходе и на основе решения названных выше задач – социализация экономики, переход к ее социально-ориентированной модели, обеспечивающей поэтапную ликвидацию бедности, снижение уровня экономического и социального неравенства, равные стартовые социально-экономические условия для развития каждого члена общества и реализации его творческого потенциала. .
  • Данная система задач детерминирует систему средств, среди которых особо отметим:
  • стратегическое планирование и проведение активной промышленной политики, направленной на создание нового технологического базиса; эта политика позволит создать, с одной стороны, основы технологической и экономической безопасности России, с другой – фундамент реальной устойчивости российской экономики и базу для решения социальных проблем;
  • трансформация отношений собственности, выходящая за рамки дихотомии «частная – государственная» и направленная на формирование новых отношений и институтов присвоения, распоряжения и использования, ориентированных на превращение и собственника, и работника в новатора, реализующего императив технологического и социального прогресса;
  • развитие общедоступного здравоохранения, образования, культуры в единстве с использованием механизмов, близких к гарантированному базовому доходу; формирование системы отношений, обеспечивающих снижение неравенства в доступе к ресурсам развития, а не только в распределении доходов и т.п., ибо только на этом пути возможно обеспечение солидарности общества, что является важнейшей социальной основой безопасности страны.

Ресурсы для решения названных задач и задействования выделенных выше механизмов их решения у России имеются. И здесь речь идет не о сотнях миллиардов долларов, которые были отложены в качестве «подушки безопасности» «на черный день» и основная часть которых заморожена. Заметим, мы неоднократно, в том числе на сессиях МАЭФ, предупреждали о том, что эта «подушка безопасности» несет риски постепенно превратиться в убаюкивающую «перину», которую из-под нас могут выдернуть в любой момент, оставив нас на жестком прокрустовом ложе проблем; и такой негативный сценарий реализован. Но – у нас, по счастью, есть и другие ресурсы. Помимо огромных материальных, прежде всего, – это, во-первых, те ресурсы, которые даст активизация научно-технического прогресса, приводящего, при условии реализации соответствующей инновационной и промышленной политики – и это многократно подтверждено мировой экономической историей и практикой – не только к росту доходов, но и к сокращению издержек, повышению эффективности общественного производства и конкурентоспособности экономики в целом, и во-вторых, это, несомненно, колоссальный творческий потенциал нашего народа.

Наконец, субъектами, объективно заинтересованными в реализации такой стратегии, является и все общество в целом, и каждый его член, в частности.

В то же время надо понимать: для того, чтобы эта объективная, но абстрактная заинтересованность всех членов общества в формировании и  осуществлению данной стратегии превратилась в реальные действия, нужна большая систематическая, целенаправленная и эффективная работа широкого круга представителей научного сообщества по ее конкретизации, детальной проработке и активному мониторингу ее реализации в тесном диалоге с представителями государственных органов, бизнеса, гражданского общества. Именно такая совместная работа может стать основой того общественного договора, без которого немыслимо наше движение к новому состоянию общества.

В рамках такого диалога ряд коллективов Российской академии наук, большая группа ведущих экспертов страны в течение прошлого года представили свои соображения по основным направлениям стратегии социально-экономического развития России. После глубокого анализа и широкого их обсуждения Вольным экономическим обществом России был подготовлен и направлен в правительство соответствующий документ. Не будем его здесь подробно комментировать, его основные положения размещены на наших сайтах и доступны к изучению. Отметим, однако, что эти идеи, рассчитанные не на сиюминутность, а на длительную перспективу, сегодня не только не утратили своего значения – представляется, что их актуальность даже стала более отчетливо осязаемой, хотя, конечно, с учетом постоянно меняющейся обстановки он, как и любые такого рода документы, нуждается в новировании и соответствующей корректировке. И это – часть нашей с вами работы. Полагаю, важными вехами на этом пути стали и ежегодные сессии нашего, инициированного РАН и ВЭО России, Московского академического экономического форума.

Суммируем. Путь развития общества тернист, и сегодня мы участвуем в очередном преодолении терний слома и переформатирования геоэкономиского и геополитического устройства. Человечество, став в XXI веке на дорогу стремительного развития высоких технологий, сохраняет в то же время в качестве основных форм своего социально-экономического бытия отношения и институты, консервирующие всё то, что привело в последние десятилетия к мировым экономическим кризисам и небывалому обострению глобальных проблем: это – климат, пандемия, непрекращающиеся военные конфликты, акселерация неравенства, эскалация противостояний и многое другое. Нынешний, уже неадекватный состоянию развития цивилизации, миропорядок стремится сохранить (не гнушаясь при этом любыми методами – от манипулирования до прямого насилия) свое господство везде – в экономике, науке, культуре, морали. Сохранить отношения и институты эпохи рыночного фундаментализма. Они, объективно отжив свой век, за счет накопленных сил и инерции движения всё ещё по-прежнему господствуют. Более того, они, с увеличением давления новых тенденций, вынуждены всё более активно дрейфовать в сторону еще более регрессивных, полуфеодальных форм. Однако у нашей страны есть всё необходимое для того, чтобы не только вырваться, несмотря на все превратности текущего момента, из зависимости от старого мира, но и предложить стратегию движения к новому состоянию общества.

По материалам IV Московского академического экономического форума, 16 мая 2022 г.

Эксперты назвали ключевые риски для мировой валютно-финансовой системы

Кризисы последнего десятилетия и текущие трансформационные процессы будут иметь существенные последствия для мировой экономики и финансовых рынков.

Среди ключевых рисков, рассказал директор Института экономики РАН Михаил Головнин, выступая на Московском академическом экономическом форуме, – рост цен на мировых товарных рынках, который приведет к ускорению глобальной инфляции и ужесточению денежно-кредитной политики.

«Рост цен на мировых товарных рынках ставит перед серьёзным вызовом центральные банки, которые хотели проводить постепенный выход из политики количественного смягчения, но сейчас, по всей видимости, придётся ускорять увеличение процентных ставок, а это чревато усилением другой проблемы – ростом издержек обслуживания долгового бремени», – пояснил ученый.

По словам эксперта, долговая нагрузка в мировой экономике близка к критическим показателям. Только за 2020 год, по данным Moody’s, она выросла с 322% ВВП до 359% ВВП – главным образом за счет государственного долга.

Под ударом оказываются страны с формирующимися рынками, отметил Михаил Головнин.

«Любой процесс завершения политики количественного смягчения, скорее всего, ударит по этой группе стран, и, возможно, мы вновь увидим эффекты заражения, которые наблюдали в конце 90-х, начале 2000-х гг.», – рассказал ученый.

Среди других рисков – нарастание тенденций фрагментации.

«Когда страны видят, что их активы могут быть заморожены, их участие в монопольных расчётно-платёжных системах ставит под угрозу принципы проведения всех сделок. Наверное, будут формироваться альтернативные системы. Китай уже сформировал свою собственную систему трансграничных расчётов. И это, естественно, приведёт к тому, что страны будут двигаться в сторону одного или другого центра. В этой связи, конечно, возникает и некоторая угроза доминирующему положению доллара», – отметил эксперт.

1...484950...181Страница 49 из 181
© Журнал "Вольная экономика", Общероссийская общественная организация "Вольное экономическое общество России"